В поселке Приаргунск Читинской области случился свой маленький Беслан.
Дагестанцам, торгующим на местном рынке, показалось, что ученики местной школы
неуважительно относятся к их детям. Стремясь к «восстановлению справедливости»,
они ворвались в один из классов и прямо во время урока устроили погром. Учеников
и учителей избивали руками, ногами и железными стульями. Без трупов обошлось
лишь по счастливой случайности. Из 27 нападавших задержаны только трое, им предъявлено обвинение в хулиганстве, и, скорее всего, дело закончится вынесением
условного приговора. На месте событий побывал специальный корреспондент ГАЗЕТЫ
Дмитрий Соколов-Митрич.
«Они считают себя
голубой кровью» Приаргунск — райцентр, расположенный в 600 километрах от Читы. Кавказские нотки в названии — чистое совпадение. Поселок назван по имени
реки Аргунь, по которой здесь проходит граница между Россией и Китаем. До Китая
отсюда 30 километров. По ту сторону границы находится китайский город Манчжурия.
Десять лет назад в нем жило 24 тысячи человек, теперь — в десять раз больше. А в Приаргунске как было 9 тысяч, так 9 тысяч и осталось. Китайской экспансии здесь
почему-то не боятся. Граждан КНР в самом Приаргунске не больше ста, из них
большинство — гастарбайтеры и челноки. Постоянных жителей — единицы. 'Китайцы —
трудяги, — рассказал мне глава администрации района Сергей Пичкуренко. — С ними
никаких проблем нет. Мы их, наоборот, сами сюда подтягиваем. Они молчат и вкалывают. Такие арбузы выращивают, что и в Астрахани таких не ели. Недавно
начали пластиковые окна выпускать. Я надеялся, что, глядя на них, и наши
научатся работать, но пока, к сожалению, этого не происходит. Дагестанцев у нас
проживает 140 человек — они тоже люди активные. Когда начали тут чабанить,
животноводство в районе в считанные месяцы подняли. Но потом с ними начались
проблемы. На местном рынке с ними никто ужиться не смог. Они просто заставляли
всех торговцев продавать товар им, а сами потом устанавливали те цены, которые
им нужны. Китайцам пришлось уйти торговать в другое место, сейчас решается
вопрос о том, чтобы русских торговцев с дагестанскими тоже разделить. Мне
вообще-то все равно, кто ты по национальности, лишь бы работал. Но в поселке
против них растет недовольство, и не замечать этого я не могу'. О том, что
дагестанцев (точнее даргинцев) надо 'гнать из города', нам рассказали еще в поезде Чита — Приаргунск. Пока добрались до администрации, услышали об этом раз
десять. Последний раз — от вахтера районо. 'У нас в поселке живут 20
национальностей, — свое имя вахтер назвать побоялась, в Приаргунске вообще на эту тему люди предпочитают говорить анонимно. — Буряты, татары, армяне, киргизы,
азербайджанцы… Но проблемы почему-то только с даргинцами. Они впервые
появились здесь в начале девяностых, когда с нашей территории сняли статус
пограничной зоны. Сначала вели себя тихо, но как только их стало много, начали
наглеть. Приторговывают спиртом, наркотиками, на улицах ведут себя вызывающе.
Чуть что — сбиваются в стаи и начинают диктовать всем свои законы. У этих
даргинцев какое-то врожденное чувство превосходства над остальными, они считают
себя голубой кровью, наверное. Понятия общей справедливости для них не существует. То, что хорошо для даргинцев, справедливо. Что нехорошо — то несправедливо. Им все время кажется, что их притесняют, хотя сами уже весь рынок
оккупировали. Вон, китайцев даже выперли'.
«Мы вернемся и всех вас
перестреляем» Спустя две недели после случившегося в Калмыкии, в приаргунской школе N 2, прямо посреди урока истории, случился погром.
