 |
| Известия | Николай Хорунжий | 29.06.2005 |
Среднестатистическому российскому офицеру сегодня 32 года, русский, из семьи интеллигенции — сельской или городской провинциальной, окончил военный вуз, женат, детей нет или есть один ребенок, доход — около 2 прожиточных минимумов в месяц (4,8−5,6 тыс. руб.) на каждого члена семьи. Он недоволен заботой государства о нем и в то же время готов пожертвовать собой ради Родины, высоко ценит армейское братство, как правило, атеист. Таков усредненный портрет, нарисованный социологами. Попробуем взглянуть на него поближе.
Образование лидеру не помеха
Моральный облик российского офицерского корпуса, несмотря на невзгоды последних 15 лет, почти не изменился. Так считает руководитель Социологического центра Вооруженных сил Леонид Певень, в кабинете у которого икона Александра Невского соседствует с портретом президента Путина. В подтверждение Певень ссылается на итоги опроса, проведенного по всеармейской выборке среди 720 офицеров весной 2005 года.
Однако некоторые исследователи дают Вооруженным силам мрачный прогноз. Полковники российской армии через 20 лет будут отличаться большими амбициями и невысокими интеллектуальными способностями — такие выводы делаются в докладе «Офицерский корпус Вооруженных сил России в 2025 году», подготовленном в прошлом году в военном ведомстве США. Обосновываются эти выводы трудностями, которые переживала российская армия в 90-е годы. Из-за этого, мол, была понижена планка требований к интеллектуальным способностям курсантов военных училищ тех лет. Впрочем, они будут превосходить нынешних военачальников по решительности и лидерским качествам. «Высший офицерский состав Вооруженных сил России в 2025 году, — говорится в докладе, — будет объединен скорее авторитетом командиров, чем идеологией и единой целью». Отмечается и рост этнической однородности офицерского корпуса, что может, по мнению американцев, способствовать распространению националистических идей в этой среде. Подобная армия, по мнению авторов доклада, более предрасположена к протестным акциям, а ее лидеры — к политическим интригам.
Леонид Певень категорически не согласен с такими выводами. Он приводит цифры образовательного уровня сегодняшних офицеров российской армии: 82% офицеров окончили военные вузы, в том числе 7% еще и академии, у 9% высшее гражданское образование и у оставшихся 9% - незаконченное высшее.
Что касается национального состава, то, как признает Певень, российская армия из самой многонациональной во времена СССР действительно превратилась в мононациональную. По данным 2003 года, доля русских офицеров составляла 80,5% (украинцы — 11,7%, белорусы — 3,8%, представители титульных национальностей республик России — 2,1% и прочие — 1,1%). Однако плохо ли это — еще вопрос. Военный социолог Сергей Соловьев (Академия РВСН) в своем исследовании обращает внимание на то, что в конце 80-х годов «этнический фактор» был одной из причин конфликтов в Вооруженных силах: преимущественно славянский офицерский корпус и солдаты из азиатских республик, составлявшие в ряде подразделений большинство, в буквальном смысле слова не находили общего языка.
Спасибо — многовато будет, а квартира — в самый раз
«Военно-корпоративные ценности стали основой, которая в трудные 90-е годы помогла выстоять офицерскому корпусу, а значит, и Вооруженным силам», — говорит Леонид Певень. Среди мотиваций, которые заставили их выбрать данную профессию, офицеры отметили пять главных. Бросается в глаза, что в них преобладают патриотические и корпоративные ценности. На первом плане оказался вроде бы не «корпоративный» жилищный вопрос. Но ведь в России одним из ведущих стимулов офицерской службы всегда было получение в собственность недвижимости (усадьбы, квартиры). А в целом, считает Леонид Певень, данные мониторинга за 9 лет свидетельствуют об устойчивости мотиваций офицерского корпуса.
Согласно данным опроса, 93% офицеров заявляют о своей психологической готовности к отражению внешней агрессии, а 78% - о готовности к участию в боевых действиях по восстановлению конституционного порядка в стране. Более 75% заявили, что способны к самопожертвованию, если этого потребуют интересы России. Эти данные свидетельствуют о высокой степени боеготовности офицерского корпуса, отмечает Леонид Певень. Почти 90% офицеров уверены в своей способности выполнить поставленные боевые задачи, что свидетельствует о высокой самооценке. Не всегда, правда, военные столь же уверены в боевых товарищах: своим сослуживцам в боевой обстановке доверяют 70%.
Привлекательность службы для офицеров в последнее время снизилась. Если в 2000 году гордились своей профессией 44% офицерского корпуса, то сейчас — 40%. Впрочем, «процесс стабилизировался», подчеркивает начальник Социологического центра. И сегодня опять растет число тех, кто считает профессию офицера престижной.
Кто составляет костяк офицерского корпуса
Хотя каждый третий поступающий в военное училище или институт — из военной семьи (данные опроса 700 курсантов из 19 военных вузов), это еще не гарантирует, что армейская карьера станет для выпускника ввуза делом всей жизни. Конкурс в ввузы растет, так как гражданское высшее образование становится менее доступным, найти приличную работу все труднее. А служба в армии обеспечивает хороший старт: дает опыт руководства людьми, образование и специальность.
11% офицеров готовы немедленно уволиться из армии, а это почти 40 тыс. Но ситуация улучшилась: в 2003 году таких было почти в два раза больше — 21%. Две трети опрошенных Социологическим центром офицеров намерены продолжать службу. Правда, не уточняя: до получения квартиры или до полной выслуги. По данным военного социолога Сергея Соловьева, тех, кто готов служить до полной выслуги лет, — около 25%. Это и есть костяк офицерского корпуса.
В то же время многие офицеры-воспитатели отмечают проблему двухгодичников — выпускников гражданских вузов, призванных на два года для службы в армии на младшие офицерские должности. Они составляют большинство офицерского корпуса, но только 7% из них остаются в армии, отслужив обязательные два года. Двухгодичники не в состоянии руководить контрактниками, которые по возрасту и опыту армейской службы превосходят своих командиров. Такого типа трудности наблюдаются и у выпускников военных училищ, которым недостает знаний по педагогике и психологии.
Семья и кошелек
Средний возраст участников всеармейской офицерской выборки весны-2005 — 32 года. Семейное положение офицеров могло бы вызвать удовлетворение (80% состоят в браке), если бы не состав среднестатистической семьи — на две семьи приходится 1 ребенок. Еще 15 лет назад на офицерскую семью приходилось в среднем двое детей.
20% молодых офицерских семей не могут позволить себе завести ребенка по материальным причинам (хотя сдвиг к лучшему немалый — в 2003 году таких семей было 44%). По тем же причинам среди лейтенантов и старших лейтенантов свыше половины холостых.
Надежду вселяет то, что семьи стали более активно поддерживать офицеров в их стремлении продолжать военную службу. В 1997-м такой поддержкой пользовались менее трети офицеров, а через 6 лет — уже половина.
Среднемесячный доход офицера (без учета генералов) не так уж плох — 9337 руб. в месяц. Но это, говорит Леонид Певень, вроде средней температуры по госпиталю. В советские времена офицер четко позиционировался как средний класс. Среднее денежное содержание офицера в 1,5−2 раза превышало величину средней заработной платы в стране. А в 1992—2003 гг., по данным Сергея Соловьева, ни разу уровень доходов офицерской семьи не превышал двух прожиточных минимумов на человека. Большинство же исследователей проводят нижнюю границу среднего класса на уровне 3−4 прожиточных минимумов на одного члена семьи. Таким образом, за последние 15 лет офицер перестал быть представителем среднего класса.
