 |
| Православие.Ru | Елена Лебедева | 13.05.2004 |
По народному поверью святые мученики Кизические оказывают чудесную помощь при телесных болезнях и эпидемиях. В1686 году, когда бывший архимандрит кремлевского Чудова монастыря Адриан был поставлен митрополитом Казани и приехал в вверенный ему город, там началась эпидемия тяжелой болезни, косившая людей тысячами и прозванной в документах тех лет «горячкой». Митрополит Адриан дал свой первый обет — если эпидемия оставит город, он устроит местную обитель во имя Девяти мучеников Кизических. Эпидемия внезапно кончилась, и Адриан исполнил обет. Он основал под Казанью Девятинский монастырь, а с Востока были торжественно привезены в него частицы святых мощей мучеников. И после поставления патриархом Адриан продолжал обустраивать обитель. Он заказал царскому иконописцу Петру Золотому, ученику Симона Ушакова написать образ Девяти мучеников, а святителю Димитрию Ростовскому — составить им церковную службу. А в 1696 году самого патриарха Адриана вдруг разбил паралич. Оказавшись на пороге смерти, он стал горячо молиться святым мученикам об исцелении и вновь дал обет выстроить им храм — теперь в Москве. И снова получил просимое, прожив еще несколько лет.
Исцелившись, патриарх начал немедленно исполнять свой обет. Место для нового храма он выбрал на Пресне близ своего любимого Новинского монастыря, упраздненного в XVIII столетии. Этот монастырь был домовым митрополичьим, а потом патриаршим, — его основал еще в первой половине XV века митрополит Фотий в живописном местечке близ устья реки Пресни, где она впадала в Москву-реку. В далекие времена здесь проходила древняя Волоцкая дорога в Новгород. У дороги раскинулось село Кудрино, принадлежавшее участнику Куликовской битвы, серпуховскому князю Владимиру Андреевичу, двоюродному брату Дмитрия Донского. Вдова князя пожаловала новому монастырю обширные угодья, и его владениями стали будущие Патриаршии пруды на Козихе, где была устроена Патриаршая Козья слобода (см. 8 августа). А на Пресне образовалась другая патриаршая слобода, где разводили дорогие породы рыб, хранили хлеб и вели огромное огородное хозяйство — отсюда явилось старомосковское прозвание Девятинской церкви — «что на Кочерыжке». Вокруг монастыря со временем устроилась слобода, в которой жили монастырские слуги, крестьяне и ремесленники. Ее приходская церковь была освящена во имя св. Иисуса Навина, отчего и могло явиться название местности Новинское, но это наименее вероятно. Имя местности, возможно, произошло от ее характера — новых, только что осваиваемых окраинных земель, «выселок», или от местного села Новинки, с тем же происхождением его названия.
Новинский монастырь мог иметь и значение сторожи, ибо еще в XVIII веке его по старой памяти называли «осадным». Здесь же находился патриарший житный двор, для которого в конце XVII столетия, незадолго до построения Девятинской церкви, патриарху передали бывшее владение опального князя В.В.Голицына (теперь часть этой территории занимает комплекс Американского посольства). Тут же расположились монастырские конюшенные дворы, оставшиеся в названии Конюшковских переулков.
Новая красавица-церковь во имя Девяти мучеников Кизических появилась здесь уже в 1698 году и строилась патриаршими служителями по личному указу Петра I, очень уважавшего патриарха Адриана. Деревянная петровская церковь сгорела при Анне Иоанновне и была выстроена каменной в 1735 году, в общих чертах обретя свой современный вид. Именно в то время появился ее первый придел во имя св. Архангела Михаила, а спустя сто лет — второй придел во имя св. мученицы Варвары, освященный по именинам Варвары Челищевой и Варвары Нерской, на чьи средства была выстроена новая трапезная с приделом. В середине XIX века появилась и колокольня.
В тот же 1698 год, когда была выстроена первая деревянная церковь, Петр вернулся из Великого посольства и сразу же навестил больного патриарха. Адриана даже называли «наперсником царя», настолько близкими были их отношения. Петр часто бывал у патриарха, принимал щедрые угощения наливными яблоками, вином, медом, отправляясь в Азовский поход и в Европу, получал благословение образами Владимирской Богоматери, Успения и Спаса, писал ему с дороги письма и, более того, советовался о реформах. Вернувшись из Европы, Петр получил благословение патриарха на реформу образования в России и создание школ для борьбы с невежеством, в том числе и для священнослужителей, что преследовало цель повысить их образовательный уровень и расширить кругозор. А в Девятинской церкви Петр любил слушать замечательных патриарших певчих.