Учительница Елена Муратова до сих пор не может прийти в себя. Она помнит, что в тот день рассказывала школьникам про Русско-японскую войну. Когда дошли до Порт-Артура, в окнах класса показались разъяренные лица торговцев с рынка. Еще
через минуту они ворвались в помещение. 'Я попыталась их не пустить, но они меня
грубо оттолкнули. Я поняла, что помочь ничем не могу, и побежала на второй этаж
звонить в милицию. После моего звонка весь состав РОВД был поднят по тревоге'. О том, что происходило тем временем в школе, мне рассказала другой очевидец —
учительница географии Екатерина Пахалуева. Ее кабинет — соседний с тем, в который ворвались погромщики. 'Когда я услышала шум и топот в коридоре, я сначала подумала, что это рабочие-армяне, которые у нас делают ремонт, —
вспоминает Екатерина Викторовна. — Но потом услышала крик Маргариты Кузьминичны
Гринько, она в тот день была дежурным преподавателем: «Что вы делаете?!
Остановитесь!!!» Я выбежала из класса, и толпа тут же увлекла меня за собой.
Впереди шли человек 20 взрослых мужиков дагестанцев, за ними бежали еще 5−6
женщин. Когда я вслед за ними вошла в класс, Дима Черепанов уже лежал возле
доски и несколько разъяренных даргинцев били его ногами. Рядом лежал сорванный с петель лоток для мела. Вот, видите, он теперь на одном гвозде держится. Особенно
старался один такой невысокий и светловолосый. Ему, видимо, показалось мало
обычных ударов, он запрыгнул на Диму ногами и стал скакать по нему, как будто
хотел втоптать его в пол. Я попыталась загородить его собой, не помню, удалось
это или нет. Но точно помню, что вместе с мужиками Диму били и женщины. Только
одна, которая помоложе, кричала: «Перестаньте! Вас же всех посадят!» 'Если бы не мы, кого-нибудь из ребят точно убили бы, — продолжила рассказ Маргарита Гринько,
та самая, которая в тот день была дежурным преподавателем. — Я потом даже
опознать никого не смогла, потому что не помню лиц, помню только ноги в черных
ботинках. Пока часть даргинцев топтала Черепанова, остальные набросились на Сашу
Федурина, Сашу Самкова и Дениса Жихарева. Именно этих четырех ребят даргинцы
считали своими обидчиками. Федурина и Жихарева партами загнали вон в тот угол и просто стали забрасывать железными стульями. Когда я забежала в класс, Денис уже
лежал под грудой стульев, Федурин с Самковым еще как-то оборонялись. Хотя, какое
там оборонялись! Они просто закрыли головы руками, потом догадались отбиваться
от летящих стульев уже упавшими на них стульями. Даргинцы все это время что-то
громко кричали на своем языке. Когда они совсем рассвирепели, им было уже все
равно, кого бить: мальчишек или девчонок. Я хорошо помню, как стул летел прямо в Кристинку Петухову. Ее спасло только то, что Саша Самков успел подставить руку.
Все это продолжалось минут пять. Потом их женщины стали кричать: «Милиция
приехала! Милиция приехала!» И они бросились из класса. Один немного задержался,
чтобы крикнуть по-русски: «Если вы не усмирите своих щенков, мы вернемся и всех
вас перестреляем!» Его-то и успели арестовать милиционеры. Остальные ушли через
черный ход. На место происшествия приехала 'скорая', четверым пострадавшим
оказали первую помощь и засвидетельствовали легкий вред здоровью. Когда врачи
узнали, при каких обстоятельствах ребятам были нанесены ранения, они
посоветовали им сходить в церковь и поставить свечку.
