 |
| Независимое военное обозрение | Игорь Плугатарев | 08.04.2005 |
Может быть, именно «Окно» становится в этих условиях главной составляющей безопасности России «на дальних южных подступах» к ней, образно говоря, «тремя богатырями», которые, вооружившись до зубов, выехали в далекое поле посмотреть, не приближается ли враг. При всеобщем кризисе, происходящим в Вооруженных силах, высшее военное руководство, без сомнений, может поставить себе в заслугу то, что, пойдя на немалые финансовые затраты, оно сумело сохранить и закрепить объект за Россией. Оно имеет право гордиться тем, что этот далекий от страны «пункт» наблюдения за космическим пространством работает четко, без сбоев. Во всяком случае, именно такое впечатление вынес корреспондент «НВО», побывав недавно в Нуреке (в одном из ближайших номеров о службе на «Окне» будет рассказано более подробно) и Душанбе.
Также представляется, что после того, как 17 октября прошлого года российский президент Владимир Путин в присутствии своего таджикского коллеги Эмомали Рахмонова открыл в Таджикистане военную базу России, качественно изменился (или еще изменяется) и моральный климат стратегического партнерства двух стран.
ЗАДАЧИ ДИВИЗИИ УСЛОЖНЯТСЯ
О том, что происходит в 201-й дивизии, еженедельнику в своем интервью подробно рассказал командир этого соединения полковник Сергей Юдин (см. «НВО» # 9, 2005), поэтому повторяться не будем.
Однако нуждаются в определенном аналитическом уточнении слова командира о том, что после вывода российских «зеленых фуражек» задачи дивизии-базы (сейчас соединение находится именно в таком необычном статусе: уже как бы не дивизия, но еще и не база) существенно не изменятся. Возможно. Но, по мнению военных экспертов, объективно должны будут быть переориентированы задачи отдельным полкам и подразделениям, с одной стороны, а с другой, — претерпеть изменение программа боевой подготовки соединения. Потому как возможности российской группировки после ухода с Пянджа пограничников уменьшатся на две трети. Так считает, например, специалист по военным конфликтам и применению в них войск полковник Анатолий Цыганок.
Совершенно очевидно также, что, случись конфликт на границе (а этого исключать нельзя, стабильность обстановки в Афганистане, да и в самом Таджикистане после событий в Киргизии — лишь кажущаяся), таджикским войскам придется туго. У них есть опыт разгрома местных банд (типа пресловутого Рахмона Гитлера в 2001 году), вооруженных стрелковым оружием и минометами. Но если пойдет крупный караван с героином, а многие эксперты полагают, что так оно и случится после смены «хозяина» на Пяндже и при всей коррумпированности таджикских пограничников и силовых структур, — то поддерживать его будут уже не нищие афганские дехкане, вооруженные АКМами (модернизированными автоматами Калашникова) с обломанными прикладами, а более серьезные силы. Ибо ставки провоза крупных партий зелья слишком высоки. А реактивные «Грады» и поддерживающая еще ныне российских пограничников гаубичная артиллерия с Пянджа будет выведена. По крайней мере ничего не сообщалось о том, что эти серьезные системы будут переданы таджикскому Министерству обороны или оставлены на пограничной реке для поддержки национальных «зеленых фуражек».
В целом же военный эксперт Анатолий Цыганок оценивает складывающуюся ситуацию как «очень сложную». По его мнению, российское военное командование (включая и командира дивизии-базы) просто еще не ощутило фактора передачи госграницы национальным погрансилам — это ощущение придет после того, как таджики возьмут под свой контроль Московский и Пянджский погранотряды. «Теперь, — говорит аналитик, — командир базы будет получать от таджикского Министерства обороны и других силовых структур, во-первых, весьма дозированную информацию о происходящем на Пяндже, а во-вторых, это уж наверняка, — несвоевременную. Это прежде свои пограничники информировали комдива быстро и точно, отныне такого не будет. Все это, — заключает Цыганок, — не может не усложнить процесс принятия командиром базы того или иного решения».
Можно предположить, что именно поэтому комдив Сергей Юдин до сих пор не получает новых задач, которые предстоит решать базе, и, как он выразился, не может предугадать указаний вышестоящих военных руководителей. Похоже, в российских Генштабе и Минобороны и сами еще не докумекали, как им перестраивать взаимодействие на границе. По некоторым данным, 30−40% миллионных средств, которые «сопровождают» каждую операцию по переправке наркотиков через Пяндж, идет именно на подкуп таджикских силовиков, чтобы они не чинили препятствий благополучному исходу наркотрафика. Поэтому, полагает тот же Цыганок, «таджики, с этой их беспрецедентной коррумпированностью, будут делать все для того, чтобы наша база никуда из Гипрозем-городка, где она сейчас дислоцируется, не высовывалась. И не мешала проводке караванов, которая будет обеспечиваться в том числе и на весьма высоком чиновничьем уровне».
