Трудно понять, на что надеются все в стране и чем конкретным занимается у нас руководство. Вот премьер-министр, выступая на расширенном заседании коллегии МВД 16 февраля, посчитал возможным вслух заявить о необходимости «восстановления доверия к милиции». Какая же должна сложиться ситуация, чтобы премьер-министр вынужден был констатировать отсутствие у населения доверия к милиции, т. е. к тем, кто должен его охранять, спасать, беречь (помните, «моя милиция меня бережёт»?). Может ли обеспечить безопасность тот, кому не доверяют? Все так или иначе знакомы с бесчисленными фактами произвола со стороны тех, кто призван нести ответственность за состояние внутренних дел в стране. Каждый неоднократно сталкивался с мелким бытовым использованием силы или наслышан о диких массовых «подвигах» типа группового «допроса до смерти» подводника Пуманэ или недавней «спецоперации» в башкирском Благовещенске. Сюда же относится и использование милиции в качестве силового ресурса при переделе собственности, когда хозяйственные споры оборачиваются и решаются прямыми вооружёнными столкновениями и не всегда достойным участием милиции. Всё это так. Но хочется всё же понять: отчего так? И к чему все эти одинаковые слова из года в год? «Органы МВД не должны позволять втягивать себя в корпоративные конфликты и споры хозяйствующих субъектов», — указал премьер М. Фрадков. Но два года назад буквально такие же слова произнёс президент В. Путин: «Особенно опасны факты вовлечения сотрудников МВД в корпоративные войны и хозяйственные споры». И что? А, с другой стороны, стоит ли особо спрашивать с милиции за произвол и насилие в стране, где жизнь всего населения протекает за стальными дверями и гигантскими заборами и где знаменитое английское «мой дом — моя крепость» стало прямым обозначением чисто русских реалий? В стране, где десять лет идёт чеченская война, где сама история Российской Федерации берёт начало с развала собственной страны, СССР — большой России, и где вся экономическая жизнь, включая неприглядные переделы собственности, стоит на большой краже под названием «прихватизация»? Неужели можно как-то выделять милиционеров и по-особому их ругать, когда обогащение в виде «достижения прибыли» является официальным курсом страны вот уже почти как 20 лет, с момента начала перестройки? Вся социальная система, которая под лозунгом «строительства рынка» была создана за последние 20 лет, основана на использовании силовых методов. У кого сила, тот и прав — вот принцип нынешнего существования. Смешно да и просто грешно сваливать всё на милицию и другие «силовые», как теперь модно говорить, ведомства. Хотя свести всё к «плохим милиционерам» стараются многие. Именно в целях дискредитации придумано и всячески пропагандируется уже не только внутри страны, но и за рубежом словечко «силовики» — «Siloviki». Да, с работников правоохранительных органов должен быть особый спрос. Но, с другой стороны, а почему только с них? Но не следует путать причины со следствиями. Деградация общества происходит не потому, что у нас много «силовиков», и не потому, что силовики — «плохие». Прямо наоборот. У нас всё население превращается в тех или иных «силовиков», потому что принцип силы лежит в основе «рынка» и с каждым годом всё в большей степени делается нашим тотальным бытием. Послушайте политиков, бизнесменов, политологов, аналитиков и экспертов. Подавляющее большинство из них с многомудрым выражением на лице рассуждает о том, что первоначальный период накопления капитала теперь у нас подходит к концу, и мы всё больше видим «более цивилизованные отношения». Неужели непонятно, что вывод из 90-х только один: раз «им» можно грабить и насильничать, значит, можно и всем. Другое дело, что силы у всех разные и устроены по-разному. Основания, на которых строится экономика и ежедневная жизнь в стране, безнравственны. Поэтому безнравственным является прежде всего продление такой жизни под любыми благовидными лозунгами, а уж потом участие в такой жизни. Пока в основе лежит неправедная собственность, ничего хорошего у нас из воспитания милиционеров на коллегиях не получится. Уродливость созданной социальной системы и соответствующего ей государства фактически признают и сами руководители государства. Как иначе понимать слова М. Фрадкова на коллегии МВД: «Очевидно, что мы не сможем обеспечить вас на том уровне средств, которыми пользуются бизнесмены, не говоря уже о преступниках, с которыми вы находитесь лицом к лицу». Разве такое может быть очевидным? Получается странная до дикости вещь. Мы не можем достойно обеспечить милиционеров, военных, учителей, врачей, инженеров, пенсионеров, студентов и учащихся, не можем в государственном масштабе удержать цену на бензин, зато блестяще умеем обдирать население и сбрасывать все расходы и проблемы с федерального центра на уровень регионов, и прежде всего отдельной семьи. Но тогда зачем нужно государство? Зачем призывать сотрудников милиции полагаться на «особое отношение к долгу». Ради кого и чего существует у нас государство? В стране нет правильного и большого Дела. В стране нет целей развития. В стране у людей и детей нет серьёзной жизненной перспективы. В стране нет диктатуры развития. Зато есть абсолютно ложные и лживые ежедневные лозунги про «рынок», про «диктатуру закона» и про то, чтобы стать «наконец-то нормальной страной». И за всем этим лежит одно: идеал быстрого коммерческого успеха и добычи денег на-гора — и всё. Но хоть на 20-м году движения из пропасти к пропасти, от развала к развалу и всё дальше и дальше в тупик — может, пора честно и вслух и на самом высшем уровне признать порочность «рыночного курса»? Или всё-таки будем продолжать делать то, что удобнее: раз в год милицию воспитывать, например? …Есть анекдот позднесоветский. Парикмахер выстригла машинкой плешь мужчине. Он стал выражать недовольство. Парикмахер — ноль внимания и снова выстригла плешь. Мужчина кричит: «Что вы делаете?!» Парикмахер: «Чего орёшь? Не нравится, иди к заведующей». Возмущённый мужчина вбегает к заведующей: «Что у вас тут за система?» Та что-то пишет и — ноль внимания. Он в два раза громче выкрикивает вопрос. Ноль внимания. Он молотит кулаками по столу перед носом заведующей: «Что у вас за система?!!» Она с удивлением поднимает голову и тихо спрашивает: «А почему вы начали с парикмахерской?»
