 |
| Русское Воскресение | Сергей Куличкин | 29.10.2004 |
На Юге наши войска, как и в Белоруссии, были измотаны предыдущими боями, оторвались от тылов, но оттолкнуть протянутую руку, отказать в помощи словакам мы не могли. Словаки в отличии от поляков готовы были ее принять. В спешном порядке Ставка ВГК, командование 1-го и 4-го Украинских фронтов начали готовить Восточно-Карпатскую операцию, которая включала в себя Карпатско-Дуклинскую операцию 1-го Украинского фронта и Карпатско-Ужгородскую операцию 4-го Украинского фронта. Для прорыва в Словакию наносились два удара: через Дуклинский перевал, и через Мукачево — Ужгород. На все, про все отводилось всего неделя и уже 8 сентября в наступление перешли войска 1-го Украинского, фронта, а 9 сентября 4-го Украинского фронта. Нашим фронтам противостояли 1-я немецкая танковая и 1-я венгерская армии в количестве 300 тыс. человек, 3250 орудий и минометов, 100 танков и штурмовых орудий, 450 боевых самолетов. Мы же, на обоих фронтах после тяжелейших наступательных боев сумели сосредоточить 246 тыс. человек, 5140 орудий и минометов, 322 танка и САУ и 1165 самолетов. Видно, что мы превосходили противника по танкам в 3 раза, в 2,5 раза по самолетам и артиллерии, но для наступления в горах это мало что значило, а вот превосходство обороняющегося противника в живой силе имело решающее значение. Я подробно говорю об этом, чтобы развеять домыслы некоторых нынешних исследователей, ищущих причины неудач Словацкого восстания в происках Москвы. Уймитесь, господа. Следуя вашей же логике, мы вообще не должны были наступать, оставив восставших наедине с отборными, полностью укомплектованными личным составом и тяжелой боевой техникой эсэсовскими дивизиями. Вот и пришлось из последних сил идти на карпатские перевалы.
Подробности этих боев известны. Я лишь хочу напомнить, что наступали наши войска в сложных условиях Карпат, через Восточные Бескиды. Это, цепь гор, во многих местах покрытых лесами. Высота их достигает 700 метров уровнем моря. Даже наиболее доступный для передвижения войск Дуклинский перевал имеет высоту 502 метра. Восточные Бескиды изобилуют реками, впадающими на севере в Вислу, а на юге в Дунай. Их русла пролегают в узких каменистых ущельях. Даже при незначительных осадках уровень воды в них повышается очень быстро, а той осенью шли обильные дожди, превратившие реки в бурные потоки. На северных склонах Карпат имелась лишь одна дорога. Какие тут танки, какая тяжелая артиллерия и даже авиация, в которых мы имели преимущество! Вспомните, как поломали зубы на Кавказе знаменитые горные егеря вермахта. У нас егерей не было. В горах воевали обычные ребята из всех уголков Советского Союза, многие из которых не то что гор, холмов то не видали. Конечно, готовились, даже по «Инструкции войскам, действующим в горно-лесистой местности», но для настоящей подготовки нужны годы, а не недели. Несколько лет назад я был в тех местах, на Дуклинском перевале и до сих пор не могу понять, как мы вообще сумели прорвать здесь вражескую оборону. Поезжайте, господа хорошие, посмотрите, может хоть тогда что-то шевельнется в ваших ангажированных мозгах. Хотя, сомневаюсь. Прорывались мы через Карпаты в тяжелейших боях, неся значительные потери. Между тем, немецкие войска, прежде всего, пытались отсечь нас от восставших. Восстание охватило почти всю центральную и часть восточной Словакии. Освобождены были более 30 административных районов, общей площадью свыше 20 тыс. кв. км., с населением 1,7 млн. человек. Верховную власть взял на себя Словацкий Национальный Совет. Из Лондона прилетел в Баньска-Быстрицу генерал Р. Виест, назначенный вместо Я. Голиана командующим вооруженными силами восстания, министр Ф. Немец, ряд депутатов госсовета и политических деятелей домюнхенской Чехословакии. Прибыли даже британская и американская военные миссии. Но за этими политическими, организационными мероприятиями словаки забыли главное — прорыв навстречу советским войскам. А немцы не забыли. Буквально, за несколько суток они частично разбили, а частью разоружили войска словацкого корпуса, которые и должны были ударить навстречу Красной Армии. Лишь немногие его подразделения, сохранив оружие, смогли соединиться с партизанами. А ведь это была мощная сила. Из 42-тысячной тисовской армии на сторону восставших сразу перешло 18 тысяч солдат и офицеров, и еще столько же потом. Так началась героическая и трагическая эпопея Словацкого восстания. Повстанческая армия насчитывала 47 тыс. человек. На вооружении ее было 40 тыс. винтовок, 1500 легких и 200 тяжелых пулеметов, 200 автоматов, 160 орудий и минометов, 12 танков, 20 самолетов. У немцев было 30 тыс. солдат и офицеров, но каких и как вооруженных!
Мы не посылали к восставшим своих эмиссаров, политиков. Зато в день начала наступления в Карпатах на аэродроме «Три Дуба» приземлились первые советские самолеты с оружием и боеприпасами. В последующем, почти каждую ночь сюда прибывали десятки наших самолетов, которые только с Центральной базы Наркомата обороны доставили в Словакию 2050 винтовок, 1702 автомата, 461 пулемет, более сотни противотанковых ружей и другое вооружение. Назад возвращались с тяжелоранеными повстанцами. 17 сентября на аэродром перебазировался 1-й чехословацкий отдельный истребительный авиационный полк в составе 20 самолетов Ла-5, сформированный и обученный в СССР. Вскоре в Словакию перебросили 2-ю чехословацкую воздушно-десантную бригаду, также сформированную на территории Советского Союза. 15 партизанских отрядов из России и Украины воевали вместе с повстанцами. Начальником Главного штаба партизанского движения стал наш полковник А.Н.Асмолов. И при этом, наши войска продолжали прорываться через Карпаты. К сожалению, успех у нас наметился тогда, когда Словацкое восстание пошло на убыль. 6 октября воины чехословацкого корпуса вместе с частями советских 67-го стрелкового и 31-го танкового корпусов овладели, наконец, Дуклинским перевалом. Примерно в это же время преодолели Карпаты и войска 4-го Украинского фронта и устремились на Мукачево — Ужгород. Но еще почти месяц войска обоих фронтов будут вести тяжелые бои, чтобы вырваться на венгерскую низменность и в Чехословакию. Наши потери в тех боях составили: безвозвратные 28 473 человека, санитарные 103 437 человек. Тяжелые потери, а ныне братья славяне как-то позабыли, что для них сделал русский солдат осенью 1944 года. Восстание затихало. Немцы не выпускали из рук инициативы. 24 октября пали города Брезно, Зволен, а 27 октября немцы вступили в центр восстания — Баньска-Быстрицу. Но в отличии от Варшавы, основные силы повстанцев под прикрытием специальных частей армии и русских партизан, русских десантников бригады Егорова отошли в горы. Остальные партизанские бригады уже ушли на оккупированную территорию для действий в тылу врага. Те же, кто рискнул разойтись по домам был взят в плен. Большую их часть каратели казнили или угнали в концлагеря. Печально, но, право слово, есть ли тут вина Москвы?