По данным источника «НВО» из российского погранведомства, руководители бывшей Федеральной пограничной службы (ныне, как известно, она передана в распоряжение ФСБ) неоднократно информировали президента Рахмонова о том, что его министры весьма способствуют наркотрафику через Пяндж. Это были не только вежливые «дипломатические пожелания», но и оперирование конкретными фактами. Рахмонов, ратующий, вплоть до трибуны ООН, за скорейшее избавление Таджикистана от наркоугрозы, лишь принимал эту информацию «к сведению"…
Пока же 201-я дивизия, она же 4-я база, живет «по плану». Дни пребывания там корреспондента «НВО» пришлись на выходные. В субботу в соединении состоялся концерт московских певиц Юлии Пановой и Зинаиды Сазоновой, а также двух бардов-«афганцев», которые прилетели в Душанбе в рамках шефской помощи со стороны московской мэрии в делегации, возглавляемой депутатом Мосгордумы (МГД) Александром Ковалевым. А в воскресенье на плацу проходил большой спортивный праздник. За состязаниями наблюдала легендарная олимпийская чемпионка Ирина Роднина, прибывшая в составе упомянутой делегации и привезшая в подарок дивизии предметы спортивного инвентаря. Солдаты бегали эстафеты, скакали в мешках, катали протекторы и тягали гири. Силачей, играющих мускулами, в соединении много.
Силу же «мускулов» соединения сам комдив Юдин оценивает высоко (впрочем, было бы удивительно, будь наоборот). А как здесь поставлена внутренняя служба, корреспонденту «НВО» пришлось ощутить на себе. У гостиницы весьма сурового вида вооруженный контрактник с раскосыми глазами (видимо, казахских кровей, но как потом оказалось, из Омской области), очень тщательно несколько раз проверял у меня документы. То же самое делали и облаченные в бронежилеты солдаты на КПП части.
КАДРЫ ДЛЯ ТАДЖИКСКОЙ АРМИИ
Приезд артистов и легендарной чемпионки пришелся как нельзя кстати для развития и укрепления связей с таджикскими военными. Особенно в условиях, когда — после вывода российских пограничников — неизвестно, каким образом ситуация в Таджикистане да и вокруг базы-дивизии, в частности, будет складываться дальше. Честь делегации депутата МГД Ковалева должна была быть оказана на самом высоком уровне — ждали министра обороны республики генерал-полковника Шерали Хайруллоева. Но того не отпустила «загруженность делами». Впрочем, прием и без него оказался очень теплым.
В клубе с одной стороны сцены в зал смотрел огромный портрет основателя таджикской государственности и полководца Исмаила Сомани (жил в 849−907 годах) в короне эмира, с другой — таких же размеров портрет президента Эмомали Рахмонова в военной форме Главнокомандующего Вооруженными силами страны. Курсанты сидели не просто в парадной форме одежды, а еще и с аксельбантами.
Пока шел концерт, корреспонденту «НВО» удалось пройтись по городку и узнать кое-какие подробности об этом заведении. Внешние признаки указывали на то, что учеба здесь складывается. Территория ухожена. Спортивный городок благоустроен. Курсанты подтянуты и заняты делом. Нетрудно догадаться, что военный вуз для Таджикистана (а существует он с 1992 года) — это очень важно. Тем более, что в советские времена в Душанбе никогда никаких военных училищ не было. Таджикским военным приходится самим закладывать традиции высшего военного обучения и воспитания.
Правда, форма одежды у многих курсантов еще советских времен. И разноцветье погон с буквой «К» — и красные, и черные, и голубые, и современные… Партизанщина. Но надо было видеть одного из первокурсников, несшего службу в наряде по кухне, и пообщаться с ним (он, правда, довольно плохо понимал по-русски), чтобы понять, как он бесконечно счастлив оттого, что стал курсантом и выдерживает первый, самый трудный год учебы. Позже я узнал, что счастье этого молодого таджика весьма обоснованно. Желающих стать офицером в Таджикистане довольно много. Каждый год при поступлении проводится конкурс: соотношение счастливчиков к неудачникам — один к пяти. Престиж явный, не каждый российский военный институт может похвастаться таким наплывом желающих учиться. Счастье поджидает курсанта и по выпуску: лейтенант таджикской армии получает 30 сомани (300 российских рублей), что считается в Таджикистане достаточно неплохим заработком.
