Телефильм «Штрафбат» мы видели уже сравнительно давно. Но он, согласитесь, не выветрился из памяти. Значит, сделан умелыми людьми с участием талантливых актеров. Только о штрафном ли батальоне периода Отечественной войны тот сериал? Ответ и в книге*, которую держу в руках. Ее написал человек, которому от лейтенанта до майора, кавалера четырех боевых орденов, выпало служить в 8-м отдельном штрафном батальоне (полевая почта 7 380, «хозяйство» Осипова, а позднее Батурина) 1-го Белорусского фронта.
Как попадали в постоянный состав штрафных батальонов? Автор книги Александр Васильевич Пыльцын рассказывает об этом одним абзацем. Его по окончании пехотного училища, которое дислоцировалось в Комсомольске-на-Амуре, направили в 27-й отдельный полк резерва офицерского состава. В начале декабря 1943 года вызвали в штаб. «Беседовавший со мной майор, — вспоминает Пыльцын, — был в полушубке и, несмотря на жарко натопленную комнату, затянут ремнями, будто каждую секунду был готов к любым действиям. Лицо его с заметно поврежденной сверху раковиной правого уха было почти до черноты обветренным. Просмотрев мое еще тощее личное дело и задав несколько вопросов о семье, об училище и о здоровье, он вдруг сказал: «Мне все ясно. Пойдешь, лейтенант, к нам в штрафбат!» Кажется, заикаясь от неожиданности, я спросил: «З-з-з-а что?» И в ответ услышал: «Неправильно задаешь вопрос, лейтенант. Не за что, а зачем. Будешь командовать штрафниками, помогать им искупать вину перед Родиной. И твои знания, и хорошая закалка для этого пригодятся. На сборы тебе полчаса».
Майором, предопределившим судьбу лейтенанта Пыльцына, был начальник штаба 8-го ОШБ Лозовой. Удивительно, но с Василием Афанасьевичем Лозовым, уже полковником, я в свое время встречался в Киевском военном округе, ничего, правда, не зная о его фронтовом прошлом.
Пыльцын и на склоне лет не расстался с ощущением, что выбор Лозового, его назначение в штрафбат были случайностью. Особенно острым это ощущение было, когда он прибыл в 8-й ОШБ, находившийся под Жлобином, в Белоруссии, и понял, что выпускников училищ, не имеющих боевого опыта, сюда никогда не направляли. Не было такого и в дальнейшем.
8-й ОШБ Белорусского (позже
1-го Белорусского) фронта, как и все другие штрафные батальоны, состоял из постоянного, причем довольно сколоченного, устойчивого состава и переменного — собственно штрафников, исключительно офицеров, лишенных звания максимум на три месяца за проступки и преступления. Им надлежало искупить вину либо кровью, либо подвигом, либо полным отбытием срока наказания. А дальше — прежние погоны от младшего лейтенанта до полковника. Если, конечно, останешься в живых: штрафбату поручались самые трудные и рискованные боевые задачи.
Командовал 8-м ОШБ с момента его формирования и до августа
1944 г. полковник Аркадий Осипов. В памяти Пыльцына, немало повидавшего за сорок лет службы, Осипов остался эталоном командира, образцом офицера. Уравновешенный, немногословный и спокойный в любой ситуации, осмотрительный и расчетливый в тактике, он из всех возможных решений выбирал то, которое позволяло выполнить задачу при меньших потерях. Более того, был готовым, умел — что не всем дано — отстоять его перед любым командующим. Военный талант Осипова особенно зримо проявился при освобождении родного ему Рогачева (там Пыльцын принял боевое крещение). О дерзком рейде штрафбата по тылам противника рассказал в своих мемуарах генерал армии А. Горбатов, командовавший в то время 3-й армией. Правда, назвал он 8-й ОШБ отрядом лыжников.
Вспоминая об отчаянном рейде в обход Рогачева, Пыльцын подчеркивает, что командарм Горбатов слово, данное штрафникам, сдержал: все участники боя были восстановлены в званиях, а многие удостоены орденов и медалей. «И никаких заградотрядов, о чем многие хулители нашей военной истории говорят и пишут, — подчеркивает автор, — не было, а была вера в то, что эти бывшие офицеры, хотя и провинившиеся в чем-то перед Родиной, остались честными советскими людьми и готовы своей отвагой и героизмом искупить вину, которую, надо сказать, в основе своей они осознавали полностью». Напомним: книга, о которой речь, вышла в свет задолго до нашего знакомства с героями телесериала «Штрафбат».