И все-таки главные события, как раз в эти дни развертывались южнее. События, завершившие изгнание гитлеровцев с Балкан и во многом определившие послевоенный расклад сил в Европе. Разгром Красной Армией в Ясско-Кишеневской операции группы армий «Южная Украина», освобождение Румынии и Болгарии, вступление наших войск в Чехословакию и Венгрию, выход их на границу Югославии вынудили командование вермахта еще 26 августа отдать приказ о подготовке вывода своих сил из Греции, Албании и Югославии.
Югославия — особенная страна, и к ней давно были прикованы взоры и Советского Союза, и стран Запада. Советский Союз еще до войны заключил с этой страной союз о ненападении. Югославия оставалась единственной страной в континентальной Европе, которая с 1941 года вела на своей оккупированной территории боевые действия против оккупантов. При этом, по сути дела, Югославию раздирала настоящая гражданская война. Отделившаяся Хорватия, включившая в себя по воле Гитлера и Боснию с Герцоговиной, под властью усташей Павелича воинственную нетерпимость католичества соединила с людоедской теорией нацизма и проводила этнические чистки против всех православных на бывшей территории Югославии и в основном против сербов. Словения также присоединилась к своему католическому братству. От необыкновенной жестокости по отношению ко всем без исключения обывателям, включая женщин, стариков и детей, ужас повис над всей страной. Чудовищные, средневековые пытки и казни, массовое истребление людей другой веры превратилось в норму, чему удивлялись даже гестаповские головорезы из зондеркоманд СС. Господи, сколько же вынесли наши братья в те годы, и как же горько осознавать, что и в наше время на многострадальной земле выросли новые Павеличи и их последователи из числа боснийцев, албанцев, которые вновь ужаснули мир чудовищными казнями. Вновь зарыдала наша Мать-Церковь и весь православный народ. А именно этот православный народ первым в 1941 году встал на борьбу с оккупантами. Славное православное воинство четников полковника Михайловича — главная сила первых боев с гитлеровцами и их приспешниками- усташами. Удивительный это был человек полковник Михайлович. Внешность сельского учителя соединялась в нем с высочайшим военным профессионализмом, организаторскими способностями и необыкновенным самообладанием. Национальный герой Сербии, о котором, наконец, узнали и в России, достоин самого высокого почитания. В Советском Союзе всю освободительную борьбу югославов олицетворял собой Иосип Броз Тито. Оно и понятно. Видный деятель коммунистического движения, тогдашний наш не только политический, но и идеологический союзник. Тито, хорват по национальности, люто ненавидел Михайловича, не только как соперника в борьбе за славу освободителя Югославии, но и как православного серба. Об этом не стоит забывать никогда! Поэтому, развертывая коммунистическое партизанское движение, он сразу же повел настоящую войну и с четниками Михайловича. Кстати, Сталин изначально мало доверял Тито, несмотря на участие последнего в гражданской войне в России и плодотворную работу в Коминтерне. Все-таки Тито никогда не был настоящим большевиком и лишь умело скрывал свои оппортунистические, ревизионистские взгляды. Сталин раскусил его давно, но до времени терпел. Не случайно, в первые годы войны СССР в большей мере поддерживал движение четников и всерьез повернулся к Тито только в 1943 году. Тому были особые причины. Тито наладил хорошие контакты с Западом и уже тогда начал проводить политику двух больших покровителей, пытаясь задобрить и Москву и Лондон с Вашингтоном. Вот такая тонкая политическая интрига. Сталин терпеть не мог интриганов, но и отдавать Тито вместе с Югославией западным демократиям не желал. Все-таки Тито был свой интернационалист, какой ни есть, а коммунист. Хотя коммунистического, кроме риторики и огромных красных звезд в политике возглавляемого Тито Национального комитета освобождения Югославии уже тогда было мало. «Црвена Звезда» — вот символ и эмблема этой политики, превратившийся на долгие годы в идею фикс всей страны. Она присутствовала на флаге, гербе, в названиях учреждений, воинских частей, заводов, фабрик, коллективов культуры, футбольных команд и даже детских яслей
Но, как бы то ни было, к осени 1944 года Народно-освободительная армия Югославии состояла из 15 корпусов (50 дивизий), двух оперативных групп (по 2 бригады в каждой), 16 отдельных пехотных бригад и 130 партизанских отрядов. А это — 400 тысяч обстрелянных опытных бойцов. Эта армия упорно сражалась с оккупантами, усташами, четниками, стала действительно реальной силой, что в конце 1943 года признали Англия и США. 16 июня1944 года на острове Вис Тито провел переговоры с премьером эмигрантского правительства И. Шубашичем о совместных действиях. Эмигрантское правительство обязалось свои главные усилия направить на организацию иностранной помощи НОАЮ и снабжения населения продовольствием. 12 августа 1944 года в Неаполе И. Тито встретился с У.Черчиллем. За три дня переговоров они договорились о помощи западных союзников в материально-техническом снабжении НОАЮ и передаче ей кораблей югославского королевского флота., о формировании югославских авиационных частей и оказании помощи раненым. И тут Черчилль совершил ошибку,. о которой потом вспоминал и жалел долгие годы. Он начал уговаривать Тито вступить в переговоры с королем Петром и теперь генералом Михайловичем. Ну, уж, дудки! Тито не нужны были соперники, и он со всем пылом ринулся в объятия Москвы. В письме И.В.Сталину он писал, что из-за политики англичан «в отношении Сербии, где они всеми возможными способами пытаются укрепить позиции приверженцев короля, то есть четников, и ослабить наши позиции, мы не можем рассчитывать на некую эффективную помощь со стороны союзников… Нам нужна самая большая Ваша помощь».
И эта помощь пришла незамедлительно. Вообще говоря, удар по Югославии, точнее по Сербии и взятие Белграда с военной точки зрения не представляется чем-то особенным. По-моему вся особенность битвы за Югославию заключалась в очень большой политической составляющей. Судите сами. Нашим войскам предстояло столкнуться не только с немецкими частями и их союзниками, но и воюющими друг с другом многочисленными группировками и формированиями. Например, в Югославии действовал антисоветский русский добровольческий корпус, сформированный из казаков, белогвардейцев и власовцев, который воевал вроде бы на стороне немцев, но и поддерживал четников. Жуткая неразбериха. Нельзя забывать, что удар по южной Югославии наносили и три болгарские армии. А ведь эти две славянские страны уже не раз воевали друг с другом, и приход болгар многие в Югославии воспринимали не лучше гитлеровской оккупации. Как бы то ни было, но в двадцатых числах сентября в Москве состоялись переговоры И. Броз Тито с И.В.Сталиным, в ходе которых была достигнута договоренность о вступлении крупных соединений Красной Армии на территорию Восточной Сербии, чтобы совместно с войсками НОАЮ освободить восточные районы страны и Белград. Чуть позже в Главном штабе НОАЮ в Македонии югославы договорились о совместных действиях с болгарами.