Первый заместитель начальника военного института полковник Бахром Алибаев (закончил Ленинградское зенитно-ракетное командное училище, служил в Таджикистане в 536-м зенитно-ракетном полку, который был выведен в Россию), рассказал, что Военный институт Министерства обороны Таджикистана, переименованный в таковой указом президента Рахмонова в 2003 году, возник на базе высшего военного колледжа. Учится здесь более 700 человек, срок обучения составляет четыре года. Лейтенанты выпускаются в армию по семи специальностям — артиллеристы, мотострелки, командиры танков, БМП, БТР, а также командиры взводов инженерных подразделений. В 2004 году вуз также осуществил первый набор курсантов, которые будут учиться на авиационных техников.
Любопытно, что преподают в вузе (помимо таджикских преподавателей) десять специалистов из России, причем уже с 2000 года «работают они одинаково с нами», как пояснил полковник Алибаев. «Обучают наших курсантов тактике, инженерной подготовке… Мы их пригласили, обеспечили жильем, платим получку. Они приезжают на три года по контракту для оказания помощи», — рассказывает полковник. Преподавание ведется как на русском, так и на таджикском языке.
Учатся таджикские военнослужащие и в России — по тем специальностям, по которым их не могут подготовить на родине: на летчиков, офицеров войск ПВО.
Между тем курсанты с аксельбантами отбили все ладони, не желая отпускать со сцены сначала грациозную Юлию Панову, а потом истинную «заводницу публики» Зинаиду Сазонову. Весь их репертуар, состоящий из известных русских народных и современных эстрадных песен, прошел на «ура». Овациями встречали и Ирину Роднину. Вряд ли молодым таджикам что-либо было о ней известно, но, наверное, легендарная фигуристка просто уже «в генах», как говорили во времена ее мировой славы, у некогда «единой общности советских людей», и память о великой чемпионке передается «по наследству». Таджикское руководство наградило ее национальной военной медалью и цветастой тюбетейкой. А глава делегации Ковалев, также приглашенный на сцену после концерта, в дополнение к медали и тюбетейке, под рев ликования в зале получил от генерала — начальника института — еще и традиционный таджикский халат. Это знак высочайшего уважения.
После мероприятия корреспондент «НВО» поинтересовался у начальника управления международного военного сотрудничества Минобороны Таджикистана генерал-майора Маруфа Хасанова, почему выбор встречи с гостями из Москвы пал именно на военный вуз, не лучше ли было бы показать концерт в войсках? «Может быть, и лучше, — отвечал генерал. — Но мы посчитали, что такая встреча принесет больше пользы именно в военном институте. Поколение будущих молодых таджикских офицеров наверняка ее запомнит. И, приехав в войска, они будут рассказывать о ней солдатам. А это очень важно. Потому что подобные мероприятия лишний раз подчеркивают тот факт, что уровень стратегического партнерства между Россией и Таджикистаном очень высок, и с каждым годом наше военное сотрудничество динамично развивается».
Что ж, вопреки предположениям российских экспертов, таджикские военные имеют свой взгляд на эти вещи. Хорошо, если это радушие будет наблюдаться не только на уровне концертов.
Есть и замечание другого порядка. В Таджикистан давно не ступала нога российских артистов. Ладно — в саму республику: местному населению, у которого пока и хлеба-то мало, не до зрелищ, тем более по «звездным» ценам за билеты. Но ведь и к российским военнослужащим дорогу забыли (помнится когда-то в Афганистан чередой выезжали и тот же Иосиф Кобзон, и Александр Розенбаум, который после поездки вдохновился и написал несколько «бессмертных» песен, а также другие знаменитости). «Привезенные» московским парламентарием Александром Ковалевым Юлия Панова и Зинаида Сазонова хотя и не очень известны, но этот артдесант (от слова «артист») — редкое (и приятное) «исключение из правил». В Душанбе, Кулябе и Нуреке за два с половиной дня они дали чуть меньше десятка концертов.
После одного из выступлений на просьбу корреспондента «НВО» прокомментировать эту ситуацию олимпийская чемпионка Ирина Роднина (кстати говоря, дочь полковника) сказала, что она сразу приняла предложение МГД поехать в Таджикистан: «Мы как-то легко отказались от тех форм работы в армейских частях, особенно в отдаленных гарнизонах, которые имели место в прошлом. А зря. Подобные поездки имеют очень большое значение. В частях 201-й дивизии в Душанбе и Кулябе и в космической части в Нуреке я увидела людей, для которых Родина — это не абстрактное понятие. Вдали от нее они защищают и представляют свою страну за рубежом. Служба у них в этом смысле вдвойне нелегкая. И наш долг — делать так, чтобы они не чувствовали себя брошенными вдали от родных рубежей».
Сказано, быть может, очень высокопарно, как в советские времена, но ведь верно. Отечественные артисты действительно дальше Кантемировской и Таманской дивизий не выбираются. И то, похоже, только за тем, чтобы лишний раз попиарить себя, «звездных», за чужие деньги…
Нурек-Душанбе-Москва
