 |
| Радонеж | Игумен Петр (Мещеринов) | 14.07.2004 |
Какова норма пастырства в Церкви? Обратимся к Священному Писанию. — Господь дал Своим ученикам — Апостолам и их преемникам, т. е. епископам и священникам — власть строить и хранить Церковь. Эта власть не мирская, не власть насильственная. Это благодатный дар служения — совершать Таинства, содержать веру и указывать путь благочестия. Храниться этот благодатный дар в Церкви и передается в Таинстве Священства. Без Церкви невозможно спасение, следовательно, как говорит Св. Феофан Затворник, необходимо быть в союзе с нею, а это значит, что необходимо иметь общение с ее служителями, ближайшими носителями и уполномоченными — то есть с пастырями Церкви.
Слушающий вас (т.е. Апостолов) Меня слушает, а отвергающий вас Меня отвергается (Лк. 10,16), говорит Господь. Принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает (Ин. 13,20). Как Ты (Отец) послал Меня в мир, так и Я послал их (Апостолов) в мир (Ин.17,18). Это общение совершается в духе послушания. Повинуйтесь наставникам вашим, и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; чтобы они делали это с радостью, а не воздыхая, ибо это для вас не полезно (Евр. 13,17), пишет Апостол. Итак, через послушание пастырям мы состоим в богоустановленном Церковном чине.
Но такое положение дел вовсе не значит, что Церковь делится на начальников и подчиненных (в мирском смысле). Перед Богом мы все равны, различаемся лишь степенью Церковного служения, послушание, данным каждому от Бога, как говорит об этом прп. Силуан Афонский. Не существует Церкви учащей и Церкви учащейся, то есть касты учителей и массы безмолвно им внимающих. Все мы — единое Тело Христово, у каждого их нас свое место в Церкви, и мы все — соработники друг другу; вместе, помогая друг другу, мы приходим ко Христу и обретаем в Нем спасение и Небесное Царство. Об этом прекрасно говорит Апостол Петр: Пастырей ваших умоляю я, сопастырь и свидетель страданий Христовых, и соучастник в славе, которая должна открыться: пасите Божие стадо, какое у вас, назирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду;. и когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядаемый венец славы. Также и младшие, повинуйтесь пастырям; все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать… Более же всего имейте усердную любовь друг ко другу, потому что любовь покрывает множество грехов… Служите друг другу, каждый тем даром, какой получил, как добрые домостроители многоразличной благодати Божией,. дабы во всем прославлялся Бог через Иисуса Христа, Которому слава и держава во века веков. Аминь (1 Петр. 5, 1 — 5; 4, 8 — 11).
Вот — норма отношений пастырей и паствы; все сказано. Каждый духовник, я считаю, должен выписать эти слова большими буквами, и ежедневно их прочитывать.
И еще одно место из Нового Завета: Не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель — Христос, все же вы — братья. И отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник — Христос. Больший из вас да будет вам слуга: ибо кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится (Мф. 23, 8 — 12), говорит Господь. — Эти слова Спасителя вовсе не противоречат установленному Им же церковному пастырству, а указывают на тот дух, в котором оно должно осуществляться. Вот его характеристические признаки, как об этом говорит Священное Писание:
1) Пастырь — не начальник человеку, не властитель, а слуга;
2) Отношения пастыря и паствы строятся исключительно на основании любви и взаимного уважения;
3) Наконец, самое главное: пастырь не от самого себя осуществляет пастырство. Оно — не его, оно — Христово (в этом — смысл слов Спасителя, приведенных выше). Следовательно пастырь обязан — и здесь и проявляется пастырское искусство — до каждой относящейся к нему души, донести Христа и Его Церковь, помочь христианину прийти в меру возраста Христа. Искусство заключается в том, что все люди разные, каждой душе Господь открывается по-особому; отношения человека и Бога — великая тайна; и пастырь, при помощи Божией, должен подобрать ключ к сердцу каждого человека, чтобы именно ему, в именно его конкретной внешней и внутренней ситуации дать то, что Сам Господь хочет дать душе, — а не встроить человека в общую схему, не навязать ему то, что, может быть, теоретически хорошо и правильно, но на данный момент ему не подходит.
