 |
| История. РФ, РВИО | Владимир Чичерюкин-Мейнгарт | 12.03.2005 |
Несмотря на все многообразие школьных учебников и учебных пособий для 9-х и 11-х классов, в них преобладает точка зрения, которая с теми или иными оговорками оправдывает или считает неизбежным захват власти большевиками в октябре 1917 г., а отсюда проистекает позиция, согласно которой их власть — это власть легитимная и историческая правота, по большому счету, на их стороне. А посему едва ли не самые драматические события отечественной истории ХX столетия рассматриваются с советской точки зрения.
Если же учитель не разделяет точку зрения авторов учебников, то на уроках могут прозвучать иные, нежели в учебниках, оценки событий и участников Гражданской войны. Да и в самих учебниках можно обратить внимание учащихся на некоторые исторические факты, которые приведены, но без оценок и комментариев. Так, например, в учебнике цитируются знаменитые ленинские слова: «Превращение современной империалистической войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг» — из статьи «Война и российская социал-демократия». Здесь следовало бы дать пояснение, что войну 1914−1918 гг. тогдашние российские СМИ называли Великой европейской, или Второй Отечественной войной. Следовательно, партия большевиков-ленинцев стремилась к поражению своего Отечества в войне с внешним врагом, а войну отечественную большевики превратили в войну гражданскую. Тем самым они продемонстрировали себя как силу антипатриотическую и экстремистскую.
Важно отметить, что именно создатели Добровольческой армии в лице генералов М.В. Алексеева, Л.Г. Корнилова, А.М. Каледина, вступившие в борьбу против большевиков в ноябре 1917 г., были носителями легитимного российского государственного начала. Другого в конце 1917 — начале 1918 г. в России не было. 25 октября (ст. ст.) 1917 г. созданные большевиками отряды Красной гвардии арестовали Временное правительство. 20 ноября (ст. ст.) 1917 г. толпа большевистски настроенных балтийских матросов растерзала генерала Н.Н. Духонина — исполняющего должность Верховного главнокомандующего. 6 января 1918 г. большевики разогнали Учредительное собрание. До его разгона мог рассматриваться, хотя бы и гипотетически, вопрос о провозглашении в России конституционной монархии под скипетром великого князя Михаила Александровича Романова. 13 июля 1918 г. великий князь был похищен и убит группой чекистов. Таким образом, к началу 1-го Кубанского похода, т. е. к февралю 1918 г., генералы М.В. Алексеев и Л.Г. Корнилов оставались едва ли не единственными носителями, или, если угодно, символами, легитимного российского государственного начала. Ибо эти два русских генерала занимали самые высокие посты, вплоть до Главковерха русской армии, в годы Второй Отечественной войны. Следует также отметить, что в момент вооруженного выступления большевистских отрядов Красной гвардии в Петрограде 25 октября 1917 г. в России продолжала действовать статья 108 Уложения об уголовных преступлениях «О вооруженном мятеже с целью свержения законной власти». Таким образом, действия большевиков и их вооруженных формирований подпадают под уголовную статью. Действия же антибольшевистских сил в лице генералов — основателей Добровольческой армии де-юре законны, ибо они выступили против антиправительственного, антигосударственного мятежа. И, по большому, счету они выступили на защиту исторической российской государственности.
Говоря об идеологии участников Гражданской войны, для пущей наглядности имеет смысл дать на доске таблицу, состоящую из двух частей. В верхней части слева зарисовать пятиконечную звезду красным мелом, а в правой части — трехцветный добровольческий шеврон. Далее в правую и левую части таблицы записываются лозунги и призывы, которые чаще всего встречались на знаменах советских и белогвардейских воинских частей. Такой элемент наглядности способствует лучшему пониманию учащимися, кому что было дорого у красных и у белых. Или кто и за что сражался в братоубийственной Гражданской войне.
Поскольку Белые армии рассматривали себя в качестве законных наследников российской государственности, а армия является важнейшим государственным институтом (и об этом говорится в учебниках!), то их знамена сохраняли христианскую символику. Это было присуще как знаменам старых полков императорской армии, восстановленных главным образом в составе Вооруженных сил Юга России, так и новых, добровольческих частей, сформированных уже в годы Гражданской войны.
Под трехцветным добровольческим шевроном записываются девизы: «С нами Бог!», «За Русь святую!», «Верою спасется Россия!», «Лучше смерть, чем гибель Родины!», «Смерть совдепии!». Соответственно, под красной звездой — «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «За власть Советов!», «Смерть буржуазии и ее прихвостням!». В последнем случае следует сделать уточнение. Французское слово буржуа, производным от которого является столь любимое большевиками слово буржуй, или буржуазия, означает жителя города, независимо от его имущественного положения и материального достатка.