Машина закрутилась. План Белградской операции был разработан командованием 3-го Украинского фронта и утвержден Ставкой ВГК. Цель операции состояла в том, чтобы совместными усилиями советских и югославских войск на белградском направлении, югославских и болгарских войск на нишском и скопьнском направлениях: разгромить силы немецкой армейской группы «Сербия» и освободить все районы Сербии, включая Белград; выйти на коммуникации группы армий «Е» и не допустить отхода ее соединений с юга Балканского полуострова. К операции привлекались силы 3-го Украинского фронта и оперативно подчиненных ему болгарских войск, часть сил 2-го Украинского фронта и силы 1-й армейской группы, 13,14,15 и 16-го армейских корпусов НОАЮ. А это 660 тыс. человек, 4477 орудий и минометов, 421 танк и САУ, 1250 самолетов. Немецкое командование начало отвод своих войск из Греции, с юга Балкан и по сути дела ставило задачу удержания железной дороги Салоники — Белград. Для ее выполнения использовались все имеющиеся резервы. Из группы армий «Ф» генерала-фельдмаршала М. Вейхса оно выделило армейскую группу «Сербия», включив в нее отдельные части пяти дивизий. Немецкие войска с союзниками насчитывали 150 тыс. человек, 2130 орудий и минометов, 125 танков и штурмовых орудий и 352 самолета. Мы превосходили врага: по живой силе — в 4,4 раза, по артиллерии — в 2,1 раза, по танкам — в 3,4 раза и по самолетам — в 3,6 раза. Думается, что уже это превосходство предопределило итог сражения за Сербию.
Операцию намечалось начать 13 — 14 октября, но 25 сентября немцы в излучине Дуная, в районе Турну-Северина нанесли сильный удар по соединениям 2-го Украинского фронта, потеснили их и вышли к Дунаю, пытаясь сбросить с задунайского плацдарма. Командующий 3-м Украинским фронтом маршал Ф.И.Толбухин решил помочь соседу и не дожидаясь сосредоточения всех сил, 28 сентября ударил по прорвавшимся немцам силами 57-й армии. Так началась Белградская операция. Подробности ее хорошо известны. В течение двух недель наступления в горных условиях наши войска продвинулись на 130 км. и на 40-километровом участке вышли к Дунаю северо-восточнее Белграда. С юго-востока в тесном взаимодействии с войсками 57-й армии и НОАЮ рвался к Белграду 4-й гвардейский механизированный корпус, и 12 октября овладел населенным пунктом Топала, прочно перехватив последнюю коммуникацию противника, ведущую к Белграду с юга. Здесь русские гвардейцы посадили на свои танки югославских бойцов и, не встречая серьезного противодействия, 14 октября достигли южной окраины Белграда. К 17 октября юго-восточнее Белграда советские и югославские войска окружили группировку противника, насчитывающую 20 тысяч солдат и офицеров, а уже 19 октября завершили ее разгром. В это время уже шел штурм столицы Югославии. Немцы стянули в город несколько дивизий, югославский добровольческий и русский белогвардейский охранный корпуса. 40 танков и около 170 орудий. В борьбе за Белград от наших войск участвовали 4-й гвардейский мехкорпус, 3 стрелковые дивизии, 3 артиллерийские бригады, 16 артиллерийских, минометных и самоходно-минометных полков. От югославских войск — 8 дивизий. Несмотря на ожесточенное сопротивление, эта силища буквально разметала врага. К исходу 20 октября при поддержке авиации и кораблей Дунайской флотилии наступавшие штурмом овладели крепостью Калемегдан — последним оплотом гитлеровцев в Белграде. В уличных боях враг потерял 15 тысяч убитыми и 9 тысяч пленными. Наши потери были в пять раз меньше, да и те объяснялись в основном неразберихой с югославами. Зачастую не возможно было понять, где свой, где чужой. Как бы то ни было, а с освобождением столицы Белградская операция завершилась. К тому времени и болгарские войска выполнили свою задачу. Кстати, хочу отметить их сражение за город Ниш, в котором участвовали и подразделения советского 1-го гвардейского укрепрайона. Город обороняла дивизия СС «Принц Евгений», известная своими свирепыми расправами над югославскими партизанами. 14 октября город был взят, а дивизия разгромлена и прекратила существование. В итоге Белградской операции наши войска на фронте 400 — 620 км. продвинулись в глубину на 200 км. Мы потеряли в этих боях убитыми 4350 человек и ранеными 14 488 человек. Это самые минимальные потери за все операции Великой Отечественной войны! Немцы потеряли в десять раз больше и лишились возможности отводить свои войска на север по удобным коммуникациям. Им пришлось отступать через Македонию, Черногорию и Боснию по горным дорогам, которые контролировались партизанами. К концу 1944 года войска НОАЮ полностью освободили Сербию, Черногорию, Македонию, все Адриатическое побережье Югославии от границ Албании до города Задар, включая острова и важнейшие порты Шибенек и Дубровник. Президиум антифашистского веча народного освобождения Югославии наградил орденами и медалями более 2 тыс. советских солдат и офицеров. 13 советских воинов были удостоены звания Народного Героя Югославии. Президиум Верховного Совета СССР наградил орденами и медалями Советского Союза 300 воинов НОАЮ. А маршал Иосип Броз Тито станет одним из немногих зарубежных кавалеров ордена «Победа».
Велика цена той победы. И как же горько видеть сейчас во что превратилась многострадальная, но некогда цветущая страна. Нет ныне Югославии. То, что задумал и не доделал Гитлер, в полной мере осуществили западные демократии. Для начала, они расчленили страну по религиозно-этническому признаку. Как черт из табакерки выскочили последыши усташей, вместе с ними еще более свирепые боснийские и албанские моджахеды. Обильно полилась кровь, сопровождаемая средневековыми пытками и казнями. Гражданская война в благополучной, сытой Европе вспыхнула на пустом месте и во всем обвинили, конечно, православную Сербию, навешав на нее всех собак. А потом, когда страна окончательно распалась на какие-то лилипутские демократии, добили и Сербию. Теперь уже не подстрекая из-за угла других, а прямыми бомбардировками. Более чем через полвека на Белград, сербские города и села, на мирных обывателей обрушились бомбы и ракеты. И бомбили не какие-то людоеды из гитлеровского люфтваффе, а самые что ни на есть натовские общечеловеки. Те самые, что поучают весь мир и «плачут» над слезой ребенка. Какое лицемерие и ханжество! Бомбы и ракеты, морские пехотинцы и жандармы — вот истинные ценности современной западной демократии. А что же Россия? Да ничего. В 1944 году мы бросили на спасение Сербии сотни тысяч человек, всю мощь Красной Армии. Сейчас мы с горем пополам направили в Сербию около 200 десантников, да и тех, в конце концов, убрали. Горько, печально и больно. Сербская святыня Косово фактически оторвана от страны, уничтожаются православные монастыри и храмы, а мы молчим. Простите нас, дорогие братья. И на нас насели продажные политики, от которых стонет русская земля, но мы верим в будущее возрождение, и призываем вас к этой вере. Ибо с нами Бог!
