С душой не шутят!

Ловушки компьютерных игр

— Александр Геннадьевич, по Москве «ходят», перепечатываются, отыскиваются в Интернете ваши знаменитые лекции «Наркотик» «массовой культуры». Но сначала об опасности настоящих, химических наркотиков. Ведь вы — практикующий врач.

— По моим наблюдениям, подростки уже поняли, что бессмысленно и опасно убегать от душевных критических ситуаций с помощью наркотиков. Думаю, что со временем у нас, как и в США, их употребление станет проблемой отдельных социальных групп. К сожалению, сегодня всё большее число людей стараются поправить своё психическое здоровье с помощью антидепрессантов, транквилизаторов, нейролептиков. Я называю их «легальными синтетическими наркотиками», хотя кто-то из психиатров может со мной и не согласиться.

— Антидепрессанты всё-таки лечат! Да и остановить их приём несравненно легче, чем наркотики.

— Степень этой зависимости индивидуальна, а лечение должно происходить под наблюдением врачей. И дабы наши читатели не уповали на психотропные средства как на единственную панацею от душевных и социальных бед, давайте поговорим о природе наркотических средств вообще. Зачем они? Какую роль играют в жизни нашего человеческого сообщества? Ведь на самом деле наркотиком может стать и телевидение, и музыка, и книги — то есть искусство!

Дело в том, что в современном человеке слишком сильно такое психологическое свойство как ПОДРАЖАНИЕ. Кажется, что подражание не опасно, и даже приятно: подражать какому-нибудь известному человеку. Музыкальному кумиру, например, или артисту. Но подражание можно рассматривать и как попытку бегства от самого себя и от жизни как таковой. Собственно, наркотиком становится то, на что мы обмениваем свою жизнь — нечто, абсолютно искусственное.

— И когда это бегство становится содержанием, смыслом жизни…,

-…человек заболевает! Возьмём, например, компьютерные игры, которыми увлечены сегодня многие подростки. В городе Калининграде даже открыто первое государственное отделение, в котором лечат от компьютерно-игровой зависимости! И надо думать, что со временем человек всё больше и больше будет болезненно, психологически зависеть от тех или иных ярких изобретений цивилизации. То есть от предметов, дающих нам громадное удовольствие! Но беда в том, что компьютерная, виртуальная реальность подменяет настоящую. И удовлетворение исходит от иллюзии! Да, виртуальность даёт неуверенному в себе человеку возможность ощутить себя победителем, «сильным парнем»: ведь в компьютерной игре ты рано или поздно, но обязательно победишь. А вот в жизни — далеко не всегда. И для такой победы в реальности понадобятся, может быть, годы и годы, десятилетия ожиданий и подготовки к ней!

Более того, в компьютерной игре всегда играют по правилам; этими правилами можно овладеть. А в жизни — по-другому. Жизнь — это неопределенность и неизвестность в бесконечности. Кто из нас может сказать, что произойдёт с нами завтра?

— Никто. Но опасность виртуальности и в том, что она подменяет необходимое каждому человеку творчество.

— С тем, что творчеством способен и должен заниматься каждый, не все согласятся. Всё зависит от того, что под «творчеством» понимать. Николай Бердяев, например, называл творчеством «создание образом и подобием Божьим своего собственного мира». То есть в широком смысле «творчество» — это акт творения самой нашей жизни. Разных её составляющих. А компьютерная игра, типа «стратегии», создает псевдоудовлетворение этой потребности творения жизни. Кроме того, в игре действия всегда упрощены и подражательны. В игре несравнимо меньше ответственности, чем в жизни. И правила не просто заданы, а жестко заданы. К ним легко приспособиться: в данной, конкретной игре они никогда не меняются.

— Но ведь некоторые считают игру — тренировкой чувства ответственности!

— Они не правы. В реальной жизни многое иначе. Например, каждый должен сам выработать для себя правила, по которым он будет жить. И в этом смысле самая жуткая меланхолия — акт творения жизни, ибо человек мыслит и принимает решения. А любой кризис связан и с мерой ответственности, и с неопределенностью будущего. И опять приходится мыслить, искать ответ: какой твой сегодняшний поступок наиболее верен, оптимален для дня завтрашнего. Более того, правила компьютерной игры — это модель отсутствующей в жизни однозначной иерархии ценностей. Например, в жизни есть понятие Бога и зависимого от него, самого себя и других людей человека. А игру кто-то до тебя создал, прошёл, обкатал во всех вариантах — «прожил», создал иную иерархию ценностей. А ты лишь подражаешь ему! В компьютерных журналах уже до начала самой игры можно найти все «ходы стратегии» — они там расписаны.

— Но на лекциях вы говорили и о «поглощении» человека компьютером.

