 |
| Правая.Ru | Ярослав Бутаков | 25.01.2005 |
Сейчас с термином «национализм» связывают почему-то не любовь к своему народу, а агрессивную ненависть к чужакам, т. е. неправомерно отождествляют его с ксенофобией. Поэтому крайне важно «вернуться к истокам» и выяснить, какое содержание вкладывали в слово «национализм» творцы русской правой идеи.
В начале ХХ века в Государственной Думе появилась фракция русских националистов. В тогдашнем политическом спектре они занимали место между октябристами и черносотенцами. От октябристов их отличали подчёркнутая лояльность к самодержавию и требование господствующей роли русского народа в Русском государстве. В то же время «просвещённый патриотизм» националистов определял их дистанцирование от «чёрной сотни» с её простонародной ксенофобией. Русские националисты последовательно поддерживали мероприятия Петра Аркадьевича Столыпина по обузданию сепаратизма окраин и укреплению русской государственности. Стараниями киевского отделения партии националистов во главе с В.В. Шульгиным в 1912 г., в годовщину убийства Столыпина, в древней столице Руси был поставлен памятник погибшему премьер-министру (в дни Февральской революции он был уничтожен). Слова Столыпина «Нам нужна великая Россия!», выгравированные на постаменте памятника, стали девизом партии.
Совершенно неправомерно приписывать русским националистам какого бы то ни было времени лозунг «Россия — для русских!». Кстати, эти слова, произнесённые в конце XIX века Александром III, означали в тот период ограничение проникновения иностранного капитала в русскую промышленность и политику протекционизма, не более того. Под «русскими» же царь-консерватор подразумевал всех коренных подданных России, независимо от национальности. И позднее, когда революционное движение проявило свой подчёркнуто этнофобский антирусский характер, русские националисты и черносотенцы всегда отделяли народы Империи, враждебно настроенные по отношению к России и русским (евреи, поляки, финны, грузины, армяне), от лояльных народностей. Последних было большинство, проще говоря — все остальные. Представители нерусских народностей принимались даже в такую «черносотенную» организацию, как «Союз русского народа». Поскольку единственным критерием приёма было исповедание православной веры, для сотен тысяч преданных России татар, башкир, казахов, черкесов, осетин и т. п. пришлось создавать особые мусульманские державно-патриотические прорусские организации.
Выдающийся теоретик русского монархизма Лев Александрович Тихомиров (1852?1923) в работе «Монархическая государственность», вышедшей в 1905 г., утверждал: «Чтобы в таком разноплеменном государстве [как Россия] возможна была монархия, необходимо преобладание какой-либо одной нации, способной давать тон общей государственной жизни и дух которой мог бы выражаться в Верховной власти». Следовательно, русский национализм есть важнейшее условие крепости Российского государства. Национализм господствующей нации — сила не разъединяющая, а сплачивающая народы в их совместном государственном строительстве на их же общее благо. «В единении разноплеменного государства важнейшее условие составляет сила основного племени, его создавшего,? предупреждал Тихомиров. — Никогда, никакими благодеяниями подчинённым народностям, никакими средствами культурного единения, как бы они ни были искусно развиваемы, нельзя обеспечить единство государства, если ослабевает сила основного племени». Особенно Тихомиров предостерегал против политики, строящейся на задабривании народностей, враждебных к русской государственности, за счёт народа русского. «Это — политика саморазрушения»,? предсказывал он.
«Общность культурных основ развития», создающая «духовное единство» народов Империи, достигается, по мнению Тихомирова, с помощью: 1) единого государственного языка, 2) поддержания господствующей Церкви, 3) насаждения науки и образования, 4) установления разумной экономической организации, основанной на совместном производстве материальных благ всеми народами государства. Среди факторов объединения на первом месте стоит общий язык. Здесь уместно развенчать миф о том, будто русские националисты стремились к «русификации» окраин. Вот как эта политика выглядела в понимании Тихомирова.
«В разноплеменном государстве необходимо установление одного государственного языка, каковым может быть, понятно, только язык основного племени… Без этого не может быть ни администрации, ни суда, ни вообще самых элементарно необходимых для государства органов. В местностях, сплошь инородческих в дополнение к государственному языку может быть допускаем как дополнительный также и местный язык, но и это имеет разумный смысл только до тех пор, пока всё население не успело изучить государственного языка… Общность одного государственного языка не только, однако, не заключает в себе требования подавления языков местных, но даже, наоборот, дополняется их развитием». Ясно, что при нынешнем состоянии просвещения в России необходимость в каких-либо местных официальных языках отсутствует. Попытки в некоторых республиках РФ уравнять местные наречия с русским языком явно искусственны, а потворство этим попыткам со стороны центральных и местных властей есть прямое преступление против государственного единства.
