Молитва перед сражением

Полтора месяца провел в Чечне со спецназом саратовский священник Владимир Каширин

В окружении сугробов и заиндевевших деревьев белоснежный Свято-Ильинский храм — сущая картинка с рождественской открытки. Тишина. Словно и нет в трех минутах ходьбы от уютного церковного дворика вечной суеты транспортного кольца, украшенного главной достопримечательностью этой саратовской окраины — памятником военному строителю.

Свято-Ильинский храм тоже дело рук строителей в погонах, не пожалевших под него уголка территории своей части. Молодой священник, настоятель храма Владимир Каширин, кажется, и сам еще не налюбуется освященной меньше года назад церковью, с удовольствием демонстрируя царящий в ней идеальный порядок. Но мы говорим о… Чечне. Всего несколько дней назад отец Владимир вернулся из 44-дневной командировки в Ханкалу, расположенную в семи километрах от Грозного, главную базу российских войск в неспокойной республике.
Неисповедимы пути Господни. В 1995 году сержант Владимир Каширин уже месил чеченскую грязь, завершив свою армейскую одиссею в Дагестане. Тогда он и думать не мог, что вновь придется вернуться за Терек. Особенно после того, как под «бэтээром», на котором ехало его отделение, рванула мина. Дело ограничилось контузией, но случай заставил сильно призадуматься юношу, у которого вдруг зародилось совершенно четкое желание построить часовню. Хотя до этого он и креститься-то стыдился. То ли давало себя знать влияние старшего брата священника, то ли все обострила неожиданная смерть отца. А тут еще бесконечно несущиеся с минаретов и из приемников слова намаза. Он признается, что по-настоящему осознал себя русским именно на Кавказе.

Можно представить, какую гамму чувств вызвало появление перед многонациональным строем саратовских спецназовцев в Ханкале священника, вслед за словами приветствия прочитавшего молитву перед сражением и попросившего у всех помощи в устроении походного православного храма в одной из больших армейских палаток. Тот факт, что батюшка окормлял отряд и на берегах Волги, ситуацию не меняло. Таинства и церковные обряды, совершаемые на территории военного городка в Саратове, посещает меньшинство. По много месяцев находящиеся во враждебном окружении, не раз предаваемые высокими инстанциями (многомесячные невыплаты «боевых» — беда еще не самая страшная…) бойцы привыкли верить лишь в собственную выучку да в плечо друга.

Нынешнее воинство, притом находящееся в условиях приближенных к боевым, — контингент для миссионера непростой. Одно из расхожих представлений, живущих в солдатской массе: Православие — религия слабых, а попы все сплошь пузатые.

— Я понимаю природу этого скепсиса. Трудно жить в такой концентрации своей и чужой ненависти. Помню по личному опыту, — рассуждает отец Владимир.- Тем более тяжело, когда солдата давит груз такого страшного греха, как убийство. Такой воин становится больным. Отсюда безверие. Лечение одно — покаяние.

Батюшка не бросался спорить, не спешил сыпать умными цитатами. Каждое утро вместе с бойцами он умывался ледяной водой, бегал трехкилометровые кроссы, играл в волейбол (заметно снимающий психологическое напряжение), а если уж приходил на стрельбище, то клал все пули так, что никому не стыдно было показать свою мишень. Тем временем в быстро оборудованном войсковом храме начали совершаться Таинства Крещения, Исповеди, Причастия. Под каждой иконой, по просьбе солдат, он прикрепил слова соответствующей молитвы. Кроме двух софринских подсвечников в походной церкви появились и подсвечники, сделанные отцом Владимиром из гильз. Солдаты и офицеры потянулись в палатку, увенчанную крестом, и во время, свободное от служб: кому-то надо поставить свечку за погибшего друга, побыть одному, кто-то жаждет разобраться в смысле бытия, поговорить по душам…

Окончательно спецназовцы признали священника после того, как он побывал с одной из групп в Грозном. Две недели батюшка жил с бойцами в полуразрушенном доме без окон, вместо них — натянутые тряпки. Спали на полу, на деревянных щитах в спальниках, зато под «охраной» икон. Не была забыта и водосвятная чаша. Перед тем, как ребята уходили на задание, обязательно читалась молитва, батюшка окроплял спецназовцев святой водой. Того, о чем он больше всего волновался, собираясь в дорогу, — остаться невостребованным — не случилось. Что ни день, то новое освящение комендатур: Заводского, Чернореченского, Ленинского районов чеченской столицы, оперативного отдела криминалистики Старопромысловского района. И каждый раз десятки крещеных милиционеров и военнослужащих, и везде обязательная проповедь с напоминанием о том, что воин-христианин сражается не со злобой в душе, а с молитвой за своих врагов.

