История дореволюционной Думы насчитывает всего одиннадцать лет. Шесть из них её возглавлял монархист Родзянко. Секрет его административного долгожительства — в умении держать в руках шумное семейство, часто раздираемое непримиримыми противоречиями.
Для историков это действительно загадка: как убежденный монархист мог столь длительное время возглавлять высшее законодательное учреждение, по природе своей демократическое? Ответ — в обаянии, привлекательности личности Михаила Владимировича Родзянко.
Лидер оппозиции в Третьей и Четвертой Думах, либерал П.Н. Милюков в «Воспоминаниях» пишет о своем вечном оппоненте в свойственной ему иронической манере, но с несомненной симпатией и уважением.
«М.В. Родзянко мог бы поистине повторить про себя (при выборе на пост председателя Думы. — Ал. А.) русскую пословицу: без меня меня женили. Первое, что бросалось в глаза при его появлении на председательской трибуне, было — его внушительная фигура и зычный голос. Но с этими чертами соединялось комическое впечатление, применившееся к новому избраннику. За раскаты голоса шутники сравнивали его с „барабаном“, а грузная фигура вызвала кличку „Самовар“. За этими чертами скрывалось природное незлобие. В сущности, Михаил Владимирович был недурным человеком. Его ранняя карьера гвардейского кавалериста воспитала в нем патриотизм, создала ему некоторую известность и связи в военных кругах. Его материальное положение обеспечивало чувство независимости. Особым честолюбием он не страдал, ни к какой „политике“ не имел отношения и не был способен на интригу». У председателя Третьей и Четвертой Дум было и еще одно привлекательное человеческое качество, которое обеспечивало ему симпатию зачастую непримиримых противников, — честность, бесстрашие в суждениях, поступках. Но об этом речь впереди. А для начала — путь нашего героя к вершинам власти.
Родзянко родился 31 марта 1859 года в бывшем Екатеринославе (ныне Днепропетровск). Из дворян, сын генерал-лейтенанта. Крупный землевладелец, имел до полутора тысяч десятин земли. В 1877 году окончил Пажеский корпус, затем пять лет служил в Кавалергардском полку. В чине поручика вышел в запас, потом в отставку и занялся политикой.
В 1886—1991 годах — предводитель дворянства Новомосковского уезда Екатеринославской губернии. Затем переселился в Новгородскую губернию, где был уездным и губернским земским гласным. В 1901 году возвратился на родину и возглавил губернскую земскую управу. Через увлечение земством прошли многие политики, занявшие впоследствии видное положение в российском парламентаризме. Родзянко не был исключением. Был участником земских съездов. В 1903—1905 годах редактировал газету «Вестник Екатеринославского земства».
В 1905 году Михаил Владимирович предпринял шаг, который оказался судьбоносным в его биографии: создал в Екатеринославе «Народную партию Союза 17 Октября», примкнувшую впоследствии к «Союзу 17 Октября» А.И. Гучкова, будущего председателя Третьей Государственной Думы, которого он сменит на этом высоком посту.
Первое заседание Четвертой Думы состоялось 15 ноября 1912 года. На нем 251 голосом против 150 Михаил Владимирович был вновь избран ее председателем. В соответствии с регламентом Родзянко произнес краткое вступительное слово. «Я всегда был и буду, — заявил он под аплодисменты и крики „браво“, — убежденным сторонником представительного строя на конституционных началах, который дарован России великим Манифестом 17 октября 1905 года, укрепление основ которого должно составить первую и непреложную заботу русского народного представительства».
В либеральном лагере речь была расценена как выдающееся событие. В последующие пять лет, пока Родзянко занимал высокий пост, в стране произошло много судьбоносных событий. К каждому из них политик высокого ранга обязан был определить свое отношение. И он делал это. Современники Михаила Владимировича и в особенности потомки по-разному расценивали слова и поступки председателя Думы. Для одних он оставался образцом гражданина, другие навешивали на него самые обидные ярлыки. Но, пожалуй, никто не мог упрекнуть его в низменных чувствах, интригах, корыстолюбии.
И вот первый пример. Всю свою жизнь офицер Кавалергардского полка был ревностным приверженцем конституционной монархии. Но когда при царском дворе набрал невиданную силу и влияние безродный Гришка Распутин, Родзянко по сути возглавил борьбу с ним и придворной камарильей. В высшем свете ходили письма «Святого» к венценосной супруге царя весьма двусмысленного содержания. Родзянко лично докладывал об этом царю. И навлек на себя гнев венценосной четы.
Когда началась Первая мировая война, Родзянко от начала и до конца занимал патриотическую позицию. При личном свидании с царем в первые дни после объявления войны он добился разрешения на экстренный созыв Думы, считал необходимым довести войну «до победного конца, во имя чести и достоинства дорогого Отечества».
