 |
| Гудок | 20.06.2005 |
Лучшие из этих работ было решено издать специальным сборником.
И когда его подготовили, председатель правления Союза писателей России Валерий Ганичев обратился к Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II с просьбой о благословении сего коллективного труда. Святейший с большой теплотой откликнулся на эту просьбу. Сегодня мы публикуем сочинение — одно из восьми им написанных и присланных на конкурс — Андрея Полякова из Брянска. Когда он писал их, ему было всего 15 лет. Андрей занял на конкурсе первое место.
Русские — в нижней точке
Мне 15 лет. Как говорит мой дедушка, Бог не обидел меня ни разумом, ни ростом, ни силушкой, потому что слились во мне воедино три нации, три крови: русская, украинская, белорусская. Я рано осознал, что я — русский.
Это случилось в выходной день осенью 1994 года. В то время мне шел седьмой год. Мама на два дня уехала из Брянска на свою родину, в село Чернооково — это на границе трех республик: России, Украины и Белоруссии, чтобы проведать своего 80-летнего отца, моего дедушку Гришу — Григория Михайловича (ныне ему — без малого 90, и он единственный из оставшихся в живых моих дедушек; живет один).
Мы с папой были дома. Папа просматривал местную рекламную газету, пытаясь найти себе подходящую работу. Неожиданно кто-то робко позвонил. Я открыл дверь: передо мной стояли худенькая девочка (наверное, моя ровесница) и совсем крошка-мальчик, который хотел есть и просил хлеба, размазывая слезы грязными тоненькими ладошками по глазам.
Я впервые в жизни увидел такое. И, взволнованный, потрясенный, с ущемленным сердцем, подбежал к папе и сказал, что пришли чужие дети. Вернее, я хотел сказать совсем иное, но не смог: комок подступил к горлу. Папа продолжал спокойно сидеть на стуле. Очевидно, он сразу и не понял, что за дети. Или подумал, что это пришли ко мне поиграть, как обычно, соседские ребятишки. И тогда я страшно заплакал и закричал:
— Дай ребенку скорее хлеба, а то он умрет!..
Папа, ошарашенный, удивленно глядел на меня.
Я в выплаке-крике снова повторил свои слова.
Мы пригласили детей в квартиру. Они были бедно и грязно одеты. Изношенные, не по размеру башмаки. Великоватая, не по росту одежда… В те минуты, пока папа готовил для малышей обед, я завел их в ванную, дал им мыло и свежее полотенце…
Когда они поспешно, жадно, не стесняясь меня, ели украинский борщ, быстро уминая и беря новые скибки хлеба, их большие голодные глаза пронзали меня, как бы говоря: «Не спрашивай ни о чем — дай нам вволю спокойно поесть…» Дети словно боялись, что мы в какой-то момент отберем у них еду. Это были братик и сестричка. От их пшеничных волос на голове, в которых запутались травинки, на кухне стало светлее. Кто же они? Дети тихо ответили, почти в один голос: «Беженцы мы. Русские».
Мы с папой узнали, что их папу и маму, бабушку и самого младшего братика Алешу убили в Узбекистане, где они родились и жили. Убили за то, что не хотели «злым» узбекам отдавать свою большую квартиру. Дети хорошо запомнили иззверенные гневом, лоснящиеся жирные лица, кричащие и на них: «За-арэ-эж-жэм на шишлик, рускай свиньня…», «Вон с нашэй зимля…», «В своя Расия едз-жай…» Спасла этих сироток одинокая соседская русская тетя, не родная им, которая привезла их на свою историческую родину — в село Супонево, под Брянском. И они теперь жили с ней в деревенской, пустовавшей до них хате с протекающей крышей. Ничего у них не было. Спали они на охапке нажатой серпом травы.
Я дернул папу за рукав и прошептал:
— Пап, дай им еды с собой.
Папа дал им довольно вместительный пакет с едой. И даже сколько-то денег. Мы переобули девочку в мои еще крепкие ботинки, а ее братику отыскали кое-что из моей «малышовой» обуви. И проводили до остановки, посадили на автобус N 1, строго-настрого наказав ехать домой…
Папа сказал мне, что надо бы этих детей устроить в детский дом или в сиротский приют. Но, как я потом понял, ему было не до этого: он сам тогда был безработным. Сам ощущал себя неполноценным русским человеком, согласным на любую, даже малоквалифицированную работу. И это при двух высших образованиях.
И не только он был подавленным, униженным. К нам приходили многочисленные наши русские друзья, родичи. Все они в одночасье оказались ненужными, пропащими, выброшенными за двери предприятий, учреждений, организаций. Некоторые чистосердечно говорили: «Лучше бы мы были евреями, а не русскими».
