Грозные признаки

В руководстве духовенства Ингушетии произошли перестановки

Так называемый «военный маджлисуль шура» Ингушетии опубликовал вчера заявление, в котором объявляется джихад России и всем «пособникам оккупантов». Джихад, под которым в данном случае понимается священная война против неверных, объявлен на всей территории республики. Звучная подпись «военный маджлисуль шура» означает, по-видимому, военный совет мусульман республики, не признающих традиционного духовенства. Такой же существует в Чечне, а в 1999 году, под патронажем Шамиля Басаева, существовал и в Дагестане. Выходит, что Ингушетия сделала еще один шаг по пути к объединению с Чечней. Но отнюдь не по той мирной и слегка прожектерской дороге, что обсуждалась экспертами в Грозном и Москве в последние недели перед гибелью Ахмата Кадырова.

Ингушские сторонники джихада намерены «освободить» Ингушетию, установить там исламское государство и вернуть «захваченные земли» — имеется в виду Пригородный район Северной Осетии, из-за которого между двумя республиками в 1992 году вспыхнул кровавый конфликт. Само заявление размещено на одном из сайтов чеченских сепаратистов. Это далеко не самый надежный источник, поэтому никто из официальных лиц комментировать сообщение пока не торопится. Но ведь и война в Дагестане в 1999 году тоже начиналась с ваххабитских заявлений, вывешенных в каких-то дремучих уголках Интернета.

Фундаменталистов, не признающих так называемого традиционного ислама, в Ингушетии хватает — с этим едва ли станут спорить даже ответственные чиновники в Магасе. Обсуждать эту тему в республике не любят. Как сказал газете «Время новостей» пожелавший остаться неизвестным источник в Назрани, «Ингушетия очень маленькая, все друг друга знают и потому скрывают». «Есть ведь семьи, которые сами вовлечены в это, и они никогда ничего и никому не расскажут — боятся. А есть другие, для которых это трагедия. Потому что старших детей, которых увлекло это течение, часто можно считать безвозвратно потерянными», — объясняет он.

Между тем традиционный ислам, которому все еще привержена значительная часть ингушской молодежи, наглядно демонстрирует внутренний раскол: муфтий Ингушетии Магомед-хаджи Албогачиев позавчера подал в отставку. Официальное духовенство заседало несколько часов, некоторые имамы просили муфтия остаться, но он отверг их просьбу. В «заявлении об уходе» муфтий написал, что жители республики справедливо негодуют по поводу участившихся похищений людей, коррупции и падения уровня жизни, что кое-кому из высших ингушских чиновников после трагедии 22 июня не мешало бы уйти в отставку, вместо того чтобы сводить мелкие счеты с оппозиционерами и вносить в общество раскол. Г-на Албогачиева сравнительно легко можно уличить в политической предвзятости, так как свой пост он занял еще при Руслане Аушеве. Но уход духовного лидера так или иначе свидетельствует о смятении и разногласиях внутри духовенства.

Магомеда Албогачиева на посту муфтия сменил его первый заместитель Иса Хамхоев. А обеспокоенный президент Мурат Зязиков провел вчера в Магасе встречу с «представителями общественности и духовенства». Свое большое совещание прошло и в МВД Ингушетии. Туда прилетела целая большая бригада психологов из Москвы — чтобы реабилитировать пострадавших во время июньского налета. Но настроение и без них боевое. Заместитель министра Мухарбек Декажев говорит, что после нападения бандитов очень многие мужчины, особенно из тех, кто раньше служил в милиции или прошел армию, приносят в МВД заявления о приеме на работу. Это вполне объяснимо: разумные ингуши совсем не хотят, чтобы их земля стала «второй Чечней». Но грозных признаков все больше. Вчера стало известно, что в Назрань передислоцируется полк спецназа внутренних войск МВД РФ.