Полковник Батурин, принявший батальон у назначенного командиром дивизии Осипова, был человеком иного склада. Начал с того, что запретил штатным офицерам питаться из одного со штрафниками котла, завел подсобное хозяйство из двух коров. Зато запомнился Пыльцыну великолепным наездником: казалось, что он родился в седле. Как бы там ни было, но батальон во главе с лихим на коне, но уступчивым перед высоким начальством Батуриным дошел до Берлина и все офицеры постоянного состава после ранений, госпиталей добивались возвращения на прежнее место службы.
Командиром роты у Пыльцына был майор Иван Матвиенко, искусный организатор боя, не случайно награжденный орденом Суворова
III степени. Теплыми словами вспоминает Александр Васильевич и других однополчан. Горько, но большинства из них нет в живых. Одни сложили голову в боях, других не стало после Победы, которой скоро шестьдесят.
Штрафбат был удивительной частью. Лейтенант Пыльцын, только что приняв взвод, насчитывавший 50 человек, выбрал, как и полагалось, себе в помощники штрафников. Это были вчерашние подполковники: Сергей Петров, командовавший стрелковым полком, и Шульга, ведавший тылом дивизии. Кто еще из лейтенантов имел таких заместителей?
Люди в переменном составе ОШБ были разные. Сведения о них рассыпаны по многим страницам книги. Это такой же юный, как Пыльцын, лейтенант, который, гоняя по селу трофейный мотоцикл, сбил и покалечил подростка. Это инженер-майор, негодяй, чинивший сексуальные надругательства над подчиненными девушками-солдатами. Это капитан-лейтенант с Северного флота, который, блестяще зная немецкий язык, поймал по рации и, не думая о последствиях, перевел речь Геббельса. Это летчик, кавалер трех орденов. Возглавляя группу, перегонявшую с завода новые самолеты, он разрешил на маршруте сложный пилотаж. Один из молодых пилотов разбился. Этот летчик-штрафник овладел всем оружием штрафбата, показал себя универсальным пехотинцем, за мужество в бою был представлен к званию Героя Советского Союза. Но получил лишь орден.
Штрафников, кстати, часто награждали орденом Славы III степени, что радовало не всех. Ведь этот орден на груди майора, подполковника рождал вопросы: в сухопутных войсках им награждали только рядовых и сержантов. Зато медаль «За отвагу» и для офицеров постоянного состава, и для штрафников была желанной. Никаких вопросов — читай ответ на серебре.
В штрафниках оказывались офицеры, освобожденные из плена. Осипов, Матвиенко, отмечает автор, видели разницу в словах «сдался в плен» и «попал в плен». Штрафники никогда не слышали от них осуждающих слов, не ощущали недоверия. На войне как на войне: случается всякое.
Пыльцын рассказывает об эпизоде, из-за которого сам мог оказаться в переменном составе. Когда 8-й ОШБ перевели в оборону, он в тылу своей роты обнаружил лесной завал, когда-то, еще при отступлении наших войск, заминированный. Считая инженерные познания, приобретенные за шесть месяцев учебы в училище, достаточными, Александр начал переносить мины за линию своего боевого охранения. Когда дело близилось к концу, он, потеряв на мгновение бдительность, подорвался и с покалеченной ногой попал в госпиталь, а штрафник, в прошлом капитан-пограничник Омельченко, продолживший начатое взводным дело, погиб.
Самодеятельность лейтенанта с печальными последствиями очень насторожила закрепленного за батальоном особиста, а вот командующий 70-й армией генерал В. Попов, которому донесли о происшествии, «за решительность, инициативу и смелость при укреплении позиций роты в обороне» наградил Пыльцына орденом Красной Звезды. Так вот бывало: от трибунала до ордена — всего шаг.
