 |
| Седмицa.Ru | Сергей Путилов | 24.12.2004 |
Только на то, чтобы обойти ощетинившиеся зубцами стены, придется потратить не меньше дня. Судя по справочнику, цитадель просто необъятна — три гектара с лишним. Вместе с обслуживающим персоналом количество обитателей замка временами доходило до двух тысяч человек. Целый город! О том же, чтобы штурмовать уходящие под облака укрепления, можно было и не думать. Спасовал даже непобедимый Саладин. Он долго с удивлением разглядывал неприступные стены и с позором ретировался.
Однако деньги берут любые крепости. Направляюсь к будке кассира. Темный туннель с замшелым сводом, свет проникает сюда лишь сквозь немногочисленные «иллюминаторы» в потолке. Поднимаюсь по широкой лестнице. Огромное помещение со стойками для привязи лошадей. Это конюшня. Да, если театр начинается с вешалки, то настоящий рыцарский замок — с лошадиного загона.
Вся территория цитадели надежно защищена от неприятельских стрел и ядер каменным панцирем в виде сводчатых потолков и крытых переходов. Поэтому путешествие напоминает блуждание по нескончаемому лабиринту. Обилие потайных комнат, узких ходов и просторных галерей. Внутренняя планировка, также как и необоримые наружные стены, подчинены единому замыслу — защите крепости. Если враг каким-то чудом попал внутрь, то нужно максимально затруднить ему перемещение, запутать, загнать в ловушку и там прикончить.
Взбираюсь на крепостную стену. Из проделанной в ее толще бойницы подступы к замку видны как на ладони. Отсюда открывается захватывающая дух картина. Сколько хватает глаз, вокруг простираются покрытые лесами горы, террасы полей. Видно, как в отдалении на зеленом лугу мирно пасутся овцы. Порыв ветра доносит свежий морской воздух — до морского побережья рукой подать, километров пятьдесят, не больше. В контроле над этим стратегически значимым горным проходом между Хомсом и Средиземным морем как раз и состояла задача защитников крепости. Кроме того, хозяйничавшие в замке рыцари-иоанниты (госпитальеры) должны были отправлять конные патрули для защиты паломников, шествовавших из Европы в Святую Землю. Свирепых сарацин и разного лихого люда тут всегда было в избытке. Дело как будто хорошее. Однако, почему же тогда ближневосточные христиане были лишь рады, когда полчища «освободителей» вернулись назад в Европу?
Первыми тяготиться «дружбой» с Западом начали византийские императоры. Сначала они сами настойчиво просили европейских монархов прислать помощь для борьбы с мусульманами. Но очень скоро ситуация изменилась. Первый, кто поздравил Саладина с изгнанием крестоносцев из Иерусалима, был… император ромеев. Дело доходило до того, что местные христиане добровольно открывали ворота армиям магометан — настолько «франки» всех разочаровали!
С победой крестоносцев положение местных сирийских христиан отнюдь не улучшилось. Латиняне воспринимали своих восточных единоверцев как «неполноценных». Не могло быть даже речи о допуске их в правящее сословие. «Франки» видели в православных и яковитах (монофизитах) лишь подданных, плательщиков дани. При этом война вызывала все новые поборы, которые целиком ложились на плечи местного населения. Без разбору, будь ты магометанин или последователь Христа. Когда же дело доходило до вооруженных стычек, то, запершись в своих крепостях, рыцари были не в состоянии защитить землю и мирных жителей от огня и меча сарацин. Кульминации недовольство новой властью достигло, когда до ушей сирийцев дошла весть о взятии «франками», в том числе госпитальерами, египетского города Бильбаса. Овладев им после трехдневной осады, они учинили жестокую расправу не только над мусульманами, но и христианами-коптами. Потеряв поддержку среди местных жителей, крестоносцы не могли рассчитывать на то, что им удастся задержаться здесь слишком долго.
Продолжим путешествие по Крак де Шевалье. Впервые замок на склоне Джебель Ансари крестоносцы захватили в 1099 году, перебив небольшой курдский гарнизон. Сделали они это мимоходом, по пути к главной цели первого крестового похода — Иерусалиму. В 1142 году Триполитанский граф Раймонд I передал крепость госпитальерам. Те сразу поняли огромную значимость подарка. И, едва водрузив над крепостью свой красный стяг с белым лапчатым крестом, принялись обустраивать ее. Возведенные из двухметровых известняковых плит два ряда стен, неприступные башни, но главное — мужество и железная дисциплина позволяли им в течение полутора столетий отбивать атаки превосходящих сил мусульман.
