 |
| Независимое военное обозрение | Вадим Соловьев | 30.06.2005 |
Через несколько дней пояснил, куда в первую очередь нацеливается стратегическая мощь. «Мы ходим по своей территории (вдоль границы с Грузией. — „НВО“), иногда делаем фотографии, иногда просто визуально смотрим, — сказал Михайлов. — Полеты совершаются для того, чтобы посмотреть перевалы, чтобы сделать какие-то снимки. Бандюги могут выйти в удобное для них время. И мы должны это время заметить».
Само по себе подобное заявление со стороны российского руководства неново. Впервые о «нанесении точечных и адресных ударов против терроризма» за пределами России заявил министр обороны еще в 2002 году в интервью французской газете «Фигаро». Затем к назойливому повторению этого тезиса подключился начальник Генерального штаба генерал армии Юрий Балуевский. Теперь ответственность за нанесение превентивных ударов впервые взял на себя один из главкомов видов Вооруженных сил, управляющий стратегической авиацией.
Вместе с тем генерал Михайлов не сосредотачивался только на одной Грузии, а значительно расширил географические границы превентивных ударов. Во всяком случае, это следует из преамбулы, которую он сделал перед своим заявлением. «Холодная война не прекращена, — сказал он. — Да, она прекращена с нашей стороны, мы очень миролюбиво настроены. Что касается американцев, то с учетом того, что они сейчас производят, планируют, берут на вооружение и прочее, вот эта так называемая холодная война с их стороны не прекращена».
Значит, речь идет не только о террористах, засевших на территории Грузии, которых первоначально имел в виду министр обороны, не о боевиках, которые разворачивают свои лагеря в Юго-Восточной Азии, а о целях покруче.
Намек прозрачен. В международные террористы зачислены все потенциальные противники родного отечества. Как в советские времена. И ничто не способно разрушить стратегические стереотипы российского военного руководства.
Но одно дело — стратегические возможности советского периода, другое — нынешнего российского. За 15 лет реформирования российских Вооруженных сил стратегическая триада доведена по жалкого состояния. В боевой авиации аварии и катастрофы происходят ежегодно.
В сентябре 2003 года новейший межконтинентальный ракетоносец Ту-160 потерпел катастрофу в результате пожара на борту. Машина была относительно новой, не успела выработать и четверти своего ресурса. В июле 2004 года под Новгородом потерпел катастрофу другой сверхзвуковой бомбардировщик — Ту-22М3 (по натовской классификации — Backfire). Все четыре члена экипажа погибли.
Эксперты отмечают, что стратегическая авиация России, насчитывающая более 200 самолетов, включая заправщики и тренировочные машины, находится ниже критической отметки. Начиная с 1992 года она потеряла 22 тыс. специалистов, уволенных в запас. До недавнего времени стратегическая авиация получала лишь 6% средств, необходимых для поддержания ее боеготовности. Полетная практика экипажей не превышала 20−21 часа в год, что ничтожно мало по сравнению с 25 часами в месяц у летчиков, служащих в аналогичных частях американских вооруженных сил.
Не лучше обстоят дела и в стратегическом флоте. Притчей во языцех стали запуски стратегических ракет с атомных подводных лодок в феврале 2004 года. Одна ракета не вышла, другая сошла с курса. Президенту — Верховному главнокомандующему несколько дней втирали очки относительно того, что пуски прошли как надо. Разочарование Главковерха было настолько сильным, что он вопреки своим обещаниям так и не отважился поприсутствовать на перестреле ракет летом того же года. Наверное, правильно. Поскольку пуск конверсионной стратегической ракеты «Волна» с подлодки «Борисоглебск» в июне 2005 г. прошел так же бесславно, как и пуски февраля 2004 года.
Эксперты уверены, что причина неудач в том, что искусственно завышаются сроки эксплуатации ракет. Делается это от безысходности. Оборонные возможности нашей страны позволяют поставлять не более 4−6 ракет в год, а для поддержания стратегических амбиций требуется на порядок больше.
В Ракетных войсках стратегического назначения развиваются аналогичные процессы. Стартовавшая с космодрома «Плесецк» 21 июня «Молния-М» (модернизация стратегической ракеты Р-7) не вышла на орбиту и, как ее военно-морской собрат, грохнулась на российскую территорию. Хорошо, что эти ракеты были с научно-исследовательской и разведывательной начинками. Страшно подумать, что в условиях боевых действий эти выслужившие свой гарантийный срок ракеты, но остающиеся на вооружении будут падать вместе с боеголовками на свое же население.
Одну из существенных причин кризисного состояния ВС недавно раскрыл заместитель министра обороны генерал армии Алексей Московский: «Хотя мы говорим, что нынешняя программа вооружений выдержана, но тем не менее за пять лет она недофинансирована на 160−170 млрд. рублей, и каждый год такая практика продолжается», — заявил он «Интерфаксу-АВН».
Прежде чем продолжать холодную войну и грозить миру точечными ударами, неплохо бы было пояснить, какими средствами это будет достигаться. Пока же, по признанию самого главкома ВВС Михайлова, «в армейской авиации исправно не более 30% техники». В других сегментах военной машины этот показатель вряд ли выше. Складывается впечатление, что в собственные угрозы наносить стратегические удары по террористам не верят и в самой Москве.