Такова норма. В свете ее сразу видны и искажения ее. Давайте отметим самые характерные.
Со стороны пастырей это могут быть две вещи:
1. Непонимание, нечувствование, незнание указанного выше обстоятельства, что пастырь — не нечто самодовлеющее, самостоятельное: он — слуга Христов, гибкий и тактичный приставник к благодати Его. И, следовательно, он должен руководить людей, только и исключительно донося до них учение Христа и Церкви. К сожалению, нередко пастыри учат людей не христианству, а тому, что они понимают под христианством, — т. е. происходит подмена Бога и Церкви ее служителями.
2. Вторая ошибка — представление о том, что благодать священства действует автоматически, в силу только лишь рукоположения. Вчера был простой человек — а сегодня, после хиротонии, уже всё, исходящее из уст новоначального пастыря, есть от Духа Святого. Это весьма распространенное мнение (и не только мнение, а и вытекающее из него поведение).
На это нужно сказать следующее. В Церкви нет ничего автоматического. Любое Таинство предполагает сотворчество Бога и человека, и раскрывается в зависимости от его нравственных усилий. Не является исключением и Таинство Священства. Вот мы сказали, что задача пастыря — преподание людям учения Церкви — вовсе не своих о нем представлений; приобщение людей к жизни во Христе. Это возможно только в одном случае — когда сам пастырь понуждает себя к усвоению церковного учения, не только знанием, но и жизнью; когда он сам имеет опытное представление о духовной христианской церковной жизни. Тогда благодать священства раскрывается, в нем и приносит обильный плод. Без нравственного же труда благодать сама по себе ничего делать не будет; она не сделает «автоматически» невежду — мудрецом, тщеславного — смиренным, жадного — щедрым. Да, Таинства будут совершаться — в силу уполномочивания Церкви; но чтобы нравственно руководить людей, нужно самому очень потрудиться в нравственном устроении своей жизни; чтобы преподавать учение Церкви, нужно самому усвоить его как должно. К сожалению, объективные условия нашего времени явились причиной рукоположения многих не вполне готовых к этому людей, может быть, не «доросших» еще до понимания того, что за служение им вверено, и чего оно требует от них.
Со стороны паствы ошибки следующие:
1. Как отклик на представление об «автоматически действующей» благодати священства рождается представлении об «автоматическом» же «слепом» послушании. Рассуждают так: неважно, что батюшка говорит одно, а живет по-другому. Главное — моя вера в то, что в силу благодати священства батюшка возвещает мне волю Божию. — Это широко распространенная идеология; она совершенно не Евангельская. Не сказал Господь: если из 2-х слепых второй верит, что первый не слепой, то первый упадет в яму, а второй, за свою веру не упадет. Нет, Господь сказал: оба упадут в яму. И это вовсе не значит, что нужно осуждать священников или входить в разбирательство их жизни; а значит всего лишь трезво относится к жизни, и помнить, что в Церкви ничего «слепого» нет. В частности, послушание естественно раждается из нормальных отношений пастыря и паствы, когда они — отношения взаимной любви и уважения, когда пастырь не себя преподаёт, и своё мнение о Церкви, духовной жизни и проч., а старается привести людей кр Христу. Тогда и послушание приносит свои благодатные плоды; тогда оно естественно, о нём и особого разговора и нет. Когда же отношения старших и младших в Церкви не Евангельские, тогда послушание становится предметом спекуляций, теряет свой духовный смысл, и вместо средства для спасения становится рабским подчинением, только отдаляющим человека от Господа.
