 |
| АиФ Петербург | Наталья Одинцова | 18.02.2005 |
Святая
«Моя бабушка рассказывала, как она стояла со своей бабушкой в очереди за хлебом, — написал в сочинении Саша. — Ей было чуть больше 4 лет. Очередь не расходилась даже во время налетов, а тут почему-то моя прапрабабушка отошла на пару минут, а когда вернулась, ее не пустили в очередь. Вдруг появилась женщина в белом платочке и сказала: „Я вас помню. Вы впереди меня стояли“. Прапрабабушка пыталась возразить, что она стояла дальше, но та женщина только качала головой. Тогда прапрабабушка взяла мою бабушку за руку и пошла за той женщиной. Стояли молча, а когда взяли свой хлеб, он закончился. Прапрабабушка ахнула: „А как же та женщина?“. Оглянулась — а ее нет. Стала спрашивать — никто не видел. Кто-то в очереди сказал: „Это была сама Ксения Блаженная“.
И еще одно воспоминание: стоит моя бабушка у стены дома и смотрит на проезжавшие машины. Вдруг с одной из них спрыгивает военный и сует в руки ребенка буханку хлеба, а потом догоняет машину и на ходу запрыгивает в нее. Незнакомые люди помогали друг другу и поэтому выжили».
— Да, мы выжили благодаря человеческой доброте, — считает Валентина Александровна. — Люди, даже совершенно незнакомые, помогали друг другу, хотя сами ничего не имели.
Валентина Александровна родилась в 1938-м, и в блокаду была совсем маленькой. Жили в коммуналке на 9-й линии Васильевского острова — Валя, мама, бабушка и старшая сестренка Галя.
— Я не люблю вспоминать о блокаде, — говорит она. — Закрывая глаза, вижу черноту. Кажется, дня совсем не было. Только темнота и страшный холод. Все время хотелось согреться и поесть.
Но в ее детской памяти запечатлелась не только чернота.
Однажды пошли с бабушкой на Сенной рынок, где меняли на хлеб все, что можно. Валя увидела очень красивые часы из малахита и золота и ахнула: «Какая красота! Бабушка, купи!» — «Что ты!» — зашикала на нее бабушка. «Ну хоть игрушку купи или картинку!» — канючила девочка. В их доме совсем не осталось игрушек. «Картинками» она называла иконы, их тоже продавали на рынке. Вдруг подошла старая женщина. Она показалась Вале очень толстой, на самом деле она опухла от голода. Старушка явно слышала хныканье девочки. «Идемте со мной», — сказала она. Завела их в какую-то подворотню на Московском проспекте и скрылась в подъезде. Через минуту вынесла две иконы и протянула их девочке. «Мне не дожить, а ты вспоминай тетю Олю». Старая деревянная икона св. Кирилла и Марии до сих пор хранится в доме.
Был момент, когда маленькая Валя совсем обессилела. Бабушка не могла оставить ее одну дома и всюду брала с собой. Однажды стояла за хлебом, и очередь возмутилась: «Вы на мертвого ребенка хлеб получаете!». Стали оттаскивать от нее девочку. А тут рядом оказалась бригада, которая подбирала мертвых на улицах. «Дайте нам девочку», — скомандовал один из ее работников. Когда выгоняли из очереди, Валя открыла глаза и увидела женщину в белом полушубке и белой шапке, которая стояла над ней и говорила: «Живи! Назло всем этим, живи!»
Однажды бабушка с Валей зашла в Никольский собор. Положила девочку на скамейку, села сама. Подошел настоятель храма о. Александр. «Она уже не жилец», — устало сказала бабушка. Тот посмотрел на Валю: «Нет, ей еще жить и жить!». Положил ей в рот какую-то крошку: «Только не глотай, а соси», дал запить чем-то сладким. Целый день она сосала эту крошку, и сил прибавилось.
А еще Валю и ее близких поддерживало то, что они: знали, когда кончится война. Однажды бабушка, стоя в очереди за хлебом, в отчаянии воскликнула: «Когда все это кончится, ведь сил больше нет!». И какая-то женщина сказала: «Я не доживу, но вы все запомните: война закончится тогда, когда в один день будет сразу три праздника». Все стали считать — нет такого дня! Ни в сорок третьем году, ни в сорок четвертом. Позже кто-то подсчитал, что 6 мая 1945 года будет Пасха, День Георгия Победоносца и воскресенье. И они ждали этого дня, и верили, что тогда и настанет Победа.
Спасение — в доброте
«Ушла из города душа», сказал пред смертью академик,
Так неужели был он прав,
и невозможно возрожденье?
Вот супермаркет, мини-шоп, и как на Западе витрины,
А вот он — страшный гололед, и нищих больше половины.
Вот видим: улицы, канал,
и шпили в голубом просторе,
Но как мираж наш город стал, все то, но что-то в нем иное.
Эти стихи написала мама Саши Топчиева, Наталия Александровна. Она преподает английский в той же школе, где учится Саша. 5 марта 2004 года в семье случилась беда: утром, на обледенелой улице Тухачевского, совсем рядом со школой, на глазах у учеников и учителей, Наталию Александровну сбил «Мерседес». Несколько дней она была в реанимации, без сознания. Потом — сложная операция, долгое тяжелое лечение. Сейчас, почти через год после несчастья, Наталия Александровна с трудом ходит на костылях.
— Опять нам помогла человеческая доброта, — рассказывает ее мама, Сашина бабушка Валентина Александровна. — Говорят, сейчас другое время, но доброта осталась. Мы очень благодарны школе — и директору Ольге Анатольевне Смирновой, и учителям, и детям, и родителям. Если есть экзамен на человечность, то они сдали его на пять с плюсом.
Деньги на операцию собирали всей школой. В день операции ученики Наталии Александровны ездили в Александро-Невскую лавру молиться за здравие своей учительницы. В школе вывешивали бюллетень о состоянии ее здоровья. На уроке труда ребята сделали из дерева специальное приспособление для ног, нанесли в больничную палату книг и кассет на английском и испанском.
— Не дай Бог руку протянуть за подаянием, — говорит Валентина Александровна. — Но люди сами помогали. Выхожу как-то гулять с собакой, встречаю незнакомую женщину с ребенком, она подходит и кладет мне деньги в карман: «Купите фруктов Наталии Александровне». Сколько конвертов с деньгами приносили! Кто 3 тысячи, кто 150 рублей дает. А ведь здесь, в «хрущевках», богатых людей нет.
Впереди у Наталии Александровны — долгая реабилитация и новая операция. Каждые 10 дней приходится ездить в поликлинику, иначе не продлить больничный. Это целая эпопея. Спустить-поднять ее вниз-вверх с пятого этажа «хрущевки» (если нанимать людей, 100 рублей этаж), плюс машина до больницы и обратно — еще тысяча. И таких поездок было множество, и неизвестно, сколько еще будет.
Владелец иномарки, сбивший Наталию Александровну, не заплатил ей ничего. Ни копейки. Хоть оказался он человеком богатым, генеральным директором какой-то фирмы. Через своих людей передал, что судиться с ним бесполезно, хуже будет. Валентина Александровна один раз позвонила ему, просила 800 рублей за платную палату, бесплатные были все заняты. Тот обещал подумать и перезвонить. Уже почти год думает. Тогда же Саша Топчиев впервые сказал, что хочет стать юристом. И его можно понять.
— Так что же, ушла из города душа? — спросила я Наталию Александровну.
— Она уходит. Но еще не ушла:
16 февраля 2005 г.