Имена своих героев и вождей участники Гражданской войны чаще всего присваивали и писали на бортах танков, бронеавтомобилей, аэропланов, боевых кораблей. У красных встречались следующие имена: «Борец за свободу тов. Ленин», «Тов. Троцкий», «Тов. Артем», «Карл Либкнехт», «Стенька Разин», «Спартак». У белых это были «Иоанн Калита», «Дмитрий Донской», «Князь Пожарский», «Ермак», «Скобелев», «Адмирал Непенин», «Генерал Корнилов».
По многолетней традиции, присущей советской исторической науке, в учебниках очень много места уделяется политическим партиям, оказавшимся в антибольшевистском лагере. Конечно, ожесточенная борьба политических партий занимает одно из первых мест в истории Гражданской войны, но эта история не может сводиться только к междоусобию политиков. На войне все же первое слово принадлежит «человеку с ружьем», а не политику в цивильном костюме. Трудно в таком случае не согласиться с редакцией альманаха «Белая Гвардия»: «Много ли рассуждали о политике участники „Ледяного похода“? Разве думала об „особенностях выборов в будущее Учредительное собрание“ настоящая русская интеллигенция, русская молодежь, рабочие и крестьяне, искренне, бескорыстно взявшие в руки винтовку, оставившие свои семьи, своих любимых и близких ради защиты Отечества от хамства и подлости, предательства и „шкурничества“, ради возрождения свободной России?»
Возможно, что в такой постановке вопроса кому-то увидится изрядная доля предвзятости и субъективизма, но независимо от этого данная точка зрения существует, и у нее есть свои сторонники.
Раскрывая тему Гражданской войны, неплохо было бы дать какие-то факты из биографий советских и белых полководцев, особенно тех, кто был «на слуху» в самые первые месяцы Гражданской войны. У белых это, помимо создателей Добровольческой армии, такие яркие фигуры, как генерал С.Л. Марков, полковник М.Г. Дроздовский, есаул В.М. Чернецов. По-своему яркими, колоритными фигурами были и первые советские полководцы — А.Н. Муравьев, В.А. Антонов-Овсеенко, П.Е. Дыбенко, И.Л. Сорокин, Р.Ф. Сиверс, Ю.А. Саблин.
Если есть иллюстративный материал и позволяет время, то имеет смысл упомянуть вкратце и об элитных частях в составе советских и белых войск.
При изложении или знакомстве с материалом, рассказывающим о советской политике военного коммунизма, лучше дополнить материал из учебника примерами из повседневной жизни горожан тех лет. Для школьников-горожан лучше всего привести некоторые цифры и факты из истории двух столичных городов — Москвы и Петрограда, за 1918−1920 гг. В те годы в жизнь и быт горожан вошли голод, холод, острая нехватка продуктов и предметов первой необходимости. Их дополняли меры принуждения, обыски, аресты, расстрелы. По оценкам современных русских историков, в Петрограде в 1918—1920 гг. от голода погибло около 60 тыс. человек. Масса петербуржцев бежали из города — кто в Финляндию, кто через германскую оккупационную зону в Прибалтику или в Киев, а оттуда далее на Юг. После покушения на председателя Петроградской коммуны М.С. Урицкого и неудавшейся попытки убийства В.И. Ленина осенью 1918 г. петроградские чекисты расстреляли 1500 человек, которые были арестованы по большей части уже после покушений нa советских вождей, объявлены заложниками и убиты. Если в 1914 г. в Петербурге проживало до 2 млн человек, то в начале 1920-х гг. горожан оставалось около 1 млн. Следует также обратить внимание на то, что по тогдашним советским законам, которые чаще всего заменяло «революционное сознание», обмен одежды на продукты питания горожанами у крестьян в условиях провозглашенной большевиками продовольственной диктатуры рассматривался как спекуляция и сурово карался, вплоть до расстрела. Причем преступниками считались обе стороны, участвовавшие в этом обмене.
Как показывает собственный учительский опыт, большинство учителей-историков едва ли имеют представление о работе Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков. Эта Комиссия была создана в конце 1918 г. по распоряжению Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России генерала А.И. Деникина. Когда в начале 1920 г. он был вынужден оставить свой пост, то комиссия была переподчинена его преемнику генералу барону П.Н. Врангелю. Комиссия была создана «для выявления перед лицом всего культурного мира разрушительной силы организованного большевизма». По данным Комиссии, в 1918—1920 гг. красные, или сторонники новой, советской государственности, убили и замучили 1 700 000 человек. Советская сторона никогда эту цифру не оспаривала, попросту ее игнорируя. Деникинская Комиссия в эту цифру включила не только жертв Юга России. Аналогичные комиссии работали в те годы и на Востоке России, подчиняясь правительству адмирала А.В. Колчака.