2. Но главное, что порождает ненормальность духовнических отношений — боязнь свободы и ответственности. Где Дух Господень, там свобода, говорит Ап. Павел. Христианство подарило людям великий дар — свободу; но, так как свобода невозможна без личной ответственности за свою жизнь, то очень многим людям она тяжела. Человеку легче сбросить её с себя, чтобы за него решал кто-то другой; легче укрыться за традицией, корпоративностью, правилами, схемами и т. д., — чем самому, ответственно и сознательно, строить свою христианскую жизнь. Поэтому на духовников сваливается вся жизнь паствы; люди хотят, взамен свободы, получить «гарантию спасения». Но отказ от свободы есть отказ от христианства, ибо оно может осуществляться только лично, «под свою отвестственность». — Спрос рождает предложение, — и вот незрелые духовники перестают быть со-путниками, со-работниками, советниками христиан, а становятся безраздельными их властителями. Тем самым духовнические отношения выступают за рамки церковного чина. Будучи хоть и важной, но всё же частью духовной стороны жизни, они незаконно распространяются на всю её целиком. И тогда покривляется весь строй не только христианской, но и вообще жизни. Это можно наблюдать, например, в «православных» семьях, когда — что нередко бывает — главой жены становится не муж, а духовник; или когда, скажем, чтобы выполнить служебные обязанности, нужно «взять благословение духовника"… И вот теперь муж или начальник на работе зависят от совершенно посторонних и безчинных факторов, недоумевая: что же это за «православие» такое? На этой почве рождаются конфликты, и даже распадаются семьи, а духовнические отношения становятся манипуляцией.
Как же не допустить всего этого? Как должны всё-таки нормально строиться эти отношения? Какое место духовника в жизни христианина?
Прежде всего, тут нужно сказать обще. Задача духовника — не поработить себе человека, не сделать его своей копией, «клоном», — а с большой любовью и уважением к личности дать место в его жизни Христу, чтобы человек, победив Духом Святым живущий в себе грех, стал самим собою, таким, каким хочет видеть его Христос — уникальной, свободной, ответственной, сознательной развитой личностью. Духовник должен научить его распознавать, где благодать Св. Духа, где естественный ход вещей, где страсть и грех, — чтобы это всё не смешивалось в голове человека, коверкая его жизнь. Это — целый воспитательный процесс.
В частности, нужнее всего духовник в новоначалии, когда человек только входит в Церковь и постигает азы духовной жизни. Здесь духовник — заботливый опекун и учитель. Цель этого учительства одна — дать новоначальному христианину правильное направление роста, чтобы он совершался именно церковно, не уклоняясь ни в около- и псевдоцерковные подмены, ни в лжеаскетический ригоризм, ни в релятивизм, и т. д. — Затем, по окончании новоночалия, отношения несколько меняются: они становятся как бы более «на равных» — не в смысле фамильярности или отмены иерархического чина, а внутренне: человек взрослеет, ему и большая свобода, и большее доверие, и меньшая опека, меньшее количество правил, советов, наставлений и проч.
Но тут и выявляется наша, пожалуй, главная беда. Я наблюдаю духовнические отношения людей в нашей Церкви и поражаюсь: насколько же они не взрослые! Никто не хочет взрослеть. Ни паства, которой оказывается удобно «застрять» в церковном детстве и смотреть на мир глазами своего духовника, в то время как Господь хочет от нас, чтобы мы стали именно самими собою, возрасли в меру возраста Христова. Ни духовники, которым, похоже, неуютно видеть рядом с собою повзрослевших людей. Они как-то не умеют с ними обращаться. Кажется, что многим пстырям нужно видеть свою паству исключительно в виде неразумных детей, с которыми можно разговаривать только «сверху вниз» — на языке приказаний, наставлений, поучений. За всем этим мне видится какое-то взаимное неуважение и забвение главного, — что Церковь — не детский сад, где есть авторитарные воспитатели и заведомо неразумные дети, а Тело Христово — то есть духовный органический союз во Христе зрелых, пришедших в свою меру свободных людей, имеющих от Бога каждый своё церковное служение. Мне кажется, необходимо начать осознавать это.
