Так, только по официальным данным, в 2001 году в Подмосковье прибыло 311 граждан Азербайджана, 471 — Армении, 744 — Грузии. В 2002 году, соответственно — 486, 598 и 596. За период с 1989 (пика межэтнических конфликтов в Закавказье) по 2002 гг. в область мигрировало 34,4 тысячи армян, 12,8 тысяч азербайджанцев и 10,9 тысяч грузин. Сегодня по неофициальным, но известным практически всем данным, в городах и районах Московской области проживает на несколько порядков больше граждан из закавказских республик. Такая ситуация, естественно, не могла не сказаться на этническом балансе Подмосковья. И, если называть вещи своими именами, по численности южных гостей в том или ином городе или районе можно судить о коррумпированности местной власти и правоохранительных органов.
Основной фактор, способствующий миграции жителей Закавказья в Россию, — катастрофическая экономическая ситуация в ранее процветающих закавказских республиках. Это подтверждается как экономическими сводками и статистическими данными, так и проводимыми в России среди мигрантов социологическими опросами. Нетрудно заметить, что в миграционных потоках явно доминирует «мужская» миграция. Женщины, согласно обычаям и менталитету, не склонны покидать родные места. Да и родственники никогда не отпустят восточных красавиц к неверным без сопровождения мужчины, который будет отвечать за нее перед многочисленными родственниками своей жизнью. Поэтому многие переселенцы-мужчины живут на два дома и имеют две семьи: одну (временную и незаконную) в России и другую (законную) у себя, куда регулярно посылают деньги.
Выбор Московской области часто обусловлен как личным опытом мигранта, так и рекомендациями знакомых, длительное время проживающих на территории России. Преимущества области начинают в полной мере осознаваться уже до переезда. Близость столицы с ее емким рынком и потоками капиталов в сочетании с более «мягким» отношением правоохранительных органов (можно откупится), в сравнении со столицей, расценивается как, безусловно, положительный момент.
Анализ ситуации показывает, что жители Закавказья, проживающие в Московском регионе, по своему социальному статусу не однородны. Их можно условно разделить на три различных по численности группы.
Представители первой группы в подавляющем большинстве являются выходцами из сельских районов Закавказья. Это относительно недавно прибывшие мигранты, которые проживают в регионе не более 3−5 лет, ведут оседлый образ жизни в городе и почти не стремятся к дальнейшей миграции. Они сохраняют прочные социально-экономические и эмоциональные связи со страной исхода, в которую когда-нибудь собираются вернуться.
Вторая группа — это те, кто уже давно непрерывно мигрируют между Закавказьем и Россией. Основная особенность, присущая гастарбайтерам и гостевым торговцам, заключается в том, что у них более ярко выражено подчеркивание принадлежности к своей родине. Особенностью таких временных мигрантов является «предпринимательский дух» и торгашеские повадки. Главное в их бизнесе — сорвать куш и сменить место пребывания.
Высокая мобильность, ощущение себя «между» русской и восточной культурами, дает членам этих подгрупп ощущение обособленности и маргинальности, что ярко проявляется в их поведении и образе жизни. В особенности это касается гастарбайтеров, которые, наверное, несколько теснее связаны с Закавказьем, чем гостевые торговцы.
К третьей группе можно отнести тех, кто родился в Московском регионе или долгое время (20 и более лет) проживает здесь. Их дети предпочитают разговаривать на русском языке и слабо знают язык родины родителей. Многие представители «местных» в значительной мере обрусели и ощущают себя ближе к русскому населению, чем к новоприбывшим землякам. Более того, многие из них стремятся избегать общения с недавно приехавшими «братьями», считая, что такие контакты могут быть компрометирующими для них или, по крайней мере, будут обременительны. К тому же, многие подмосковные кавказцы уже давно являясь гражданами России, демонстрируют пророссийскую ориентацию и четко выраженные интеграционные устремления.
Кроме всего прочего, гастарбайтеры и торговцы резко контрастируют с коренным населением, в то время как подмосковные кавказцы стараются по возможности «сливаются» с ним. Все это приводит к стремлению «местных» азербайджанцев ограничить контакты с вновь прибывшими земляками.
В то же время, многие местные и недавно осевшие в регионе кавказцы считают себя обязанными принимать земляков, поскольку пренебрежение традицией гостеприимства может негативно отразиться на их родственниках, оставшихся в стране исхода. Что касается субъективного чувства сплоченности, то оно довольно высоко, но распространяется, в основном, на узкий круг земляков, с которыми поддерживается тесный контакт. Во многих случаях — это вынужденный характер высокой групповой сплоченности, стимулированной негативной позицией коренного населения.
Однако давление автохтонного населения все-таки подталкивает разрозненные группы азербайджанцев, армян и грузин к объединению, стимулируя возникновение организационных структур на уровне этнических общин или национально-культурных автономий. Значительным фактом, способствующим развитию общин, является стремление большинства мигрантов получить российское гражданство. Это особенно заметно среди тех мигрантов, которые хотят осесть в России. Считается, что «так жить проще, да и уважения было бы чуть-чуть больше». Для многих мигрантов наиболее привлекательными считаются московская, санкт-петербургская, воронежская и волгоградская прописка. Именно в этих городах общинные структуры мигрантов наиболее сильно развиты.
