По числу верующих ислам — вторая религия в России, а потому не может игнорироваться руководством нашего государства и его Вооруженных Сил. В 1997 г. было заключено соглашение о сотрудничестве между Русской православной церковью и Главным управлением воспитательной работы Министерства обороны РФ. А налажены ли контакты у российского военного ведомства с мусульманским духовенством? Этот и ряд других вопросов стали темами беседы корреспондента «ВПК» с председателем Совета муфтиев России Равилем ГАЙНУТДИНОМ.— Равиль-хазрат, как ислам относится к воинской службе?
— Ислам считает службу в армии одной из основных обязанностей мусульманина, поскольку таким образом он защищает Родину. А в Коране записано, что защита Родины «является частью твоей веры». О том же не раз говорил и пророк Мухаммед.
Что касается современной российской действительности, то в «Основных положениях социальной программы российских мусульман» есть прямые указания, касающиеся службы в Вооруженных Силах РФ, обороноспособности и национальной безопасности России. Это — доктринальный документ Совета муфтиев России (СМР). Он разработан в 2000 году и получил положительную оценку президента Владимира Путина.
— Сколько военнослужащих-мусульман сегодня в Вооруженных Силах России и будет ли меняться их численность в результате военной реформы?
— В конце ноября прошлого года состоялась конференция, организованная Росвоенцентром при правительстве РФ. На ней начальник Главного управления воспитательной работы ВС РФ генерал-полковник Николай Резник сообщил, что согласно результатам социологического исследования в боевых частях, полностью укомплектованных и находящихся в постоянной боевой готовности, 5% мусульман. Заместитель главнокомандующего Сухопутными войсками по воспитательной работе генерал-майор Александр Чечетенко летом 2003 года сказал, что в его виде Вооруженных Сил 11−13% военнослужащих, исповедующих ислам. В аппарате заместителя министра обороны по строительству и расквартированию войск называют цифру в 25−30%. По всей видимости, в ВМФ и ВВС эти показатели значительно ниже.
В целом, при сохранении ныне существующего способа комплектования (преимущественно по призыву) и с учетом высокой рождаемости в исламских семьях тенденция к росту числа мусульман в армии будет сохраняться. Причем она не изменится и при переходе Вооруженных Сил на комплектование по контракту, если принять во внимание заявление министра обороны России о привлечении на контрактную службу граждан стран СНГ.
— Какие шаги предпринимает сейчас СМР в сфере взаимодействия с Вооруженными Силами?
— Нами было сформулировано несколько принципиальных положений о том, как организовывать сотрудничество духовных управлений мусульман с воинскими коллективами самого различного уровня, начиная от конкретной части, военного вуза и заканчивая Министерством обороны. Однако Совет муфтиев России не стремится заключать широкомасштабный договор с ним, как РПЦ. Хотя в принципе не против этого. Но пока Минобороны прямо говорит, что не готово к подобному шагу.
Исламские духовные лидеры считают, что инициатива в налаживании контактов должна исходить от военных. И там, где есть такая потребность, никаких затруднений не возникает. Подчеркну: у мусульманских организаций вовсе нет намерений «проникать» в воинские коллективы, как это иногда утверждается. Основные усилия они направляют на реализацию права военнослужащих на свободу совести и вероисповедания, на участие в патриотическом воспитании.
— Как осуществляется непосредственное взаимодействие с армейскими структурами?
— В первую очередь мы пытались систематизировать ту информацию, которая поступает из различных исламских общин. И убедились в том, что туда обращается много и офицеров, и солдат, которые хотят решить либо свои личные вопросы, либо проблемы воспитания подчиненных. СМР получает немало писем от родителей и командиров. Спрашивают в основном адреса ближайших мечетей, религиозных исламских организаций, просят выслать специальную литературу. В помощи мы никогда не отказываем. Не отправляем лишь Коран, так как неподготовленному человеку не удастся освоить эту великую книгу.
Очень часто командование приглашает имамов или муфтиев на различные торжественные мероприятия — день части, принятие присяги. Их нередко просят прийти, когда возникают сложности с воспитанием молодых бойцов. В первую очередь это касается парней из республик Северного Кавказа.
Налажены контакты с военными СМИ. Мы предложили им выступить заказчиками наших материалов по исламской проблематике. И в большинстве случаев это нашло понимание. С нами начал активно сотрудничать журнал «Армейский сборник». Мы выпустили первый номер исламского приложения «Азан» к газете МВО «Красный воин». Намереваемся далее продолжить это начинание, так как в таком издании заинтересованы войска и ввузы.
В связи с заинтересованностью Сухопутных войск мы провели несколько рабочих встреч с его Управлением по воспитательной работе. 2 июня 2003 года мы подписали с генерал-майором Александром Чечетенко протокол о намерениях. На его основе будет развернуто долговременное сотрудничество между СВ и мусульманскими организациями.
— А как с этим обстоят дела на Северном Кавказе?
— Там есть надрегиональная организация — Координационный центр мусульман Северного Кавказа. Его возглавляет муфтий Кабардино-Балкарии. Практически все муфтии и имамы взаимодействуют с органами власти, а значит, с военными. Примером в этом отношении может служить сотрудничество Духовного управления мусульман Дагестана и Пограничной службы ФСБ.
В прошлом году заместитель министра обороны — начальник Главного управления кадров генерал-полковник Николай Панков высказал просьбу, чтобы исламские духовные лица занимались психологической поддержкой раненых военнослужащих, которые находятся в госпиталях. И там, где необходимо, это делается. Оказывается и гуманитарная помощь.