Сегодня о случившемся 24 сентября напоминают лишь царапины и вмятины на классной мебели,
раны на руках четверых учеников и пробоина в учебном стенде, посвященном
декабристам. Стул, пущенный рукою одного из погромщиков, угодил прямо в цитату
из стихотворения Пушкина: «Паситесь, мирные народы…»
'Это не наша
конституция' Причиной ярости кавказцев стал обычный инцидент между
школьниками. Семиклассник-даргинец пожаловался своему дяде, что его обидел
старшеклассник и показал на Сашу Федурина из 11-го 'В'. Федурин считается одним
из лучших учеников в школе. Он учится на 4−5. В дни самоуправления школы его
назначают директором. Все учителя говорят, что просто так, из хулиганских
побуждений, он ударить никого не мог. Разве что за кого-нибудь заступился. 'В
тот день после 4-го урока мы вышли на перемену, — рассказал мне сам Саша
Федурин. — Стоим, никого не трогаем. Вдруг подходит ко мне взрослый даг, зовут
Омар (Асхабов. — ГАЗЕТА), и говорит: «Ты зачем моего племянника обидел? Я ему
отвечаю, что не знаю никакого его племянника. Он меня ударяет в грудь, я ему даю
сдачи. С ним были еще двое, они тут же включаются в драку. Мне на помощь тут же пришли Димка с Сашкой. В общем, отбились: один отскочил за забор и стал орать,
что всех убьет и зарежет, а другие два куда-то убежали. Прозвенел звонок, и мы пошли на урок'.
'Это уже потом мы узнали, что те двое побежали к своим
на рынок за подмогой, — продолжил Жихарев. — А учителя нам рассказали, что еще
на предыдущем уроке жены этих даргинцев забрали из школы всех своих детей. То есть у них все было с самого начала спланировано. Сначала провокация на школьном
дворе, потом — погром'. 'Даргинцев — 10 человек, армян — 9 человек, бурят — 5,
татар — 5, азербайджанцев — 2, башкир, киргиз, чувашей, мордвин — по одному, —
это директор школы Лариса Баженова перечисляет национальный состав учеников
школы. — Всего у нас учится 1091 человек. Спросите у любого из родителей этих
ребят, притесняет ли их кто-нибудь в школе. Все скажут: «Нет». Только даргинцам
все время кажется, что их хотят обидеть. Причем ни один из них ни разу не пришел
на родительское собрание и не сказал об этом прямо. Мамы еще иногда заходят в школу, и то лишь для того, чтобы решить какие-то вопросы индивидуально по ребенку, а отцы и вовсе еще ни разу с миром не приходили. Зря я все это вам
говорю. Мне и так уже столько объяснительных в прокуратуру писать пришлось, что
жить не хочется'. В мае прошлого года в школе N 2 уже был похожий инцидент.
Пятнадцать даргинцев ворвались в кабинет директора и стали обвинять ее в том,
что 'их детей притесняют'. 'Началось все с сущего пустяка, — вспоминает Лариса
Анатольевна. — Заканчивались уроки первой смены. Чтобы не создавать
столпотворения, дежурные не пускали в школу учеников второй смены, пока здание
не покинет первая. Все дети терпеливо ждали, один только мальчик даргинской
национальности пошел на рынок и пожаловался взрослым, что его не пускают на занятия. Я пыталась тогда им это объяснить, но они и слушать не хотели. Им даже
в голову не приходит, что кто-то из них может быть не прав, даже если этот
кто-то — ребенок. Здесь у меня стоял парень, который в тот день стоял у входа в школу и никого не впускал. Они попытались наброситься на него, еле удалось их остановить. Наконец, они ушли, но зачем-то разбили мой телефон'. Тут в кабинет
директора зашел Юрий Мурзин, отец ученицы 11-го «В», председатель родительского
совета класса. Он сам всю жизнь проработал в милиции, а когда вышел на пенсию,
открыл в городе кафе «777». Когда речь зашла о правовой оценке случившегося, он не сдержался: 'Тогда налицо была статья 213 — хулиганство. Лариса Анатольевна
обращалась в милицию, там сказали: «Разберемся». Но даже дела не возбудили.
Теперь они говорят, что не сделали этого потому, что никто заявления не подал,
но это все отговорки. По этой статье можно возбуждать дело по факту, и никакого
заявления не надо. Вот если бы в прошлый раз это не осталось безнаказанным,
нынешнего погрома не было бы'. Того же мнения придерживаются все учителя школы.
Многие после майского инцидента почувствовали в поведении учеников-даргинцев
перемены к худшему. Правда, говорить об этом с журналистом учителя не решаются.
