 |
| Православие.Ru | Кирилл Фролов | 11.06.2004 |
Навязанный богоборческой властью Русской Православной Церкви экуменизм привел к появлению своеобразного «комплекса неполноценности» в православной среде вокруг естественного апостольского долга Православной Церкви — миссии среди всех народов (под неприемлемым экуменизмом автор понимает догматический релятивизм, а не логичный миссионерский, социальный и политический диалог с инославием). В нас воспитали боязнь отстаивать истину, что Православная Церковь является единой и единственной истинной Церковью, что понятия Православие и Христианство тождественны, о чем писал великий богослов священномученик Илларион (Троицкий).
Между тем, Православию, как никогда, необходима именно наступательная стратегия, экспансия (надо прекратить бояться этого слова). На рубеже нынешнего века эту проблему поднимал великий богослов, «реставратор» Московского Патриаршества, Митрополит Киевский и Галицкий Антоний (Храповицкий).
В своей работе «Патриарх Никон и Россия» он не только произвел историческую реабилитацию этого великого иерарха, но и продемонстрировал на его примере наступательную стратегию Православия: «Внутреннее содержание русской жизни было создано киевскими, московскими и всея Руси митрополитами: последним и самым великим из этих богатырей духа был патриарх Никон: По убеждению патриарха Никона призвание России заключалось в том, чтобы насадить царство Божие на земле, чтобы сделать Россию мировым центром христианской культуры, просвещения и высшего благочестия. Поэтому он поставил задачей своей жизни ослабление русского церковного провинциализма. Это была светлая эпоха русской истории. В Москве существовал замечательный кружок церковных реформаторов. В умах этих людей зрели самые широкие планы церковных и общественных, даже, можно сказать, мировых перестроек и преобразований. Это были самые светлые мечтатели, думавшие сделать всех инородцев в России христианами, освободить греков и славян от турок, устроить Церковь на строго канонических началах. На почве таких идеальных предприятий разгорелась в высокий пламень дружба двух девственных по чистоте душ-царя Алексея Михайловича и патриарха Никона. Царь и Патриарх были два глубоко и нежно любившие друг друга человека. Дружба царя и патриарха исправила священные книги, восстановила благообразие общественной молитвы, присоединила к России Малороссию: побеждала поляков и шведов, а если бы Никон оставался патриархом до конца своей жизни, то были бы снова возвращены под власть русских государей исконные русские области, северо-западный и юго-западный край, славяне были бы освобождены много раньше и не было бы причин ни для последней войны, ни для крушения России, а вслед за сим сохранялось бы благоденствие и во всем мире, во главе которого стояла бы Россия. Вообще Россия была бы действительно возведена на степень величия третьего Рима и возрастание нашего Отечества как в духовном, так и в политическом плане было бы необозримо» (1936 г.).
Важнейшей частью «православного проекта» всегда был вопрос возвращения стран Кирилло-Мефодиевского ареала — Западной Руси и Восточной Европы в лоно восточнохристианской цивилизации, «культурное православное контрнаступление» на Запад. Церковная мысль также билась над этими вопросами, вырабатывала стратегическую и тактическую линии. Православная традиция знает блистательные примеры такого контрнаступления. Речь идет как о московском славянофильстве, так и о феномене карпаторусского духовного и национального возрождения.
Православная миссия осуществлялась через воспитание и поддержку в лоне галицких, закарпатских, холмских и белорусских греко-католиков, этих искусственно отторгнутых несколько веков назад от Православия верующих, мощных культурных сил, которые подготавливали возвращение в лоно отеческой Православной веры не отдельные личности, а целые области и народы. Именно таким образом были возвращены белорусские и холмские униаты.
Однако национальная катастрофа России 1917 приостановила процесс возвращения Галицкой и Карпатской Руси. Между тем, карпаторусские просветители-энциклопедисты внесли огромный вклад в нашу культуру. Галицкое и карпаторусское возрождение было искусственно подавлено в Австро-Венгрии путем первого в двадцатом веке геноциде, когда на Галичине в концентрационных лагерях и прямо в городах и селах было уничтожено более 60 тыс. человек, идентифицировавших себя как русские и симпатизировавших Православию. Идеологическое обоснование этого геноцида было осуществлено марионеточной «австро-украинской» партией во главе с униатским митрополитом Андреем Шептицким — идейными предтечами нынешних «руховцев».
