 |
| Наша власть: дела и лица | Юрий Крупнов | 23.06.2005 |
Итоги
Существует один вопрос, который позволяет быстро и основательно разобраться с «реформами»: а что, собственно, было построено за последние 10−15 лет — за так называемые «годы реформ»?
И никакого внятного ответа на этот вопрос нет. Что, впрочем, неудивительно, потому что не было создано ровным счетом ничего. Зато очевидны последствия «реформ».
Во-первых, в стране резко — в 2 раза (!) — выросла смертность и продолжает падать рождаемость. Итог — страна вымирает или, более научно, идет депопуляция с темпом не менее 0,6% в год (а по отдельным регионам — до 1,2%). Более того, резко ухудшается качество и без того уменьшающегося населения, а миграция доводит эти процессы до антропологической катастрофы: лучшие выезжают, худшие въезжают.
Во-вторых, у основной массы населения всех возрастов, в том числе молодежи, утрачена перспектива. Социальная база так называемых «реформ» оказалась чрезвычайно узкой, более того, закрытой. В выигрыше оказалась крайне незначительная доля населения.
В-третьих, произошло падение качества жизни. Достаточно указать на гигантский рост рисков и опасностей: от войны и терроризма до уголовщины и социальных потрясений, не говоря уже о падении качества образования и здравоохранения. По числу самоубийств Россия вышла на первое место, — около 60 тысяч (!) человек лишает себя жизни. Еще до 90 тысяч (!) ежегодно пропадает без вести!
В-четвертых, в целом снизился уровень жизни населения, особенно это касается первых двух децилей (десятых частей населения по уровню доходов). Но если даже, сложив доходы Романа Абрамовича и какого-нибудь последнего парня на деревне, мы получим в результате примерно позднесоветский уровень жизни, то, введя показатели косвенных доходов советских людей (энергетические, транспортные и коммунальные тарифы, социальные фонды, фактически бесплатное жилье и т. д.), картина всенародного обнищания вновь прояснится. При этом сложившаяся структура разрыва в доходах между бедными и богатыми устойчиво воспроизводится, если не наращивается.
В-пятых, усиливается деформация расселения. Деревня разрушается и оголяется, молодежь бежит из села и малых городов в областные центры и Москву. Население скучивается в мегаполисах, растут темпы урбанизации, характерной для стран «третьего» мира.
В-шестых, продолжается деиндустриализация, включающая как естественное старение средств производства, так и их физическое выбывание. Доля машиностроения, хай-тека и инновационных отраслей остается ничтожной, основой экономики и экспорта является добыча сырья, что окончательно нас загоняет в сырьевой тупик.
В-седьмых, утеряно стратегическое управление страной. Правящий класс окончательно выродился в отдельную «страну» — Рублевку, — которая, превратившись в паразитический нарост, живет исключительно своими интересами и абсолютно равнодушна к судьбе остального населения.
В-восьмых, в стране разрушена экономика, поскольку для большинства населения не организованы системы производства стоимости и капитализации.
В-девятых, в стране разрушено государство, что выражается в фактической утере суверенитета — как по отдельным направлениям (валютная, продовольственная и иные зависимости), так и в целом (например, «выдавливание» России из СНГ).
В-десятых, страна в целом является неперспективной, и именно поэтому из нее уводят капиталы (последние три года опять растет их вывоз) и не вкладывают в нее серьезные инвестиции.
Таковы печальные итоги «реформ». Отчего же они оказались именно такими?
Причины
Самый страшный ответ получается в том случае, если не подозревать реформаторов в каком-то злом умысле и допустить честность их намерений. Ведь в основе их замыслов лежало предположение, что организуемая социально-экономической катастрофой нужда заставит людей заново выстроить экономику и общество.
Очень верно описал такое сознание руководитель Исследовательской группы ЦИРКОН Игорь Задорин: «Наши горе-реформаторы 90-х годов проводили свои радикальные социально-экономические преобразования, аргументируя их теорией экономического рационализма. Если грубо, то предполагалось (по крайней мере, публично), что каждый россиянин, которого лишили „экономически необоснованной“, но гарантированной зарплаты на „экономически необоснованном“ предприятии, с пониманием пойдет вкалывать в эффективном рыночно-ориентированном производстве или, еще лучше, тут же организует свой честный частный бизнес. А на самом деле довольно много этих брошенных людей просто спилась или „удавилась“ (чаще в социальном, но порой и в прямом смысле), а часть подалась в бандиты, занявшись „восстановлением“ разрушенной системы перераспределения экономических благ. Кстати, некоторым из очень „логичных“ и рациональных бизнесменов это стоило жизни».
Отказ от идеологии реформирования
Как же тогда быть с «реформами»?