И ещё давайте затронем один вопрос — о «старцах».Младостарчество остаётся одной из самых больных проблем сегоднешней церковной жизни. Есть и идеологическая база: многие с полной серьёзностью утверждают, что «православие потому только и истинно, что в нём есть старцы». Найти «старца» — главная «духовная» задача многих православных. Мнение «старцев» для них важнейший авторитет, гораздо больший, чем авторитет Священного Писания, не говоря уж о «каких-то там мнениях» Священноначалия. Впору уже бить нешуточную тревогу по поводу этой эпидемии «геронтофилии». — В чём же причины этого явления?
Мы увидели что есть в Церкви богоустановленная иерархия, которой вручена благодать Св. Духа — освящать людей Таинствами, научать их истинам веры и нравственности. Научение это происходит от лица и по уполномочиванию Церкви, не вяжет и не подавляет свободу, совершается в духе любви. Пастырство — это совет, пример, совместное движение старших и младших в Церкви ко Христу. И, казалось бы, это — очень много; но людям этого оказывается мало. Им недостаточно просто пастырей Церкви и пастырского руководства; им подавай нечто большее и высшее — старцев. Некоторые православные чувствуют прямо какую-то ущербность и неполноту своей духовной жизни без старцев; некоторые стремятся «проверить» у старца советы своего духовника… Всё это подпитывается немалым количеством соответствующей околоправославной литературы.
Кто такие старцы на самом деле? Старец — это, проще говоря, человек, достигший святости и удостоенный от Бога даров рассуждения и прозорливости. Настоящих старцев всегда были единицы (а сейчас их, судя по всему, и вовсе нет); но остались многочисленные книги о них. Читая эти книги, и видя благотворность и многоплодие старчества, люди естественно стремятся к тому, чтобы и в своей жизни обрести нечто подобное. Начинаются поиски — по внешним признакам: большая белая борода, или подчёркнуто аскетический (видимый всеми) образ жизни, или огромные толпы женщин, или апокалиптические предсказания с некоторой оппозицией Священноначалию, и т. п. Спрос рождает предложение, и «старцы» такого рода без труда находятся.
Зачем же они нужны? Во-первых, как я уже говорил, снять с себя ответственность за себя: найти старца, вверить всецело себя ему — и уже ни о чём не думать, не заботиться. Вход в рай гарантирован. — Во-вторых, очень просто, зачем: узнать будущее. К старцу, как правило, не едут с вопросом: как спастись?, потому что это совершенно ясно из Евангелия, да и любой приходской пастырь может так или иначе удовлетворительно ответить на этот вопрос. У старца же спрашивают: жениться или в монастырь идти? Разменивать квартиру или продавать? Ложиться ли на операцию? Начинать ли бизнес или, наоборот, сворачивать его поскорее… и т. д., и т. п. Разумеется, спрашивают у старцев, скоро ли конец света и каковы признаки печати антихриста. И здесь, кстати, совершенно ясно проявляется самый настоящий экуменизм. В других религиях для разрешения ровно этих же вопросов существуют гуру, шейхи, шаманы, ламы, цадики, друиды и проч.; неверующий человек пойдёт к гадалке и экстрасенсу.- Конечно, я далёк от того, чтобы вовсе лишать эти жизненные вопросы их значения; но когда они выходят на первое место в жизни, тогда Церковь становится для людей магией, а вектор духовной жизни направляется на то, чтобы «за счёт Бога» хорошо было «здесь и сейчас».