В разгар битвы за Сербию началась операция по освобождению Венгрии, сама конфигурация фронта, да и военно-политические соображения требовали этого. Советское правительство, Ставка ВГК не без основания стремились как можно скорее вывести из войны последнего союзника Германии Венгрию. Венгерское руководство еще с весны 1944 года начало тайные переговоры с Западом. Тогда Гитлер вызвал к себе Хорти, устроил ему настоящую выволочку и ввел в страну немецкие дивизии. Хорти потерял доверие, но все еще оставался у руля государства, умело лавируя между Берлином и Лондоном. К осени 1944 года венгерская верхушка уже не скрывала своих планов. 29 августа вновь сформированное правительство генерала Г. Лакотоша открыто заявило о необходимости вести переговоры не только с англичанами и американцами, но и с Советским Союзом. Немцы отреагировали мгновенно, и на территорию Венгрии было введено еще несколько немецких дивизий. Кабинет Лакотоша испугался и направил в ставку Гитлера начальника венгерского генерального штаба генерал-полковника Я. Вереша просить подкреплений. И все же хитрый лис Хорти маневрировал. Он предложил правительствам США и Англии перемирие, дабы не пустить на свою территорию советские войска, которые к тому времени уже стояли на венгерской границе. К чести союзников, они отказали венгерскому диктатору. Делать нечего, пришлось Хорти 1 октября отправлять в Москву для переговоров делегацию во главе с инспектором жандармерии генералом Г. Фараго. Делегация просила И.В.Сталина прекратить военные действия, не препятствовать свободному отходу немецких войск (как будто те собирались уходить из Венгрии -С.К.) и согласиться на участие англо-американских войск в оккупации страны. При этом делегация не имела полномочий для подписания даже перемирия. Сталин быстро раскусил этот маневр и уже 9 октября Хорти дал указание о том, что «заключение перемирия желательно», но Венгрия отказывается вступить в войну против Германии. И опять Сталин очень быстро разобрался в новых попытках заболтать проблему. Генералу Фараго был предъявлен 48-часовой ультиматум, требующей начать боевые действия против Германии и отвод своих войск из Румынии, Чехословакии и Югославии. Хорти заколебался и колебался до того, что немцы при поддержке реакционных военных, а среди военных их было абсолютное большинство, и партии нилашистов «Скрещенные стрелы» свергли Хорти и привели к власти главаря венгерских фашистов Ф.Салаши. Салаши немедленно призвал к борьбе с русским нашествием и, надо сказать, получил поддержку населения. Мы долгое время стыдливо об этом умалчивали, выдумывали «сказки» про венгерское антифашистское сопротивление. На Западе и доныне проскакивают истории о венгерских партизанах, спасении венгерских евреев из эсэсовских лап и т. д. Не было этого, господа хорошие. Разве можно за серьезную силу принимать, например, отряд имени Петефи, если до сих пор даже его численность определяют то ли в 22, то ли в 200 человек. Да и отряд этот прибыл из Советского Союза и мирно прятался в лесах, дожидаясь прихода Красной Армии. Таких отрядов на всю страну было не более десяти. На самом деле Венгрия, как один человек встала на борьбу против Красной Армии, и борьба эта получилась нешуточная.
Венгерская операция оказалась самой кровавой, беспощадной и тяжелой среди всех операций 1944 года и перешла в 1945 год. В Венгрии наши войска в самом конце войны не раз испытали горечь поражений и об этом нельзя забывать. В Москве в Ставке ВГК, на мой взгляд, все-таки недооценили степени сопротивляемости противника. Главная роль в разгроме врага на венгерской территории отводилась одному 2-му Украинскому фронту. Жизнь покажет, что, несмотря на значительное усиление войск фронта к операции пришлось привлекать войска 3-го Украинского фронта и часть сил 4-го Украинского фронта, а также дивизии союзных Румынии и Югославии. Да и сама единая операция разбилась на две крупные стратегические операции — Дебреценскую и Будапештскую.
Начинал все, как я и говорил один 2-й Украинский фронт маршала Р.Я.Малиновского. Из резерва Ставки фронту передали 4-й и 6-й гвардейские кавкорпуса, из 3-го Украинского фронта 46-ю армию, 7-й гвардейский мехкорпус и 7-ю артиллерийскую дивизию прорыва. В районе Тимишоары сосредотачивалась 4-я гвардейская армия резерва Ставки. Всего к началу операции в состав 2-го Украинского фронта входили 7-я гвардейская, 27,40,46,53-я общевойсковые армии, 6-я гвардейская танковая армия, 18-й танковый корпус, конно-механизированные группы генералов И.А.Плиева и С.И.Горшкова, 5-я воздушная армия, а также румынская добровольческая дивизия имени Тудора Владимиреску. Кроме того, в оперативном подчинении у маршала Малиновского находились 1-я и 4-я румынские армии. Фронт насчитывал более 300 тыс. человек, 10 200 орудий и минометов, 750 танков и САУ, 1100 самолетов. Ему противостояла группа армий «Юг» генерала-фельдмаршала Г. Фриснера в составе 8-й и многажды битой 6-й немецкой армий, 2-й и 3-й венгерских армий и трех дивизий группы армий «Ф». Это чуть больше 200 тыс. человек, 3500 орудий и минометов и около 500 танков и 850 самолетов. Превосходство наших войск в силах и средствах, как видите, не значительное. Правда, на направлениях главных ударов оно возрастало, но, на мой взгляд, не достаточно, все из- за той же недооценки противника. На своей земле венгры,. в отличие от румын или болгар, готовились сражаться отчаянно. Ошибкой было и решение командующего фронтом о наступлении 6-й гвардейской танковой армии генерал-полковника А.Г.Кравченко и конно-механизированной группы генерала И.А.Плиева в первом эшелоне с задачей самостоятельного прорыва тактической обороны противника. Расчет строился на слабости обороны, которая строилась по очаговому принципу отдельных опорных пунктов.
Утром 6 октября после короткой артиллерийской и авиационной подготовки ударная группировка 2-го Украинского фронта перешла в наступление. Заметный успех наметился только на участке 53-й армии, которая сразу прорвала оборону противника и в упорных боях разгромила основные силы 3-й венгерской армии, продвинувшись на 80−100 км. в район Карцага. Войска же правого крыла фронта встретили ожесточенное сопротивление в районе Клужа, и бронированный кулак танкистов Кравченко и конников Плиева застрял в очаговой обороне. Немцы и венгры, с хорошо пристрелянных позиций, фланговым огнем жгли не прикрытые пехотой танки, и только спешная переброска 7-й гвардейской армии в район боев позволила сломить сопротивление врага и продвинуться нашим войска вперед, а танкистам вырваться на оперативный простор. К 20 октября 6-я гвардейская танковая армия и КМГ Плиева ударили по сходящимся направлениям и овладели городом Дебрецен — важнейшим узлом обороны противника, а 7-я гвардейская армия вышла на реку Тиса в районе Сольнока. Немцы немедленно нанесли мощные контрудары силами 4-го танкового корпуса под Сольноком и силами 3-го танкового корпуса и 9-го венгерского корпуса по сходящимся направлениям в районе Ньиредьхазы. Почти неделю шли ожесточенные встречные бои. Наши войска несли большие потери, отступали и наступали. Подобного сопротивления мы не встречали с весны 1944 года и только к концу месяца перехватили инициативу, окончательно прорвавшись к Тисе. Так закончилась Дебреценская операция, которая хоть и насторожила командование фронта и Ставку ВГК, но, на мой взгляд, не достаточно. Конечно, наши войска продвинулись на 135−270 км., разгромили 10 дивизий, взяли в плен 42 тыс. солдат и офицеров противника, уничтожили 915 танков, сотни орудий и самолетов, но какой ценой. Мы потеряли более половины танков и десятки тысяч солдат и офицеров. Командование не замечало возраставшего сопротивления. Совершенно естественный отвод немецких частей перед центральным и левым крылом 4-го Украинского фронта, обусловленный выходом наших войск на тылы всей карпатской группировки, восприняли, как паническое бегство. А тут еще с частью штаба перешел на сторону советских войск командующий 1-й венгерской армией генерал Б.Миклош. Ну, как тут не почивать на лаврах. Дорога на Будапешт казалась свободной. По данным разведки город обороняла потрепанная 3-я венгерская армия, усиленная 1-й танковой и 1-й моторизованной немецкими дивизиями. Но мы не учли того, что плотность обороны на будапештском направлении возросла из-за сокращения линии фронта, что войска противника сели на мощные оборонительные сооружения линии обороны «Маргарита», составлявшие под городом 3−4 полосы укреплений. Мы не учли того, что немцы в авральном порядке стягивали под Будапешт едва ли не все резервы южного фланга Восточного фронта. Для Гитлера столица Венгрии нужна была не только с военно-политической точки зрения. Более 50 процентов всех промышленных предприятий страны располагались в Будапеште, и все они работали на обеспечение потребностей вермахта. Наконец, не заметили, что в отличие от Румынии, Югославии и Болгарии, мы наступали по враждебной территории. Конечно, бойцы на передовой заметили это и почувствовали на собственной шкуре. Не заметили, к сожалению, в высших штабах.