Данная публикация является попыткой рассказать о двух выдающихся ученых и публицистах своего времени, определявшими духовный климат на галицко- и карпаторусских территориях. Это Денис Зубрицкий и Адольф Добрянский-Сачуров. Их наследие является прямым опровержением всякого рода сепаратистских теорий, ставших идеологией нынешнего украинского государства.
ДЕНИС ИВАНОВИЧ ЗУБРИЦКИЙ
Крупнейший галицко-русский историк Денис Зубрицкий родился в 1777 году в селе Батятичи Жолковского уезда нынешней Львовской области. Систематическое изучение галицко-русской истории начал с исследований в области карпаторусского фольклора, опубликовав в 1823 году свою статью «О галицких народных песнях». В 1829 году Зубрицкий становится членом Ставропигийского института во Львове, выросшего из знаменитого Успенского православного братства — средоточия русской культуры. В 1830 году Денис Иванович становится управляющим Ставропигийской типографией, упорядочивает архив ставропигии.
Первый исторический труд Зубрицкого «Греко-кафолическая Ставропигиальная церковь во Львове и соединенный с ней Институт» был напечатан по-немецки во Львове в 1830 году. На то время это была уникальная работа, в которой было собрано все, что только было известно о Ставропигийском братстве и вообще о Галицкой Руси. В 1836 году на польском языке выходит его же книга «Исторические исследования о русско-славянских типографиях в Галичине».
Одновременно начинается и активное научное и общественное сотрудничество Зубрицкого с Россией. В 1838 году в «Журнале Министерства народного просвещения» выходит работа ученого «О славяно-русских типографиях в Галиции и Ладомерии», в которой речь идет, в первую очередь, о типографии Св. Успенского православного братства во Львове, основанной Иваном Федоровым. В этой типографии только на рубеже 16−17 в. В было издано. более 300 наименований православной апологетической литературы.
В 1837 году выходит «Очерк истории русского народа в Галичине и церковной иерархии в том же королевстве». В то же время выходит знаменитая «Летопись Ставропигийского братства», вышедшая в России в «Журнале министерства народного просвещения» в 1849−50 г. г. под заглавием «Летопись Львовского Ставропигийского братства». Работа является уникальным описанием истории создания и деятельности крупнейшего церковного Свято-Успенского братства по защите Православия и русской культуры от латино-польского геноцида.
В 1843 году Зубрицкий заканчивает работу над «Хроникой города Львова», однако австрийская цензура не пропустила рукописи, вычеркнув из нее те места, на которых автор показывал факты угнетения галицких русских под польской властью (невозможно скрыть тот факт, что петербургская цензура зачастую выступала на стороне либералов и сепаратистов; так, запрещались труды А.С. Хомякова — они впервые были опубликованы на русском языке только после его смерти). Работа Зубрицкого была отпечатана с купюрами. В 1862 году по просьбе профессора М. Погодина дочь Зубрицкого Станислава выслала в Москву «Хронику» с рукописными добавлениями автора. По неизвестным причинам Погодин не издал полный вариант «Хроники». После смерти Погодина данный экземпляр был куплен Петроградской Публичной библиотекой
Московское общество истории и древностей Российских сделало все от него зависящее для популяризации трудов Зубрицкого в России. В 1845 г. в Москве вышла «Критико-историческая повесть временных лет Червонной или Галицкой Руси до конца 15-го столетия», а 1847−48 г. г. — «Начало унии». В1852−55 г. г. создан главный труд Зубрицкого — «История древнего галичско-русского княжества».
