 |
| Русское Воскресение | Наталия Маркова | 24.11.2004 |
Только теперь уже не за счет западных фондов и ЦРУ, а на средства российских налогоплательщиков. Так, сериал «Диверсант», который шел на Первом канале, Герой Советского Союза, фронтовой разведчик, писатель Владимир Карпов оценил, например, следующим образом: «Все показываемое в этом фильме настолько безграмотно, примитивно, что просто немеешь, не находишь слов. Абсолютно ничего не соответствует действительности… К сожалению, подобные фильмы делают люди, не имеющие никакого представления о происходившем и, более того, не имеющие ни малейшего желания консультироваться с еще живыми участниками войны. Очернен весь командный состав. Эти начальники либо дураки, либо бессердечные садисты». В титрах сериала «Штрафбат», демонстрация которого недавно завершилась на РТР, фамилий консультантов тоже не обнаружено. И это при таком «взрывоопасном материале»! В чем же тут дело? О проблемах современной телевизионной политики мы беседуем с руководителем Центра коммуникативных исследований ИСЭПН РАН Натальей МАРКОВОЙ.
— Казалось бы, грядущее празднование Великой Победы — повод еще раз обратиться к истокам нашей силы, к способности народа в тяжелейшие моменты истории объединиться для отпора врагу. Тем более что «поиск положительного героя в современной России — задача сложная и неблагодарная, редко сопровождающаяся удачами…», как пишет один из современных критиков. Но удивительно, что за эту задачу зачастую берутся случайные люди. Например, режиссер «патриотического» сериала «Штрафбат» Николай Досталь — автор откровенно похабного фильма «Маленький гигант большого секса». На ваш взгляд, чем вызван такой дефицит кадров?
— Блестящее прошлое советского кинематографа сегодня обвиняют в тотальной идеологизированности, подразумевая, что уж сегодня-то таких «недостатков» и в помине нет. Это откровенная ложь. Сегодняшний кинематограф не только чудовищно идеологизирован, но и снабжен новейшими пропагандистскими технологиями.
Последние 10 — 15 лет мы подвергаемся непрерывной идеологической бомбежке. Под ее воздействием меняются ценности, установки, поток сознания. При помощи специальных социальных технологий конструируется новый тип человека, подспудно происходят невидимые катастрофические сдвиги в фундаменте общества. Начало катастрофе было положено на знаменитом съезде кинематографистов в начале 90-х. Идеи, воспламенившие деятелей кино, были прекрасны: сбросить идеологическое и экономическое ярмо государства, освободить творцов и художников. В результате государство отказалось от участия в кинопроизводстве и потеряло не только крупный источник прибыли, но и возможность любого конструктивного влияния на общество. Основными фигурами, эдакими экономическими колоссами в кино, стали продюсеры. Они же по совместительству являлись главными цензорами и определяли идеологию.
Заметим, что идеология была абсолютно однородной, и ее обязаны были исповедовать все счастливчики, оказавшиеся у финансового источника. Да и как же иначе? Это было главным условием поступления денежных средств. Образовался круг баловней судьбы, продолжавших работать в профессии, получать прекрасное вознаграждение и единовластно представлять новое лицо российского кинематографа. К числу таких баловней принадлежал и Николай Досталь. Нетрудно догадаться, что, работая в тандеме с продюсером Владимиром Досталем, он осуществлял и продолжает осуществлять линию, определяемую источником питания. Поэтому выбор режиссера для фильма об Отечественной войне не только неслучаен, а закономерен.
Закономерен в этом свете и выбор положительного героя «Штрафбата». Герой патриотического сериала не столько комбат Твердохлебов — обаятельный, но схематичный образ сурового и мужественного правдолюбца, — сколько целая банда рецидивистов, выглядывающих из-за его стандартно красивой кинематографической спины. Это и вор в законе Глымов — рассудительный убийца, обстоятельный бандит, обаятельный людоед; и вор-картежник, режущийся в очко даже в разведке и обыгравший немца-языка до нижнего белья; и геройски погибшие от рук подлецов-особистов уголовники, ограбившие буквально лопающихся с жиру тыловиков.