Наверно поэтому, без оперативной паузы уже 29 октября началась знаменитая Будапештская операция, затянувшаяся почти на три месяца и принесшая нам столько разочарований, смертей и горя в конце войны. К началу операции 2-й Украинский фронт имел 7 общевойсковых, 1 танковую и 1 воздушную армии, 3 танковых и 3 механизированных корпуса. Мы превосходили противника по живой силе — в 2 раза, по артиллерии -в 4 раза, танкам и САУ — в 2 раза, самолетам — в 2,6 раза. Этого преимущества казалось достаточно, чтобы нанести главный удар только в одном направлении силами 46- армии и 2-го гвардейского механизированного корпуса в междуречье Тисы и Дуная. Сначала все шло по плану. 29 октября войска прорвали оборону противника и уже ко 2 ноября вышли с юга на подступы к Будапешту, но ворваться в город сходу не смогли. Немцы мгновенно перебросили сюда три танковые и одну моторизованную дивизии, нанесли контрудар и наши войска встали. Только тогда, когда наши потери стали превышать ежесуточные потери на Курской дуге в Ставке ВГК встрепенулись и привели в действие войска еще четырех армий фронта, начав наступление с востока и северо-востока, охватывая Будапешт с севера. На помощь 46-й армии пришли их бывшие сослуживцы по 3-му Украинскому фронту. 4-я гвардейская армия с 18-м танковым и 5-м кавалерийским гвардейскими корпусами стала пробиваться между озером Балатон и Будапештом через линию укреплений «Маргарита». Практически целый месяц шли тяжелейшие бои. Наращивали силы мы, и немедленно подтягивал резервы враг. 46-я армия вновь ушла в состав 3-го Украинского фронта, который тоже втянулся в операцию, и только к середине декабря, захватив крупный плацдарм на Дунае, мы вышли к озерам Веленце и Балатон, перерезав коммуникации противника западнее Будапешта. С севера будапештскую группировку обошли войска 2-го Украинского фронта. Оставалось немного до полного окружения, но немцы опять нанесли два встречных контрудара по прорвавшимся танкистам 6-й гвардейской танковой армии. Им удалось потеснить соединения 7-й гвардейской армии и к исходу 22 декабря выйти в тылы наших танкистов. Завязались тяжелейшие оборонительные бои, о которых в наших частях уже начали забывать. Такое же упорное сопротивление встретили и войска 3-го Украинского фронта в боях за город Секешфехервар. По воспоминаниям очевидцев многое напоминало если не 41-й, то уж 42-й год. Но, слава Богу, на дворе стояла поздняя осень 1944 года. Наша авиация господствовала в воздухе, подтянулась, наконец, тяжелая артиллерия, да и русский солдат воевал уже четвертый год и насмотрелся, натерпелся всякого. Неимоверными, подчеркиваю неимоверными, усилиями наши войска остановили немецкие, венгерские контратаки и перехватили инициативу. Стоило только немецким танковым клиньям попасть под мощнейшие бомбежки и артудары, как рухнул весь замысел врага. На войне так бывает нередко. Двое суток, с 24 по 26 декабря, потребовалось двум нашим фронтам, чтобы отбросить, погнать контратакующих немцев и замкнуть в районе Эстергома кольцо вокруг будапештской группировки. При этом удалось сковать, отсечь от Будапешта мощную группировку под командованием обергруппенфюрера СС К. Пфефф-Вильденбруха численностью 188 тыс. человек. Группировку эту начали методично уничтожать огнем артиллерии и авиации, а будапештскому гарнизону 29 декабря командующие фронтами Маршалы Советского Союза Р.Я.Малиновский и Ф.И.Толбухин предъявили ультиматум. Мы знаем, что оба наши парламентера капитан М. Штейнмец и капитан И. Остапенко были убиты, и начался штурм, который и завершил победный 1944 год. Завершился он тяжелыми боями, потерями, но все-таки на победной ноте
Разгром гитлеровской группы армий «Юг», окружение крупной группировки в районе Будапешта и фактический вывод Венгрии из войны стал важнейшим итогом наступления 2-го и 3-го Украинских фронтов в октябре-декабре 1944 года. Что касается локальных неудач в ходе проведения операции, то на это были объективные причины. К ним относятся: непрерывность боевых действий без оперативных пауз, начиная с августа месяца; тыловое обеспечение только автомобильным транспортом из-за несоответствия колеи железных дорог России и Европы; слабая подготовка почти стотысячного маршевого пополнения, состоявшего в основном из призывников бывших оккупированных территорий Украины и Молдавии. Были и субъективные причины. К ним можно отнести: недооценку сил противника, его способности к сопротивлению и переоценка собственных сил, недостаточные проработка и подготовка штабами всех уровней, начиная от батальонного и кончая фронтовым, наступательных действий. А если сказать просто — первоначальный блестящий прорыв в Румынию, Болгарию и на Белград расслабили, наполнили самоуверенностью всех — от солдата до маршала. Война такой самоуверенности не прощает. Битва за Венгрию как бы обрисовала общий облик будущих операций 1945 года, да собственно она и закончилась в 1945 году. Думаю, и в Москве, и на фронтах многие поняли — чем ближе к логову врага, тем отчаяннее будет его сопротивление, тем тяжелее наши потери, тем горше неудачи. Но на войне убивают до самого последнего часа.
