 |
| Независимое военное обозрение | Игорь Плугатарев | 11.03.2005 |
Стоит напомнить, что было сказано Верховным главнокомандующим на торжественном вечере, посвященном Дню защитника Отечества: «Облик наших Вооруженных сил с каждым годом становится более достойным великой России. Сегодня они — надежный щит Родины, составная часть системы международной безопасности. Мы и дальше будем постоянно укреплять армию и флот, повышать их стратегические возможности, делать все необходимое, чтобы Вооруженные силы страны отвечали требованиям времени, соответствовали уровню развития науки и самых передовых технологий XXI века».
А вот череда данных, приведенных 2 марта временно исполняющим обязанности начальника Главного управления воспитательной работы (ГУВР) Вооруженных сил РФ генерал-лейтенантом Виктором Бусловским. Он откровенно заявил, что в настоящее время в Российской армии сохраняется тенденция роста числа правонарушений. По его словам, в 2004 г. в Вооруженных силах было зафиксировано более 16,6 тыс. правонарушений, в то время, как в 2003 г. этот показатель был почти на полторы тысячи меньше. Прошло два месяца 2005-го, но число противозаконных действий, зафиксированных в среде военнослужащих с 1 января, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года увеличилось уже на 5%.
Растет и число случаев уклонения военнослужащих от службы. Солдаты бегут из частей или учиняют сами себе членовредительство с целью досрочно покинуть армию по медицинским основаниям. Таких фактов (ставших предметом уголовного или дисциплинарного разбирательства) в 2004 г. было зарегистрировано более 5000, в то время как в 2003 г. их было на 300 меньше.
При этом в ГУВРе точно не знают, сколько в этой ползущей вверх кривой приходится на пресловутую дедовщину, которая дает если не наибольший, то значительный «привес» к такому росту. А ведь именно дедовщина остается первым пугалом в Вооруженных силах, главным образом именно из-за нее матери боятся отпускать сыновей в армию, а те всеми правдами и неправдами пытаются «откосить» от призыва. По Бусловскому, «проявления дедовщины составляют 20−30% от общего количества преступлений в армии и на флоте».
По ходу заметим, что такой разнос в цифрах по отношению к «неуставным» — аж 10% - весьма характерен для статистических анализов военного ведомства на эту тему. Ибо реального положения дел с дедовщиной там не знают, о чем каждый раз свидетельствуют ЧП с побегами солдат из частей, среди которых имеют место и кровавые случаи. Но у генерала Бусловского, наверное, мало опыта, чтобы преподносить такие случаи в выгодном для военного ведомства духе. Тут бы ему подучиться у своего главного шефа — министра обороны. Последний, выступая в ноябре прошлого года на сборе руководящего состава Вооруженных сил, ту же «процентовку» повернул совсем по-иному: «Что касается так называемой дедовщины, то в 80% соединений и воинских частей полностью отсутствуют факты неуставных взаимоотношений». И добавил несколько «дежурных» слов о принятии адекватных мер «для искоренения этого зла вплоть до привлечения виновных к уголовной ответственности». Сергей Иванов вообще уже считает дедовщину (равно как и, скажем, произвол командиров) одним из «негативных стереотипов», за которые «зря» клюют армию, поскольку «многие из них уже устарели и не отражают реального положения дел». Сказано там же, на упомянутом сборе.
Впрочем, генерал Бусловский привел и абсолютные цифры. Всего в прошлом году было зафиксировано около 2,8 тыс. случаев неуставных взаимоотношений солдат, сержантов, офицеров и прапорщиков, по которым возбуждены уголовные дела. В 2003 г. таких преступлений было около 2,3 тыс. При этом войсковой воспитатель указал, что в последнее время участились случаи избиения военнослужащими своих командиров. И это в реформируемой и переводимой на контракт армии!
Прибыло в армии и полку воров: «несунов» и «домушников», растаскивающих имущество и вооружение, а также «карманников» — тех, кто перекладывает в своей кошелек финансы родного ведомства: 1000 подобного рода преступлений в 2004 г. против 800 аналогичных в 2003-м. Но, видимо, склады и кассы частей и учреждений МО уже слишком тощи (как говорят в войсках, «уже все разворовано!»), и армейцы стали поглядывать, «что где плохо лежит» за пределами воинских частей. Тут тоже «прогресс»: по сравнению с 2003-м в 2004 г. в отношении гражданских лиц военнослужащие, по словам все того же Бусловского, совершили больше преступлений — общим числом более 2 тыс., включая убийства, грабежи и изнасилования.
Заметно возрастает число офицеров, меняющих мундир на тюремную робу: в 2004 г. было осуждено 807 представителей офицерского корпуса (в 2003 г. — 695, рост — 14%).
Одно радует — так называемые небоевые потери снижаются. Всего в военном ведомстве в 2004 г. в результате происшествий и преступлений погибли более 1100 человек, включая гражданских лиц, погибших по вине военнослужащих. В 2003 г. число таковых было на «целую сотню» больше. Впрочем, с цифирью тут опять не совсем все понятно. Помнится, министр обороны Сергей Иванов год назад приводил «за армию» совсем другой показатель гибели людей в войсках в результате преступлений и происшествий — 337 военнослужащих. Занижал или за год в ГУВРе «уточнили»?