Школьники пока еще не так пугливы. 'Они стали вести себя более развязно, —
говорит Саша Самков. — В прошлом году двое даргинцев девчонку побили, а когда за нее заступились, они опять к папам побежали. Папа тогда одному нашему по морде
съездил, но это дело замяли. И так каждый раз: чуть что — на рынок, благо он рядом со школой. Этот рынок у них уже как охранное агентство. Когда учителя
пытаются их увещевать, они лишь смеются. Нашему классному руководителю один
даргинец ответил так: «Вы еще не знаете, с кем связались». А месяца два назад
всей школе стали известны слова одного даргинца из младших классов. Когда
учительница стала рассказывать про Конституцию, а потом спрашивать, кто что
понял, он на голубом глазу ей отвечает: «А мне папа не так говорит. Мне папа
говорит, что это ваша конституция, а не наша конституция. А мы живем по своим
законам».
«Главное, чтобы суд признал стул оружием»
Разговаривать с приаргунскими учителями оказалось тяжело не только из-за
того, что они боятся даргинцев. Чтобы разговорить их, мне пришлось преодолевать
обиду, которую они затаили на всех журналистов. Это случилось после того, как по читинскому телевидению сразу после погрома в школе передали: «Ничего страшного в Приаргунске не случилось. Двое коренных местных жителей подрались в школьном
дворе с двумя учениками школы». 'Это был плевок в душу всей школе — и преподавателям, и ученикам, — возмущается Маргарита Гринько. — Местные жители
никогда на такое не пошли бы, потому что они все учились в нашей школе и всех их воспитывали мы. Я не понимаю, почему, когда русские убивают таджикскую девочку
или студента-африканца, министр внутренних дел Рашид Нургалиев берет это дело
под личный контроль, а когда толпа дагестанцев избивает русских детей, об этом
дальше нашего региона нигде не известно, да и тут все стараются сделать вид, что
ничего не произошло?'
В оправдание своих коллег я смог сказать только
то, что они лишь передали в эфир слова начальника пресс-службы областного УВД
Алексея Короткова. Как и в случае с Бесланом, после происшедшего в Приаргунске
правоохранительные органы с самого начала взяли курс на замалчивание серьезности
конфликта. Сотрудникам Приаргунского РУВД, например, строго- настрого запретили
общение с журналистами. Так что на контакт со мной пошел лишь прокурор района
Валерий Люкшин, да и тот под конец разговора, похоже, пожалел об этом. 'На
сегодняшний день арестованы 3 человека — уроженцы села Герга Каякентского района
Республики Дагестан Омар Асхабов, Рамазан Сулейманов и Тимур Саидов. Последний
успел добраться до Читы, его сняли с поезда, когда он садился на московский
поезд. Вообще все здешние даргинцы — уроженцы одного дагестанского села, и мы думаем, что большинство участников конфликта временно уехали на родину. Кто-то,
может быть, отсиживается у своих соплеменников в соседних с нашим районах'.
Впрочем, прокурор решил не рассказывать мне о том, что все нападавшие на школу
были задержаны в тот же день, но через 3 часа в соответствии с требованиями
Уголовно- процессуального кодекса всех их отпустили. Причина — милиционеры не успели возбудить уголовное дело и провести опознание подозреваемых. Это была
пятница, потом наступили выходные, и лишь в понедельник дело было все-таки
возбуждено. К этому времени большинство погромщиков уже успели скрыться в неизвестном направлении. Бывший милиционер Юрий Мурзин уверен, что это случилось
потому, что правоохранительным органам просто лень было заниматься
расследованием погрома в пятницу вечером.
'Против этих троих возбуждено
уголовное дело по статье 213 — хулиганство, — продолжает свой рассказ прокурор
Люкшин. — Наказание по этой статье варьируется от условного срока до 7 лет
лишения свободы. Если удастся доказать, что преступление было совершено по предварительному сговору и стулья признают предметами, использовавшимися в качестве оружия, то теоретически можно рассчитывать на максимальную санкцию.
