Служение епископа — это подвиг

Интервью с епископом Белостокским и Гданьским Иаковом

Предлагаемое вниманию читателей интервью с православным епископом Белостокским и Гданьским Иаковом было опубликовано в мартовском номере журнала «Православное обозрение» («Przeglad Prawoslawny») за 2002 год и многие освещаемые в нем вопросы, возможно, утратили свою актуальность. Тем не менее, редакция «Православие.Ru» посчитала возможным публикацию этого материала без сокращений, предоставляя читателям возможность узнать много нового о жизни Православной Церкви в Польше.

— Во время хиротонии Вы признались, что никогда не думали о том, что станете епископом, что хотели ответить на решение Собора словами пророка Моисея: «Кто я, чтобы мне идти… Господи! Пошли другого кого можешь послать». Как Вы сейчас оцениваете бремя Вашего служения?

— Действительно, мои мечты были другими, и — чисто по-человечески — я до сих пор жалею, что мне выпал иной путь. Служение епископа, по словам святителя Филарета Московского, не высокий сан, а подвиг, в чем я и убеждаюсь каждый день. Первый год после хиротонии как викарный епископ я жил в Супрасле. Был настоятелем монастыря, наблюдал за ходом восстановительных работ, часто служил на различных приходах. Другой, более широкий, круг епископских обязанностей я прочувствовал лишь по истечении года, когда по решению Собора возглавил Белостокско-Гданьскую епархию.

— Епархию, играющую значительную роль на карте Польши…

— Совершенно верно, вторую по величине в Польше, хотя и неоднородную по составу, в которой наряду с такими крупными центрами, как Белосток, есть также небольшие, часто бедные приходы, например, в Вармии и на Мазурах. В сумме мы имеем 57 приходов, на которых служат 49 священников и 23 викария. В монастырях Супрасльском и в Дойлидах, в монастырской общине в Войнове молится и трудится 44 монаха и монахини, два послушника и семь послушниц.

— Число монахов и монахинь за последние двадцать лет сильно возросло, несмотря на агрессивную рекламу всего светского, потребительского образа жизни, размывание обычаев. Чем это можно объяснить?

— Думаю, что в прошлом церковь посещали почти все прихожане, а вот участие в богослужении было менее осознанным. Сейчас же мы наблюдаем формирование постоянной паствы; более равнодушные от Церкви отходят, а для сознательно исповедующих Православие оно становится смыслом жизни. А что касается агрессивной светской рекламы, то она оказывает и противоположное действие: часть молодежи быстрее осознает, что все это — суета сует.

— С тех пор, как католическую Белостокскую кафедру занял архиепископ Земба, мы наблюдаем здесь рост экуменических контактов между Православной и Католическими Церквами. Некоторые верующие объясняют тем, что «теперь уже все равно», а другие смотрят на это с подозрением. Каким образом, Владыко, Вы бы могли разубедить первых и успокоить вторых?

— Стремление к единству является обязанностью каждого христианина, будь то через молитву, или посредством налаживания добрых дружеских контактов. Будучи христианами, мы должны любить не только своих ближних, но даже врагов. Наши отношения с соседями-католиками должны быть наилучшими. Встречи между иерархами вполне естественны, ведь мы живем рядом друг с другом; эти встречи часто происходят, когда властями города или воеводства устраиваются различные торжественные мероприятия.
В тоже время эти встречи не дают основания говорить о каком-либо церковном единстве, потому что это не относится к области нашей компетенции. Действительное единство — это единство евхаристическое. Его условием является единство в вере, единство доктринальное. Такая вот последовательность.
И как в случае с двумя любящими, если они сожительствуют до заключения брака, то это — распутство, то таким же образом всякая форма общения прежде достижения единства в области вероучения была бы мистическим нарушением верности. А единства можно достичь только на уровне автокефальных Православных Церквей с одной стороны и Римо-католической Церкви — с другой.

— Проблемным вопросом по-прежнему остаются смешанные браки. Проводятся ли относительно этого какие-нибудь переговоры с католиками?

— Да. Несколько лет назад была создана специальная двусторонняя комиссия, которая занималась вопросом на уровне епархии. Когда возник вопрос с Супрасльским монастырем, работа комиссии прекратилась. Теперь она вновь работает, но уже на другом уровне.

— Чем занимается эта комиссия?

— Пытается доработать процедуру заключения смешанных браков таким образом, чтобы решение ряда вопросов было предоставлено самим молодоженам.

— Кто представляет нашу Церковь в этой комиссии?

— Архиепископ Авель — ее председатель, священники Георгий Тофилюк и Георгий Боречко.

— Существует ли практика совместного духовного окормления для смешанных пар?