В письме в Московское Общество истории и древностей Российских от 6 (18) января1853 года Зубрицкой изложил свои взгляды по главным проблемам галицко-русской истории: «Между тем думал я о составлении народной, для галичан понятной Истории, и первым вопросом было: на каком наречии писать ее? Писать на галиматье из польского и простонародного говора был ужас, было тоже, что упрочать разладье в Русском языке; употребить церковно славянское нельзя было, ибо наше Русское духовенство составляющее многочисленную часть здешней читающей русской публики, воспитанное и обученное в училищах на немецком, польском и латинском языках, не понимает и того диалекта, и на кафедре церковно-славянского языка учится приватно, кое-как читать священные книги. Следовательно, решился я в первый раз в своей жизни писать на звучном, в Российской литературе употребляемом и единственно чистом Русском языке, хотя, впрочем, еще и сам дурно на нем изъясняюсь. Я рассуждал, что лучше плоховато как вздорно. И так начал я писать в 1849 тогда, когда едва 10 человек находилось в Галиции, которые разумели настоящее русское слово. Но я должен однако прибавить, что теперь уже и студенты пытаются писать чисто по-русски, хотя, впрочем, есть еще и партия старых невежд, осуждающих это стремление. Вторым вопросом было: Откуда начать и как изложить эту Историю так, чтобы она ответствовала потребностям и известным понятиям Галичских читателей. Почти общее было мнение у менее образованных моих соотчичей, что наш Русский, и так называемый ими Московский или Российский народ есть два чуждые, различные между собой народы. Надо было разрушить этот предрассудок, надо было доказать, что в древние времена, невзирая на множество княжеств вся Русь составляла одну только целость, что князья того же самого рода господствовали и в Москве и в Новгороде, в Киеве и Галиче. В том намерении необходимо было мне представить своим читателям родословную картину князей Рюрикова поколения, обладавших всей Русской землею, и тем способом предложить им так сказать на глаза происхождение и Русских вообще, и Галичских князей в особенности от одного и того же родоначальника: принялся я за составление Родословной, к первой части приложенной карты успел по крайней мере удостоверить Галичан, что их князья были одного рода с Московскими и другими Рюриковичами». (Ф.Ф. Аристов «Карпаторусские писатели», М.1916,стр.36−37).
В 1852 году вышли первые два тома «Истории древнего галичско- русского княжества». В 1862 году в «Чтениях Московского Общества Истории и Древностей Российских» вышла «Галицкая Русь в 16 столетии» Зубрицкого. «История древнего галичско- русского княжества была запрещена» в Австрии, подписчики подвергались давлению властных структур. Однако, трудности с распространением «Истории» возникли и в Петербурге, где активно действовали немецкое и польское лобби, открыто «сдававшие» русское движение в Галиции.
Зубрицкий был членом многих научных обществ в России — членом-корреспондентом Петроградской Археографической комиссии, почетным членом Киевской временной комиссии для разбора древних актов, почетным членом Московского Общества Истории и Древностей Российских. Он вел обширную переписку с российскими учеными — Погодиным, Максимовичем, Бодянским и т. д., пересылал для публикации Россию большое количество документов из архивов Ставропигийского Института во Львове, Львовской униатской консистории.
Переписка Зубрицкого представляет огромный интерес. Наиболее близким его респондентом в России был Михаил Погодин. В письмах Погодину Зубрицкий много пишет о политике австрийских властей по уничтожению русского самосознания и культуры. Например, в письме от 5(17) мая 1852 г. (см. «Письма к М. П. Погодину из славянских земель», Москва, 1880, вып.3, стр. 587 и Ф. Ф. Аристов, стр.41) Зубрицкий пишет: «Я писал сколько сумел, на чисто русском языке, а этот язык подозревают у нас как симпатизирование с Московщиной. Сам тихий и смиренный журналец „Галицкая Зоря“ получил увещание, чтобы он не осмеливался употреблять московских слов под угрозой запрещения».
В письме к В. Ганке Зубрицкий писал: «Вы одобряете употребленный мною в Галичской истории. Я писал по-русски, ибо как немецкий, так и русский один только есть Литературный язык».
Скончался Зубрицкий 4(16) января 1862 года на 85 году жизни. Считается одним из самых выдающихся историков, в том числе и церковных, Галицкой Руси. Его работу по исторической апологетике православной и русской автохтонности Галицкой Руси положили начало «москвофильскому» движению, следующим этапом которого стало массовое возвращение карпатороссов в Православие.
АДОЛЬФ ДОБРЯНСКИЙ-САЧУРОВ
6 (18) декабря 1817−6 (19) марта 1901 года
Выдающийся карпаторусский ученый и общественный деятель, принадлежащий к плеяде «карпаторусских будителей», зачинатель движения за возвращение униатов в Православие.
