Новомученик Георгий Новый

Блаженный Георгий — Джордже — родился в городе Кратове, в десяти часах ходьбы от Штипа. Его родители Димитрий и Сара были людьми благочестивыми. Когда Георгию исполнилось шесть лет, родители отдали его учиться грамоте, и он учился с большими успехами. Затем Георгий освоил ювелирное дело. После смерти отца, он рано остался сиротой. Прекрасный лицом и статный юноша опасался оставаться в родном городе, чтобы его силой не взяли служить при дворе султана, что случалось тогда часто. Он отправился в Софию и, остановившись в доме просвещенного и богобоязненного священника Петра, еще более усовершенствовал свои познания о вере и продолжал утверждаться в делах христианской любви. В скором времени Георгий был замечен магометанами, которым захотелось привлечь к себе такого примерного юношу. Они выбрали среди своих ученых людей — улемов — сообразительного человека для того, чтобы он поговорил с Джордже.

Этот лукавый законник пришел к Георгию якобы для того, чтобы заказать ему работу. Объяснив Джордже, что ему нужно сделать за хорошую плату из принесенного серебра, магометанский учитель похвалил искусство мастера и его одаренность, а затем сказал ему: «Когда бы ты, юноша, принял нашу веру, то женился бы на дочери городского аги, и тебя бы осыпали почестями, ты стал бы первым человеком в городе». Джордже поблагодарил его за эти слова и спросил:

— А прочна земная слава?

Законник ответил:

— Разумеется, все земное не вечно, но Магомет обещал райские блаженства тем, кто исполняет его заповеди.

— А в чем состоят заповеди? — спросил Георгий.

— В настоящей вере и чистоте телесной, а чистота требует омовения и молитвы, — ответил законник.

— Но, если человек, — спросил Георгий, — живет блудно и ненасытно предается удовольствиям тела и чрева, примут ли его в рай?

Последователь Магомета был вынужден признать, что человек с неисправленным сердцем попадет не в рай, а на адские мучения.

— Однако, — продолжил Георгий, — ваши правители, судьи, начальники придаются нечистым делам и наслаждениям, не помышляя отрекаться от грязной жизни. Не подлежат ли они по твоим собственным словам, вечному мучению?

— Бог прощает грехи ради милостыни, — сказал законник, — Только посмотри, сколько наши султаны и паши строят мечетей, мостов, странноприимных домов!

— Жертва нечистого сердца неугодна Богу, — сказал Георгий, — Какие великолепные здания построены языческими императорами! Какие громкие дела сотворены! Не хочешь ли ты сказать, что эти язычники в раю? Вот у нас при искуплении жертвой Сына Божия, при благодати Святого Духа, сколько царей, священников, мирян, воинов в лике святых и они точат исцеления тем, кто к ним прибегает с благоговением! Если не веришь, пойдем, я покажу тебе в этом городе нашего короля Милутина, который до сего дня почивает, словно спящий, и мощи его мироточат. Совершенно очевидно, что эти люди угодили Богу и их вера свидетельствуется Богом, дающим им чудотворную силу. И как ты хочешь, чтобы я отрекся от веры, которая ведет к Богу и вечному Царству? Я уверен, что Ты сам осознаешь все это, но соблазны мира влекут тебя за собой далеко от святой истины. Разве не так?

Законник замолчал и ушел, но в душе его затаилась злоба. Он чувствовал, что молодой человек, которого он надеялся с легкостью склонить на свою сторону, привел в замешательство его, известного законоучителя. Он понимал, что такой защитник христианства в состоянии не только отвратить от принятия магометанства, тех, кто готов к этому, но и сотни человек обратить от Магомета к Христу. О своем разговоре с Георгием он известил своих единоверцев и добавил при этом:

— Если не расправимся с ним — плохо будет для нашей веры!

Затем законник отправился к кадию с доносом, что Георгий хулит веру Магомета и говорит султанах, что они осуждены на вечные муки.

— Если Георгий останется христианином, — сказал он, — то его вера будет распространяться за счет нашей — этот человек опасен.