Следующий бич Вооруженных сил (которые, как мы помним, «с каждым годом становятся все более достойными») — это самоубийства. В 2004 г. из 932 погибших военнослужащих сектор самоубийц составил 24,6% (почти 380 человек). При этом на долю повесившихся и застрелившихся офицеров и прапорщиков приходится 15−20%. Градация же причин такова: если кадровые военнослужащие уходят из жизни из-за неустроенности быта, социальных проблем, то каждый второй случай суицида среди солдат-срочников происходит по причине неразделенной любви.
В этом контексте надо вспомнить, что год-полтора назад военное руководство намеревалось чуть ли не покончить с суицидальными явлениями в армии и на флоте. В апреле 2004 г. приводилась такая цифра: за три с небольшим месяца покончили жизнь самоубийством 78 военнослужащих, в том числе 24 офицера. Тогда же источник Минобороны поведал «Интерфаксу-АВН», что «самоубийства составляют сегодня более 50% от общего числа гибели личного состава Вооруженных сил». Особую тревогу у военного руководства вызывали участившиеся случаи самоубийств старших офицеров. Сергей Иванов опять же подкорректировал тогда этот ужасный показатель: по его подсчетам, из жизни «по собственному желанию» уходили 35% людей в погонах. Правда, «очень тревожась в связи с ситуацией с суицидом в армейской среде», вывод он сделал более чем странный: «Считаю, что для этого прискорбного явления у нас нет ни социальной, ни какой-либо иной основы». Оказывается, «суицид, чем бы он ни объяснялся, есть явная недоработка командира». После этого «нового слова» в борьбе с самоубийствами в армии, в войска на полном серьезе полетели приказы и «цэ-у». Командирам предписывалось, дабы человек не сунул голову в петлю или не приставил к голове дуло, «исключить предвзятость, грубость, искусственное нагнетание обстановки, разносы и принятие необдуманных решений, сохранив в отношении к подчиненным высокую требовательность, принципиальность и взвешенность».
Генерал Бусловский воздержался донести до журналистов информацию, какой же эффект достигнут в результате годового «антисуицидального» наступления. Как воздержался он и привести цифры самоубийств в армии на фоне реализации в войсках закона # 122 о монетизации льгот, вступившего в силу с 1 января. А было бы небезлюбопытно узнать, как «омонечивание» отразилось на суицидальной обстановке среди военных.
Вместо этого представитель ГУВРа, ссылаясь на данные опроса 1320 офицеров, прапорщиков, мичманов и других категорий военнослужащих во всех видах Вооруженных сил и родах войск, заявил, что «военнослужащие в целом поддерживают меры по реализации закона о монетизации льгот». То, что это «в целом» составляет всего 24%, причем лишь в среде младших офицеров, генерала Бусловского нимало не смутило. Тем более что о проценте среди старших офицеров он умолчал. Но укорил их как бы за несознательность: мол, мало того, что эта категория военнослужащих «не проявляет к этому закону такого оптимизма» (полковники, берите пример с лейтенантов!), так они еще и, «к сожалению, занимают выжидательную позицию по отношению к закону о монетизации льгот».
Вообще в формулировках военного воспитателя много странного. Это его «к сожалению», наверное, должно означать, что армия, которую уже не раз и не два обмануло государство в плане выполнения обещаний о повышении денежного довольствия (которое перед 23 февраля было-таки иезуитским образом повышено), должна организованно прокричать «ура» монетизации. И это при том, что, по данным начальника Социологического центра Вооруженных сил РФ капитана 1 ранга Леонида Певеня, в настоящее время 34% семей офицеров и прапорщиков живут за чертой бедности. Певень указывает, что «это связано с тем, что в отдаленных гарнизонах жены офицеров не имеют возможности найти работу (трудоустроены лишь 40% боевых подруг), и единственным источником доходов семьи является денежное содержание офицера».
Главный социолог армии рассказал журналистам о социальной базе нынешнего офицерского корпуса: «Его основу составляют дети военнослужащих и малоимущей интеллигенции (врачей, учителей, инженеров). Поступление в военно-учебные заведения для них является единственным способом получения бесплатного высшего образования». Что же касается солдат срочной службы, то 80% их — это жители деревень и поселков городского типа. Доля призывников из Москвы и Санкт-Петербурга это только 4−6%, но и они, как правило, из социально неблагополучных семей. А вывод начальника военного Соццентра такой: «В настоящее время Российская армия представляет собой срез самой обездоленной части населения страны».
Возникает закономерный вопрос: а из какой же среды Минобороны черпает ресурсы для укомплектования частей постоянной боевой готовности контрактниками (что, как помнится, должно завершиться к 2008 г.)? По словам Певеня, «социальной базой военнослужащих-контрактников рядового состава являются выходцы из рабоче-крестьянских семей». То есть люди, которых лишь армия относительно спасает от нищеты. Но и они рекрутируются без особой охоты. Не случайно МО прибегает к вербовке граждан СНГ, суля им российское гражданство и некоторые другие льготы.
«Итог итогов», обнародованных воспитателями Вооруженных сил, говорит сам за себя. Поэтому, когда слушаешь речи и здравицы военных руководителей страны… Трудно понять, на кого рассчитано, что «Российская армия — это ух!», когда в войсках сплошь и рядом слышится «ах!». Благо, что в Министерстве обороны пока еще не все подыгрывают этому «гей-уханью» и доводят до общественности пусть и не полные, но более-менее объективные данные о состоянии Вооруженных сил. Что, в свою очередь, подвигает-таки государство хоть что-то для них делать.
