 |
| Красная звезда | Александр Бондаренко | 11.04.2005 |
«Крымский фронт, т. Мехлису:
Вашу шифровку N 254 получил. Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте Вы не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошибки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым. Если „вся обстановка показывала, что с утра противник будет наступать“, а вы (так в тексте) не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для Вас. Значит, Вы все еще не поняли, что Вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный представитель Ставки. Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но Вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов. Дела у Вас в Крыму не сложные, и Вы могли бы сами справиться с ними. Если бы Вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронт и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя 2 месяца на Крымфронте. Нр 1281/ш.
СТАЛИН. ЦК ВКП (б) 9. V. 42 г.»
ЭТОТ ДОКУМЕНТ относится к фактически позабытым ныне драматическим событиям зимы 1941 г. — весны 1942 г.
С 25 декабря 1941 по 2 января 1942 года на занятый противником Керченский полуостров был высажен с кораблей Черноморского флота и Азовской военной флотилии, а также по льду замерзшего Керченского пролива крупный десант войск Закавказского фронта в составе 41.930 человек, 43 танка, свыше 450 орудий и минометов. Целью операции было уничтожение керченской группировки противника и освобождение Крыма. 28 января из войск, находящихся на Керченском и Таманском полуостровах и в районе Краснодара, был образован Крымский фронт, существовавший до 19 мая. К сожалению, по целому ряду причин его войскам не удалось выполнить поставленную перед ними задачу. К лету уцелевшие силы частично были эвакуированы с полуострова, частично перешли в Аджимушкайские каменоломни. Но все эти события требуют отдельного большого рассказа…
Нелишним будет немного сказать о судьбах двух генералов, фамилии которых указаны в телеграмме Сталина, — германский генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург (1847−1934) в данном случае нам не нужен.
Генерал-полковник Лев Захарович МЕХЛИС (1889−1953), комиссар в Гражданскую войну, в 1937—1940 гг. был начальником Главного политуправления РККА, затем — наркомом Госконтроля СССР, а в 1941-м опять возглавил ГлавПУР. В мае 1942 г., как сказано в Советской военной энциклопедии, «являясь представителем Ставки на Крымском фронте, не сумел обеспечить организацию обороны, за что был освобожден от занимаемых должностей». Сказано достаточно мягко, потому как известно, что Лев Захарович пытался представить себя в Крыму самым главным, принимал единоличные решения и, как говорится, очень много напортачил — это видно даже из краткого текста шифротелеграммы… В результате в июне 1942-го он на несколько месяцев стал членом военного совета армии, затем, уже до конца войны, был членом военного совета ряда фронтов. После войны Мехлис возвратился на свою министерскую должность. Скончался он 13 февраля 1953 года и был похоронен в Кремлевской стене. Нет сомнения, что если бы Лев Захарович пережил И.В. Сталина, то судьба его была бы совершенно иной…
Генерал-лейтенант Дмитрий Тимофеевич КОЗЛОВ (1896−1967). Гражданскую войну закончил командиром полка, в финскую командовал корпусом, в 1940—1941 гг. был начальником Главного управления ПВО Красной Армии, командовал войсками Закавказского военного округа, затем — Закавказского, Кавказского и Крымского фронтов. Летом 1942-го — 24-й армией, впоследствии был заместителем командующего ряда фронтов, после войны — военных округов. Скончался в Минске.
В лиЧном архиве генерал-лейтенанта инженерных войск А.И. Смирнова-Несвицкого, заместителя командующего и начальника инженерных войск Кавказского и Крымского фронтов в декабре 1941-го — апреле 1942-го, сохранилось письмо генерала Козлова, посвященное обороне Крыма. Это письмо, теперь уже превратившееся в исторический документ, мы также публикуем впервые:
«11.2.66 г.
Здравствуйте, Александр Иванович!
Большое Вам спасибо за то, что не забыли старого опального генерала. Опала моя длится вот уже почти 25 лет.
В моей памяти часто встают события тех дней. Тяжко их вспоминать, особенно потому, что вина за гибель всех наших полков лежит не только на нас, непосредственных участниках этих боев, но и на руководстве, которое осуществлялось над нами. Я имею в виду не профана в оперативном искусстве Мехлиса, а командующего Северо-Кавказским направлением и Ставку. Также я имею в виду Октябрьского, который по сути дела не воевал, а мешал воевать Петрову и строил каверзы Крымскому фронту. А теперь стал герой! Даже его члену [военного совета Черноморского флота] дали Героя[звание Герой Советского Союза вице-адмиралу Н.М. Кулакову присвоено 7.05.1965 г.]. Вылезли они на шее Крымского фронта. Не было бы этого — не было бы Севастополя. Еще в декабре он его оставил бы врагу. К этому все шло, и его приезд в Тоннельную [местонахождение управления Крымским фронтом]преследовал цель добиться разрешения на оставление Севастополя. Теперь же везде гремит крик „Слава матросам-черноморцам за Севастополь и Крым!“ Как будто они все сделали, а Сухопутные войска ни при чем. Хотя в действительности было наоборот. Их была набольшая часть — едва ли наберется 1/10 всего состава войск, атаковавших и оборонявших Крым.
Почему-то все забыли, даже Генеральный штаб, что, как мы ушли из Крыма, Севастополь продержался только около месяца. Моряки же из кожи лезут, доказывая, что они держали Крым и Севастополь, и внушили это ЦК КПСС, и во всех выступлениях и в печати это афишируется очень широко. Тем самым оскорбляются честь, заслуги и достоинство тех, кто сложил свои головы за Крым.
Я очень жалею, что не сложил там свою голову. Не слышал бы я несправедливостей и обид, ибо мертвые сраму не имут. Но не удалось мне, несмотря на то что уходил из Еникале с арьергардными частями Волкова. Тогда уже никакого начальства, ни малого, ни большого, там не было, все перешло во власть Буденного и его заместителя Черевиченко.
Ваши данные о приезде Октябрьского на Тоннельную точны. Я потребовал его отбытия в Севастополь. Он своими кляузами в Ставку только отсрочил начало Керченской операции, вырвав к Ставке из 1-го эшелона десанта 1-ю сд и 1-ю морскую бригаду, которые были отправлены в Севастополь.
Вот какие творятся дела…
Д. КОЗЛОВ».
ПИСЬМО ЭТО, спокойное и взвешенное по своему тону, помещаем без комментариев и надеемся, что ничьих обид оно не вызовет.
Очень бы хотелось, чтобы откликнулись люди, знающие о событиях 1941−1942 гг. в Крыму не понаслышке: история Великой Отечественной войны, в особенности так называемого оборонительного периода, еще не написана в полном и необходимом объеме. Ждем писем от историков и участников обороны Крыма!
