Лыжня в храм

В подмосковном посёлке Деденеве уважение к мертвым обернулось ненавистью к живым

Спасо-Влахернский монастырь стоит на вершине холма в самом центре поселка. Его колокольню видно отовсюду. С колокольни, в свою очередь, видны все местные достопримечательности — главные горнолыжные трассы Подмосковья: станция Турист, поселок Деденево.
С некоторых пор эти закоулочки стали особенно популярными. Горные лыжи в почете, важные персоны вслед за президентом едут сюда отдохнуть. И дмитровская земля в одночасье сделалась дорогой — за нее развернулись нешуточные сражения. Естественно, появились лишние люди, которым больше не находится места в престижном поселке. Монастырь в этой сваре за землю играет не последнюю роль.

Галина Героева много лет проработала в местном пансионате для ветеранов. С мужем и детьми начали строить неподалеку собственный дом. Однако, когда он почти был готов, сгорел дотла. Пожарные дали заключение: действие третьих лиц, т. е. поджог. Милиция отмахнулась: никакой борьбы за собственность, просто воры заметали следы. Но у Героевых опустились руки — строиться сызнова было уже не под силу.

— Да, сгорели, — говорит молоденький милиционер, — но не они одни. В прошлом году только на Советской улице зафиксировано шесть умышленных поджогов. Никто из пострадавших не подал ни единой жалобы на угрозы. Нет угроз — нет состава…

Мир не без добрых людей. Соседи помогли погорельцам кто чем мог. Один из соседей впустил их в свой дом. Разрешил жить. Впрочем, мытарства Героевых на этом не кончились. К несчастью, временное пристанище стоит между пансионатом, церковью и монастырем…

Монахи

Точнее, монашки. Их не так много. Днем можно встретить одну или двух из 20 постоянных жительниц этой обители. Территория у монастыря огромная — два футбольных поля. Строений масса.

— Мы в монастыре печем отменный хлеб, — говорит сестра, которая до моего прихода в задумчивости бродила недалеко от ворот монастыря, — хотите, угощу?

Симпатичная монашка, на вид не больше тридцати лет. Из-под черного монашеского платка смотрит пара черненьких угольков глаз. Однако в ней что-то не так. Монашка, она смиренная должна быть, а у этой в каждом движении чувствуется абсолютно мирская активность. В глазах — ритм, который значительно обгоняет благочестивые речи.

— За три года нам удалось многое сделать, — рассказывает она, — восстановили деревянную церковь. Отреставрировали трапезную и кельи.

Еще недавно вся монастырская территория принадлежала пансионату ветеранов войны. Основной контингент — неходячие инвалиды. Потом к бывшим воинам добавились простые пенсионеры. В общем, учреждение в одночасье превратилось в обычный дом престарелых. Он действует и сейчас. Только старикам пришлось потесниться: территория пансионата сократилась раз в десять. Где его нынешние границы — понять невозможно. Сплошь буераки. На всех стариков остался один корпус и совершенно безобразный ландшафт. Местным властям до ветеранов нет дела. Здесь даже шутят: у главы администрации сил хватило, чтобы построить около корпуса на пруду лодочную станцию. Для кого сей аттракцион — непонятно. Постояльцы-то по большей части люди неподвижные. Ходят слухи, что прикроют скоро дом престарелых. И будет здесь гостиница для лыжников, а в пруд зальют горячую воду из котельной, чтобы зимою на лодках плавать.

У монастыря же собственный солидный забор, ворота. За ним трава пострижена, дорожки проложены, разбита пара небольших цветников.

Неожиданно послушница спрашивает:

— На каком расстоянии от газопровода повышенного давления положено строить забор?

По правде сказать, об этом никогда не задумывался. Монашка продолжила:

— В старину у монастыря земель было гораздо больше. Если все вернуть, то пансионат и некоторые частные владения отойдут к нам. Нам сказали в администрации: ставьте забор по газовой трубе, не дальше. Но пожарные не дают. Говорят, что между забором и трубой должно быть семь метров…

— Но ведь если вы забор передвинете, перекроется въезд в дом престарелых и вход к Героевым?!

— Тогда придется газ перекрывать, — закончила смиренным голоском монашка и поспешила к себе в келью.

Между тем монастырь восстанавливался и существует благодаря помощи местных жителей. Кто денег монашкам дал, кто своим трудом помогал. Думали, вернется в Деденево церковь — вместе с ней придет спокойствие, порядок и мир.

Церковь

Сейчас в Деденеве самое активное «официальное» лицо — весьма пожилая женщина. Тем не менее отказать даме в здравом рассудке невозможно. Несколько лет назад она являлась церковной старостой. Женщина до сих пор отличается целеустремленностью и завидной энергией.

Впрочем, сейчас она в церковь не ходит. Прежний священник ее отлучил. Сама Мария Петровна утверждает, что уличила священнослужителя в воровстве.
Тем не менее того попа заменили, но и заслуженная староста теперь занимается проблемами веры у себя на дому. Кстати, от этого влияние Марии Петровны на жителей поселка не ослабевает.