Благодаря умелой реставрации сегодня можно составить довольно яркое представление об образе жизни и привычках обитателей Крак де Шевалье. Интересна часовня в готическом стиле. Здесь перед боем рыцари молили Бога о даровании им победы над басурманами. Стены храма украшали знамена и военные трофеи, а также оружие погибших товарищей и даже сбруи их лошадей.
Захватив Крак де Шевалье, мамелюкский султан Бейбарс превратил часовню в мечеть. Об этом свидетельствуют михраб — ниша в восточной стене, указывающая на Мекку, и каменный трон с лестницей (минбар). Вскарабкавшись по ступеням, имам читал из маленького домика с куполом на четырех столбиках свои проповеди. Тем не менее, если присмотреться, то под сводами потолка можно различить каменный крест: мусульмане молились Аллаху под сенью главного символа ненавистных им рыцарей. Возможно, не заметили или же просто не дотянулись, чтобы уничтожить.
История замка неразрывно связана с монашеско-рыцарским Орденом госпитальеров, или иоаннитов. Ввиду своей малочисленности, крестоносцы были не в состоянии прикрывать все границы христианских государств на Востоке. Они простирались от Антиохии на севере до Синая на юге. Поэтому владения соединили цепочкой из более чем тридцати неприступных крепостей. Крак де Шевалье был самой крупной из них.
Особенности архитектуры орденских замков давали возможность немногочисленному гарнизону продолжительное время выдерживать натиск превосходящих сил противника. Но одной смелости и боевой выучки для этого было мало. Требовались еще еда и питье. В просторной кладовой, соединенной крытой галереей с залом, хранились обширные запасы зерна, вина, фуража для лошадей. У рыцарей были многочисленные стада коров, овец, коз. Потомки этих славных животных до сих пор щиплют травку близ стен крепости.
Провизию иоанниты берегли как зеницу ока, поэтому поместили ее в наиболее защищенную часть своего замка — южный редут. Высота его поросших пучками зеленых кустиков стен достигает тридцати метров. В большом зале также находились пекарня, мельница, маслобойня. В крепость проложили акведук, по которому постоянно поступала питьевая вода, достаточная для двухтысячного гарнизона. Внутри обеденного зала, для подстраховки, монахи-воины в толще скальной породы вырыли еще один колодец. Сейчас он зарешечен для безопасности туристов. Судя по тому, как долго падает брошенный в каменную пасть камешек, до дна — не один десяток метров. Немногочисленные защитники всегда могли подкрепиться и утолить жажду после жаркой схватки с сарацинами.
«Замок рыцарей», чье название звучит на причудливой смеси французского с арабским как «Крак де Шевалье», был взят сарацинами лишь обманом. Случилось это незадолго до падения последнего оплота крестоносцев на Ближнем Востоке — средиземноморской крепости Акра. Дело было так. Весной 1271 года мамелюкский султан Бейбарс, уже отвоевавший у чужаков-европейцев все их владения в Святой Земле, приблизился к неприступной крепости. Замок обороняла лишь горстка рыцарей-монахов. Начать штурм египетский полководец решил с наименее защищенной, восточной части укреплений. Неся немалые потери, атакующие сделали подкоп и прорвались за стены крепости. Но это еще не означало победы. Дело в том, что внутри крестоносцы догадались воздвигнуть еще одну цитадель. Там-то они и укрылись, отступив через потайной ход. В этом южном редуте находились большие запасы провизии. Осада обещала затянуться надолго. Тогда султан пустился на хитрость.
Относительно дальнейших событий существует две версии. Согласно первой, сарацины изготовили письмо, посланное якобы Великим магистром Ордена Гуго де Ревелем, с приказом о сдаче крепости. Оно было доставлено в гарнизон, и защитникам ничего не оставалось, как покорно повиноваться воле верховного главнокомандующего. Другая история гласит, что арабы, переодевшись христианскими священниками, прибыли к стенам замка с мольбами о защите. А когда доверчивые госпитальеры открыли ворота, те выхватили из-под ряс сабли. Крак был взят. К чести завоевателей, всем уцелевшим рыцарям была дарована жизнь.
Отвоевав «крепость на холме», сарацины быстро утратили к ней всякий интерес. После нашествия монголов замок пришел в упадок, а в период османского господства он вообще был заброшен.
Попытка установить над бывшими провинциями Римской империи латинский крест вместо исламского полумесяца провалилась. Вместе с тем, эпоха крестовых походов стала переломным моментом в истории ближневосточного Христианства. Составляя в XI веке едва ли не половину населения Сирии и Палестины, христиане уже через 200 лет превратились в замкнутые конфессиональные группы, островками вкрапленные в безбрежное исламское море.