По ходу войны штрафбат все больше пополнялся так называемыми окруженцами — офицерами, которые по разным причинам, чаще всего из-за окружения их частей противником, отстали от армии и осели на оккупированной врагом территории. Пополняли 8-й, как и все другие, ОШБ офицерами, осужденными за какие-то, часто незначительные, преступления еще до войны или в ее начале, до учреждения института штрафных частей. Эти люди, носившие уже отмененные воинские звания, прибывали к месту службы без конвоя, по предписаниям, и отношение к ним в батальоне по молчаливому согласию всех было особенно участливым.
Штрафбаты — к этому выводу наблюдательный Пыльцын пришел еще в дни войны — раньше обычных частей получали новое оружие (пистолеты-пулеметы Шпагина, самозарядные противотанковые ружья Симонова, облегченные станковые пулеметы Горюнова, ручные гранаты в полном ассортименте), лучше обеспечивались обмундированием и продовольствием. Доставлялась в ОШБ, вспоминает Александр Васильевич, и «Красная звезда» — «Звездочка» с зажигающей публицистикой Ильи Эренбурга. Видимо, в штабах постоянно помнили: штрафники идут в бой чаще, чем кто-либо другой.
Какова общая роль штрафных частей в войне? Этим вопросом автор особо не задается. Но в одном месте делится давними впечатлениями: переход войск 1-го Белорусского фронта в наступление напомнил ему весеннее половодье, в котором тоненькими ручейками прокладывали затейливый, непредсказуемый путь и два фронтовых штрафбата. А где-то в стороне, в боевых порядках армий, шли штрафные роты, формируемые совсем по другому принципу.
Полтора года прослужил дальневосточник Саша Пыльцын в 8-м ОШБ. После подрыва на мине поймал вскоре пулю, да так, что извлечь ее, бродившую по телу, сумели только после войны. При форсировании Одера другая пуля ударила в правый висок. Замертво рухнувшего в воду командира штрафники выловили и вместе с другими ранеными погрузили в десантную лодку. Утлое суденышко течением прибило к острову, где, к счастью, были уже свои. Казалось бы, не был Пыльцын заговоренным. Но… Однажды пуля сбила его с ног, он увидел дырочку в голенище, а крови не нащупал. Оказалось, что кусочек свинца, уже на излете, приняла ложка из нержавейки. В другом случае ординарец помог подтянуть ремень автомата, чтобы диск меньше колотил по груди. А спустя четверть часа ППШ содрогнулся от удара: осколок оставил в металле глубокую вмятину. Будь автомат в прежнем положении — и… Заговоренным от пуль Александр не был, везучим — несомненно.
В 21 год Пыльцын носил погоны майора, два ордена Красной Звезды, ордена Отечественной войны
II степени, Красного Знамени и ту самую, особо почитаемую медаль — «За отвагу». А еще имел выслугу почти в 10 лет: для офицеров постоянного состава штрафбатов день числили за шесть.
После войны Александр Васильевич окончил Военную академию тыла и транспорта, еще носившую имя Л. Кагановича, служил в воздушно-десантных войсках, совершая ежегодно несколько десятков прыжков с парашютом, был заместителем начальника военного училища в Уссурийске, начальником военной кафедры в Харьковском автодорожном институте.
И все эти годы рядом с ним была Маргарита Пыльцына, жена, тоже служившая в звании старшего сержанта в 8-м ОШБ. Это, кажется, единственная наша соотечественница, которой в порядке исключения на уровне командующего фронтом разрешили вытаскивать раненых штрафников с поля боя. В других штрафных частях этим занимались санитары-мужчины.
Такой вот рассказ о штрафбате предложил нам от первого лица непосредственный участник событий. Художнику прошлое может представляться иным. Искусство — не зеркальное отражение жизни. Вымысел часто несет в себе правды не меньше, чем исторические хроники. Но в творчестве есть пределы. Когда показывают новые фильмы о войне, рассказывала в одной из недавних телепередач девочка-школьница, она садится между креслом дедушки, прошедшего Отечественную от звонка до звонка, и телевизором. Чтобы ловить тапочки, летящие в сторону экрана…
«Нет преступления больше, — полагает автор «Штрафного удара», — чем предательство прошлого». И разве он не прав?
http://www.redstar.ru/2005/04/0204/203.html