— Ну да. «Умереть» в данном случае значит — целиком слиться с экраном или сделать так, чтобы экран оказался внутри твоей души. Это хорошо показано в известном фильме американского кинорежиссера Леонарда — «Газонокосильщик». Слабоумный Джоб умер по-настоящему для того, чтобы возродиться внутри виртуального мира компьютера. И там он появился «на свет» в виде всемогущего монстра, чего в реальности, конечно, не было. Для того, кто много сидит перед компьютером или другим «ящиком» — например, телевизором — нет четкой границы между «кино», то есть виртуальностью, миром в одном только сознании, и настоящей жизнью. Где начинается одно и кончается другое?

— Но почему всё-таки экран и его «героев» молодежная среда воспринимает как «лекарство» от неуверенности в собственных силах?

— Для того чтобы это понять, надо вспомнить, как жили первобытные люди и как живут те народы, которых ещё не коснулись плоды цивилизации. Об одном из таких народов — акильпа — рассказывают Элиаде и Леви-Стросс. Акильпа — австралийское племя. У него существует миф, будто бы божество Нумбакула расчертило на сектора территорию племени, создало его предков и описало нормы и обычаи, по которым оно должно жить. После этого божество сделало столб из эвкалипта, поднялось по нему на небо. И теперь вся жизнь племени ведётся вокруг этого столба, этой «космической оси». Ибо, если забраться на его вершину, можно, во-первых, увидеть «весь обитаемый людьми мир». (Акильпа, кстати, носит этот столб с собой во всех своих странствиях). Во-вторых, он всегда, где бы его ни поставили, связывает человека и небо. И когда столб ломается, племя испытывает катастрофу! Оно тревожится и не уверено в себе. Исчезновение столба — начало хаоса, конец организованному миру. Когда однажды миссионеры застали племя именно в этом состоянии, они поняли, что сейчас оно наиболее поддаётся внушениям извне. Эти первобытные люди — один из традиционных архетипов «сильного человека», «ориентированного пространством». Обратите внимание на то, что «ориентированное сознание» создаётся с помощью мифа, или мировоззрения. И имеет опору в архитектуре, то есть части земли, лишенной хаоса за счёт логоса, ума. Такое пространство мы и называем «культурным».

— И в этом смысле, например, ностальгия — это…

-… тоже «эвкалиптов столб», который эмигранты из самых разных стран носят с собой. Это «ориентированное пространство» обычно священно для людей. Это — опора в жизни. То же значение — поддержания в человеке воли к жизни — имеет религия, храм, «красный угол» с иконами в избе. Важно и то, что «эвкалиптов столб» объединяет людей. Ведь они начинают жить по одинаковым законам и поэтому лучше понимают друг друга. У них единое воззрение на то, что «плохо», а что «хорошо».

Когда мы жили при советской власти, таким умиротворяющим и всё объясняющим «эвкалиптовым столбом» была для нас Москва, а в ней Кремль с его рубиновыми звездами; просто «Центр Вселенной», глядя на который, мы ощущали спокойствие и веру в будущее! Тем более что рубиновые звезды Кремля множились в виде октябрятских звездочек и попадали ещё и к нам на грудь, создавая в ней некое защитное психологическое «тепло». Я думаю, что когда мы ностальгически вспоминаем это «старое время», мы поддерживаем не политическую идею социализма, а то со всех сторон защищенное жизненное пространство.

И вот теперь эту самую «священную землю», «столб» дает многим организованное пространство на компьютерном экране — я имею в виду игры, с их особым культом компьютерного героя. А также телевидение, газеты и журналы.

— Но примерно то же самое ощущали люди, впервые столкнувшиеся с кино.

— Именно! Томас Манн в своей «Волшебной горе» пишет, что люди смотрели в кинотеатре на экран и видели, что на нем происходит то же, что и в жизни. Вот что поражало и гипнотизировало! Со временем мы перестали замечать эту ПОДМЕНУ! То, что наша настоящая жизнь не кино. Вальтер Беньямин писал о том, что логика кино и фотографии — по тем временам новых искусств — очень похожа на логику художников — дадаистов: «…из всего, чего угодно, можно изготовить всё, что угодно. Никто и ничто не может быть равно себе самому и не может считаться чем-то постоянным». Между искусственной и реальной жизнью люди искусства способны поставить для нас знак равенства!

А вот что выяснили философы, когда появилось кино. В 1915 году режиссер Дэвид Гриффит изобрел крупный план. Тогда губы девушки на весь экран показались антихудожественными и невыносимыми. Но сегодня мы как-то умудряемся сочетать в своём восприятии травинку на весь экран телевизора и травинку крошечную, какая она на самом деле. Для сознания это тяжело. Ведь мы условность — крупную травинку — принимаем за вторую реальность! То есть, глядя на экран, становимся рядом с этой травинкой «лилипутами», хотя в реальности это не так. Наконец, создатели кино и оно само стало казаться человечеству богом, творящим свою собственную реальность. Что тоже неправда, ибо эта реальность существует только на кинопленке.