Стулья сейчас изъяты в качестве вещественных доказательств — вокруг них и разгорится главное сражение в суде. Но по сложившейся судебной практике реальные
сроки по этой статье дают редко. Лет 5 назад у нас уже было похожее дело с даргинцами. Тогда один из них, находясь в состоянии алкогольного опьянения,
устроил драку в местном кафе. В тот день кафе работало на заказ — работники ЖКХ
отмечали свой профессиональный праздник. Даргинца не пустили, ему это не понравилось, он позвал своих сородичей, завязалась драка. Двое были приговорены
к условным срокам. Если у обвиняемых будут хорошие адвокаты, то и на этот раз,
скорее всего, будет так же. Может возникнуть еще одна проблема. Они в последнее
время на судах частенько делают вид, что не понимают русского языка. Члены
местной диаспоры выступать в качестве переводчиков отказываются. Несколько раз
нам удавалось привлекать в качестве переводчиков солдат-даргинцев из ближайших
воинских частей, но потом что-то произошло, и они тоже начали отказываться
наотрез. Вот такие дела'.
«Я ударил о стену милиционера, и мне за это
ничего не было» На даргинском рынке тишина. Жители Приаргунска решили
наказать своих обидчиков рублем. Родители строго-настрого запретили своим детям
покупать что бы то ни было у даргинцев. Я сам слышал, как один папа говорил
своей дочери: «Увижу с черными — убью». На мой вопрос, зачем он так, папа
ответил: «Если их не могут выпереть отсюда правоохранительные органы, то выдавим
мы сами. Просто лишим их возможности зарабатывать».
Впрочем, сами
даргинцы считают, что их выдавливают из Приаргунска уже давно. Владелец магазина
«Балтика» Казбек Муминов пользуется в общине авторитетом, к нему меня
делегировали, чтобы я выслушал общую позицию диаспоры. На вид ему лет тридцать,
он хорошо одет и говорит красиво. 'Наши говорят, что все правильно сделали. Этих
подонков давно надо было на место поставить. Если бы моего ребенка стали
обижать, я бы вообще убил за это'. 'Может, все-таки сначала в милицию?' -
попытался возразить я. Казбек нахмурился: 'А что толку в милицию? Они же несовершеннолетние, им ничего не будет, штраф только. Мне вон один окно разбил —
я выбежал в одних трусах, поймал. Жена уговорила сдать его в милицию — там его
только пожурили и отпустили. А избил бы — хотя бы стекло вставил. Я, например,
больше не буду в милицию обращаться. Так проще. В прошлом году мы толпу
скинхедов в центре города разогнали. У меня 3 ножевых ранения было. Чтобы
справку дали, мне пришлось милиционера о стену несколько раз ударить, и мне за это ничего не было. Нас тут все притесняют. Скинхеды кругом. Полковник из Читы
приезжал недавно, мы с ним разговаривали минут 10, в итоге друг друга на х…
послали и разошлись'.
'Но если здесь столько скинхедов, почему они
только даргинцам жить не дают? Китайцев, например, никто не трогает'. Казбек
нахмурился еще больше: 'Китайцы за себя постоять умеют, с ними никто связываться
не хочет. Даргинца обидеть легче'.
Тут в магазин зашел первый за полчаса
покупатель. Услышав последние слова хозяина, он рассмеялся и тут же вышел
обратно. Казбек повел меня в квартиру своего друга. Познакомил с его сыном —
Абакаром Долгатовым из 7 «А». У Абакара была забинтована рука. По его словам, ее ему сломали в школе на уроке физкультуры. 'Это было в прошлую пятницу, через
неделю после той большой драки, — рассказывает Абакар. — У нас в школе был день
самоуправления. Учителем физкультуры был Тарас Ивачев из 11-го класса. Когда я отжимался, он ударил меня по руке'.
'Мы тоже иск подавать будем, —
закончил за Абакара Казбек. — Пусть дело по той же статье возбуждают'.
Я внимательно пригляделся к повязке на руке у Абакара — она была вовсе не большая.