О соотношении жертв советского и белого террора имеются малоизвестные мемуары поручика Марковской пехотной дивизии Виталия Семеновича Макаренко, младшего брата известного советского педагога и писателя А.С. Макаренко. По свидетельству Виталия Макаренко, летом 1919 г. в связи с приближением частей Добровольческой армии к городу Крюкову Харьковской губернии, где проживал он сам и его брат, в городе наступила мрачная полоса красного террора. Чекисты производили массовые обыски и аресты. Арестовывали в первую очередь бывших офицеров, таких как caм В.С. Макаренко, и городскую интеллигенцию. В течение месяца каждую ночь грузовики с вооруженными чекистами проезжали через город на кладбище, где до утра производились расстрелы. Очевидно, счет здесь шел на десятки, а может и на сотни жертв. В.С. Макаренко, вовремя предупрежденный об аресте, скрылся. Дождавшись прихода частей Добровольческой армии, он, будучи офицером русской армии, зарегистрировался в комендатуре. К его собственному удивлению, его отправили для прохождения службы в Крюков, в контрразведку. За четыре месяца службы подпоручика В.С. Макаренко в этом учреждении белые контрразведчики арестовали всего двух человек. В.О. Макаренко неизвестна их дальнейшая судьба. Даже если предположить, что оба арестанта были расстреляны белыми, то все равно получается красноречивая статистика — два человека за четыре месяца и десятки, а то и сотни жертв за последний месяц советской власти в небольшом городке Харьковской губернии.
Приводя кое-какие данные о красном терроре, взятые из учебника, наверное, следовало бы подчеркнуть, что в отличие от советских вождей вожди Белого движения никогда не призывали к классовой ненависти, к захвату заложников, к массовым расстрелам, к созданию концентрационных лагерей. И на территориях, освобожденных от советской власти, белогвардейцы никогда не создавали аналогов бесчисленным советским чрезвычайкам, ревтрибуналам и «тройкам». Насколько известно, в белых армиях не существовало и аналогов советским заградительным отрядам. Укомплектованные по большей части иноплеменниками, полки «воинов-интернационалистов» зачастую занимали позиции позади красных полков, состоявших из русских красноармейцев, и первыми открывали огонь на поражение, если последние отступали с поля боя без приказа.
Отрадно, что в учебниках истории рассказывается о политике «расказачивания», проводившейся советским правительством в те годы. Однако, наверное, следовало бы добавить к этим фактам, что политика расказачивания, продолженная коллективизацией на рубеже 1920−1930-х гг., посеяла семена ненависти, которые дали свои всходы в период Второй мировой войны, когда десятки тысяч казаков приняли участие в Русском освободительном движении. Причем это были как эмигранты, зачастую со своими сыновьями, выросшими за границей, так и казаки — граждане СССР.
Зная о политике военного коммунизма и о красном терроре, трудно согласиться с терминами, встречающимися в учебниках, — если красные, то они тот или другой город «освобождают». Если белые, то, соответственно, они «захватывают» те или иные территории.
Вызывает сожаление и отсутствие в учебниках отдельного параграфа, рассказывающего об истории Русского зарубежья. Гражданская война вовсе не закончилась с оставлением белыми армиями территории России. Преобразованные в Русский общевоинский сoюз (РОВС), участники Белого движения продолжали в той или иной форме борьбу против установившегося на территории бывшей Российской империи политического режима вплоть до 1945 г. Да и само существование Русского зарубежья, символами которого были Русская православная церковь за границей (РПЦЗ) и Русский общевоинский союз, являлось вызовом советской власти.
Список предлагаемой литературы следовало бы откорректировать и дополнить, ибо в нем присутствует целый ряд таких книг, которые вряд ли будут интересны подросткам-школьникам. Это в первую очередь мемуары политиков и серьезные научные монографии, рассчитанные на подготовленного взрослого читателя. С учетом возрастных особенностей учащихся старших классов им, наверное, лучше рекомендовать исторические портреты Р.Б. Гуля — «Красные маршалы (Тухачевский, Ворошилов, Блюхер, Котовский)», «Дзержинский, Менжинский, Ягода и другие», «Ледяной поход» и книгу генерала А.В. Туркула «Дроздовцы в огне», в особенности главу из нее «Баклажки», а также сборник сочинений русских гимназистов-беженцев «Дети русской эмиграции».
На уроках истории можно использовать также фрагменты из советских кинофильмов, например «Балтийская слава», «Моонзунд», «Сергей Лазо», сериал «Хождение по мукам» (серия «Рощин»), «Служили два товарища», «Тихий Дон», «Цареубийца». Но это уже тема отдельной статьи.