— В настоящее время — нет. В комиссии обсуждается возможность встреч пар до брака как в той, так и в другой Церкви, а не только в той, в которой должен быть заключен брак. Из моих наблюдений, однако, выходит, что проблема смешанных браков значительно уступает по важности проблеме смешанных семей. Ситуация значительно осложняется, когда появляются дети…

— Эту проблему осложняет тот факт, что на вероисповедные различия накладываются и национальные.

— Мне трудно ответить на этот вопрос, я знаю только его вероисповедный аспект.

— В Белостоке много православной интеллигенции. Как Вы оцениваете ее участие в жизни Церкви?

— Я часто пользуюсь помощью научных работников и юристов. Я это ценю. Но полагаю, что вклад интеллигенции в жизнь Церкви мог бы быть большим, хотя бы в сфере образования молодежи в области нашей истории, культуры, традиций.

— Белостокско-Гданьская епархия, это, как Вы сказали, не только Белосток и несколько других крупных приходов, но и совсем небольшие, часто очень бедные приходы. Пробует ли Церковь им помочь?

— В нашей епархии существует фонд помощи, на счета которого переводят средства все приходы; вклад каждого, естественно, различен. Полученные таким образом средства предназначаются в помощь священникам, обслуживающим бедные приходы. Кроме того, самые сильные приходы постоянно помогают двенадцати самым слабым приходам-побратимам в епархиях Лодзско-Познаньской, Люблинско-Холмской и Перемышльско-Новосондецкой. Помогаем также небольшим приходам на территории всей страны с ремонтом, и для этих целей проводим сбор пожертвований. И так, по мере наших возможностей, будем нести бремена друг друга, повторюсь — в меру наших возможностей, поскольку они невелики. Ведь фонды формируются из взносов верующих.

— В такой ситуации оказать конкретную помощь какому-то одному человеку, вероятно, еще сложнее…

— Да, хотя у нас в епархии есть центр милосердия, который занимается благотворительной деятельностью, но помощь доходит до незначительного числа в ней нуждающихся. Уже давно центр хлопотал о доме, предназначенном для бездомных, и недавно его добился. Это каменный дом в ужасном состоянии на Варшавской улице. Необходим ремонт. В общем, мы хотели бы дойти с помощью к возможно большему числу людей, только откуда брать на это средства?

— Господствует всеобщее убеждение, что Римо-католическая Церковь получает на свою благотворительную деятельность большие субсидии от государства. Имеет ли наша Церковь такую же возможность?

— В принципе, имеет, практически реализовать ее очень трудно. Католическая Церковь имеет активно действующие благотворительные учреждения, ей легче получить средства из государственного бюджета или от муниципальных органов на свою деятельность. У нас с этим гораздо сложнее. Мы не можем что-либо планировать на длительную перспективу.

— В каком состоянии находятся сейчас восстановительные и строительные работы в Супрасльском монастыре?

— Продолжается реконструкция церкви, но она несколько замедлилась из-за продолжающегося ремонта монастырских зданий. Хочу напомнить, что нам передали их в 1996 году в плачевном состоянии. Вначале необходимо было перекрыть крышу, теперь восстанавливаем сами здания. В восстановленных помещениях мы уже разместили типографию, которая продолжает славные традиции известной супрасльской монастырской печатни. Когда нам передавали монастырь, мы заявили, что открыты для всей супрасльской общественности, и создали в стенах монастыря филиал центра милосердия. Конечно, монастырь не в состоянии сам финансировать свои восстановительные работы. Мы получаем некоторые дотации из церковного фонда, часть средств из резервной части госбюджета.

— Государство, которое использовало объект столько лет и привело его в такое состояние, лишь в малой степени чувствует ответственность за его реставрацию…

— Ответил бы так. Наша Церковь сама не в состоянии быстро провести реставрацию, а ведь этот объект, как известно, — памятник старины. Нас немного удивляют трудности с получением средств если не на ремонт зданий, то на их сохранение. Мы предложили сдать в аренду одно из зданий Музею Подляшья. В этом филиале музея могли бы экспонироваться иконы, конфискованные таможенниками, которые по сей день лежат в его подвалах. Соответствующее соглашение мы подписали в январе 1999 года. Музей, на условиях, что самостоятельно проведет ремонт, имел право пять лет не платить аренды. Но оказалось, что сам музей имеет проблемы с изысканием средств на ремонт… На воеводском сейме неоднократно препятствовали принятию соответствующего решения, несмотря на то, что требуемая сумма составила бы всего несколько процентов от сумм, предназначенных на развитие культуры в воеводстве.
Надеемся, что в этом году что-нибудь изменится…

— А как обстоит дело с монастырскими катакомбами?