Судья распорядился привести к нему Георгия, но не силой. Он повелел, передать Георгию, что хочет заказать какую-то работу. Георгий понял, зачем его зовут, но не хотел уклоняться от свидетельствования о Христовой истине. Когда он предстал перед судьей, то тот был поражен его красотой. Сделав какие-то заказы, кадия сказал о том, что райские блаженства Магомета стоят того, чтобы стать мусульманином. Георгий окончательно понял, что его позвали не для того, чтобы сделать заказ и тайно помолился Господу, чтобы Он подал ему мудрость и силу. Затем он смело спросил, чем можно доказать, что Магомет и ревностные почитатели Корана наследуют блаженство. Кадий ответил:

— Не покорились ли нам земные царства? Не платят ли нам дань народы? Если бы Бог не любил нас, Он не возвысил бы наше царство.

Георгий ответил на это:

— Царства покорялись мечем и до Магомета. Значит ли это, что эти завоеватели угодны Господу, несмотря на то, что они язычники? Земное счастье — не мера для вечности, и часто говорят: ты получил блага в этой жизни, там тебя ждет другая участь.

— Законодатель наш, Магомет, — сказал судья, — разговаривал с Богом, и от Него принял закон.

— Магомет ничем не доказал, — заметил Георгий, — что был связан с Богом: ни чудесами, ни пророчествами. Вы ведь тоже знаете, что, когда Моисей принимал закон от Бога, Синайская гора тряслась от грома и молний. Весь народ видел и понимал, что Моисей, посланник Божий, хочет передать народу не свои измышления. А что вы лично знаете о жизни Магомета? Он говорил о себе разные вещи, но достаточно ли этого, чтобы доверять ему? А каков его закон? Он предложил легкую веру, очень приятную для человеческих страстей. Она нравиться не святостью своего учения, а тем, что дает волю животным наклонностям. Действительно, можно ли в здравом уме поверить, что такая мерзость послана с неба?

Слыша неоспоримые обличения Георгия, магометане были вне себя от бешенства и стали кричать:

— Умертвить безбожника! Он позорит нашу веру!

Судья повелел связать Георгия и отвести его в темницу.

Священник просил стражников отпустить Георгия под залог.

— Если ты его любишь, то убеди принять ислам, и тогда он будет свободен.

Священник обратился к начальнику тюрьмы, и тот из любви к священнику отпустил Георгия на некоторое время. Когда Георгий пришел в дом священника, и они остались одни, священник обнял исповедника и, целуя его, говорил:

— Георгий, ты сейчас прославил Господа, как первомученик Стефан. Будь тверд и дальше! Мученики прославляются по всей вселенной, а какая их только слава ждет на Последнем Суде!

Исповедник отвечал:

— Боюсь, что я не выдержу огня.

— А ты подумай о том, — сказал на это священник, — что огонь преисподней страшнее. Что значит временное страдание перед лицом вечности? Вся наша земная жизнь перед вечностью — мгновение.

Георгий попросил священника, чтобы он постарался выкупить его, если это возможно, добавив при этом:

— Я хотел бы еще потрудиться для Господа на земле.

Священник обещал сделать все возможное, чтобы его отпустили.

На следующее утро ученые турки угрозами и руганью принуждали Георгия отречься от Христа, но исповедник остался непоколебим. Тогда его бросили закованного в темницу. Священник тайно пришел к судье и обещал ему большие деньги, если он освободит Георгия.

Спустя неделю исповедник снова предстал пред судом. Судья, показывая на своего сына, сказал, что он будет любить Георгия так же, как любит сына, и что он вместе с сыном сделает его своим наследником, если он примет ислам. Исповедник ответил:

— Если ты меня так любишь, тогда позволь мне остаться христианином, иначе мне не нужны ни богатство, ни слава.

— Я не требую от тебя, — сказал на это судья, — чтобы ты отрекся от Христа. И я уважаю Христа, как пророка, который будет судить людей, но еще мы почитаем Магомета, потому что Бог дал ему ключи от рая.

— Слава Богу, — ответил Георгий, — что ты признаешь, что Христос Божий посланник, который будет судить вселенную, но Магомет ничем не доказал, что он послан от Бога. Пророки не предвозвещали о нем. Его так называемый рай, рай ли на самом деле? Это позор человеческого разума. Коран упал Магомету с неба? Где доказательства этому? Басни, которых исполнен Коран, показывают, что доверяться ему неразумно.

Магометане скрежетали зубами, и судья едва удерживал их от расправы над Георгием.

— Сжечь его, — кричали они, ибо он срамит Магомета, султана и всех правоверных.