Добрянский получил два высших образования — философское в Кошицах (1833 г.) и Ягре (1834 г.) и юридическое — в Ягре (1836 г.). Он формально был униатом, однако, его подлинные религиозные взгляды представляются весьма интересными — при своем формальном униатстве Добрянский исповедовал православную догматику. Это выражалось во множестве фактов его личной жизни, и общественной деятельности, и в статьях на богословские темы: Будучи сам униатом, он всегда предпочитал посещать богослужение православное. Некоторых детей своих он крестил в православных церквях. во время же поездки по России он с особенным чувством посещал наши храмы и монастыри. Он же был двигателем того вероисповедного движения между западными славянами, которое привело к образованию православных общин между венским и чехами, а также на юге между словинцами и хорватами. (Ф. Аристов. Карпаторусские писатели М.1916, стр.210−211). Добрянский пытался пересмотреть всю логику унии — сделать ее не мостом от Православия к католицизму, а наоборот — сначала отстоять церковно-славянский язык и чистоту восточного обряда, а затем вернуться и к православной догматике, «почему и считал полезным ратовать как бы за унию в беседах с католическими словинцами или чехомораванами, переманивая их к возврату сначала к обрядам и организации, а затем уже к догматам кирилло-мефодиевской церкви» (Ф. Аристов, стр.210). Таким образом, Добрянский ставил задачу вернуть в Православие весь славянский мир, в том числе традиционно католические Чехию, Хорватию и Словению, серьезно готовил для этого почву, воспитывая целую генерацию интеллигенции в православном славянофильском духе, справедливо полагая, что сам акт перехода в Православие будет эффективен только тогда, когда наберется «критическая масса» православно мыслящих священников и мирян, тогда он будет массовый, всенародный, а не единичный.
Именно такой стратегии придерживался знаменитый галицко-русский священник Маркелл Поппель, внесший огромный вклад в дело воссоединения холмских униатов и архиепископ Могилевский Иосиф (Семашко), который вел дело воссоединения белорусских униатов деликатно, но неуклонно, в течении многих лет.
Тогда же, в университете, Добрянский сформировался как православный славянофильский деятель и лидер славянского студенчества. После окончания учебы был госслужащим Австро-Венгерской империи. Во время нахождения в Чехии Добрянский познакомился с В. В. Ганкою и другими деятелями Славянского возрождения. В 1848 году мадьярские власти предпринимают первую попытку физически устранить Добрянского, вследствие чего он переезжает во Львов, находившийся под непосредственной австрийской юрисдикцией.
Во Львове Добрянский становится активным деятелем галицко-русского движения, принимает участие в работе «Головной русской рады». В 1849 году его назначают гражданским комиссаром при русском войске — 3 корпусе генерала Ридигера, одного из предков нынешнего Патриарха Московского и всея Руси Алексия (тогда Россия направила союзной Австрии воинский контингент для подавления венгерского восстания). Генерал Ридигер высоко ценил Добрянского как специалиста по Карпатской Руси и русского патриота, а командующий русской армией в Карпатах граф Паскевич подарил ему два драгоценных пистолета. Адольф Добрянский был награжден также русским орденом св. Владимира 4 степени и медалью «За усмирение Венгрии и Трансильвании».
После подавления венгерского восстания Д. на важные административные должности в Ужгороде, что позволило ему развернуть широкомасштабную деятельность по возрождению Угорской Руси. Он добился назначения русских чиновников, ввел в делопроизводство русский язык, русские надписи на улицах, способствовал возрождению русского самосознания среди карпатских русинов. Это не могло не навлечь реакции мадьярских сил, стремившихся к полной ассимиляции карпатороссов. Добрянский был уволен с этой должности. Затем официальная Вена, в свою очередь, боявшаяся усиления мадьярского элемента в империи, даровала Добрянскому в 1858 г. рыцарское достоинство с прибавлением в фамилии Сачуров по наименованию купленного им села.
В 1861 году Добрянский избирается депутатом Угорского Сейма, однако мадьярские власти добиваются аннулирования результатов голосования. В 1867 г. он уходит в отставку с госслужбы, чтобы полностью посвятить себя карпаторусским делам. В 1865 г. Адольф Добрянский вновь избирается депутатом Угорского сейма, где был депутатом по 1868 год. 13(25) ноября 1868 г. он произносит в угорском парламенте свою знаменитую речь по поводу законопроекта о народностях, в которой он утверждает автохтонность русских в Венгрии, их паритетное участие в становлении венгерской государственности и необходимость предоставления им равных прав.