На перелом не похоже. 'Лангетку-то, — спрашиваю, — давно поставили?' 'Сразу же,
в первый же день', — отвечает Абакар. Между тем любой врач знает, что лангетную
повязку накладывают на перелом уже на стадии заживания. Так что в самом худшем
случае у Абакара обычный вывих.
Из объяснительной ученика 7 «А» класса
Константина Голобокова: «1 октября в день самоуправления школы на нулевом уроке
я сидел в раздевалке спортзала, потому что в тот день у меня болел живот. Ближе
к концу урока в раздевалку забежал мой одноклассник Абакар Долгатов.
Споткнувшись о порог, он упал и поранил руку. Когда забежали остальные, один из ребят рассказал анекдот. Я громко засмеялся. Абакар подумал, что я смеюсь над
ним, и больно ударил меня ушибленной рукой по почке».
«Не бойся,
дочка, это хорошие нерусские» Общешкольное родительское собрание. Среди
прочих вопросов обсуждается и случившийся погром. Директор говорит, что
проведено служебное расследование, то, что руку Абакару сломал Тарас Ивачев, не подтвердилось. Родители уверены, что даргинцы все это придумали, чтобы потом
торговаться: «Вы заберите заявление на нас — мы заберем заявление на вас». «Они
только и умеют, что торговать и воровать», — говорят друг другу родители. Слово
берет владелец «777», бывший милиционер Юрий Мурзин: 'Товарищи, я еще раз вас
настойчиво прошу, освидетельствуйте своих детей в поликлинике у невропатолога.
Надо, чтобы признали потерпевшими не четырех человек, а весь класс. Иначе они
могут добиться того, что наши ребята, которых они избивали, пойдут по обоюдной.
Я серьезно говорю. Они же пытались защищаться — вот и скажут, что это была
обычная драка в общественном месте, и мы сломаем ребятам жизнь. Все к тому и идет. Я свою дочь уже освидетельствовал. И между прочим, у нее сердцебиение
после того случая зашкаливает за 120 ударов в минуту. Она теперь шарахается от всех черных. Недавно приходит домой бледная, говорит: «Папа, за мной на машине
ехали какие-то нерусские». Когда она мне их описала, я понял, что это молдаване
со стройки, и говорю: «Дочь, не бойся, это хорошие нерусские, ничего страшного».
Разве это не психическая травма? И не бойтесь быть требовательными к нашей
милиции. Надо во что бы то ни стало добиться, чтобы хотя бы этим троим дали
реальные срока. Такие люди должны сидеть. Они ничем не отличаются от тех
подонков, которые были в Беслане. Если человек способен поднять руку на ребенка,
то уже неважно, что в этой руке — стул или граната'. Родители одобрительно
шумели, но на следующий день в поликлинику никто не пришел. Милицейский пост у входа в школу сняли. В РУВД сказали, что услуги вневедомственной охраны стоят
170 тысяч в месяц. Платите деньги — и будет вам охрана. Когда мы прощались с Димой Черепановым, он поднял руку в нацистском приветствии.
Раньше он так не делал.
Читинская область, поселок Приаргунск
Даргинцы Второй по численности, после аварцев, но первый по значимости этнос среди множества национальностей Дагестана. Составляя 16,1% от общего населения республики (332 тысячи человек), даргинцы, по сути, являются
правящим кланом, поскольку пост президента Дагестана занимает даргинец
Магомедали Магомедов. По сложившейся традиции все ветви власти и сферы
общественной деятельности в Дагестане строго поделены между разными
национальностями. Поэтому круг возможностей у местных жителей сильно ограничен.
Именно это обстоятельство гонит местное население, в том числе и самих
даргинцев, за пределы республики. Около 100 тысяч даргинцев проживают в других
регионах России, нередко оказываясь замешанными в межэтнических конфликтах. До инцидента в Приаргунске самый громкий из них случился в селе Садовое Республики
Калмыкия в начале сентября. Отказавшись платить налоги инспектору-калмыку
рыночный торговец-даргинец спровоцировал конфликт, который закончился погромом.
Серьезные ранения тогда получили 9 человек.
