 |
| Фома | Валентин Гуров | 21.06.2005 |
Я вышел с почты, где отправлял письма, и стоял около нее, роясь в кошельке — подсчитывая, хватит ли на батон, чтобы не ходить сегодня еще раз в эту сторону, а заодно сходить в хлебную палатку. Недоставало двух рублей. «Может, взять пол-батона? — подумал я. — Так делают! Видимо, совсем одинокие люди, которые не хотят есть черствый хлеб. Может быть, хлеб — это их единственный продукт питания. Так пускай он будет свежим!»
Тут кто-то тронул меня за рукав. Оборачиваюсь: парень лет 26−27 протягивает на ладони мелкие деньги — рубли, полтинники. «Возьмите! Простите, больше у меня нет!» Ладонь у него — это я сразу заметил — потная. Видимо, от душевного напряжения. Я нисколько не удивился, и не был ни ошарашен, ни потрясен, и ничуть его поступок меня не обидел, не оскорбил. Дело не в том, что мне в этот момент нужны были деньги. Гораздо сложнее! «Два рубля! — поспешно выпалил я. — Я возьму два рубля! Чтобы тебя не обидеть!» Про хлеб я ему не сказал и, оторвавшись от костыля, протянул руку. «Возьмите все! Простите меня! Правда, больше у меня нет! — и, вложив деньги в мою ладонь, он еще раз повторил. — Простите меня, пожалуйста!» Затем повернулся и пошел в сторону метро.
Мне не было стыдно, совсем! Он не унизил меня, нет! Произошло то, что должно было произойти — человек поделился с другим человеком тем, что у него было. Нормально!
Я спокойно пошел и купил батон. И у меня осталось еще 6−50, на которые я на следующий день отправил две сказки — «Чучелка» и «Пушинка-ворошинка» — одной своей старой знакомой, у которой сосед по даче когда-то убил мужа. Просто взял и застрелил из ружья, из-за земли — не поделили. А дочка ее недавно взяла из детдома девочку, не умевшую до этого даже держать в руке карандаш. Для нее-то я и послал сказки. Вот такой получился след от поступка этого парня! Это был — Поступок! «Просящему — дай!» Не просящему, если видишь его нужду, — тем более! Но, как написал мне в письме друг-врач: «Помощь принимать нужно уметь, и просить о помощи — тоже!».
Это была настоящая милостыня — от сердца! Сострадание, искреннее проявление сердечного участия. Что этот парень мог видеть, что знать, кроме того, что пожилой человек, на костылях, стоит в стороне от многолюдного тротуара и копается в кошельке, подсчитывая мелочь, которой ему явно на что-то не хватает? Да ничего ему и не нужно было знать! У него было видящее, доброе, мудрое сердце! Спаси и сохрани его Господь!