В1871 году мадьярские националисты в центре Ужгорода нападают на коляску и наносят тяжелые раны сыну Добрянского Мирославу — целью покушения был сам Адольф Добрянский. После покушения Добрянский не мог более открыто посещать собрания угро-русских обществ и организаций, вдохновителем деятельности которых был. В 1871 году прекращает свою деятельность русская газета «Свет», в 1872-ее преемник — «Новый свет».
В 1875 году Д. посещает Россию, где был принят государем-цесаревичем Александром Александровичем, который поддержал Добрянского, К.П. Победоносцевым, М.Н. Катковым, И. Аксаковым и мн. другими.
Основные произведения А. Добрянского- Сачурова:
«Проект политической программы для Руси австрийской» (1871 г.).
В «Проекте» автор доказывает необходимость автономии для всей австрийской Руси, превращения ее в единый субъект австрийской федеративной империи. Добрянский утверждает, что при изложении программы необходимо исходить из того соображения, что русский народ, живущий в Австрии, является «только частью одного и того же народа русского, -мало- бело и великорусского, -имеет одну с ним историю, одни предания, одну литературу и один обычай народный» (стр.9−10). Это национально-культурное единство русского народа не в силах нарушить даже сепаратистская деятельность украйноманской партии, которая, по мнению автора, когда убедится в невозможности воскресения Украины в пределах монархии австрийской должна будет солидарно трудиться со «всею интеллигенциею нашей» (Ф. Ф. Аристов «Карпаторусские писатели», М. 1916, стр.164−165).
«Патриотические письма» (1873г.). В этой опубликованной в галицко-русской газете «Слово» серии публикаций Добрянский критически разбирает феномен «украинофильства». Российское украинофильство Добрянский характеризует не как национальное, а как социальное движение, порожденное недовольством малороссийских казаков крепостным правом. С отменой крепостного права Добрянский считает этот вопрос исчерпанным, а единство русского народа — восстановленным. Исторические, лингвистические и тем более политические конструкции «украиноманов» Добрянский считал вздорными и вредными. Во второй части, посвященной «малорусскому движению в Австрии», Добрянский задается целью: «во-первых, точно и всесторонне определить наши австрийско-русские и общерусские задачи и, во-вторых, найти новые пути для достижения лучших и счастливейших отношений», «из истории предыдущих столетий давно уверились мы в национальном единстве всех русских отраслей», а потому даже находясь под властью Габсбургов и исполняя обязанности австрийских граждан, мы должны трудиться для осуществления общерусских задач" (Ф. Аристов, стр.167).
«О западных границах Подкарпатской Руси, со времен св. Владимира» (1880). В этом труде Добрянский утверждает, ссылаясь на Начальную летопись и этнографические данные, что «древняя Русь простиралась до самого Кракова, который: был построен на почве искони русской».
Добрянский, сам оставаясь греко-католиком, последовательно проводил линию, направленную на постепенное возвращение униатов в лоно Православной Церкви. В рамках этой стратегии он добивался автономии карпаторусских греко-католиков от епархиальных властей Венгрии и отстаивал церковнославянский язык и восточнохристианские традиции — внешний вид и право на брак священнослужителей, максимальное сопротивление латинизации. Этим вопросам посвящены составленные Добрянским «Ответ угро-русского духовенства Пряшевской епархии своему епископу» (1881) и «Апелляция папе от имени угро-русского духовенства Пряшевской епархии по вопросу о ношении униатскими священниками бороды» (1881).
В 1881 году по просьбе галицко-русской интеллигенции Добрянский переезжает из своего имения в Чертежном во Львов, чтобы возглавить галицко-русский лагерь. Крестьяне села Гнилички, где служил отец Иоанн Наумович — выдающийся галицко-русский просветитель, переходят в Православие. В ответ власти предпринимают контрмеры: арестовывают 11 человек, в том числе Добрянского и его дочь Ольгу Адольфовну (по мужу Грабарь), в январе 1882 года. Ольга Адольфовна также перешла в Православие. Им было предъявлено обвинение в государственной измене и предлагалось предать их смертной казни. Однако после яркой речи Добрянского подсудимые были оправданы (все 11 человек). Когда 17(28) июля 1882 г. Добрянский вышел из здания суда, его встретила приветственными криками многотысячная толпа народа.