За примером истинно христианской доблести не было нужды обращаться в глубь веков. Несколько лет назад ее явил настоятель храма во имя святого Архистратига Божия Михаила города Грозного священник Анатолий Чистоусов. Отправясь по благословению Патриарха Алексия II вызволять из чеченского плена наших солдат, он был сам захвачен и впоследствии расстрелян боевиками. Подвиг священника, не пожалевшего жизни за други своя, отец Владимир вспоминал в Чечне часто. Естественно, говорил он о мученике за веру и в своей проповеди, прозвучавшей вслед за акафистом, отслуженном в самом грозненском храме. Правда, от церкви, по существу, остались только стены. Местные православные жители перенесли сохранившиеся иконы, среди которых и чудотворный образ «Страсти Христовы», в здании крестильни. Здесь по двунадесятым церковным праздникам проходят богослужения. К радости трех десятков прихожан, собравшихся в крестильне, саратовский пастырь отслужил еще и панихиду.

Потом долго беседовали по душам. Но и без этого видно — хорошего в республике мало. Куда идут отпускаемые Чечне миллиарды — непонятно. Руины как стояли, так и стоят. Строятся лишь редкие особняки. Убираются разве что грозненские улицы. Но спокойно на них только днем. По ночам слышны регулярные перестрелки межклановых разборок. Замечательно, что новый президент Алу Алханов распорядился восстановить храм, но вообще Чечня веротерпимостью не отличается. Вайнахи, подтверждает отец Владимир, при виде человека в солдатских ботинках, но в скуфейке и с крестом на груди не скрывают своего неудовольствия.

Между тем, в самой группировке трое солдат-мусульман пожелали креститься. Долго присматривались, расспрашивали, интересовались, чья религия более мужественная? Батюшка, не мудрствуя лукаво, предложил им сравнить строгость исламских и православных постов и благость картин райской жизни. Что им кажется более верным: вечная жизнь с вином и прекрасными гуриями, обещанная Кораном, или небеса обетованные, где православные угодники «аки Ангелы» пребывают?..

— Я их предупреждал, в семьях будут неприятности, — рассказывает отец Владимир.- Но они настояли: «У вас молитвы перед боем, иконы, освящение, сошествие святого огня в Пасху — истинность религии чувствуем». Я их покрестил. Думаю, они будут крепки в своей вере.

Искренность служения православного миссионера, стремящегося привнести в тяжелую ратную службу иной, более высокий смысл стала своего рода «открытием» для многих спецназовцев. Но и саратовский отряд, признанный в ушедшем году лучшим среди частей спецназа МВД России, в свою очередь сумел поразить священника. Чего он совершенно не ожидал от находящихся в горячей точке бойцов, так это полного отказа от спиртного. Не первый год спецназовцы поддерживают в своих рядах сухой закон, лишая таким образом ваххабитских агитаторов любимого козыря. Сегодня саратовцы заняты в Чечне обычным «поддержанием паспортного режима», но на их счету и множество спецопераций по ликвидации лидеров банд-формирований и баз боевиков. Сотни бойцов отряда отмечены государственными наградами, трое удостоены звания Героя России.

Полторы тысячи крестиков, сотни свечей и «Кратких молитвословов для православных воинов», привезенных из Саратова, разошлись по солдатским рукам за месяц.

— Душа-христианка не может без молитвы. Но кому и как молиться наша армия за годы коммунистического режима почти позабыла, — сокрушается отец Владимир.- Сквозь духовную темноту вера ищет выход даже в форме суеверий, вроде доморощенной «молитвы-заклинания», оберега, которую порой шепчут солдаты, отправляясь на задание: «Ангел мой, пойдем со мной, Ты впереди, я за Тобой». Но в условиях боевых действий, когда жизнь и смерть идут рядом, душа ищет настоящего.

Когда срок командировки отца Владимира завершился, спецназовцы наградили батюшку грамотой за храбрость. Командир части, подполковник Сергей Раскопин, поблагодарив за помощь, предложил: «Оставайтесь, отец, с нами!»

— Полтора месяца прошли в Ханкале как пять минут, — подытоживает наш разговор священник.- Эта поездка для меня оказалась очень важной. Нет лучше условий для духовного возрастания, чем условия боевые. Живя в четырех стенах с телевизором и компьютером, человек забывает, что он временный гость на земле.

В марте батюшка снова планирует отправиться в Чечню.

N1, 2005