При этом нужно отметить одно существенное отличие старца от просто пастыря Церкви. Если последний (в идеале) ничего иного не делает, как только доносит до человека в его конкретной ситуации учение Церкви, то старец действует на основании некоей личной харизмы; а здесь нужна осторожность. Прп. Серафим говорил, что когда он говорил от себя, а не от Духа Святого, то бывали ошибки; а прп. Силуан Афонский, приведя эту фразу прп. Серафима, писал, что ошибки могут быть маленькие, а могут быть и большие. Поэтому вообще Церковь заповедует, при соприкосновении с чем-то личным, большую трезвость. Но в наше время трезвости как раз и нет. Мало того, совершенно очевиден обратный процесс мифологизации всего, что связано со «старцами». Например, в жизнеописании одного из них мы читаем, что тот матерился, пил водку, хулиганил и т. п. Вместо того, чтобы объяснить это воспитанием и, скажем так, «простецким» устроением этого человека, все эти качества «возвышаются» и приписываются чуть ли не Духу Святому…
Казалось бы: ну подумаешь, ничего особенного: этакое «детское» (но, замечу, отнюдь не в Евангельском смысле) восприятие духовной жизни. Но на самом деле за этим стоят гораздо более серьёзные вещи, чем просто детскость, невзрослость. В основе «геронтофилии» лежит неправильное представление о Боге, о воле Божией и об отношении человека и Бога. Я заостряю на этом ваше внимание, потому что это крайне важно.
Геронтофилы считают, что воля Божия в отношении конкретного человека есть, с одной стороны, нечто предопределённое, заранее «запрограммированное», с другой стороны, нечто совершенно тайное, то, что нужно «угадать». И вот для того, чтобы эту «компьютерную» волю отгадать, попасть на неё, и нужен старец, который именно потому старец, что обладает неким тайным знанием этой самой загадочной «воли».Угадали мы её — всё идёт «по маслу»: и дети не болеют, и бизнес процветает. Не угадали — всё плохо. А ещё хуже — усомниться в «тайном знании» старца: это вобще погибель. _ Это совершенно нехристианское, магическое, языческое мировоззрение. Оно превращает нашу религию из благовествования о Боге — любящем Отце, о Христе Спасителе и о свободе во Святом Духе в зловествование: христианство — минное поле, без сапёра не пройдёшь. Сапёр и есть старец… Не так учит Православная Церковь. Воля Божия не есть нечто запрограмированое, автоматическое, то, что надо «вычислять». Не есть она и какая-то эзотерическая тайна. Я говорил явно миру…, и тайно не говорил ничего (Ин. 18, 20), сказал Господь. Наоборот, Бог открыл нам Свою волю во Христе, в Св. Писании, в Церкви. Жизненный путь человека определяется личным отношением сердца, души к Богу. Узнаётся воля Божия из совокупности обстоятельств, из велений совести, из расположений сердца, из борьбы с грехом. Безусловно, уместен здесь и пастырский совет — но именно совет, в духе Евангелия, Церкви; а вовсе не какое-то лжемистическое гуруистское «отгадывание». Если мы не учитываем этого, тогда наша внутренняя жизнь перестаёт быть собственно духовной, христианской, а приобретает некоторую даже оккультную окраску.
Итак, подведём некоторые итоги. Духовнические отношения должны быть выражением следующего церковного принципа: мы — Церковь, Тело Христово; вместе возрастаем в Бога. Старшие в Церкви помогают младшим — и преподанием благодати Божией, и примером жизни, и поучением. Но духовные отношения, если они правильны, никогда не заслоняют Того, ради Которого они и существуют. Как и всё в Церкви, они являются одним из средств христианской жизни, и не могут подменить собою цель её, которая есть Христос.
В заключение возвращаю внимание читателя к Синодальному постановлению о пастырстве и духовничестве, с пожеланием, чтобы оно было прочитано и воспринято так, как желает этого Церковь.
Патриарший Центр духовного развития детей и молодёжи при Данилововом монастыре г. Москвы.
13 июля 2004 г.