Однако Добрянский был вынужден переехать в Вену. Венский период его жизни является одним из самых плодотворных. Добрянский раскрывается и как идеолог православного панславизма, имея в виду следующее — великороссы, малороссы и белорусы составляют единый народ; в конечной степени все славянские народы составляют единый мир, общим языком для всех славян являются церковно-славянский и русский, общей религией — исключительно Православие. Ученики Добрянского пошли еще дальше и выдвинули тезис о единой славянской нации. Эта идея была изложена в адресе от венской славянской молодежи от 6 (18) декабря 1886 года:
":Мы, представители всех славянских племен, Русские, Сербы и Хорваты, Чехи и Словаки, Болгары и Словенцы, мы Славянская молодежь: исповедуем с Вами и за Вами.
Есть лишь один более чем 100-милионный славянский народ, и представляет он собою отдельный и самостоятельный славянский мир. Мы желаем с Вами его объединения и единства.
Славянский народ живет своею собственною жизнью и имеет свою самостоятельную, более чем тысячелетнюю культуру.
Соединятся опять все Славяне в своей славянской народной святой православной церкви, завещанной им Равноапостольными Святыми Кириллом и Мефодием Просветителями Славян. Бросят также Славяне чуждое романо-германское письмо и возвратятся к своей славянской азбуке.
Все мы высоко держим знамя высокообразованного нашего старославянского языка и, считая его общим нашим достоянием, завещанным нам предками нашими, мы вместе с тем желаем иметь общим один живой славянский язык". Под документом — подписи:40 русских, 7 болгар, 26 сербов, 14 словаков, 23 хорвата, 24 словенца и 66 чехов. Всего 200 подписей. (Ф.Ф. Аристов, стр.175).
Свои взгляды на общеславянский язык Добрянский сформулировал в своей работе «Взгляд на вопрос об общеславянском языке» (1888). Указав на то, что все славяне, кроме поляков, признают необходимость духовного объединения всех ветвей славянского народа, именно посредством общеславянского языка, каковым по общему согласию должен быть язык русский.
С другой стороны Добрянский был горячим поборником сохранения языка церковно-славянского в богослужении славян, а отчасти и в духовной их литературе, по историческому его значению и по близости к этимологическим основам славянской речи. В постепенном же распространении между латинствующими греко-славянами кирилловской графики он видел одно из важных условий их сближения с письменностью славян православных, а вместе как бы внешний барьер против слияния с народами запада, аналогичный юлианскому календарю в счислении времени.
Неудивительно, что Добрянский был непримиримым врагом языкового раскола в среде ветвей русского народа. Возникновение и распространение у малоруссов и червоноруссов особого образованного языка, как бы плеонастического дублета для языка Пушкина и Гоголя, он считал предательской изменой и вековым преданиям русского народа, и кровным интересам как этого народа, так и всего грекославянского мира. (Ф. Аристов, стр215)
В это же время Д. пишет следующие труды: «Аппеляция И. Г. Наумовича"(1883 г.), в которой пытается защитить отлученного от римокатолической церкви о. Иоанна Наумовича за приверженность «схизме», и противопоставляет упадку галицко-русской греко-католической церкви, корень которого он видит в латинизации, цветущее состояние Церквей Православных. «При таком положении дел никто, вероятно, не удивлялся бы, если русские униаты, не без основания приписывающие догматической унии угрожающую опасность лишиться установлений церкви греческой и потерять, сверх того, свою национальность, для предотвращения такой, угрожающей им нравственной смерти, бросили самою унию, давно уже возвратились в лоно греко-восточной церкви» (Ф. Аристов, стр.178).