Освобождение Балкан отнюдь не снимало с повестки дня задачи полного изгнания врага с советской территории, и она начала решаться практически одновременно с началом операции в Югославии. Враг оставался и Прибалтике и на нашем крайнем Севере. Но здесь наступлению Красной Армии предшествовала значительная оперативная пауза. Войска готовились основательно, долго, особенно части Ленинградского и 3-го Прибалтийского фронтов. Готовились и немцы. Гитлер стремился во чтобы то ни стало удержать Прибалтику. Оставление этого стратегически важного района после выхода из войны Финляндии резко ухудшала военно-политическое и экономическое положение Германии. Прерывались бы отношения со Швецией, откуда рейх получал высококачественные стали, железную руду и другое стратегическое сырье. Потеря Прибалтики резко ухудшала базирование и боевую деятельность немецкого флота на Балтике, а именно на флот, и не без основания, Гитлер возлагал большие надежды. К концу войны Германия начала выпускать в большом количестве новые стратегические подводные лодки, а их экипажи готовились в основном на Балтике. И, наконец, освободив Прибалтику, советские войска получали удобные рубежи для наступления на Восточную Пруссию. На фронте от Финского залива до Дебеле оборонялись войска группы армий «Север» под командованием генерала-фельдмаршала Ф.Шернера. Я уже писал, что это был самый талантливый полководец вермахта конечного этапа войны. Про него в Германии, как у нас про Жукова говорили: «где Шернер, там и победа». Он так же, как Жуков был преданным партийцем и также, обладая несокрушимой волей, предъявлял подчиненным жесткие, порой жестокие требования. В его подчинении находились 16-я и 18-я армии, оперативная группа «Нарва». Южнее, от Дебеле до Немана фронт держала 3-я танковая армия группы армий «Центр», которая в случае необходимости могла быть передана Шернеру. Всего в составе группировки насчитывалось 56 дивизий, в том числе 5 танковых и 2 моторизованных и 3 моторизованные бригады. А это 730 тыс. солдат и офицеров, 7000 орудий и минометов, 1216 танков и штурмовых орудий, 400 самолетов. В августе в состав группы армий «Север» прибыли еще три дивизии, сотни танков и штурмовых орудий и около 42 тыс. пополнения. Численность пехотной дивизии была доведена до 10 тыс. человек. Исходя из конфигурации фронта, командование вермахта совершенно правильно определило два самых опасных направления возможных ударов русских. На востоке у Мадоны и Валги. Здесь немцы опирались на мощнейшую систему обороны «Валга», имея в тылу знаменитые оборонительные рубежи «Цесис» и «Сигулда», прикрывающие Ригу полукругом, упиравшимся концами в Рижский залив. Эта прибалтийская «линия Маннергейма», как любили говорить сами гитлеровцы, особенно сильна была на рижском направлении и направлении севернее Даугавы, где были подготовлены четыре оборонительных рубежа, два из которых имели по две полосы. При этом умело использовалось большое количество рек, озер, лесисто-болотистая местность и множество мыз с каменными постройками. Все полосы и позиции были перекрыты минными полями и проволочными заграждениями. Именно поэтому 5 сентября в ответ на вопрос Гитлера о перспективах борьбы за Прибалтику начальник Генштаба генерал Гудериан уверенно заявил: «исходя из создавшегося соотношения между силами противника и германскими войсками можно предположить, что противнику не удастся прорваться ни у Мадены, ни у Валги» На южном же фланге, в самом узком месте западнее Риги и Елгавы, там где мы летом на короткое время прорывались к Балтийскому морю и едва не отрезали всю группу армий «Север», для русских был подготовлен сюрприз. Помимо мощнейшей обороны, командование вермахта сосредоточило юго-западнее Елгавы в Курляндии сильнейшую группировку, включив в нее все, имевшиеся у них, ПЯТЬ танковых дивизий. Посмотрите на карту, и вам станет ясно, что немцы имели веские аргументы для удержания Прибалтики.
Имели, если бы не полководческий талант представителя Ставки, начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза А.М.Василевского, осуществлявшего общее руководство операцией наших войск в Прибалтике. Ну, начнем по порядку. К операции привлекались силы сразу трех Прибалтийских фронтов, часть сил Ленинградского фронта и Балтийского флота. Всего 14 общевойсковых, 1 танковая, 4 воздушных армий, 5 отдельных танковых и механизированных корпусов. Казалось бы силища несметная. Но надо помнить, что дивизии Прибалтийских фронтов насчитывали по 4−4,5 тыс. человек. Так что мы превосходили противника по живой силе — в 1,3 раза, артиллерии, танкам и САУ — в 2,5 раза. Даже плотность артиллерии на участках прорыва составляла 120 орудий на 1 км. фронта, что скорее соответствовало не 44-му, а 42-му году. Поэтому так уверен был Гудериан, его даже не смущало наше превосходство в авиации почти в 7 раз. Из этих сухих цифр ясно, как непросто складывалась операция. Позволю себе остановиться лишь на основных, спорных моментах сражения за Прибалтику.
Все сражение разбилось как бы на два этапа. Первый этап начался с того, что 14 сентября 1944 года в наступление перешли одновременно все Прибалтийские фронты, а Ленинградский лишь 17 сентября. Но успеха сразу же добились войска 1-го Прибалтийского фронта генерала И.Х.Баграмяна и Ленинградского фронта Маршала Советского Союза Л.А.Говорова. В первый же день войска Баграмяна преодолели главную оборонительную полосу, прорвав вражескую оборону на участке 25 км. и продвинулись в глубину на 14 км., а к исходу 16 сентября продвинулись еще на 50 км и вышли на Даугаву и Балдон. Войска же 2-го Прибалтийского фронта генерала А.И.Еременко и 3-го Прибалтийского фронта генерала И.И.Масленникова топтались на месте, неся большие потери. Здесь немцы сумели применить свою вообще то уже известную хитрость — отвод перед началом артподготовки своих основных сил на вторую позицию. На эту хитрость и клюнуло командование фронтов. Не сумело командование фронтов правильно распределить силы, так что танков непосредственной поддержки пехоты и даже артиллерийских снарядов просто не хватало, для преодоления мощнейших рубежей обороны линии «Валга». Немцы потирали руки от удовольствия. Все соответствовало их предположениям. Против войск Баграмяна выдвинулся мощный танковый кулак и завязались ожесточенные встречные бои. А на востоке русские к концу третьего дня операции, несмотря на ввод в бой большинства корпусов второго эшелона, так и не смогли преодолеть главную полосу обороны. Немцев пока беспокоили лишь большие потери и некоторая растянутость линии фронта. Но здесь с разумными инициативами выступил Шернер, предложив отвести главные силы группы армий «Север» на рубежи рижской обороны. 16 сентября гитлеровская ставка разрешила отвод оперативной группы «Нарва». Войскам же 18 армии было приказано оставить рубеж «Валга» и вместе с влившимися в нее соединениями группы «Нарва» занять оборону на рубеже «Цесис». Это, кстати, опровергает сложившееся мнение генералов вермахта о том, что Гитлер никогда не понимал военной целесообразности и упрямо заставлял гибнуть свои войска приказами стоять насмерть. Глупости все это.