— То есть «стрелки» искусно переводятся?
— Да. Потому что образ героя — это не только забота литературных и кинематографических критиков, но главнейшая часть любой идеологической конструкции, камертон ценностей. Социальный механизм «подвиг — герой — награда» запускает в действие систему социального научения. Герою начинают подражать. Его образ и поведение становятся примером для миллионов.
Психологам, изучающим воздействие искусства и СМИ, хорошо известно: чтобы телевизионному герою подражали, его действия должны вознаграждаться или хотя бы не наказываться, если они преступны или аморальны.
И что мы видим на экране? На «гражданке» Глымов безнаказанно совершает ограбление магазина, режет людей, счастливо играет в «русскую рулетку», удачлив в любви. В пространстве войны его нож так же мягко, размеренно и точно поражает врагов Отечества. В сознании зрителя незаметно происходит уравнивание бандитских убийств и вынужденных военных действий. Не случайно именно Глымову в фильме назначена роль «карающего меча» — он пристреливает негодяя-доносчика. Это делает образ вора в законе еще обаятельнее и привлекательнее. Никакой нравственной реакции не проявляет и вдова Катерина, когда в интимной сцене Глымов сообщает ей о том, каков его род занятий (вор). Напротив, женщина просто теряет голову. Она приносит ему на передовую молока, признается, что он «очень ей по нраву» (одна из самых трогательных сцен).
— Романтизация преступности — вид новорусского патриотизма, как заметил один из политиков.
— Эта линия прослеживается и в «Штрафбате». Все преступные, аморальные действия в фильме либо ненаказуемы, либо положительно подкреплены и одобрены. У картежника всегда водится выигранное продовольствие, вещички и табачок; насильник укрывается от трибунала и т. д. Можно было бы приписать это случайному стечению обстоятельств или недомыслию сценаристов, если бы не общая тенденция. Криминализация общества — одна из целей новой идеологии. Другая цель, во многом совпадающая с первой, — дискредитация образа армии, ее связь с уголовщиной, преступлением. Тенденция наблюдается во многих фильмах, например в чухраевском «Воре», где образ советского офицера времен Отечественной войны намертво сливается с образом вора и преступлением. Тем, кто видел великие фильмы о войне с участием Баталова, Бондарчука, Шукшина, такая пропаганда не страшна, но для молодежи и детей она крайне опасна, так как исподволь формирует негативное отношение к Отечественной войне, к истории России.
Особенно чудовищно, совершенно в духе «Маленького гиганта большого секса», выписаны в «Штрафбате» образы женщин. И девки на отдыхе солдат, и вдова Катерина, и жена командира, соблазнившая юного любовника, и медсестра Светлана — похотливы, легко доступны и стремятся к удовлетворению полового желания. Похоже, авторы сериала перепутали эпохи и совершили «перенос» своего нынешнего восприятия женщин на эпоху Великой Отечественной. Сцены направлены на изменение норм и ценностей, привнесение нового, небрежного отношения к половой любви, обессмысливания полового акта как акта продолжения рода. Неискушенный молодой зритель, посмотрев фильм, будет думать: «Вон оно как, и в войну так было!».
— В пресс-релизе, который мы можем прочесть на сайте РТР, о «Штрафбате» говорится следующее: «Военные историки не любят говорить о штрафниках, и могилы их безымянны. Штрафными батальонами „затыкали“ самые гиблые дыры фронтов, бросали в атаки на самые неприступные участки обороны немцев. Штрафбаты можно было не снабжать боеприпасами и провиантом. Эти люди, в чем-то виновные, а зачастую невинные, были „пушечным мясом“, их гнали на верную смерть…» Даже здесь множество фактических ошибок и идеологических мин. Чем, на ваш взгляд, объясняется такая «необязательность факта» на государственном канале?