В работе «О современном религиозно-политическом положении Угорской Руси» (1885) Добрянский прямо советует своим землякам не ждать помощи от Рима, «всегда наказывавшего русский народ за верность ему», и вообще от «чересчур уж гордого, но, тем не менее, отжившего век свой дряхлого Запада». Далее Добрянский утверждает, что в случае продолжения политики латинизации, возвращение галицких и угорских русских в Православие станет неизбежным и в открытую призывает читателей к этому шагу, что в условиях католической Австро- Венгерской империи было неслыханной дерзостью: «прекращения опеки в делах Церкви (речь идет об опеке иноплеменной власти) в можно достигнуть только путем воссоединения нашей церкви с православной, греко-восточной». Если предлагаемый Добрянским собор галицко- и угро-русских униатов, призванный противостать латинизации, не будет созван, «мы не будем виноваты, если весь народ наш последует примеру двенадцати миллионов своих братьев (речь идет о воссоединении белорусских и холмских униатов), чтобы в воссоединении с православием найти вечный и прочный путь к своему спасению». Эта книга была в Австрии запрещена. (Ф. Аристов, стр.180)
В книге «Наименование австро-угорских русских» (1885) автор на основании лингвистического, филологического и исторического анализа показывает идентичность понятий «русин», «русский», «русский», «российский». Это полемический труд против официальной «австро-украинской пропаганды», утверждавшей, что названия «русский», «рутенский» относятся только к Галичине и Малороссии, а «российский» и «русский» — только к великороссам. Однако Добрянский иллюстрирует несерьезность подобных утверждений и вновь декларирует этническое, языковое и национально-культурное единство всех русских народностей: «Добрянский — Сачуров констатирует, что все русские люди Австро-Угрии и России называют себя в мужском роде «русин», «руснак», или «русский», в женском роде только «русска», и каждый из них «утверждает, что говорит по «по-русски», нисколько даже не подозревая того — если его этому не учили в школе, что филологи и этнографы стараются разделить друг от друга велико-, мало-, бело-, червоно- и черно-руссов» (Ф.Ф. Аристов. стр.181).
Адольф Добрянский является также автором важного церковно-политического манифеста-статьи «В день праздника св. великомученика Димитрия» (1886), в котором утверждает, что св. Мефодий был архиепископом автокефальной славянской церкви, однако после его смерти немецкое духовенство и поддерживавшее его моравское правительство не допустили назначения преемника Мефодия, которым должен был стать Агафон- Горазд. Угорская Церковь до конца 12 века также была православной, уния была заключена только в конце12 века при короле Беле Третьем. Таким образом, Православная Церковь является автохтонной для всего славянского мира, для всей восточной и даже центральной Европы, а католицизм — навязанным немецким владычеством.
Добрянский предлагал создание общеславянской федерации в следующей форме — славянские государства присоединяются к России на федеративных началах.
Кроме того, Добрянский был респондентом многих славянофильских деятелей в России, таких, как, например, обер-прокурор К. П. Победоносцев. По их просьбе он занял принципиальную позицию против российских либералов-западников и сторонников реформации Церкви. Он из Галичины полемизировал с ними. Речь идет о работах «Календарный вопрос в России и на Западе» (1894 г.), «Плоды учения гр. Л. Н. Толстого» (1896 г.) и «Суждение православного галичанина о реформе русского церковного управления, проектируемой русскими либералами нашего времени» (1899 г.). В «Календарном вопросе» Добрянский не только утверждает правоту сторонников юлианского календаря на основании детального изучения календарного вопроса в контексте церковной истории, но и утверждает, что юлианский календарь «в отношении простоты, легкости и практичности до сих пор остался непревзойденным», а также озвучивает очень смелое, но глубоко православное суждение, что римская церковь от папского ига «может избавиться только путем возвращения к здравым традиционным основаниям Церкви Христовой, т. е. посредством воссоединения с православной церковью» (Ф. Ф. Аристов, стр.200)
Статью Добрянского «Плоды учения гр. Л. Н. Толстого» Святейший Синод Православной Российской Церкви переиздал в двух книжках. Помимо блестящей богословско-философской критики Толстого с православных позиций, Д. рассматривает опасность толстовства в конкретной историко-политической перспективе. Обличая пацифизм и непротивленчество Толстого, Добрянский называет его врагом славянской идеи, утверждает, что толстовство может обернуться поражением славянства в неизбежной грядущей славяно-германской войне.
В «Суждении православного галичанина» Д. критически разбирает критику Н. Дурново деятельности Св. Синода и российских духовных семинарий. Добрянский защищает авторитет Святейшего Правительствующего Синода Православной Греко-Российской Церкви, выступает против попыток антицерковной агитации, указывает на опасность как католической, так и штундистской пропаганды, особенно подчеркивает опасность распространения в России «того безразличного отношения к религии, которое давно уже известно в Западной Европе под названием «бесконфессийности» или вневероисповедности» (Ф. Аристов, стр206).
Адольф Добрянский-Сачуров скончался 6(19) марта1901 года. Похоронен в селе Чертежное на Угорской Руси. На похороны, которые сопровождались крестным ходом, прибыло множество народа со всей Австрийской Руси.
