«Так можно аннулировать и договор между Карфагеном и Римом»

Доцент БРИ Константин Матвеев уличает политиков в юридическом невежестве

«Преподаватели юрфака Латвийского университета в общении со студентами избегают употребления слова „оккупация“. Потому что дорожат своей репутацией», — утверждает доцент юридического факультета Балтийского Русского института (БРИ) Константин МАТВЕЕВ. По его мнению, в случае с СССР и Латвией речь может идти об аннексии или инкорпорации.

Символическое действо

— Если верить заявлению президента Эстонии Арнольда Рюйтеля после встречи с российским лидером Владимиром Путиным, то Россия готова аннулировать пакт Молотова-Риббентропа. Как вы оцениваете такую возможность с юридической точки зрения?

— Таким же образом можно аннулировать договор, который подвел итоги 2-й Пунической войны между Карфагеном и Римом — это достаточно близкая аналогия. Ситуация в Европе, которая сложилась в результате Ялтинской и Потсдамской конференций, делает значение этого пакта равным нулю уже на тот момент — на период 1944—1945 годов. Разговоры об аннулировании пакта Молотова-Риббентроппа — это какое-то непонятное пережевывание давно отрыгнутой политической жвачки, если говорить грубо. Ни позицию российского президента, если она была адекватно воспроизведена, ни позицию его коллеги Рюйтеля я не понимаю. Договор утратил реальное юридическое значение. Да, можно баловаться некими символическими действами мистического свойства, но очевидного смысла я в этом не вижу.

— Можете ли вы себе представить ситуацию, что Россия признает факт оккупации Латвии?

— Видите ли, ни один мыслящий человек, ни один серьезный политик даже не станет предполагать, что оккупация была. Все серьезные латвийские политики понимают, что оккупации не было. Остальные — либо дилетанты, либо политические провокаторы.

«Я говорю банальные вещи»

— Что же это было, если не оккупация?

— Есть более-менее сложившееся определение оккупации, разнятся только нюансы. Но ни под один из вариантов ситуация, сложившаяся на протяжении этих десятилетий, не подходит. Можно говорить об аннексии, инкорпорации, но не об оккупации. Это совершенно разные вещи. Вообще, независимость государства можно уничтожить 24 разными способами. И только один из них де-юре называется оккупацией. Во-первых, на оккупированной территории не действуют законы и нормативные акты оккупировавшей страны. Это только одно из многих различий оккупированной территории и территории, включенной в состав государства. Во-вторых, граждане оккупированной территории никогда не будут гражданами страны-оккупанта. Это весьма существенно. Если проводить исторические аналогии, то в начале 20-го столетия Австро-Венгрия довольно долго оккупировала территорию Боснии. Или, например, ситуация современного Израиля, где четко проводится граница между оккупированными территориями, которые находятся под контролем израильской администрации, и территорией собственно Израиля.

Ситуация в Латвии все-таки гораздо больше напоминала аннексию или инкорпорацию.

Возможна дискуссия насчет этапа с июня до начала августа 1940 года. Вот здесь есть поле для юридической оценки. Потому что в начале августа по просьбе делегации Сейма Латвии Верховный Совет СССР принял решение о включении территории Латвии в качестве субъекта советской федерации. То есть оккупация, если она и была, завершилась в августе 1940 года.

Я говорю банальные вещи. Хорошо знаю, что преподаватели юрфака Латвийского университета в общении со студентами избегают употребления слова «оккупация». Потому что дорожат своей репутацией. Я не первооткрыватель, не подрыватель основ. Знающие, мыслящие люди придерживаются именно такой позиции
И скорее всего, в целях улучшения отношений России и Латвии можно было бы говорить о признании Латвией отсутствия оккупации.

— Возможно, настойчивые речи о признании оккупации объясняются желанием латвийских властей выставить России счет за причиненный ущерб, о чем уже не раз говорилось?

— Это утопия. Я не считаю настолько глупыми наших доморощенных политиков. Существует определенная причинно-следственная связь. Та политико-правовая система, которая у нас сейчас сложилась, исходит из тезиса наличия оккупации. Если мы выбрасываем этот тезис, тогда становится совершенно непонятным постановление Верховного Совета ЛССР от 15 октября 1991 года — когда появились граждане и неграждане. Отпадает это — возникают сомнения в легитимности 5, 6 и 7-го Сеймов — ведь тогда и 1-я статья конституции, которая гласит, что власть принадлежит народу, зависает в воздухе. То же самое и с законами, принятыми этими Сеймами. Соответственно, подлежат пересмотру и возникшие на базе этих законов отношения, в том числе с недвижимостью. Это довольно серьезная подоплека. И признание факта отсутствия оккупации имело бы для страны очень серьезные последствия.