Маневр немецких войск, оставивших в Эстонии лишь войска прикрытия да местные легионы СС позволил войскам Ленинградского фронта 18 сентября с ходу прорвать оборону противника. Как опытный артиллерист маршал Говоров без труда разгадал уловку немцев с отводом войск на вторую линию при артподготовке. Ленинградский фронт начал наступление сразу за огневым валом и как лавина устремился по Эстонии. Уже 22 сентября 8-я армия генерала Ф.И.Старикова освободила Таллинн. 23 сентября войска 2-й ударной армии генерала И.И.Федюнинского изгнали врага из городов Вильянди и Пярну, а 26 сентября вышли к Балтийскому морю и вступили на территорию Латвии. Немцы по-прежнему не проявляли беспокойства, ибо, как они и предполагали, русские втянулись в тяжелые затяжные бои на рижском оборонительном рубеже. Они значительно сократили линию фронта, насытили оборонявшиеся войска всем необходимым и постоянно перебрасывали резервы на угрожающие участки из Курляндии. Бои шли очень тяжелые, и хотя наши войска к концу сентября вынудили противника отойти на оборонительный рубеж «Сигулда», казалось, что борьба за Ригу будет длиться бесконечно. По-прежнему топтался на месте 2-й Прибалтийский фронт Его войска, в ходе напряженных боев, смогли продвинуться лишь на 18 км. В докладе Верховному Главнокомандующему маршал Василевский справедливо объяснял это не только тяжелыми условиями местности и упорным сопротивлением гитлеровцев, но и тем, что фронт слабо маневрировал пехотой и артиллерией, мирился с привязанностью войск к дорогам, излишне резервировал пехотные соединения. Вполне справедливо досталось на орехи сталинскому любимчику, командующему фронтом генералу Еременко. Вообще это одна из загадок сталинского характера. Несмотря на свою общеизвестную принципиальность, он, например, упорно поддерживал, таких явных неудачников, как Мехлис, Попов, Кулик, Еременко и упорно задвигал таких военачальников, как Петров, Горбатов, Вольский. Хотя, это лишний раз доказывает, что ничто человеческое было ему не чуждо. Кстати, Еременко, не раз подвергавшийся критики со стороны Жукова и Василевского за свои провалы под Брянском, Сталинградом, в Крыму и в Прибалтике, ничего не забыл, и во времена хрущевских разоблачений с удовольствием «топтал» опальных маршалов. Так, к сожалению тоже бывает. Нам же более интересно в этом докладе Василевского Сталину предложение маршала изменить весь ход операции, сменив направление главного удара. Для этого, прежде всего, требовалась хотя бы небольшая оперативная пауза. При чем это была скорее пауза для фронтовых штабов и Ставки ВГК. Войска же, чтобы немцы ничего не заподозрили, должны были продолжать пробивать неприступный рубеж «Сигулда». Так операция стала переходить во вторую стадию.
А.М.Василевский, Генштаб предложили перенести главный удар из района севернее Даугавы на мемельское направление, чтобы сразу отсечь всю группу армий «Север» от Восточной Пруссии. К операции прорыва привлекались войска 1-го Прибалтийского и часть сил 3-го Белорусского фронтов. Руководство операцией Ставка возложила на маршала А.М.Василевского. 2-й и 3-й Прибалтийские фронты под общим руководством маршала Л.А.Говорова должны были с еще большим упорством пробиваться к Риге, притягивая к себе все резервы группы армий «Север». Началась кропотливая и очень оперативная работа по скрытой передислокации почти полумиллионной массы войск, огромного количества вооружений и боевой техники. Сталин, помня о неудачном летнем прорыве к Балтийскому морю, и почувствовав всю красоту предстоящего маневра, лично определял состав необходимых сил и средств, мгновенно направляя на фронт нужное количество боеприпасов и пополнения. Примечательно то, что немецкое верховное командование, фельдмаршал Шернер допускали возможность такого удара русских, но не ранее чем через месяц.
Наступление 1-го Прибалтийского фронта на Мемельском направлении началось утром 5 октября, и уже через полтора часа войска 6-й гвардейской и 43-й армий прорвали первую и вторую позиции главной полосы обороны немцев. На второй день в прорыв вошли 19-й танковый корпус и 5-я гвардейская танковая армия. Провали оборону на своих участках и войска 3-го Белорусского фронта. Немцы сначала ничего не поняли. Ознакомившись с донесением штаба 3-й танковой армии о прорыве русских, начальник штаба группы армий «Север» заявил, что он считает это «маловероятным». Фельдмаршал Шернер не был столь категоричен, но даже он со всей своей энергией не успевал повернуть и бросить войска из-под Риги на юго-запад. Они были надежно скованы непрерывными атаками русских. На шестой день операции войска 1-го Прибалтийского фронта на 35-километровом участке вышли к Балтийскому морю и завязали бои за Мемель. Отсечение группы армий «Север» от Восточной Пруссии стало свершившимся фактом. Немцы все-таки направили под Мемель 7-ю танковую дивизию, танковую дивизию «Великая Германия», перебросили из-под Риги 58-ю пехотную дивизию, но положение это не спасло, а рижская оборона рухнула. Шернер начал отводить войска от Риги, а уже 13 октября столица Латвии стала свободной. Войска Красной Армии преследовали врага на всех направлениях до конца месяца. Единственное, что сумел сделать знаменитый Шернер, это отвести основные силы группы армий «Север» в Курляндию и организовать уже там упорное сопротивление. Гитлер был взбешен потерей Прибалтики больше чем поражением на Балканах, и лишь Курляндская группировка в составе 33-х дивизий оставляла ему какие-то призрачные надежды. Впрочем, в Шернера он верил и вскоре перебросил его в Чехословакию командовать успешно сдерживающей войска Красной Армии, хорошо укомплектованной группой армий «Центр». Произошли изменения и в советском командовании. 3-й Прибалтийский фронт упразднялся, а его фронтовое управление выводилось в резерв Ставки. Операция закончилась и мне думается, что следует отметить не столько ее итоги, которые, несомненно, впечатляют (освобождена практически вся Прибалтика, кроме Курляндии и Мемеля, из 59-ти дивизий группы армий «Север» разгромлены 26 дивизий и 3 полностью уничтожены — С.К.), сколько блестящий маневр по переносу основного удара на новое направление в ходе непрекращающегося наступления, и победный итог этого маневра. Высшее полководческое мастерство — вот что это значит!