Важнейшее событие этого времени в Думе — создание Прогрессивного блока. Родзянко был одним из его лидеров и посредником между Думой и верховной властью при координации усилий всего общества на борьбу с врагом. В обществе тогда зрело резкое недовольство силовыми, как мы теперь сказали бы, министерствами. Родзянко возглавлял кампании за отставку царских министров В.А. Сухомлинова, Н.А. Маклакова, И.Г. Щегловитова, оберпрокурора В.К. Саблера, престарелого и неэффективного главы правительства И.Л. Горемыкина.
Как бы то ни было, но под давлением Думы и активной роли ее председателя царь вынужден был снять с постов людей, чьи имена вызывали глухой ропот в обществе, с которыми так или иначе связывались катастрофы последних лет. Седьмого июля 1915 года был уволен Маклаков, через четыре дня — военный министр Сухомлинов, а затем и глава кабинета министров Горемыкин.
Важная роль на долю Родзянко выпала в исторические дни крушения русской монархии, которой Михаил Владимирович служил честно всю свою жизнь. 22 февраля 1917 года Николай Второй выехал из Царского Села в Ставку, сохранив между собой и столицей только телеграфную и, как оказалось, еще менее надежную железнодорожную связь. Он удовлетворялся сравнительно успокоительными телеграммами нового министра внутренних дел, бывшего депутата Третьей и Четвертой Думы А.Д. Протопопова. И не обращал внимания на тревожные телеграммы Родзянко. 27 февраля государь сказал в сердцах придворному барону Фредериксу: «Опять этот толстяк Родзянко мне написал разный вздор, на который я ему не буду даже отвечать». «Вздором» было предложение Родзянко «немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство».
По свидетельству Милюкова, Государственная Дума и ее председатель в дни агонии монархии стали «символом победы и сделались объектом общего паломничества». «Весь день 28 февраля 1917 года, — пишет он, — был торжеством Государственной Думы как таковой. К Таврическому дворцу шли в полном составе полки, перешедшие на сторону Государственной Думы, с изъявлением своего подчинения. Навстречу им выходил председатель Думы, правда, чередовавшийся с депутатами».
Увы, триумф последнего председателя Думы последнего созыва был недолгим. События развивались стремительно и не в пользу демократии, роковым образом и для самого Родзянко. Ленин в 1920 году в своей работе «Детская болезнь „левизны“ в коммунизме» поистине с большевистской прямотой и цинизмом писал о позорнейшей странице в истории своей партии и собственной биографии — своем покровительстве провокатору Малиновскому. Пытаясь обелить и партию, и себя, он странным образом спихнул «дело» провокатора Малиновского на Родзянко, человека в личном плане исключительно честного и порядочного. Вот что Ленин написал по этому поводу:
«Малиновский был в плену в Германии. Когда он вернулся в Россию при власти большевиков, он был тотчас предан суду и расстрелян нашими рабочими. Меньшевики особенно зло нападали на нас за нашу ошибку, состоявшую в том, что провокатор был в Цека нашей партии. Но когда мы, при Керенском, требовали ареста председателя Думы Родзянко и суда над ним, ибо Родзянко узнал еще до войны о провокаторстве Малиновского и не сообщил этого думским трудовикам и рабочим, то ни меньшевики, ни эсеры, участвовавшие в правительстве вместе с Керенским, не поддержали нашего требования, и Родзянко остался на свободе, свободно ушел к Деникину».
Во всей этой тираде правдив только один факт: Родзянко не признавал власть большевиков и сразу после переворота оказался в рядах Белой гвардии.
А потом и в эмиграции.
При этом в родном Отечестве, которому он служил верой и правдой долгие годы, пришедшие к власти большевики называли его врагом.
Ожесточенной травле подвергся он и со стороны белой эмиграции: она считала его главным виновником крушения монархии.
По странной иронии судьбы 21 января 1924 года одновременно ушли из жизни два непримиримых врага.
В подмосковных Горках скончался вождь мирового пролетариата, большевик Владимир Ильич Ульянов — Ленин, канонизированный почти на все двадцатое столетие.
Тот, который, находясь на вершине власти и могущества, клеймил и клеветал на политического противника, влачащего жизнь на чужбине.
И катастрофически теряющий ореол святости и непогрешимости в веке двадцать первом.
В местечке Беодра в Югославии тихо ушел из жизни крупнейший и честнейший политик России, председатель Государственной Думы Третьего и Четвертого созывов монархист Михаил Владимирович Родзянко.
Тот, который, находясь в изгнании, не имел возможности защитить свое честное имя.
И с триумфом возвращающийся в историю родного Отечества в веке двадцать первом.
Александр АЛіШКИН, кандидат исторических наук