— Не пора ли знакомить с основами ислама слушателей военных академий, курсантов ввузов?
— Это трудно сделать. И главным образом в силу причин ментального характера. У многих россиян вообще отсутствует интерес к религии. Поэтому маловероятно, что наши офицеры будут изучать ислам. Хотя, например, в армии США каждый военнослужащий от рядового до генерала проходит курс в объеме 18 часов, посвященный основным национальным и религиозным проблемам. Среди российских командиров, как выяснили в СМР, более всего затребованы практические советы, как действовать в той или иной ситуации. Например, военнослужащий с Северного Кавказа отказывается мыть полы, ссылаясь на положения Корана. Офицер открывает наши рекомендации и видит, что такого положения в Коране нет.
Это же касается употребления алкоголя и наркотических средств.
— Имеют ли место контакты исламских религиозных организаций с представителями других конфессий в сфере взаимоотношений с Вооруженными Силами? Может ли быть создан единый орган по взаимодействию с армейскими структурами?
— Взаимоотношения с ВС РФ осуществляются как бы параллельно. Русская православная церковь раньше начала сотрудничать с армией, создала синодальный отдел по связям с ней. У Совета муфтиев России есть понимание того, что необходима координация этой деятельности. Возможно, надконфессиональной организации и не требуется, так как не возникает проблем, когда дело касается вопросов свободы совести и патриотического воспитания. Положение изменится после введения института военного духовенства. Но пока это только сфера отвлеченных теоретических рассуждений.
— Специалисты отмечают противоречия между законодательной базой и реальной практикой взаимоотношений армии и религиозных организаций. Каким образом они будут решаться?
— Подобные противоречия объясняются вот чем. Принцип светскости не означает, что религиозные и государственные структуры знать не хотят друг друга. Он предполагает равноудаленность государства от всех конфессий, независимо от исторических традиций и менталитета. Это же касается и армии. Но на практике соблюсти этот принцип не удается. И в первую очередь из-за большой активности РПЦ. Хорошо известны примеры, когда на территориях воинских частей Минобороны, МВД, МЧС, погранслужбы открываются православные храмы. Но если так, то с увеличением количества мусульман в ВС необходимо будет открывать мечети.
Ситуация сейчас в военно-религиозных отношениях имеет тенденцию к повторению дореволюционной, начала XX века. Тогда в полках имелись православные священники, получавшие жалование от государства. Духовное окормление военнослужащих-мусульман производилось теми священнослужителями, которые находились ближе к воинской части. В крупных военных гарнизонах, например, в Кронштадте, Казани, именным указом царя назначался имам. Жалование он получал от царя, но в штате не состоял, в отличие от своих православных коллег.
Позиция мусульманских лидеров в настоящее время такова: не надо строить храмов в военных городках, не надо вводить у нас в армии капелланов, как, допустим, в США. Такое сближение религиозных организаций и государства пока никому не идет на пользу.
Зато СМР хочет внести ряд предложений в новую программу патриотического воспитания россиян, которую Росвоенцентр при правительстве РФ готовит на 2006−2010 годы. Сейчас мы намереваемся подготовить серию патриотических плакатов, посвященных подвигам российских мусульман, которые были совершены при защите Родины. Эти плакаты будут использованы в качестве наглядной агитации. Данное начинание одобрено Минобороны. Намереваемся также издать пособие для офицерского состава с рекомендациями.
Одна из приоритетных задач для СМР — поощрение военнослужащих-мусульман, которые добросовестно выполняют свой конституционный долг. Таких абсолютное большинство. Это также относится к тем военнослужащим-мусульманам, кто отличился в ходе боевых действий в Чечне. Таких офицеров и солдат будут награждать орденами и медалями, которые учреждены Советом муфтиев.
Еще одной задачей, которую поставил для себя СМР, это активная работа с военкоматами, то есть теми организациями, которые готовят ребят к службе. Но это дело будущего.
— Таким образом, можно говорить о положительной динамике, которая складывается в отношениях с ВС РФ?
— Совершенно верно.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Равиль ГАЙНУТДИН (ГАЙНУТДИНОВ Равиль Исмагилович)
Родился 25 августа 1959 г. в Татарстане. В 1979 г. поступил в медресе «Мир-Араб» в Бухаре, по окончании которого получил назначение первым имам-хатыбом Казанской Соборной мечети «Нур Ислам». В 1985 г. был избран ответственным секретарем Духовного управления мусульман Европейской части СССР и Сибири в Уфе. В 1987 г. был утвержден на должность имама-хатыба Московской соборной мечети, в 1988 г. становится ее главным имам-хатыбом (настоятелем). В 1994 г. на учредительном меджлисе мусульманских религиозных объединений и общин Европейской части России избирается муфтием, а также председателем Духовного управления мусульман Центрально-Европейского региона, преобразованного в 1998 г. в Духовное управление мусульман Европейской части России. В 1996 г. на 1-м меджлисе руководителей духовных управлений мусульман России избран председателем Совета муфтиев России. Кандидат философских наук, автор многих научных трудов по мусульманскому богословию, мусульманской догматике и праву. Он является профессором Московского высшего духовного исламского колледжа, академиком Международной Академии наук Евразии, Международной Славянской Академии по науке, образованию, культуре и религии, Международной Академии информатизации. Член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте Российской Федерации. В 1997 г. награжден орденом Дружбы, а в 2004 г. — орденом Почета.
2 июня 2004 г.