Вместе с гитлеровцами в Курляндию и Мемель ушли недобитые остатки эстонских и латвийских легионеров СС. Многие эсэсовцы найдут там могилу, многие спрячутся на Западе, многие будут десятилетиями вести открытую и скрытую войну против советской власти, а по сути дела, против России. Именно, против России, что сейчас вполне очевидно. Как только была получена независимость, кстати, это было бы невозможно без доброй воли России, русские мгновенно превратились в оккупантов. Забыто все доброе, и нам выставляют миллиардные счета, изгоняют русских и русский язык, как при настоящем апартеиде. Забыто напрочь все, что сделал Союз для Прибалтики. Несколько лет, пока сын маленький, я с семьей отдыхал летом в эстонском местечке Локса. На моих глазах в нем силами русских, подчеркиваю это, был построен крупный судоремонтный завод и топливный терминал. И поселок расцвел. Работали на этих объектах в основном русские. Где-то они сейчас? Уверен, что Эстония не вложила в это строительство ни копейки. И сколько таких объектов построено в Прибалтике? Не сосчитать! Все это мы оставили бесплатно, в надежде на дружбу и сотрудничество. Где там! Но это еще полбеды. Ужасает другое. В год освобождения Эстонии от фашизма в поселке Виитна был установлен памятник штандартенфюреру СС Альфонсу Вильгельму Роберту Ребане. Еще в 1941 году он поступил на службу в СС и оберштурмфюрер Ребане был назначен командиром отдельного эстонского охранного батальона, который боролся с советскими партизанами в районе города Кингисепп. В 1942 году уже гауптштурмфюрер Ребане воевал в России под Волховом; в марте 1943 года стал командиром 658-го Восточного эстонского батальона СС; в начале 1944 года отличился в боях под Вашково, за которые уже штумбаннфюрер Ребане получил первым из эстонцев рыцарский крест. Летом 1944 года под Нарвой он получил чин оберштурмбаннфюрера и принял командование 45-м полком 20-й эстонской дивизии СС. Полк сражался под Тарту ровно 60 лет назад. Ребане завершил войну штандартенфюрером, командиром 20-й дивизии СС и кавалером рыцарского креста с дубовыми листьями. Он стал единственным эстонцем, получившим дубовые листья к рыцарскому кресту. После войны нашел убежище на Западе и благополучно дожил до 1976 года. Примечательно, что прах его еще в 1999 году при непосредственном участии МИД страны и финансовой поддержке правительства Эстонии был перевезен из Германии и со всеми воинскими почестями перезахоронен на таллиннском кладбище в присутствии министра обороны Эстонии Андруса Ээвеле, многих офицеров и депутатов парламента. Под звуки государственного гимна Эстонии и троекратный залп миру открыт монумент из черного гранита с надписью: «Кавалеру рыцарского креста с дубовыми листьями». Так что у Ребане теперь два памятника. А как прикажите оценивать памятник эстонским нацистам с перечислением всех 16 эстонских частей, сражавшихся в составе вермахта. Зато из списка почетных граждан города Таллинн требуют исключить имена советских военачальников генерала И.И.Федюнинского и командира дивизии эстонского корпуса, эстонца полковника Василия Вырка. В таллиннский музей оккупации, есть ныне и такой, хотят сдать установленный 21 год назад посреди деревни Вохня памятник советскому генералу, эстонцу Лембиту Пярну. И так не только в Эстонии. В Вильнюсе демонтирован памятник герою войны генералу И.Д.Черняховскому. В Латвии тоже самое. А что же западные либералы, так любящие трубить на весь мир о ненависти к нацистам? Да ничего. Так называемой цивилизованной оценки открыто марширующим в Латвии ветеранам СС, эстонским выкрутасам, цивилизованная Европа не дает, а, наоборот, с удовольствием принимает прибалтов и в Евросюз, и в НАТО. Глава представительства Европейской комиссии в Москве Ричард Райт считает, что политика Латвии и Эстонии в отношении русско-язычного населения и памяти своих ветеранов соответствует правозащитным стандартам Европейского союза. «Обе эти страны выполнили соответствующие требования для вступления в ЕС, а также международные стандарты. И, с нашей точки зрения, они соответствуют международным европейским стандартам в правозащитной области», — заявил Райт. Ох уж эти правозащитники с их стандартами. Знаем мы их стандарты и реакцию во время бомбежек Сербии. А про Россию и говорить не стоит. Русофобия прочно сидит в арсенале всяческих правозащитников. В этой ненависти к России они готовы простить даже эсэсовцев. Как, например, не замечает в упор прибалтийских ветеранов СС наше мемориальное общество «Холокост» во главе с Аллой Гербер. Уж они-то?! Однако эта дамочка, осудившая даже писк русского комара в Чечне, лишь выразила сожаление, что ее общество промолчало. Неужели жители Прибалтики и господа из правозащитных организаций забыли, что в Литве, Латвии и Эстонии гитлеровцы вместе с доморощенными легионами СС уничтожили более 1 млн.100 тыс. граждан, в том числе прибалтов и евреев. Ну, Бог им судья, а Он то спросит за все.
Чтобы окончательно подвести военные итоги 1944 года, необходимо напомнить, что с 16 по 30 октября 3-й Белорусский фронт генерала армии И.Д.Черняховского силами пяти общевойсковых армий прорвал оборону противника на гумбинненском направлении и продвинулся фронтом в 100 км. на глубину до 60 км. в Восточную Пруссию. Война всерьез пришла на немецкую землю. И еще одна операция прошла в октябре — ноябре месяце. Войска Карельского фронта и силы Северного флота изгнали гитлеровцев из Заполярья и освободили северные районы Норвегии. Советский флаг заполыхал над Киркенесом, а Германия лишилась последних источников стратегического сырья и незамерзающих, северных портов, в которых базировались крупные силы германского флота.
Осенью 1944 года происходит дальнейшее сближение Церкви с руководством страны. В сентябре 1944 года, в разгар боев на Балканах и в Прибалтике, в Кремле состоялся прием И.В.Сталиным митрополитов Сергия, Алексия и Николая. После встречи митрополит Николай напишет: «Мы, участники приема у Иосифа Виссарионовича, живем и будем жить под обаянием тех впечатлений, которые охватили нас в часы этой встречи и беседы с любимым вождем своего народа. Мы были поражены сердечной простотой приема и самой личности главы правительства; но под внешней, обаятельной простотой — в его словах, в его обращении с людьми — мы видели истинное величие вождя, которого вся страна по праву зовет великим Сталиным.
Взволнованные и потрясенные радостью встречи с Иосифом Виссарионовичем, мы были до глубины души тронуты не только его вниманием к нуждам Церкви, но и теплой его заботой о бытовых нуждах каждого из нас.
Внимание и забота о нуждах Церкви со стороны Иосифа Виссарионовича окрыляет нас…
Имя Иосифа Виссарионовича Сталина, окруженное величайшей любовью всех народов нашей страны — знамя славы, процветания, величия нашей Родины.
Русская Православная Церковь молитвенно благословляет жизнь и труды великого вождя страны и Красной Армии».
Митрополит Николай был не одинок. Приведу еще несколько высказываний иерархов нашей церкви в победные годы Великой Отечественной войны о И.В.Сталине.
«Сердечно и молитвенно приветствую в Вашем лице Богоизбранного вождя наших воинских и культурных сил, ведущего нас к победе над варварским нашествием…». «Мудрый, Богопоставленный Вождь народов нашего великого Союза…» Это постоянные выражения Патриарха Сергия о Сталине.
Митрополит Алексий, воистину герой блокадного Ленинграда и будущий Патриарх писал: «Слава и честь и многая помощь от Господа Мудрому Верховному командованию и Богодарованному Верховному вождю нашему И.В.Сталину»
«Живите долгие годы, наш мудрый вождь, Иосиф Виссарионович», — от души писал в Кремль протоиерей из Пензы А.И.Виноградский. «Дорогой наш отец», — начинал свое обращение к Сталину о пожертвованиях в Фонд обороны священник Молотовской области А.А.Троицкий.
Привожу я эти высказывания только потому, что ныне развернулась целая кампания по дискредитации иерархов церкви военного и послевоенного периодов не только за лесть душегубу и гонителю Церкви, но и молитвенные благословения жизни и трудов И.В.Сталина. Уже и русская Зарубежная Православная Церковь старается не заострять на этом внимание. Но некоторые наши современные ревнители Православия, при чем, как правило, неофиты, разошлись во всю. Сами, едва прикоснувшись к благой вести, к благодати, они немедленно приступили к осуждению неправильных, по их мнению, священнослужителей. Мало того, что уже само осуждение является грехом, так они в силу своего маловерия, а я в этом почему-то не сомневаюсь, не могут понять простой истины, что все, что ни делали, ни говорили в годы войны иерархи Церкви и простые священники, все делалось только по воле Божьей, и никак иначе. Повторяю, по воле Божьей!
