Заговор против будущего

В то время как после Беслана наши «элиты» увлеченно заняты укреплением безопасности в виде установки кнопок быстрого реагирования в школах, принятия новых законов и поправок, выделения всё новых и новых средств «силовикам», поиском «пятой колонны» и «врагов», а после киевских событий ещё и дискуссиями на тему «Где случится следующая бархатная революция?», в РФ полным ходом идёт подрывающая основы и будущее страны революция антиобразовательная. И делают её не бородатые «воины ислама» в горах, и не оранжевая массовка на Майдане, а рафинированные дяди и тёти в кабинетах.

В результате уже принятых на данный момент решений (например, вступающего с 1 января 2005 года федерального закона N122) и подготовленных к срочному — до весны следующего года — принятию решений (представленных министром образования и науки А. Фурсенко 9 декабря правительству и в тот же день обсужденных на парламентских слушаниях в Госдуме) со следующего учебного года российское население — прежде всего, молодёжь, — окажется в совершенно новой ситуации и будут иметь в своём распоряжении абсолютно иную систему образования. Выглядит она следующим образом.

1. Высшее образование в основе станет платным. Это произойдёт за счёт разделения времени обучения на преимущественно платный бакалавриат (3−4 года) и исключительно платную магистратуру, а также за счёт общего сокращения бесплатных бюджетных мест и иных государственных гарантий. Лучшие вузы станут недоступными для подавляющего большинства выпускников школ. Важную роль здесь также сыграет и дальнейший рост общей стоимости обучения в расположенных в крупных городах лучших вузах (стоимость жизни, связь с домом и др.). Резко снизится общее количество вузов (в перспективе — в пять-семь раз) и количество мест в них — не менее чем в два раза. Соответственно, снизится число лиц, получающих высшее образование.

2. Общее среднее образование будет подготовлено к введению платного обучения в старшей школе. Реальное время обучения, которое будет гарантироваться государством, снизится на 2−3 года и ещё примерно на треть за счёт снижения бесплатной нагрузки учащихся.

3. Сеть дошкольных учреждений будет по-прежнему сокращаться, полноценные программы дошкольного образования (ясли и детсады) будут плавно переводиться в различного рода фрагментарные программы типа услуг центров временного пребывания ребенка и т. п. Стоимость дошкольного образования существенно вырастет.

4. То же самое, что и с дошкольным образованием, будет происходить с дополнительным общим образованием (дворцы творчества, центры развития ребенка и т. п.) и сельскими школами.

5. Количество негосударственных школ сократится минимум на треть, причём эту треть составят самые интересные и недорогие школы. Останутся исключительно высокооплачиваемые, где стоимость обучения в месяц составляет восемьсот долларов и выше — до двух тысяч долларов. Негосударственное образование станет доступным исключительно для элиты — высших чиновников и бизнесменов.

6. Российская школа перестанет быть единой и окончательно расслоится по двум направлениям: а) на узкую прослойку школ и вузов для «богатых» и массовую школу для «бедных»; б) на школы и вузы в мегаполисах, а также в недотационных регионах и учебные заведения в остальных регионах и городах.

7. За счёт сокращения учебных мест на всех уровнях образования (от дошкольного до высшего) произойдёт ощутимое сокращение педагогического и обслуживающего персонала. При этом несколько повысится заработная плата оставшихся работников.

8. Общее образование — основа воспроизводства, развития и базовой безопасности страны — будет привязано к результатам тестового в своей основе единого экзамена (ЕГЭ). В результате будет разрушена фундаментальность общего образования, позволяющая формировать высшие способности (мышление, понимание, воображение) и другие базовые для личности характеристики сознания и мышления.

9. Резко усилится деградация всех окружающих сферу образования «сред»: научной, культурной, передовой промышленной (типа машиностроения, хай-тека и т. п.). В науке, например, резкое сокращение числа организаций и учёных будет сопровождаться полным размыванием статуса научной деятельности и отождествление науки с любой иной, прежде всего, коммерчески-торговой деятельностью.

10. Технологический уровень массового образования всех уровней и типов (методики, дидактические системы, учебники и пр.) останется в лучшем случае прежним, «советским», или хуже.

11. Образовательная инфраструктура (управленческие системы, здания, оборудование, наука, система связи, методические системы) сократится в разы и вызовет инфраструктурную необеспеченность и формационное упрощение образовательной деятельности на всех уровнях образования.

12. Сфера образования окончательно будет привязана к «рынку», т. е. к существующему уровню развития промышленности и социальной сферы. Из сферы производства будущего образование превращается в сферу обслуживания настоящего одной из развивающихся стран. Образование мирового уровня станет недоступным большинству населения страны. В целом не только не произойдёт повышения качества устойчиво «проседающего» российского образования, но и произойдёт очередной системный провал, деградация примет ускоренный и необратимый характер. Российская школа станет колониальной.

Важное пояснение: среди всех последствий «реформ» (модернизации) нет ни одного позитивного для образования, страны и населения. Их вообще нет, поскольку они не планируются. И это не случайно: проекта новой сферы образования и её нового значения для страны у революционеров нет. Решаются исключительно внешние для образования задачи, связанные с резким снижением расхода бюджетных средств и с созданием системы доступа в образовательную инфраструктуру частного капитала.

За антиобразовательной революцией стоит вполне определенный образ России XXI века. И это образ не мировой державы, равной среди равных в мире, а образ одного из многих второстепенных национальных государств, до размера и масштаба которого России следует, очевидно, свернуть свою мощь, в том числе и ядерную.