— Что касается особой жестокости, небережного обращения с жизнями штрафников, то вспомним Курскую дугу, Сталинград, переправу через Днепр, да и многие другие великие битвы. Сколько сотен тысяч простых солдат, пожилых и молодых, погибали, не будучи штрафниками, в этих кипящих котлах! В рекламном анонсе перед началом фильма «Штрафбат» диктор объявил, что «сегодня наконец-то признано, что эти люди подверглись политическим репрессиям». Как видите, теперь в репрессированные записаны и те, кто был наказан за военные преступления. Анонс только подхватывает явно проглядывающую идеологическую тенденцию фильма — все особисты и командиры вне штрафбата — «красноперые». Ненависть к большевикам и коммунистам демонстрируется при любом удобном случае. Глымов, например, говорит о том, что ему гораздо больше жаль убитого немца (молодого, красивого, угощающего выпивкой), чем негодяя-особиста «красноперого» майора Харченко.
— Взрывы и мат идущих в атаку солдат прерывает реклама пива и автомобилей. Это давняя проблема ТВ, касающаяся не только сериалов. Помню, как сразу после выпуска новостей, рассказывающих о гибели подлодки «Курск», бравурно зазвучало: «Пора-, пора-, порадуемся на своем веку…». И все же наше общество постепенно меняется. Не меняется только ТВ. Чем объяснить этот феномен?
— Бесстыдством, которое порождают бешеные деньги и безнаказанность. Формально мы имеем «общественное телевидение», но на нем целые каналы принадлежат отдельным корпорациям и гражданам. Все они проводят свою, часто совпадающую, идеологическую линию. Сегодняшнее телевидение создано большими деньгами.
— Какой образ будущего России формируют, на ваш взгляд, современные фильмы о прошлом?
— Видите ли, современные фильмы формируют не образ будущего, они формируют само будущее. Вот что готовит новая идеология: будут продолжены все посылки осуществляемой сегодня сексуальной революции. В сознании мужчин выстраивается образ похотливой, ненасытной самки, отдающейся любому желающему и не знакомой со словом «верность». В сознании девушек мужчины предстанут насильниками либо гогочущим стадом самцов, озабоченных спариванием. Ни защиты, ни опоры от них ждать не придется. В сознании молодежи будет выжжено каленым железом: «Было бы желание, можно и на дереве чпокаться». Все это будет способствовать дальнейшему разрушению института семьи и уменьшению численности населения. Идеи социальной справедливости будут дискредитированы ассоциацией с национализмом, антисемитизмом и объединенными с ними идеями коммунизма.
Исходя из предыдущего анализа, мы видим, что грядут криминализация, возведение на пьедестал вора, убийцы, преступника, приравнивание его статуса к статусу воина, солдата.
Что касается навязываемой нам толерантности (терпимости, снисходительности к чему-либо, как трактует это слово словарь иностранных слов), то в России ее так много, как ни в одной другой стране мира. Мы захлебываемся в собственной толерантности. Навязывание нам чужой, заграничной толерантности на фоне тотальной пропаганды преступлений и национальной розни — смехотворно.
— В ходе информационных войн мы можем наблюдать, как перерождаются идеология, взгляды наших граждан на те или иные события. Можно с уверенностью утверждать, что прочность, стабильность того или иного государства зависят от «информационной устойчивости» индивида. Как добиться этой устойчивости? Что могут сделать для этого законодатели, телезрители, каждый из нас?
— Стоит заикнуться о цензуре, как поднимается крик о покушении на свободу слова. Давайте пойдем навстречу противникам цензуры. По-видимому, следует маркировать подобные фильмы соответствующими знаками: «пропаганда преступности», «пропаганда антисемитизма», «реклама наркотиков» и пускать в свободный видеопрокат, но не пускать по телеканалам, вещающим на всю страну. Кроме того, необходимо создать государственные телеканалы, демонстрирующие только доброкачественную, консервативную продукцию. Одновременно с ними могут существовать и частные, но платные телеканалы. Любопытно, какую аудиторию они смогут тогда собрать?
Наш институт создал программу для школьников, которая учит ребят 8 — 10-х классов распознавать различные деструктивные информационные влияния и приемы манипуляций. Надеемся, что в какой-то степени это поможет преодолению сегодняшней ситуации. Наконец, у каждого из нас есть внутреннее нравственное чувство.
Я полагаю, что, только руководствуясь им, мы и можем победить.
Беседовала Лидия Сычева