Евреи уезжали в Израиль, в Америку. Там их ждали. Давали жилье, работу, платили подъемные. Там у них была обеспеченная жизнь. Как им было не позавидовать?! Они уезжали от нищеты, голода, чернобыльской радиации, накрывшей почти всю Брянскую область, а значит, и от раковых заболеваний… Сейчас «вся онкология» забита русскими детьми и взрослыми… Евреи уезжали и от бездумной перестройки…
В то время в России царил хаос (кстати, царит он и сейчас, но, думаю, в ином виде). В Брянске тогда, судя по моей поздней реконструкции событий, умирали в агонии известные всей России и зарубежью заводы: Брянский машиностроительный, а это — тепловозы и судовые дизельные моторы с пятиэтажный дом; завод дорожных машин — это грейдеры и другая нужная техника; литерный «Кремний», выпускающий радиоэлектроаппаратуру для оборонной промышленности… Загибались буквально тысячи предприятий. Больших и малых. Страх и неизвестность парализовали русских людей.
Десятки тысяч из них оказались безработными. Ненужными. Изгоями в своей же стране. Это никогда не забудется.
Тогда миллионы людей почувствовали, как плохо быть русским! Кстати, это горькое ощущение сохраняется у многих до сих пор: перемен-то к лучшему не видно.
И началось расслоение русской нации: одни строили финансовые пирамиды, наподобие «Русского дома Селенга», как спрутом сжимавшего всю несчастную Россию и грабившего доверчивых русских вкладчиков; другие открывали различные АО, ТОО, ООО, захватывая газ, нефть, лес и наживая миллиарды, переправляя их в надежные евробанки, а большинство русского народа было превращено в быдло, в бомжей — без роду и племени, в рабов, подвергшихся эксплуатации своими же — «новыми русскими», учинившими иго над русской нацией похлеще татарского.
И иго это процветает, приобретает изощренные формы. Особенно выгодно стало эксплуатировать нелегализованных, неодокументированных русских мигрантов — «новые русские» берут их на работу «подпольно», тайно, не платя за них налоги, не делая им отчисления в пенсионный фонд, не внося записи в их трудовые книжки. А кто заикнется о трудовом законодательстве — того вон, за ворота. Ибо за воротами тысячи таких же несчастных русских мигрантов, согласных на любые условия, лишь бы им заплатили хотя бы какую-нибудь сумму на пропитание…
Как сообщило как-то Брянское областное управление паспортно-визовой службы, только на одной Брянщине таких более 12 тысяч человек. Но, как я знаю по обращениям в нашу правозащитную организацию, эта цифра намного занижена. Наверное, для престижа самой паспортно-визовой службы. Вместо того чтобы помогать русским мигрантам в скорейшем получении российского гражданства и новых российских паспортов, эта служба, как цербер, встала на их пути к гражданству и своим зловещим рычанием отпугивает беззащитных людей…
Конечно, в семилетнем возрасте я ничего этого не знал. Это мои сегодняшние размышления. Рано от невзгод, бурей, ворвавшихся и в нашу семью, повзрослело мое сознание. И сейчас я ощущаю себя не пятнадцатилетним, а двадцатилетним, если не старше. Потому что я знаю: мы, русские, в своей же стране оказались на самой нижней точке. Ниже некуда: там распад, смерть, небытие!
Может, эти мысли во многом навеяны моими горькими детскими воспоминаниями?
Может, сейчас что-то меняется к лучшему?
Андрей ПОЛЯКОВ
Брянск
Читателям книги «Что значит быть русским сегодня?»
Дорогие братья и сестры!
Ныне возрождается древняя традиция покровительства Русской Православной Церкви над многими сторонами жизни, и особое значение придается духовно-нравственному воспитанию молодежи. Как это всегда было в истории Руси, в дни трудные, дни испытаний лучшие люди искали духовной опоры для принятия решений, спасавших страну и народ. Юные герои не раз брали на себя жертвенный подвиг во славу Отечества, и в том был Промысел Божий. Ныне народу русскому тоже нужна опора духовная. Молодежь призвана сохранить лучшие традиции русского народа, целостность государства, передать потомкам высокие идеалы Добра и Справедливости.
Мысли молодых о том, что значит быть русским сегодня, перекликаются с духовными поисками подвижников святой православной веры. И свидетельство тому — книга «Что значит быть русским сегодня?», составленная из сочинений старшеклассников. Много вокруг говорится о бездуховности молодого поколения россиян, его уходе в бизнес, в заботы о материальном достатке. Голос тех, кто поддерживает своими силами духовное единство народа, кто чувствует призвание служить Отечеству и православию, кто не на словах, а на деле проявляет любовь к ближнему своему, милосердие, добродетельность, нередко заглушен, не слышен, не замечен. Тот, кто прочтет эту книгу, убедится, как значимы ценности патриотизма для молодых россиян. Отрадно сознавать, что думы о русском народе, вера в его высокую миссию и стремление служить Отечеству наполняют сердца и умы нашей молодежи.
Выражаю надежду, что мысли юношества о судьбах русского народа будут услышаны всеми, кому дорога Россия. Издание книги, что представила нашу молодежь думающей, совестливой, радеющей о благе народа, — благородное дело. И да сопутствует организаторам издания и молодым авторам в деле этом помощь Божия!
Патриарх Московский и всея Руси Алексий II
