О нашей молодежи: с болью в сердце

В настоящее время в России стало модно устами различных общественно-политических организаций и партий провозглашать лозунги в поддержку современной молодежи, говорить о ней, как об основе нашего дальнейшего существования. Ясно, что именно молодежь является гарантом обеспечения будущего России как светлого, так и темного, в зависимости от того, в какую духовно-нравственную сторону устремит свой взор наиболее интеллектуально одаренная часть российской молодежи.

Так какова эта прослойка думающей молодежной элиты? Что из себя представляет на сегодняшний день среднестатистический российский студент? Тот самый студент, который еще только формируется в своем мировоззрении, находясь в атмосфере идеологического плюрализма, в стране, где нет даже единой государственной идеологии.

После принятия Конституции Российской Федерации, закрепившей деидеологизацию общества, наше студенчество оказалось в очень непростой ситуации: нет четких ориентиров. И не каждый из молодых людей в состоянии самостоятельно проделать путь разума в поисках Истины, найдя и обретя Её.

Безусловно, ответы на многие жизненные вопросы находим в христианстве, но современное христианство поставлено в условия цивилизации досуга, где первое место у людей отводится «хлебу и зрелищам», а уже потом — семье, Родине, Богу. Неудивительно, что сегодня нередко мы видим людей, которые выдают фразы типа: «Я атеист, но при этом я русский, а значит, православный». Или наоборот: «Я православный, но, правда, я атеист».

По меркам «нового мышления» христианин не должен отвечать на критику христианства и не должен иметь никаких сердечных привязанностей к символам и к святыням своей традиции; так что, если сегодня студенту на семинаре, в светском ВУЗе, например, скажут: «Христианская педагогика — это не наука и такой науки не может быть по определению, потому что не может быть никогда», то студент должен это молча проглотить и ничего не отвечать, а если и попробует возразить, ему скажут опять примерно следующее: «Смотрите на вещи шире! Не связывайте себя какой-то одной определенной позицией по этому вопросу».

Жизнь без убеждений (по диагнозу К. Г. Юнга, такая жизнь как раз и порождает шизофрению) начинает считаться нормой. Человек же, имеющий религиозные убеждения и не готовый их менять с каждым новым газетным выпуском или при встрече с каждым новым собеседником, рассматривается как угроза для общественного порядка. Возможно ли, в таких условиях, вести христианину равноправный диалог с окружающим его миром?

Очевиден конфликт между христианской мыслью и светским обществом. Совершенно справедливо Н. А. Нарочницкая в своей известной работе «Россия и русские в мировой истории» отмечает некую профанацию глубочайших религиозно-философских тем в светской науке. «Разделение, незнание друг друга, взаимный снобизм по-прежнему характеризуют отношения между светской наукой и наукой церковной, развивающимися в Академии наук и в недрах богословских и православных высших учебных заведений, где читаются курсы по русской и всемирной истории, философской мысли и основам культуры».

Стоит отметить, что на любом гуманитарном факультете даже светского Вуза, студент вправе выбрать для себя спецкурс по основам, например, православной культуры или по философии и т. п., но большинство молодых людей и не думают напрягать свой мозжечок, считая религиозные вопросы делом отвлеченным от жизни. А от жизни им нужно только «хлеба и зрелищ» (точно такие же требования в древности выдвигала непросвещенная челядь). В основном потребность у нашей молодой интеллектуальной элиты лишь к развлечениям и всевозможным удовольствиям.

Автору статьи такая позиция «прогрессивного студенчества» известна не понаслышке, т. к. сам проучился в весьма известном московском вузе, где у студентов исторического факультета жизненные интересы весьма специфические.

К сожалению, большинство учащихся просто прожигают свою цветущую молодость. К 22 годам студент-выпускник уже опустошенный сосуд, уставший, разбитый, много в этой жизни попробовавший и узнавший в основном лишь её темные стороны. Редко увидишь целомудренного молодого человека или девушку, которая себя сохранила в чистоте и невинности. И это приходится констатировать, одновременно признавая общий моральный упадок по всем студенческим фронтам.

Наука нынче не в моде! Зато появились другие увлечения: в студенческой среде можно открыть для себя любой порок, любое чувственное наслаждение можно испытать вплоть до содомии и наркомании. Поистине, сбываются в студенчестве идеалы социалистической утопии, продекларированные еще в начале XIX века Фурье: «Граждане наиболее полезные общественному механизму те, кто наиболее склонны к утонченным наслаждениям и смело отдаются удовлетворению своих страстей. В обществах комбинированного строя самое полезное для торжества правды — любовь к богатству». Социалист Фурье учил своих последователей: «Наслаждайтесь моментом… Избегайте любого брачного или иного союза, не дающего удовлетворения вашим страстям уже сейчас. К чему вам работать на пользу общего блага?… Весь распорядок комбинированного строя будет прямой противоположностью нашим человеческим навыкам и вынудит поощрять все то, что мы именуем пороком» («Теория четырех движений и всеобщих судеб», «Теория всемирного единства»).

Создается впечатление, что вокруг тебя обучаются «цивилизованные дикари», знающие кое-как основы своей специальности, владеющие хотя бы одним иностранным языком, умеющие работать на компьютере, но в душе, превратившиеся в одичалых дикарей.

Следующая, пожалуй, самая основная студенческая проблема — это пьянство. Приведу пример: когда в начале этого учебного года мне позвонила домой моя соседка, очень интеллигентная женщина, и пожаловалась на своего внука-второкурсника, который уже несколько дней не появлялся в институте из-за того, что каждый вечер приходил домой пьяный и просыпал на следующий день семинары и лекции. Мне пришлось ее успокаивать, говоря, что-де, это обычное явление для студента второго курса. «Вы, не волнуйтесь, — успокаивал я свою соседку, — наверное, это временное явление, т. к. замечено, что многие студенты часто выпивают во время обучения». Понимая, что такими речами соседку не убедишь, я посоветовал ей поделиться своим горем с каким-нибудь опытным священником.

Но, все же, приходиться признать, второй курс — это самый пьяный год, проведенный студентом в Высшем учебном заведении. Ну, а что можно сказать о пьяных преподавателях, заваливающихся в лекционную аудиторию, бормочущих здесь свою бессвязную хмельную ахинею! Конечно, сия проблема не только студенческая — она всероссийского масштаба.

У многих думающих студентов и аспирантов появилось подозрение, что в нашей стране проводят специальную политику, цель которой — уничтожение перспективной российской молодежи. Будто бы, государству только и надо, чтобы господствовала всякая невзрачная серость, а талантливые, увлеченные своим делом молодые творческие души где-нибудь прозябали вдали от Родины, работая на дядю Сэма. И такое впечатление будет оставаться у нас до тех пор, пока исполнительная власть в России не выскажет свою четкую и ясную позицию по делу российской молодежи.

Государству необходимо на сегодняшний день определить и, самое главное, обнародовать во всеуслышание свои действия по поддержке российского студенчества.