Один из таких «островков» расположен как раз поблизости от Крак де Шевалье. В Вади эн Надара («Долине христиан») компактно проживают несколько десятков тысяч последователей Иисуса Христа, преимущественно православных.
Пока наш автобус петлял по горному серпантину, я успел разговориться с местным жителем. Мужчина лет сорока, в синей рубашке и льняных брюках держал в руках полиэтиленовый пакетик со связкой спелых бананов. Незнакомец оказался обитателем поселка Мармарита, что километрах в пяти к северу от знаменитой крепости госпитальеров. Он возвращался домой из сельскохозяйственного банка, где работает клерком.
Первое, о чем спросил меня туземец было: православный я, или «латин»? Только получив «правильный» ответ на свой вопрос, он любезно ответил на мой, который звучал как «уж не бананами ли им выдают зарплату в банке?» Оказалось — нет. Правительство уделяет большое внимание развитию сельского хозяйства, в том числе через предоставление кредитов крестьянам. Зарплата работников агробанков, по его словам, «нормальная». На прощание банкир тепло пожал мне руку, и настойчиво пригласил посетить их православный монастырь св. Георгия Победоносца.
Привычка здороваться с иностранцами только после выяснения их конфессиональной принадлежности выработалась у здешних жителей лишь в последние годы. Связано это с настойчивым желанием западных миссионеров обратить в свою веру православную паству зеленой долины. Здесь проживает более 70 000 христиан, в основном, как уже отмечалось, «ортодоксов». Вследствие этого, окружающая замок местность и получила название «Долины христиан».
Мощный центр Православия возник здесь задолго до прихода крестоносцев, не говоря уже о современных западных проповедниках. Основание величественной цитадели в честь святого великомученика Георгия Победоносца приписывается византийскому императору Юстиниану (VI век). Сложенные из пыльных известняковых блоков стены надежно защищают стройную базилику под черепичной крышей. Звон колокола разносится далеко по горам, возвещая о начале службы. Жители Мармариты поодиночке и многочисленными семьями стекаются к древним воротам обители. Настроение у всех радостное, слышен детский смех.
Подумать только, еще совсем недавно здесь царило полное запустение. Древний монастырь почти двести лет лежал в руинах. Православный приход деревни Мармарита, а это около тысячи человек, находился в полном упадке. Не было даже приходского священника. Работали только три католические школы. Однако все изменилось, когда в 1995 году архиепископом Долины христиан был назначен Иоанн Язиги. Работник сельскохозяйственного банка, кстати, оказался его родственником.
Свою кипучую энергию архипастырь направил прежде всего на восстановление монастыря. И этот расчет полностью оправдался. Сегодня обитель окормляет не только Мармариту, но и четыре десятка других близлежащих деревень. Организованные братией в селениях библейские курсы за минувшие годы окончили, ни много ни мало, 7 000 человек. Для многих курсы стали главным источником образования или просто элементарной грамотности. При обители действует молодежный лагерь. Каждое лето его посещают десятки детей.
Монастырь св. Георгия — настоящее духовное сердце Антиохийского Патриархата. Его мощное биение слышно не только в зеленой долине, но и по всей Сирии. Это тем более важно, что против православной Сирии уже почти тысячу лет не прекращается «крестоносная» экспансия Запада.
Первые католические миссионеры ступили на сирийскую землю под звон мечей крестоносцев. Все нелатиняне были для них «схизматиками», то есть объектом обращения в «истинную веру». В наиболее трудном положении оказалась древняя яковитская церковь. Ей даже был запрещен доступ ко Гробу Господню. Гонения сопровождались энергичными попытками Рима подчинить себе сирийцев-христиан. Впервые это удалось в 1237 году. Это подчинение, впрочем, объяснялось лишь страхом перед татарским нашествием, поэтому оно не было долгим. Но затем, начиная с XIV столетия, борьба яковитской церкви с католическим влиянием стала просто отчаянной. Слабые материально, гонимые и оторванные от Вселенской Матери-Церкви яковиты не имели ни сил, ни средств, чтобы отразить активный натиск римско-католической пропаганды.
Численность яковитской церкви Сирии неуклонно уменьшалась. Ее последователи рассеялись по деревням и горным селениям. В наше время положение продолжает ухудшаться. Если в начале прошлого века общее количество сиро-яковитов определялось в 150 000 человек, то сейчас это течение Христианства насчитывает в Сирии не более 80 000 верующих. Совсем недавно прекратили существование Алеппская, Хамийская, Хомская епархии яковитов. Связано это с тем, что большая часть прихожан отпала в католическую унию.