Женщина начала разговор первой.

— Монастырь по уставу не отпевает и не венчает. Поэтому поселку нужна была нормальная церковь, куда бы могли ходить миряне со своими проблемами. А у нас что? Справа дом для престарелых, слева частные дома, а между ними монастырь. Для церковного участка достойного места не осталось. Наш храм стоит в окружении заборов и буераков. Надо что-то делать.

— Но ведь вокруг живут люди. Они свои дома построили, сады-огороды посадили. Что же, их теперь выбросить из поселка за ненадобностью?

— Я много раз говорила главе поселковой администрации Светлане Тягачевой — кладбище здесь повсюду: и под домом престарелых, и под частными домами. Мне слышатся голоса. Да и не мне одной. Это покойники вопиют из могил. Не могут души успокоиться, пока на костях люди живут. В общем, она меня полностью понимает. Я у нее и советник по истории поселка, и инструктор по религиозным вопросам. Просто правая рука.

Однажды утром приехала за Марьей Петровной машина из поселковой администрации. Поехали в церковь. Тягачева говорит: показывай, Марья Петровна, где похоронен первый священник храма? Она осмотрелась. Похоронен-то священник был задолго до рождения самой Марии Петровны. Знает только со слов матери. Вроде тут. В общем, ткнула пальцем как раз на забор местного жителя поселка. И дело закипело. Рабочие достали ломы и начали рушить неугодную загородку… Так делается в Деденеве история.

Власть

Любопытно, что забор, который первым пострадал от разрастающихся аппетитов церковных активистов, принадлежал погорельцам.

— Я говорю Тягачевой, помогите материально, — рассказывает Героева, — мы восстановим свой дом и уедем из этого. А она: не я его поджигала и денег не дам. То есть просто выметайтесь на улицу. Нам Тягачева сказала, что этот дом нужно отдать отцу Валерию. Дескать, ютится бедняга на квартире. А у самого, между прочим, квартира в Дмитрове. Десять минут езды на машине.

Галина рассказала, что уже не первый раз власти пытаются выставить их из нового жилища. «Однажды нагнали сюда людей, те всю ночь крестным ходом ходили вокруг: психологическая атака была. Утром смотрим в окно — могилы в саду. Испугались. Днем люди пришли, убрали кресты. На следующее утро опять крест воткнули, но уже в другом месте. Не знаешь, что увидишь на следующий день. Как-то раз монашки у нас во дворе хотели водрузить крест. Сказали, памятник будет каким-то господам Головиным. Самое интересное, что в поселке имеются документы, в которых четко зафиксировано, что кладбища именно на нашем участке никогда не было.

Последний инцидент подробно описан правоохранительными органами. Из милицейского протокола:

«…числа… года в сопровождении главы администрации пос. Деденево рабочие демонтировали забор и начали пилить на участке деревья, в том числе и плодовые…».

Утром к дому, где живет Героева с семьей, подкатила на машинах группа строителей. Одни сразу стали ломать забор, другие — пилить деревья. А за ними пришли монашки с огромным деревянным крестом.

— Что вы делаете? — выскочила из дома с криком Героева. В этот момент она увидела, что прямо к ней бежит сама глава администрации Деденева Светлана Тягачева.

— А ну, марш в домик. Это не ваше дело. Будем на этом месте ставить памятник князю Головину.

Героева помчалась к владельцу дома и участка. Дом все-таки частный. Примчался хозяин. Но его просто прогнали. Дескать, дом и земля под ним — не ваши. Понятно, что копии документов землеотвода и собственности на строения обязательно должны находиться в поссовете, однако в этот раз их потеряли. На время.

— Тягачева сказала прямо: мол, он — изгой, всех пришлых теперь выселят из поселка, — рассказывает Героева.

— А как же собственность?

— Ни компенсаций, ни альтернатив — выметайтесь. Здесь будет новая дорога в храм и монастырь.

К сожалению, встретиться с г-жой Тягачевой лично не удалось. Она в отъезде. Однако заместитель главы администрации поселка Деденево Анна Мельник уверенно объяснила происходящее: «Мы хотим поставить памятные знаки на видном месте, но оказалось, что эта земля частная. Такого не должно быть когда историческая ценность в частных руках. То есть на частных землях похоронен основатель храма и монастыря».
Мол, документы на землю выданы хозяину прежними руководителями в начале 90-х. Тогда такие бумаги выдавались кому попало и как попало. В результате этот человек получил землю там, где не положено.

— Но ведь и монастыря тогда еще не было?

— Все равно он не прав.

Почему? Потому что…

По такому принципу ого-го каких дел наворотить можно! Поэтому и придуманы закон и суд. Которые одинаковы и для живых, и для мертвых.

Жители поселка разделились на два лагеря Одни — за церковь и местных, другие — за церковь и против приезжих.

Мешают жить голоса покойников только людям блаженным. Нормальным людям мешают жить вполне реальные живые люди.