— Церкви передан только монастырь, без катакомб, расположенных ныне с другой стороны проходящей рядом с монастырем дороги. Они разрушались, никто не проявлял о них заботы, а ведь в этом месте похоронены наши предки. Поэтому монастырь, несмотря на то, что сам находится в очень тяжелом финансовом положении, принял решение сохранить это место. Мы начали заниматься этим вопросом еще в 1997 году. Можно было надеяться, что город с энтузиазмом отнесется к нашему предложению, поскольку, тем самым, он избавляется от обязанности заботиться о захоронениях, снимаются расходы из бюджета. К сожалению, эта территория до сих пор нам не передана. Затягиваются все процедуры передачи, медленно работают чиновники. В настоящее время, когда все расходы по обустройству участка с катакомбами легли на монастырь, в передаче его монастырю отказал бургомистр.

— Чем он аргументировал отказ?

— Тем, что решение это встретило протесты жителей города и представителей Католической Церкви. Письма подобного содержания он передал в Коллегию по апелляциям.

— Бургомистр по-прежнему намерен построить на месте катакомб экуменическую часовню?

— Вероятно, да.

— А православная Церковь?

— Мы против этого, кому эта часовня должна тогда принадлежать? Катакомбы образуют неотъемлемую часть монастыря, что и подтвердило Министерство внутренних дел и администрации, а также реставрационные службы.

— Ввиду огромного исторического значения монастыря в Супрасле — благодаря Супрасльскому кодексу он известен славистам во всем мире, — из-за волокиты и скромных возможностей государства, не могла бы Церковь обратиться с призывом о помощи к международным организациям, и даже к правительствам разных стран?

— Недавно мы обратились с такой просьбой к Польско-немецкому фонду, а теперь ждем ответа.

— А если обратиться к правительствам Белоруссии или России? Ведь польское меньшинство за границей получает от нашего правительства большие субсидии. В этом году в бюджете Сената на реализацию конкретных проектов предназначено около 50 миллионов злотых.

— Несколько лет назад, еще при епископе Савве, правительство Белоруссии выделило определенную сумму на восстановление супрасльской церкви. И сегодня любую финансовую помощь мы приняли бы с большой радостью.

— Со стороны некоторых национальных меньшинств раздаются упреки, что Церковь уделяет слишком мало внимания вопросам сохранения национальных культур…

— Думаю, что только благодаря Церкви эти культуры продолжают существовать и развиваться. Церковь не может вовлекаться в осуществление целого ряда сугубо культурных проектов, потому что это не является областью нашей деятельности. Однако многие культурные инициативы национальных меньшинств встречают поддержку и даже помощь Церкви. В Православном Центре культуры постоянно устраиваются лекции, выступления, презентации новых книг местных жителей — белорусов, украинцев, лемков, русских…

— В связи с всеобщей переписью населения, которая, как известно, содержит вопрос и о национальной принадлежности, существует опасение, что многие из белорусов и украинцев скроют свою национальность, опасаясь потерять место работы или повредить карьере.

— Я мог бы только призывать к тому, чтобы люди не стыдились и не скрывали своей национальности. Каждая нация ценна сама по себе. Такое поведение, когда что-то скрывают или утаивают, объясняется часто историческими событиями. Пришли, однако, другие времена. Перепись не должна влиять на нашу карьеру или занятость.

— Одновременно с вступлением в Европейский Союз усиливаются процессы глобализации, в еще большей степени, хотя это и трудно себе представить, наблюдается засилье западной массовой культуры…

— Действительно, глобализация несет с собой опасность унификации культур и серьезно угрожает именно культурам национальных меньшинств. А образ жизни, предлагаемый западной культурой, не принимается нашей Церковью. По моему мнению, независимо от того, вступим ли мы в Европейский Союз, или нет, воздействие и влияние чужой культуры не уменьшится. В то же время, с другой стороны, мы рассчитываем на то, что вступление в Союз гарантирует нам равные права, идет ли речь об общине верующих, или о национальности.

— В последнее время все громче говорится о планах создания православной школы…

— Мы думаем о православном лицее. Если бы удалось наладить его работу, со временем, возможно, мы бы открыли гимназию или восьмилетнюю школу. Мы отдаем себе отчет в том, что некоторые родители из опасения преследований не захотят посылать детей в такую школу, поскольку они боятся признать свою национальность. Рассчитываем, однако, на то, что есть столько сознательных православных и столько замечательных православных учителей, что наши планы должны осуществиться.

С епископом Белостокским и Гданьским Иаковом беседовали Евгений Чиквин и Алла Матреньчик.

Перевод с польского Владимира Мухина