Русские в России — кто они?

После развала СССР приходится идентифицироваться заново. И не только тем русским, которые остались в Латвии или в Туркмении, но и тем, кто живет здесь, в России. Так кто же такие русские?

Первый вариант самоидентификации настолько элементарен, что торчит на поверхности: языковой.

Вариант языковой

Русские — это те, для кого родной язык — русский. Правильно. Те, для кого он не родной, тем более те, кто вообще русского не знает, — не русские. Но отрицательное определение — conditio sine qua non — только очищает поле для дальнейших вопросов. Условие необходимое, но недостаточное. По-английски говорят в Британии и Америке, в Индии и Африке, но это все разные нации.

Впрочем, язык — штука настолько мощная, что при стечении определенных обстоятельств вокруг этого «нематериального» признака можно попробовать сложить нацию. Современный Израиль начался с того, что виленский еврей Перельман вместе с женой решили говорить на иврите, который в ту пору был языком древних книг, и только. Потом они организовали детский садик с ивритом. Потом… Что было потом, известно. Но для этого нужны Палестина — как место возвращения и диаспора, о возвращении мечтающая.

Сейчас скроить нацию по лекалам мовы пытается Украина. Посмотрим, что из этого получится.

Что касается русских, то язык — пограничное поле. Термин «русскоязычные» звучит дико, но он неслучаен. Бывшие русские, ставшие в Прибалтике «негражданами» (и немедленно самими негражданами перекрещенные в «негров»), — кандидаты на вылет. Для этого надо просто забыть язык. Но огромное количество нерусских людей, оказавшихся сейчас в России и осваивающих язык, — это уж точно «русскоязычные», ибо кроме языка у них пока ничего русского нет (ПОКА нет), — кандидаты на влет. Они могут стать русскими. Об их детях и спору нет: будут русскими.

Если к языку прибавят еще кое-что.

Что?

Тут начинаются настоящие варианты.

Вариант этнический

Если русские — это славяне, куда девать волжан, которые из татар и прочно обрусели? Куда девать сибиряков, чалдонов? Недавних остзейцев, поляков, кавказцев, евреев, цыган? Они россияне, хотя и не готовы забыть о своем происхождении. Как мы без них обойдемся?

Вариант государственный

Если в состав России продолжает входить дюжина нерусских государственных образований, какую структуру следует усвоить, чтобы эти нерусские вели одновременно и российский, и собственно государственный образ жизни? Как России избежать судьбы СССР, не развалиться на отдельные народности, оформленные в отдельные государства?

Вариант экономический

Если наступает эра глобализма и международная компания значит больше, чем национальная экономика, как избежать, с одной стороны, глобализма, где Россия будет подменена (идентифицирована) системой экономических корпораций, невыделимых из глобального единства (впрочем, тоже проблематичного), а с другой стороны — яростного местнического протеста против него с выплесками в дикий национализм и модернизирующийся террор?

Вариант конфессиональный

Древнеславянскую душу «перепахало» православие. Это факт, и его не отменишь, как бы ни проклинать схизму. Тысячелетие раскола заднего хода не имеет, тем более что и католицизм полтысячелетия назад раскололся. У русских есть основания идентифицировать себя с православными.

Основания есть. А смысла — конечного — нет. Куда деть родных староверов? Куда деть родных атеистов? Баптистов, поповцев-беспоповцев и прочих отпрысков раскола? Расколов и впредь будет столько, сколько будет существовать «русская душа» с ее патентованной символической непримиримостью (обратная сторона практического наплевизма).

Значит, русская идентификация нужна «поверх» разнославий. И поверх разных вер. Ибо есть мусульмане, баптисты, иудеи и язычники, искренне считающие себя при этом русскими. Что, будем их изгонять? Перековывать?

Вариант исторический

Если уж так сложилось в истории, то пусть так и будет. Но история — не мать, а мачеха: все норовит на сторону. Украина всю свою государственность построила теперь на антирусской риторике — так зачем нам-то по-прежнему выводить себя из Киева? Может, оставить «мать городов русских» незалежникам и прислониться к отцам-варягам — благо они в Швеции еще не проклинают нас как оккупантов? Но на исторических картах пишут латиницей по Среднерусской равнине: «Sveden». А нам что писать? Улус Джучиев?

Маленькое лирическое отступление

Когда в начале 90-х годов разразилась чесотка переименований и для Советского Союза и его составных стали искать новые имена, моя казацко-еврейская генеалогия зашевелилась в страхе. Я ходил и повторял: «Какого черта нам теперь жить под псевдонимами!» Моя жена (чисто русская женщина — тверских и орловских корней) сохраняла полную невозмутимость, а мне сказала: «А ты что, не замечал, что мы всегда жили под псевдонимами?»