— То есть кино, а потом компьютер разрушили наше окультуренное предками «священное пространство», на котором поколения за поколениями строили свою жизнь, эту точку опоры, сломали «эвкалиптовый столб».

— Да. Проблема в том, что современные люди уже не читают Канта с его понятием «морального императива, царствующим в душе». Но зато смотрят кино, играют на компьютере и, незаметно для себя, впадают в болезненное поклонение им! Вспомните хотя бы культ актёров, рекламированием которых занимается сегодня СМИ! А многие впадают в наркотическое опьянение от поразительных возможностей технических чудес!

Крупнейший специалист по зрительному восприятию, Гибсон, писал: «То, как мы видим объект, определяет наше отношение к нему». Этот объект на экране способен изменить наши психические нормы, вот в чём его опасность. Это сновидение наяву!

«Чудо» же в сакральном понимании слова — общение человека с Богом, первопричиной всего сущего. Миг, когда человек постигает смысл собственного существования, причину и ход вещей. Соблазн, идущий от экрана, — это ложное убеждение человека, что с его помощью он постигает это самое сакральное откровение, «чудо», и потому достигает «полноты бытия». И даже якобы внутренне преображается!

— То есть мы ходим в кино, читаем «массовую литературу», садимся за компьютерные игры для того, чтобы, испытав сильные чувства, преобразиться внутренне?

— Именно так. Но это может быть лишь иллюзией преображения. Так как кино и игра на экране, по сути, галлюцинация. И они тоже стремятся стать нашим наркотиком. Скорее всего, зная это, Уолт Дисней в своё время и говорил: «Если мы не создадим американской анимации, то нам не удастся воспитать Истинного Американца». Он рассказывал нам наши же сказки, но по-своему, заметно преобразуя их — американизируя. Он словно заколдовал наших детей, приковав их к экранам кинотеатров и телевидения.

Конечно, пока что никто не обращался ко мне с просьбой вылечить его от увлечения, например, кинематографом. Зато просьбы излечить от болезненной зависимости от компьютерных игр растут как снежный ком. Один мой пациент, ребенок восьми лет, отказывался от сна и еды в течение шести дней, потому что неотрывно смотрел мультфильм, выполненный в технологии «3D». При попытке выключить видео, у ребёнка начиналась истерика, сопровождаемая мышечными судорогами.

— Тот, кто «заболел» виртуальностью, смотрит на реальный мир как на что-то и скучное, и страшное, и тягостное одновременно.

— Да любая картинка, даже временно нанесенная на кожу татуировка, влияет на нашу душу! Поэтому будьте осторожны! Не шутите со своей душой! С техникой, с искусством!

По мысли философа постмодернизма Бодрияра, апокалипсиса не будет только потому, что мы уже «умерли». Виртуально, конечно, не по-настоящему. Мы растворились в виртуальной бессмыслице, потеряв дорогу в столь нужное нам для жизни «священное пространство», к «эвкалиптовому столбу» наших предков.

Это хорошо продемонстрировал американский фильм «Матрица». В нём рассказывается о том, что будто бы наш человеческий мир — одна только галлюцинация. Мы все якобы спим, но в то же время подключены к компьютеру, и видим бесконечный фильм, длинною с жизнь. И такое положение вещей большинство людей в этой картине устраивает. На самом же деле не так. Да и виноваты в этом не взбунтовавшиеся против человека машины, роботы, как рассказывает «Матрица», а мы сами. Прозрение, пробуждение, к которому стремятся в этом фильме главные герои, в реальности приводит человека к страданиям, а вовсе не к очередным удовольствиям, как во сне.

И важно помнить нам всем, что только понимание сути вещей рождает ОТВЕТСТВЕННОСТЬ. К счастью для нас, даже внутри американского кинематографа существует «оппозиция». Была всегда она и в нашем кино. Вспомним Андрея Тарковского. Был в мире и гениальный Феллини! Эти режиссеры стремились к созданию «ассоциативного кино», от которого бы человек и прозревал, и начинал думать, и творил бы жизнь в себе и вокруг себя! Преображался и преображал мир по-доброму.

— Не будем забывать, что и на нашем телевидении, и на радио есть всё ещё программы, которые заставляют нас не проглатывать информацию, а размышлять над ней!

— Остаётся только пожелать нашим читателям сделать правильный выбор. Вовремя определить для себя «священное пространство», «эвкалиптов столб» в реальной жизни.

Интервью вела Ирина Лангуева — Репьева