Разумная национальная политика, по Тихомирову, должна вести к тому, что «государство, созданное одной основной нацией, в свою очередь, становится могущественным орудием создания ещё более великого национального целого, реализуя в этом процессе объединения созидательные способности как нации-основательницы, так и собранных ею около себя наций-сотрудниц». Выдвинутые Тихомировым принципы можно обозначить как «просвещённый национализм», хотя сам мыслитель не использовал этот термин.
Развёрнутое обоснование национализма представил в ряде работ Иван Александрович Ильин (1883?1954). В «Пути духовного обновления», написанном в 1932?35 гг., Ильин дал определение: «Национализм есть любовь к духу своего народа и притом именно к его духовному своеобразию». Утверждать, будто национализм порождает взаимную рознь и неприязнь народов, всё равно, считает Ильин, что уверять во вредосности любого лекарства или занятий спортом. Злоупотреблять можно всем, и уродливые стороны есть у каждого явления, но всё это «совершенно не касается духовно здоровой любви к своему народу».
«В чём же состоит сущность истинного национализма?»,? задаётся вопросом Ильин. «Любить родину — значит любить не просто „душу народа“, т. е. его национальный характер, но именно духовность его национального характера и в то же время национальный характер его духа… Истинный национализм есть национализм духовный, который идёт не только от инстинкта национального самосохранения, но и от духа, и любит не просто „родное“, „своё“, но родное-великое и своё-священное. Этим определяется отношение националиста и к другим народам… Любить свою родину умеет именно тот, кто не склонен ненавидеть или презирать другие народы… Истинный патриот любит в своём народе то, что должны любить и будут любить, когда узнают, и все другие народы; правда, он любит у своего народа и то, что другие народы не полюбят; однако и он вовсе не призван любить у других народов всё, но лишь то, что составляет истинный источник их величия и славы».
Национализм для Ильина тесно связан с христианством. Навязываемое убеждение, будто христианство, проповедуя универсальное братство людей, требует отказа от патриотизма и национализма, есть, по Ильину, вреднейшая выдумка, созданная для духовного разложения русского народа и удобства его завоевания. В работе «Основы христианской культуры», изданной в 1937 г., Ильин формулирует принципы «христианского национализма»:
«Национализм есть уверенное и страстное чувство,…
— что мой народ получил дары Духа Святого;
— что он приял их своим инстинктивным чувствилищем и творчески претворил их по-своему;
— что вследствие этого сила его обильна и призвана в дальнейшем к великим, творчески-культурным свершениям;
— что поэтому народу моему подобает культурное „самостояние“ как залог величия и независимость национально-государственного бытия…
Национальное чувство есть любовь к исторически-духовному облику и к творческому акту своего народа.
Национализм есть вера в богоблагодатную силу своего народа и потому — в его призвание.
Национализм есть воля к его творческому расцвету в дарах Святого Духа.
Национализм созерцает свой народ перед лицом Божиим, созерцает его душу, его таланты, его недостатки, его историческую проблематику, его опасности и его соблазны.
Национализм есть система поступков, вытекающих из этой веры, из этой любви, из этой воли и из этого созерцания.
Вот почему истинный национализм есть не тёмная, антихристианская страсть, но духовный огонь, возводящий человека к жертвенному служению, а народ — к духовному расцвету.
Христианский национализм есть восторг от созерцания своего народа в плане Божием, в дарах Его Благодати, в путях Его Царствия.
Это есть благодарение Богу за эти дары, но это есть и скорбь о своём народе, если народ не на высоте этих даров…
Национализм открывает человеку глаза и на национальное своеобразие других народов; он учит не презирать другие народы, а чтить их духовные достижения и их национальное чувство: ибо и они причастны дарам Божиим, и они претворили их по-своему.
Так осмысленный национализм учит человека, что безнациональность есть духовная беспочвенность и бесплодность; что интернационализм есть духовная болезнь и источник соблазнов и что сверхнационализм доступен только настоящему националисту. Ибо создать нечто прекрасное для всех народов может только тот, кто утвердился в творческом акте своего народа…
Тот духовный акт, которым народ творит свою культуру, есть акт национальный… Человек может не замечать этого; народ может не сознавать этого. Но это остаётся и пребывает. И есть у каждого народа известная ступень духовной зрелости, на которой он осознаёт особенности своего национального духа и своей национальной культуры и уразумевает, что ему даны свыше Дары и что он воспринял, усвоил и воплощает их своеобразно. Тогда нация постигает свой религиозный смысл, а национальная культура утверждается на обоих (доселе не сознававшихся) религиозных корнях. Религиозная вера осмысливает национализм, а национализм возводит себя к Богу».
Таково обоснование национализма классиками русской правой идеи.
Лит.: Ильин И.А. Путь духовного обновления. Гл. 7: О национализме. / Соч. в 10 т. Т. 1. М., 1993. С. 196−217; его же. Основы христианской культуры. 7.: О христианском национализме. / там же. С. 323−329; Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М., 1998. С. 608−614.
22 января 2005 г.