От них самих и от идеологии реформирования необходимо отказаться. Почему?
Во-первых, никаких реформ последние двадцать лет попросту не было.
Реформа означает воспроизводство и продление существующей системы через реализацию новых форм (от лат. reformo — преобразовываю). То, что выдавалось за реформы в начале 90-х годов, на деле являлось чисто разрушительными мероприятиями, направленными на подрыв основ «развитого социализма». Их можно назвать «деформы» — разрушение форм.
Во-вторых, то, что выдавалось и выдается за реформы (та же пенсионная реформа или «монетизация»), не ведет к усилению государственности и экономической мощи России. То, что у нас многие годы называли реформами, на деле оказалось системой действий по целенаправленному уничтожению государства и экономики. И именно такая система через все новые и новые реформы воспроизводит себя. В основе данной системы лежат интересы части правящего слоя, — того особого слоя реформаторов, который выстроил особые эрзац-государство и эрзац-экономику по утилизации хозяйственных и природных запасов бывшего СССР.
И вот тут возникает сложный и главный вопрос: а есть ли такая реальность, как страна? Наша, а не «их» страна?
С точки зрения реформаторов, страна существует исключительно в качестве объекта утилизации. И именно для обоснования своего доступа к данному объекту была выработана и по-прежнему процветает идеология реформаторства.
Достойного будущего в этом случае у России нет и быть не может. Поэтому главной задачей для тех, кому страна важна сама по себе, является отказ от идеологии реформ. Но этого, разумеется, абсолютно недостаточно.
Необходимость новой системы
В пользу чего отказываться от идеологии реформ?
Очевидно, что не в пользу возврата к позднесоветскому бытию. Мало того, что это технологически невозможно. Старой системы, созданной в 30-е и 40-е годы прошлого века, уже нет, ее окончательно демонтировали в ходе деформ, а разламываться она стала уже в 60-е годы. Новая система, построенная на утилизации советского наследства и распродажи природных ресурсов, ведет к смерти страны. Любые же антисистемные системы («оранжевого» или «березового» сорта) неспособны построить новой системы, необходимой России.
Какой же должна быть новая система?
Во-первых, она должна работать в интересах всего населения страны, буквально — каждого ее гражданина.
Во-вторых, она должна показывать молодежи реальные и мирового уровня перспективы.
В-третьих, система должна обеспечить России устойчиво высокий мировой статус, который позволил бы ей быть на равных со всеми ведущими странами и союзами государств.
В-четвертых, новая система должна строиться на традиционных тысячелетних российских принципах.
Наконец, в-пятых, новая система должна быть заинтересована в росте населения, а не в его сокращении, диктуемом ныне «экономикой трубы».
Для обеспечения новой системы необходимы соответствующее государство и экономика. С моей точки зрения, это должна быть мировая держава с экономикой воспроизводства и развития.
Построение новой системы требует не реформ, а развития — т. е. принципиального структурного усложнения предыдущей индустриальной системы 30−60-х годов без уничтожения преемственности с традиционным историческим движением России в течение многих столетий.
Экономика воспроизводства и развития
Одним из парадоксов «реформ» является то, что они проводятся под знаком предельного экономизма, а экономика как таковая сегодня в России как раз и отсутствует.
Невозможно считать экономикой страны экспорт сырьевых ресурсов (включая металл и т. п.) и импорт основных товаров потребления (до половины российского рынка отдано загранице). Это можно назвать разве лишь «нефтеномикой» или ломбардом размером с 1/7 часть мировой суши.
Так что экономику в России надо еще организовывать.
И начинать надо с создания систем производства стоимости и капитализации. Современная экономическая система должна, с одной стороны, производить стоимость, а с другой, капитализировать ее, т. е. удерживать произведенную стоимость и закреплять ее в виде новых возможностей системы.
При этом экономика должна обеспечивать три главных функции: производства, воспроизводства и развития. Отсюда и экономических систем в России должно быть три: 1) личного и семейного потребления в соответствии с утверждаемыми стандартами качества жизни, 2) странообразования и 3) цивилизационного продвижения (прорыва).
Наиболее очевидным и даже примитивным, на поверхностный взгляд, является потребительский комплекс. Однако это не так. Именно такого комплекса у нас нет, следствием чего является низкое в целом качество продукции базового потребления населения и огромный процент импорта (в легкой промышленности, например, — до 70%, в пищевой — до 50%). Поразительно, но именно на традиционно рыночном поле наши нынешние «рыночники» терпят полное поражение. Устроенный ими «рынок» кормит, в первую очередь, китайцев, турок, американских и бразильских фермеров и т. п., которые и получают «быстрые» и обильные деньги из кармана российского гражданина.
