 |
| Известия | Елена Строителева | 21.05.2005 |
Несколько часов, в течение которых присяжные обсуждали вердикт, и подсудимые, и родственники погибших чеченцев провели в напряженном ожидании, прислушиваясь к неясным звукам, доносящимся из совещательной комнаты. «Сначала они о чем-то спорили, но часа через полтора все стихло», — озабоченно говорит потерпевшая Кока Туброва. Присяжные появились в зале суда спустя почти 4 часа. Все 12 человек высказались за оправдательный вердикт.
Как уже писали «Известия», 11 января 2002 года прапорщик Владимир Воеводин, лейтенант Александр Калаганский и капитан Эдуард Ульман в составе разведгруппы были десантированы недалеко от села Дай Шатойского района. Руководством ОГВ была получена информация о нахождении там боевика Хаттаба и 10 арабов.
Перед группой Ульмана, как считает гособвинение, была поставлена задача блокировать дорогу недалеко от села Дай. Подсудимые утверждали, что действовали по варианту засады, что предполагает ведение огня на поражение. Когда группа Ульмана заметила проезжавший по дороге автомобиль «УАЗ», сам Ульман выбежал к дороге, стал кричать и махать руками, но машина не остановилась. Тогда капитан дал команду «Огонь!» Пассажир, ехавший на первом сиденье, был убит, два человека ранены.
Как выяснилось позже, в «УАЗе» ехали директор Нохч-Келойской школы Саид Аласханов, завуч этой же школы Абдулвахаб Сатабаев, лесник Шахбан Бахаев, инвалид 2-й группы Зайнаб Джаватханова, ее племянник Джамалайли Мусаев, за рулем был Хамзат Тубуров. В машине оружия и боеприпасов не нашли. У чеченцев проверили документы и передали их паспортные данные по радиосвязи.
Оперативным офицером, осуществлявшим связь между разведгруппой и командованием спецоперации, был майор Алексей Перелевский. Следствие считает, что приказ об уничтожении оставшихся в живых чеченцев Ульману отдавал именно он, чтобы «скрыть действия подчиненных». Перелевский же на суде заявил, что только передал приказ руководителя спецоперации полковника Владимира Плотникова. Но свидетелей разговора не было. Плотников слова Перелевского отрицал. Когда Ульман услышал от Перелевского «у тебя шесть «двухсотых», чеченцам сказали, что они могут идти домой. А когда те повернулись спиной, Воеводин и Калаганский расстреляли их из бесшумного оружия, трупы сложили в машину и подожгли.
Подсудимые не признали свою вину, заявив, что выполняли приказ. Послушать вердикт присяжных собрался полный зал: родственники подсудимых и сотрудники военного суда, в том числе председательствовавший на прошлом процессе Александр Каргин. В апреле 2004 года коллегия присяжных также признала, что совершение подсудимыми инкриминируемых им деяний не доказано. Но накануне выборов президента Чечни военная коллегия Верховного суда отменила приговор. Новый состав присяжных был сформирован из жителей нескольких регионов юга России. Потерпевшие настаивали, чтобы присяжные избирались в том числе из северокавказских республик, надеясь, что тогда вердикт будет обвинительным. Однако новая коллегия была сформирована в основном из русских женщин (мужчин оказалось только двое).
— Этому составу мы заявляли отвод, — заявила «Известиям» представитель потерпевших Людмила Тихомирова. — Мы сомневались, что они смогут быть объективными. Наши опасения оправдались. Наверное, они сочувствовали военным. Мы скорее всего будем опротестовывать вердикт в военной коллегии Верховного суда в связи с процессуальными нарушениями.
После того как судья Станислав Жидков объявил подсудимых оправданными, спецназовцы стали обниматься и поздравлять друг друга. «Мы рады, что присяжные во всем разобрались, — сказал, улыбаясь, Эдуард Ульман. — Буду, как и раньше, служить в армии». Родственники погибших чеченцев еще долго молча сидели в зале суда. В прошлом году оправдательный вердикт присяжных они встретили плачем и криками «Убийцы!» Магомед Гандаур-Эги, представитель одного из потерпевших, назвал суд над Ульманом и его сослуживцами Нюрнбергским процессом, заявив, что оправдательный приговор повлечет неверие в справедливость. Но справедливость разными сторонами понимается по-разному. «Мы очень рады, что все закончилось», — сказал адвокат Ульмана Роман Кржечковский. А на вопрос «Известий», уверен ли он, что все закончилось, немного помолчав, признался: «Честно, не уверен».