Главой яковитов ныне является Игнатий Ефрем — «Патриарх города Антиохии и всей области Апостольской кафедры». Его резиденция находится в Дамаске. Вся история яковитов наглядно свидетельствует о пагубных результатах отделения от Вселенского Православия. И, наверное, только возвращение в лоно Матери-Церкви может влить в древнюю ветвь Православия жизненные силы, необходимые для духовного роста и процветания.
Однако, римско-католический прозелитизм в Сирии вовсе не ограничивается одними монофизитами. Православные Сирии подвергаются не менее сильному давлению извне. Наиболее активная конфронтация с Римом началась в эпоху Контрреформации, когда папство стремилось компенсировать утрату позиций в Европе расширением своего влияния на Востоке. В XVII веке сразу в нескольких сирийских городах начали действовать латинские миссии. Они развернули кипучую деятельность в прибрежных районах, население которых было издавна связано с европейской торговлей и жило бок о бок с крупными колониями итальянских и французских купцов.
Проблему усугубляло то, что Антиохийская Патриархия была слаба экономически, и поэтому все чаще вынуждена были обращаться к Западу за помощью. В 1631 году Патриарх Игнатий III даже формально признал главенство Римского престола. Если бы не противодействие османов, которые долгое время рассматривали католических миссионеров как опаснейших внутренних врагов, то неизвестно, чем бы все закончилось.
Упадок османского могущества и рост европейского влияния на Ближнем Востоке привели к значительным успехам униатской пропаганды среди православных арабов. В 1724 году, после смерти Патриарха Афанасия III, пролатински настроенные иерархи избрали на Антиохийский престол учившегося в Риме племянника митрополита Евфимия — Серафима Таноса. Он был возведен на Патриарший трон под именем Кирилла VI и сразу признал главенство Папы. Правда, одновременно с этим Константинопольский Синод рукоположил православного Антиохийского Патриарха, кипрского грека Сильвестра. Пользуясь поддержкой султана, Сильвестр заставил Кирилла бежать в Ливанские горы.
Весь восемнадцатый век не прекращались ожесточенные столкновения православных и униатов. Противостояние раскололо практически все общины. Западные миссионеры, располагавшие значительными финансовыми средствами, открыли сотни храмов, больниц, школ. Так появилась униатская Мелхитская церковь Сирии
В то же время положение православного Антиохийского Патриархата было без преувеличения катастрофическим. Сокращалось число православных церквей, многие из них не имели ни икон, ни утвари, ни богослужебных книг. Все это заставило Антиохийского Патриарха Мефодия (1823−1850 гг.) обратиться за поддержкой к Русской Православной Церкви. Так в истории сирийского Православия открылась новая глава.
Российская империя стала надежным союзником православной Сирии. В 1842 году в нашу страну за сбором милостыни на устроение образовательных учреждений и строительство храмов был послан митрополит Гелиопольский и Гор Ливанских Неофит. Призыв о помощи нашел горячий отклик в сердцах россиян. Кроме богатых пожертвований антиохийцам была предоставлена для подворья московская церковь Вознесения Господня, что на Ильинке.
Первоначальной целью учреждения Антиохийского подворья было приобретение материальных средств и церковной утвари — храмы и монастыри Антиохийского Патриархата пришли в крайнюю бедность. Тогда же было создано Российское благотворительное общество. Его миссия состояла в создании русских школ. Многие иерархи Антиохийской Церкви из Сирии, Аравии, Палестины получили духовное образование в нашей стране. Они учились в Духовных академиях Москвы, Киева, Санкт-Петербурга, Казани. Активно действовало здесь Императорское Палестинское общество. В одном из православных храмов Хомса мне показали великолепный резкой иконостас — подарок Палестинского общества.
После большевистской революции и начавшихся в России гонений на Православие взаимоотношения между двумя Церквями-сестрами на некоторое время были прерваны. Но сразу после победы в Великой Отечественной войне Антиохийское подворье, закрытое в 1929 году, возобновило свою деятельность при московских храмах Архистратига Гавриила и великомученика Феодора Стратилата. Там оно существует и поныне. Связи между Антиохийским и Московским Патриархатами продолжают крепнуть. Совсем недавно, в январе 2003 года состоялся визит в Москву Блаженнейшего Патриарха Антиохийского Игнатия IV, когда ему была присуждена премия Международного Фонда единства православных народов «За выдающуюся деятельность по укреплению единства православных народов».
Крак де Шевалье — Москва