Особо следует отметить значительную закрытость этнических диаспор от этнических «чужаков». И что знаменательно, в первую очередь от русскоязычного, славянского населения региона. Однако и для мигрантов общение с местным русским населением, как и возможность получения от него поддержки, сопряжено со значительными трудностями. Как показывают опросы, для русского населения возможность активных контактов практически исключается, хотя как друзья и партнеры русские могут быть участниками бизнеса закавказских предпринимателей.
Абсолютное большинство русского населения относит кавказских мигрантов к «торгашам». И это вполне соответствует действительности. В то же время, проведение различных совместных операций в торговом бизнесе заставляет местных кавказцы часто общаться с русскими. В связи с этим многие представители этнических групп хотели бы иметь друзей среди русских. Однако заметные отличия в поведении и другой стиль общения часто являются непреодолимыми препятствиями для сближения и более глубоких контактов. Это касается как «мелких» отличий, например, в разговоре, поведении, так и более значительных, таких как отношение к браку, семье и в целом, к образу жизни закавказских мигрантов.
По этой причине многие образцы поведения, характерные для русских, остаются недоступными для понимания и совершенно неприемлемыми для кавказцев. Это особенно заметно в их отношении к русским женщинам, когда манера общения наших девушек с представителями мужского пола расценивается «гостями с юга», проживающими в области, как вызывающая или, скажем так, многообещающая. Кроме того, определенная часть мигрантов отчетливо ощущает негативное отношение русских к себе и своим семьям, не без оснований полагая при этом, что неприязнь ко всем кавказцам в целом заметно возросла, особенно в последние годы. О чем свидетельствуют избиения и даже убийства закавказских торговцев на рынках некоторых городов Подмосковья и Москвы. Давление внешней среды, объективно, настолько велико, что далеко не всегда мигранты и осевшее в регионе иноэтническое население чувствует себя в регионе комфортно.
Действительность часто подтверждает высокий уровень напряженности в отношениях мигрантов и русскоязычного населения. Значительное большинство южан считает, что между ними и русскими существует скрытый конфликт и допускает возможность актов насилия со стороны русских. Причем эти «акты насилия» считаются возможными исключительно на бытовом уровне, а также со стороны экстремистских молодежных группировок.
Коренные жители Московской области, как правило, затрудняются четко сформулировать конкретные причины своего неприязненного отношения к представителям закавказских этнических групп, ограничиваясь замечаниями об «оккупации территории», «криминальности бизнеса» и, прежде всего, о «наглом поведении» мигрантов.
В целом создается впечатление отстраненности и сдержанности принимающего населения от представителей закавказских этнических групп, причем армяне и грузины кажутся русским более желанными соседями, чем азербайджанцы.
Скорее всего, одной из главных причин существующей напряженности служит заметное различие в образе жизни представителей диаспорных общин и русского населения. Едва ли не самая большая проблема взаимодействий с этническими мигрантами заключается в том, что мигранты присутствуют в жизни принимающего населения только экономически, но никак не культурно. Практически вся имеющаяся информация сводится к сфере бизнеса, а другие виды деятельности этнических общин по-прежнему незнакомы большинству русских. Более того, многие культурные особенности и мотивация поступков южан остаются для местного населения непонятными или вызывающе-агрессивными, и часто оцениваются, исходя из опыта и знаний собственной культуры и в ее рамках. Такое отношение характерно не только для русского населения, но и для самих этнических групп, представители которых часто имеют весьма слабое представление о том, почему славяне вполне определенным образом реагируют на тот или иной вид поведения «гостей с юга». Это образует значительный и довольно серьезный конфликтный потенциал, который время от времени проявляется на бытовом уровне.
Но все-таки мы должны понимать, что негативное отношение и отторжение закавказских гостей коренным населением центрального российского региона создает не только ощущение отверженности и дискриминации на основании этнической принадлежности, но и является мощным стимулом для объединения по этническому признаку.
Впрочем, существующие проблемы не считаются непреодолимыми. Значительная часть представителей этнических общин не стремится к явному ограничению контактов с русским населением, предпочитая тесное взаимодействие.
В последнее время ощущается общая нервозность и отсутствие толерантности в отношении представителей иноэтнических, в основном мусульманских, культур. Возник страх перед «исламизацией» России. Существует мнение, что выходцам из исламских стран нельзя давать легальный статус, так как это приведет к укреплению и разрастанию исламских общин. Однако, несмотря на безусловную значимость религиозной составляющей, ведущую роль в восприятии иностранцев русскими на сегодняшний момент играет не религия, а регион происхождения мигрантов. Это — объективный факт, с которым должны считаться власти всех уровней.
27апреля 2004 г.