Оригинальные подходы к формированию российского потребительского комплекса в новой российской экономике чрезвычайно интересно изложены в книге зам. директора Института Европы РАН доктора экономических наук В.П. Федорова «Россия: внутренние и внешние опасности» (М., 2004 г.). Автор отмечает, что «расходы домашних хозяйств в конечном потреблении при расчете валового внутреннего продукта составляли в 2001 г. 76,2%. К тому же колебания в производстве потребительских товаров всегда меньше, чем в производстве инвестиционных товаров». И далее: «Структура ВВП, а за ней структура личного потребления населения подсказывают, каким путем надо идти в фазе преобразований… Эти звенья народохозяйственной цепи — самые экономные по затратам и самые результативные по эффективности. Одновременно они, и только они, представляют собой адекватную естественную базу для прогресса национальных производительных сил… Структура личного потребления для экономиста — это то же самое, что периодическая система элементов Менделеева для химика. В этой структуре отражаются глубинные закономерности, и они, в свою очередь, дают на поверхность сигнал о том, что надо делать, а именно — дают формулу развития».
Построение матриц потребления и организация государственного маркетинга-разведки для непрерывного мониторинга эффективности обеспечения промышленностью реальной структуры потребления должно стать основой основ государства. Нужно создавать своего рода «маркетинговое ЦРУ», которое будет выяснять дееспособность потребительского комплекса страны и регулировать его. В основу здесь должны быть положены стандарты качества жизни, закрепленные в Социальном кодексе в статусе федерального закона. Между прочим, выход на работу со структурой личного потребления напрямую выводит нас на экономику роста личности или персоналистскую экономику, что создает иную мировоззренческую основу общественного развития.
Вторая экономическая система должна решать проблему эффективного воспроизводства. Здесь речь должна идти об организации регионального развития, обеспечении армии и ВПК, об индустрии образования и здравоохранения, энергетических, транспортных и иных проектах странообразующих воспроизводственных инфраструктур.
В основе третьей экономической системы должна быть фундаментальная наука, определяющая реализацию проектов цивилизационного продвижения и прорыва. Здесь необходимо «добывать» стоимость через разработку, испытание и трансфер новых индустрий и технологий. «Продаваться» при этом должны эффекты развития и методология организации развития.
Производство стоимости в каждой из трех экономических систем не должно «уходить на сторону» от национальной экономики. Для этого в основе новой российской экономики должна лежать идея расширяющихся промышленных циклов.
Промышленный цикл — это цепочка от максимально полезного единичного потребления вещи (продукта, товара) до его дизайна и производства (фабрикации). В настоящее время эти циклы нередко разорваны и разомкнуты. В результате либо ряд наиболее важных звеньев единой «цепочки» неэффективен и «тянет» за собой вниз эффективность всего цикла. Либо цикл искусственно «растянут» — через систему многочисленных посредников, накручивающих свои проценты без повышения эффективности цикла. Либо же основа цикла вообще является не российской, а заграничной (импорт), и цикл работает не на Россию, а против нее.
Извлечение реальной интегрированной прибыли и рост капитализации происходит только там, где используется весть промышленный цикл: от фундаментальной науки, задумывания, до НИОКРа, образования, производства и потребления. Так, в условиях отсутствия в России экономики, тех систем деятельности и практик, которые бы востребовали инновации, государственные вложения в «прикладную науку» либо ничего не дадут, либо внесут существенный вклад в развитие не российской — «отсутствующей» — экономики, а чужой экономики. Ситуация здесь точно такая же, как с уезжающей за рубеж молодежью: затраты на образование осуществляются в России, а капитализация этих затрат — на Западе. Одним — вершки, а другим — корешки.
Новая российская экономика должна организовываться как минимально необходимый набор и поддержка таких циклов. Предпринимателей следует учить мыслить и действовать подобными промышленными циклами. Только так можно капитализировать производимую стоимость и превращать предпринимательское сословие в технологическо-организационный базис страны.
Курс на развитие
Итак, пора уже честно признаться, что чудес не бывает. Невозможно десятилетиями ничего не строить и надеяться бесконечными «реформами», словно магическими заклинаниями, достичь благосостояния населения и обеспечить стабильность страны. В реальной мировой и внутрироссийской ситуации единственно спасительной для страны является политика развития.
К сожалению, прежние «господствующие сословия», включая то, что сложилось за последние 10 лет, оказались не в состоянии не то что решить, но даже поставить проблему развития страны. Если
В.В. Путин на шестом году нахождения у власти решится принять на себя ответственность за развитие страны, у России появится уникальный шанс. Если нет, то существующий правящий класс, скорее всего, будет сметен какой-нибудь «оранжево-березовой» революцией, поскольку для продолжения курса на деградацию и развал страны нужны уже другие, более «эффективные» менеджеры.