Образование всегда является системообразующей и странообразующей сферой, т. е. оно либо делается главным инструментом мировой политики, подъема и развития государства, либо вырождается в систему обслуживания идеологических и экономических интересов паразитирующего на стране класса. Третьего не дано.

Для неангажированных профессионалов образования перечисленные выше последствия очевидны и, в случае принятия правительством и Госдумой всей системы решений, неотвратимы. Спорить можно только о темпах наступления этих последствий.

Более того, неизбежность указанных разрушительных для страны последствий в той или иной мере завуалированности признаётся и самими инициаторами и исполнителями вышеизложенных революционных преобразований — например, директор школы N1050 Анатолий Пинский, один из главных идеологов антиобразовательной революции, советник бывшего министра образования В.М.Филиппова, заявил сразу после заседания правительства 9 декабря следующее: «Мы уже давно поняли, что государство не в состоянии прилично профинансировать школу. Деньги надо не ждать и не собирать, как грибы, а зарабатывать. Почему-то для массовой школы это пока не понятно».

Важно также отметить, что готовящийся переворот стал очевиден как минимум с начала 2004 года и особенно после 26 мая, когда в послание Президента РФ были вставлены принципиальные основы антиобразовательного переворота.

Хорошо известны и те лица и группы, которые подготовили антиобразовательный переворот и в настоящее время приступили к авторскому надзору за его совершением.

Это, прежде всего, помощник Президента Шувалов («Комиссия Шувалова») совместно с центром стратегических разработок (или, как его ещё называют, «центр Грефа», поскольку он был создан в конце 1999 года под «стратегию Грефа») и группы, объединённые вокруг ректора Высшей школы экономики Я.И.Кузьминова и патриарха российских «реформ» Е. Ясина (научного руководителя Высшей школы экономики). Сейчас господин Кузьминов, кажется, попал в опалу к министру образования и науки Фурсенко и вместе с бывшими министрами Филипповым и Днепровым критикует нового министра. Но главный технолог революции, её пламенная пассионария Татьяна Львовна Клячко уже ушла от Кузьминова в другой университет и там быстро развернула новый «штаб революции» — и всё продолжается вновь, ведь, как известно, «нет у революции начала, нет у революции конца». При этом различные революционные организации в своей основе заинтересованы не только идеологически (реализация личных неолиберальных предпочтений), административно (существенная экономия бюджета и возможность перенаправления высвобождающихся средств для иных дел, что очень нравится высшим чиновникам), но и, вероятно, коммерчески. Например, некоторые из самых «прогрессивных» ректоров под все разговоры о «реформах» потихоньку готовят к приватизации огромную московскую недвижимость, которую им удалось аккумулировать за прошедшее десятилетия за счёт статуса государственного учреждения высшего образования. Нетрудно предположить, что размеры таких активов в денежном выражении значительно превосходят доходы от приватизации большей части промпредприятий в начале 90-х годов.

Также любопытно, что в социальном плане во главе антиобразовательной революции стоит небольшая (не более 2−3 тыс. человек), но сплочённая группа федеральных и региональных чиновников, их жён, мужей, детей и других ближних и дальних родственников, которые встроены в ведомственные финансы и в деньги зарубежных фондов, центров, международных организаций, например, Всемирного банка. «Революционеры» — это особое сословие, которое (как и 3−5 процентов от населения РФ в виде остальных «богатых» и «успешных» людей) сумеет изыскать возможность для обеспечения своим семьям образования, отличного от того, что останется реально доступным прочему российскому населению.

Тот же цитируемый нами А.А.Пинский (который убеждён, что школа должна сама зарабатывать деньги) является директором средней школы не в сибирском селе и не в райцентре и даже не в крупном областном городе России, а в самом центре Москвы (где только аренда кв. м. офисной площади составляет не менее 500 долларов в год) и тесно связан с международными религиозно-педагогическими кругами, встроен в ключевые центры принятия решений типа министерства образования и науки, региональных департаментов образования, образовательных СМИ и десятка других неформальных, но влиятельных, имеющих связи «везде в верхах» объединений революционеров.

Антиобразовательная революция хорошо подготовлена и спланирована, поэтому успех ей почти гарантирован. Методология ее отработана. С одной стороны, идут кавалерийские наскоки на законодательство — и организуется думский блицкриг (как это было летом с законом «о монетизации льгот»). С другой стороны, еженедельно проходят различные собрания, слушания, коллегии и иные внешние проявления «гражданского общества», решения на которых заранее известны и которые построены на выступлениях только правоверных революционеров и допущении обсуждения исключительно мелких деталей, а лучше всего, орфографии и пунктуации, запятых.

Антиобразовательная революция стала сегодня ключевым элементом слома суверенитета и безопасности страны. В условиях уменьшения числа учащихся («демографический спад») резкое снижение уровня и качества и без того серьёзно деградировавшего образования означает идеальный, наилучший с технологической точки зрения подрыв будущего страны.

Между тем, за последние двадцать лет во всех регионах подвижниками созданы уникальные экспериментальные системы — прообраз российского массового образования завтрашнего дня. И сегодня нужно и можно строить действительно новую единую российскую школу, которая является обязательным условием восстановления и развития страны и полноценной мировой жизни каждого гражданина России.

Пришло время решать, поддержать ли стратегию деградации образования и уничтожения будущего России или все-таки сделать ставку на создание новой экономики и новой страны средствами нового образования.

17.12.2004 г.