Советский Союз… Российская империя… Русия… Московское царство… Княжество… какое там? Русско-Литовское? Ростово-Суздальское? Кривичи-радимичи, мы ваши или уже не ваши?

С чего отсчитывать Россию?

Наконец —

Вариант психологический

Если в Россию хлынут (хлынули уже) насельники из-за рубежа (Средняя Азия, Китай, Закавказье), то что станут представлять собой их дети, выросшие в России? Пятую колонну? Или новую подпитку русского народа, исторически вообще сложившегося из таких «подпиток»? И не это ли рычаг, за который должна схватиться наша литература и педагогика, отвоевывая эти души для России?



ОПРОС. Что значит для вас быть русским?

Людвиг Фаддеев, академик, лауреат Государственной премии России

Когда говорят: русские — славяне, это не совсем правда, много разных национальностей влияли на человека, который называет себя русским. В этом смысле я сам «смесь» и «продукт» плавильного котла. Быть русским — это чувствовать себя гражданином великой страны с замечательной историей, страны, в которой живет огромное количество национальностей, объединенных тем, что они принадлежат к большой стране. У нас мало народа, главная проблема — демографическая. Те, кто приезжает в Россию работать и остаются здесь жить… Хорошо, если бы они не изолировались в диаспоры, а чувствовали себя в России гражданами, такими же, как мы, русские. И тех, кто этого хочет, кто готов жить в рамках наших установок культурных, мы должны приветствовать и привечать.


Владимир Толстой, директор музея-усадьбы «Ясная Поляна»

Для меня самое главное — язык, на котором человек думает. Я думаю, чувствую на русском языке. В этом смысле я себя чувствую безусловно русским человеком, хотя, если покопаться в генеалогии, найдутся и другие крови, скажем, немецкая. Религия — не определяющий момент. Из православия уходят в другую религию и чувствуют себя более уютно, но остаются русскими. Советский Союз попытался быть плавильным котлом. Не стал. И слава Богу, потому что для сосуществования главное — объединение культур, их богатств при сохранении отдельности, самобытности, но ни в коем случае не подавление, не ассимиляция, не «переплавка» нерусских в русских. Самое страшное — унификация, самый жуткий цвет — грязно-серый, смешение всего. Я за чистые цвета, насколько это возможно.

Виктор Ерофеев, прозаик, ведущий передачи «Энциклопедия русской души» (радио «Свобода»)

Как цивилизация, мы, русские, — пример того, чего не должно быть, а как культура — пример того, что не может быть, но оно есть. В том экстремальном состоянии, в котором всю жизнь находится русская душа, лучше видна человеческая природа. Но то, что хорошо для духовной культуры: открытость, ранимость и откровенная болезнь, совершенно не годится для цивилизации. Русская душа настроена на выживание, а не на производство материальных ценностей. Цивилизация не может работать на незатянувшейся ране. Судя по всему, это явление катастрофическое, и если не переделаем себя, думаю, мы в ближайшее время просто разоримся — и материально, и, возможно, территориально. На такой душе дальше «ехать» невозможно.

Владимир Рыжков, депутат Государственной думы

Быть русским — это, конечно, не зависит от крови или от формы черепа. Русские — народ, который возник из смешения разных кровей: славянских, финно-угорских, татарских. Мы смешанный народ. Быть русским — это прежде всего принадлежать не к крови, не к этносу, а к культуре, быть носителем русского языка, чувствовать себя патриотом: русским может считаться каждый, кто живет в России, разделяет русскую культуру и имеет чувство общей судьбы со всем народом России. В составе России много культур, но они взаимодополняют друг друга, на протяжении многих веков живут рядом, дружно, у нас страна одна из самых толерантных в человеческой истории. И если последние десятилетия мы эту толерантность разрушаем своими ошибками, это пока еще все поправимо.


Для сведения

«Структура этноса всегда более или менее сложна, но именно сложность обеспечивает этносу устойчивость, благодаря чему он имеет возможность пережить века смятений, смут и мирного увядания. Принцип этнической структуры можно назвать иерархической соподчиненностью субэтнических групп (…) Карел из Тверской губернии в своей деревне называл себя карелом, а приехав учиться в Москву — русским, потому что в деревне противопоставление карелов русским имело значение, а в городе не имело, так как различия в быту и культуре столь ничтожны, что скрадываются. Но если это был не карел, а татарин, то он продолжал называть себя татарином, ибо религиозное значение усугубляло этнографическое несходство с русскими и было не столь мало, чтобы искренне объявить себя русским. Татарин, попавший в Западную Европу или Китай, считался бы там русским и сам был бы с этим согласен, а в Новой Гвинее он воспринимался бы как европеец, только не из „племени“ англичан или голландцев».

Лев Гумилев. «Этногенез и биосфера Земли». М., 1993. С. 108

http://www.izvestia.ru/comment/article2005788