Русский уходит по-английски

Складывается впечатление, что против русского языка ведется настоящая война. Причем в нашей же стране

Русский язык и культура пока еще объединяют население, «держат» Федерацию. Хотя хаос в головах пагубно сказался и на нашем языке, который по числу говорящих и изучающих скатился на 7−8-е место в мире, деля его с португальским. Ситуация настолько удручает, что пора говорить о необходимости разработки концепции «лингвистической безопасности».

Какие угрозы стоят перед нашим языком?

1. Безграмотность и общее бескультурье, которые принимают просто катастрофические масштабы.

Безграмотность — безусловно, источник многих российских бед. Прислушайтесь к косноязычному, бедному языку наших политиков, депутатов, чиновников — и вы поймете, что точно так же убого они и мыслят, а значит, и действуют. Вчитайтесь, как пишут некоторые журналисты: «опущение» газетно-журнального стиля до языка подворотен, улиц и пивных.

Зайдите в Интернет — это помесь киберязыка и подросткового жаргона, технического английского, сленга и типичных, но диких ошибок (симпОтичный, люблю купаТСя, не лепо); варева из кириллицы и латиницы, аббревиатур и сокращений. Можно прийти к грустному выводу: как учат и учатся в школах и в вузах, так и пишут и говорят. Все это часть общей и грозной тенденции «двух Д» — дегуманизации общества и дебилизации молодежи.

2. Проникновение во все пласты населения мата и «непечатных» выражений, в том числе в письменную речь.

Это тоже связано с падением общего уровня культуры. Матерщина — это своего рода «естественные отправления» языка, и, как принято в цивилизованном обществе, они не должны быть процессом публичным. Мат недопустим в обществе детей, женщин, в общественных местах и, разумеется, в СМИ, видео-, кинопродукции и литературе (если это не оправдано особыми стилистически-художественными целями). Мат — слишком сильное оружие, чтобы им эпатировать пресыщенную публику, наживать себе скандальную известность у нетребовательных читателей или зрителей. И гордиться тем, что «нет русского языка без мата», как и тем, что водка изобретена в России, — убого. Неужели у нас не было иных достижений?

3. Тотальная криминализация языка и культуры.

Если в 60-е годы в Москве происходило «всего» около 300 убийств ежегодно, то сейчас, по официальной статистике МВД, в среднем 1,5 — 2 тысячи. Параллельно с невиданным ростом преступности усиливается тенденция сращивания оргпреступности с госструктурами, чиновничеством. Следствием стало то, что блатной жаргон проник и укоренился в «коридорах власти», а из думских, министерских, милицейских стен вышел на экраны ТВ, в газетно-журнальную продукцию, расползся по городским улицам. «Вор должен сидеть в тюрьме», а блатная феня — за колючей проволокой здравого смысла, культуры и образованности.

4. Глобализация и всемирная агрессия английского языка также болезненно сказываются на нашей современной речи.

Неоправданное применение заимствований из английского языка, «неродного» синтаксиса и порядка слов производит впечатление плохого перевода. Нам говорят, что наплыв иностранных слов и оборотов впервые случился еще при Петре I и язык в ходе своего развития сам отбросил ненужное, принял и адаптировал полезное. Но при Петре I не было ТВ, радио, компьютеров и Интернета, а также глобализации, туризма, прозрачности границ и тому подобного.

Летом журнал «Ньюсуик» опубликовал статью об исчезающих языках и доминировании английского в мире под заголовком «Не уйдут ли они по-английски?» Создается тревожное ощущение, что русскому языку со временем грозит та же участь.

В устной речи ввернуть английское словечко — это подсознательное стремление продемонстрировать некую «избранность», принадлежность к высшей касте, особенно среди русских сотрудников иностранных фирм и корпораций. Друзья, опомнитесь: при приеме на работу происходит не интервью, а собеседование. Слово «интервью» в русском языке тоже есть, но означает совсем иное. «Кем вы работаете?» — «Я копирайтер». Копирайтер, конечно, звучит лучше, чем «автор рекламных текстов» (девушки млеют)…

Злоупотребление англицизмами в прессе, то есть, извиняюсь, в масс-медиа, свидетельствует не о профессионализме, а о неоправданном стремлении к вычурности, псевдооригинальности. Это попурри на практике оборачивается манерностью, приводит к комическому эффекту. Читаю в некогда респектабельной массовой газете: «Достоевский гнал литературные дедлайны». Там же: «кинематографические камбэк», «интеллектуальные паззлы»; «литературная франшиза"…

Надо признать, что несколько иное дело — это взаимопроникновение языков на стыке культур. Так, иностранцы, долгое время живущие в России, широко употребляют такие слова, как «remont, spravka, siloviki, propiska, babushka». Английские аналоги не могут передать всех нюансов и особенностей, скажем, ремонта в России: либо они слишком описательно-громоздки, либо неточны. Главное в языке — соблюсти баланс своего и чужого, старого и нового, классики и сленга, грубоватости и нежности, пикантного и юмористического; уметь гибко пользоваться сокровищницей — тысячелетней культурой, языком.

Сейчас наш язык утрачивает свои позиции не только в СНГ и Европе, но даже внутри страны. Парадоксально, но действует своего рода «пятая колонна»: неужели в Татарстане нет иных, более актуальных забот, чем введение латиницы? А России не опасно ли допускать появление некоего «султаната» и его дальнейшее «выползание» из нашей общей с татарами культуры, истории и геополитического пространства?

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Во-первых, как говорят те же англичане, «Лучше зажечь хотя бы одну свечку, чем жаловаться на темноту». Все, кого беспокоит судьба русского языка и культуры, должны вносить свой посильный вклад: подсказывать, поправлять и высмеивать — и в школе, и в вузе, и «по жизни». Смех убивает, насмешка остается мощным орудием, зачастую посильнее пятиэтажного мата-перемата.

Во-вторых, более активно должен действовать Институт русского языка как хранитель, защитник нашей родной речи.

В-третьих, можно было создать некую структуру (вроде службы внутренней безопасности в МВД) по отслеживанию и штрафованию за ошибки как в переводах, так и в оригинальных текстах «креативных» писак и их хозяев, которые платили бы за коверкание русского языка, особенно в сфере рекламы и СМИ. Такую службу можно создать на коммерческой основе.

В-четвертых, запустить «сайт позора» в Интернете, где все могли бы выставлять на посмешище «грамотеев» (в том числе и публичных политиков), их шедевры.

…К сожалению, пока ход войны складывается не в пользу русского языка и культуры. Они отступают под натиском превосходящих числом и богатством враждебных сил. Но Россия всегда «била не числом, а умением», брала духовностью, интеллектом и культурностью. И здесь уместно вспомнить слова Анны Ахматовой, прозвучавшие в годы страшных испытаний: «…[но] мы сбережем тебя, русский язык, великое русское слово!»

Чужакин Андрей, доцент Московского государственного лингвистического университета.