Судья, обратившись к Георгию, сказал:

— Оправдай себя! Слышишь, в чем они тебя обвиняют.

Исповедник ответил, что он не хулил творения Божьего, но лишь сказал правду о том, чего должны ожидать люди, подобные язычникам, и что он готов умереть за истину.

— Является ли это хулой? — спросил судья присутствующих.

Они ответили:

— Мы раньше слышали его хулу. Если ты его отпустишь, мы пожалуемся султану.

Судья, обратившись к народу, сказал:

— Пусть грех будет на душах ваших, делайте, что хотите!

Разъяренные магометане набросились на исповедника: одни плевали на него и поносили, другие били и толкали его. Один из них закричал:

— Правоверные, несите дрова, чтобы сжечь хулителя нашего закона!

Когда мученик проходил мимо церкви святой Софии, священник Петр приступил к нему и сказал:

— Тебе не долго осталось ждать, Георгий, потерпи!

Исповедник ответил:

— Помолись, отче, чтобы Господь укрепил меня.

Стражники отогнали священника. У отца Петра был один знакомый, который хотя и носил турецкую одежду, но любил христианскую веру и только из страха не исповедовал ее. Священник попросил этого человека пойти с исповедником и наблюдать за всем, что будет происходить, а сам в это время попросил всех священников и христиан молиться за исповедника Христова. И все молились:

— Господи, укрепи его!

На площади был сложена большая куча хвороста. Магометане еще раз и ласками и угрозами пытались заставить Георгия отречься от Христа.

— Я уже один раз сказал, что не хочу отрекаться от своей веры, — ответил исповедник.

Тогда его раздели и оставили в одной рубашке. Затем они подожгли хворост и бросили Георгия в огонь. Когда его тело вздулось от ожогов, они вытащили его и спросили:

— Как тебе? Не жарко?

— Поверьте, я не чувствую, — ответил святой, — а для вас, несчастных, уготован огонь вечный.

Распаляемые гневом они снова бросили его в костер. Лицо мученика было обращено к востоку. Когда перегорели веревки, которыми были связаны его руки, Георгий осенил себя крестным знаменьем и громко сказал:

— Господи Иисусе Христе, в руки Твои предаю дух свой!

Один из присутствовавших схватил полено и ударил им мученика по голове, после чего Георгий испустил дух. Сразу за этим, не смотря на то, что сияло солнце, на небе появилось облако, и хлынул дождь. Христиане прославили Бога и просили отдать им тело мученика.

— Не надейтесь, — закричали турки, — мы его сожжем и развеем в прах.

С озлоблением они набросали на костер тела животных, чтобы потом нельзя было распознать обгорелые останки исповедника, но сгорело все, кроме тела мученика.

— Священник надеется заполучить тело, — говорили фанатики, — но до завтра мы сожжем его, а если нет, то бросим его в помойную яму.

Тогда христиане решили, что им лучше разойтись. Ночью один из них взял тело мученика и отнес в свой дом, а оттуда оно было перенесено в соборный храм святого Георгия. На следующий день священник Петр явился к судье и сказал:

— Сегодня утром я пришел в церковь и нашел там тело Георгия. Разрешается ли нам его похоронить?

Судья признался:

— Георгий — святой: те, кто его стерег, говорят, что хотя они и подкладывали много дров, его тело не горело.

Было дано разрешение похоронить покойника.

Святой мученик пострадал в мясопустую неделю, 11 февраля 1515 года в правление турецкого султана Селима.

Ему было восемнадцать лет. Он был высок ростом и строен, с высокими и густыми бровями, нрава был смиренного и простосердечного; никогда не смеялся напрасно, и из его уст не исходило праздного слова; он ни чем не хвалился и никому ни в чем не завидовал.

* * *

Служба святому мученику Георгию находится в Минее под 26 мая. Это день переноса его мощей. «Эснаф золотых дел мастеров в Софии, почитая память св. Георгия, установил в то время (сразу после его мученичества) обычай праздновать 11 февраля как свой профессиональный праздник, и избрал святого Георгия Нового своим покровителем. Спустя несколько месяцев, святые мощи были вырыты из могилы, положены в раку и перенесены в церковь. Это произошло 26 мая, и с тех пор память святого празднуется два раза: 11 февраля, когда он пострадал, и 26 мая, когда были перенесены его святые мощи».

Перевод с сербского Андрея Шестакова