Адриану не довелось дожить до эпохи петровских реформ — он умер в 1700 году, застав лишь их начало. Современники говорили, что неслучайно Петр устроил новую русскую столицу после смерти патриарха, который непременно уговорил бы государя не делать этого и не создавать главный город России без московских святынь. После кончины Адриана царь отменил патриаршество, но оставил патриарших певчих в церкви Девяти мучеников, а потом перевез их с собой в Петербург. И в том же столетии бывший патриарший храм стал приходским.
Ему достался замечательный приход. Самым знаменитым прихожанином много лет был А.С. Грибоедов. В 1801 году мать писателя купила здесь маленький деревянный домик у своего брата — говорили, что он и стал прототипом Фамусова. Ныне дом точно восстановлен в камне и стоит на углу Большого Девятинского переулка (N1/17). Здесь Грибоедов жил, когда учился в Благородном пансионе, а потом в Московском университете, и в церкви Девяти мучеников родные писателя служили молебен перед его уходом в ополчение. Как говорят исследователи, именно церковные книги Девятинского храма являются ныне единственным источником биографии поэта до 1812 года. В этой же церкви отпевали мать Грибоедова и похоронили ее на близлежащем Ваганьковском кладбище. Приезжая в Москву, Грибоедов останавливался в этом доме, — как и в свой последний приезд в 1828 году. Из фамильного владения дом ушел после гибели поэта.
А в середине XIX века прихожанином Девятинского храма стал русский композитор А. Алябьев, автор романсов «Соловей» и «Нищая». На Новинском бульваре, 7 стоял дом его жены, где Алябьев жил тайно, когда ему было запрещено проживать в столицах, и умер здесь в 1851 году.
Позднее поблизости от храма жили и Федор Шаляпин, и А.Н.Толстой, причем великий певец расположился в собственном особняке на Новинском бульваре, 25, а знаменитый писатель — в элегантном доме Щербатова на Новинском, 11. Этот причудливый дом был построен в аналогичное с нашей эпохой время строительной лихорадки дореволюционной капиталистической Москвы, когда возводили во множестве на любой вкус и лад доходные дома для сдачи квартир в наем. Князь Сергей Щербатов решил выстроить нечто новое: собственный особняк и доходный дом, объединенные в один комплекс, который хотел завещать городу для создания музей частных коллекций. У входа стояли непременные каменные львы, а также подлинные, «изысканного рисунка», железные фонари Московского университета, стоявшие в день его открытия на парадной лестнице и потом отданные «на слом». Дом Щербатова получил премию на конкурсе городских фасадов, хотя его построил никому тогда не известный, но талантливый архитектор А.Таманян. Квартиры в нем были крайне удобными, — архитектор изучал заграничные интерьеры стиля модерн как самые комфортные для человеческого жилья, и неудивительно, что одну из них перед I Мировой войной занял Алексей Толстой.
Только в XIX веке появилось название Новинского бульвара, устроенного на месте древнего Земляного вала. После того, как средневековое укрепление срыли за ненадобностью, на его отрезках стали разбивать бульвары, а часть решили застроить домами с обязательными палисадниками, отчего и произошло имя Садового кольца. После пожара 1812 года из Петербурга был прислан «регулярный» план устроить в Москве кольцевую зеленую улицу для гуляния и назвать ее Садовой. Однако протяженность ее составила 15 км., что создало огромную трудность для образования церковных приходов и полицейских участков. Тогда улицу разбили на 29 самостоятельных улиц-отрезков, для обозначения которых к общему имени Садовая прибавляли местное название: Садово-Кудринская, Садово-Спасская и т. д. На тех участках кольца, где палисадники появились позже, остались старые названия от бывшего Земляного вала, как Крымский вал, или от прежних бульваров, как Зубовский и Новинский. В старину «под Новинском», рядом с монастырем проходили самые обширные народные гуляния. Произошли они от традиции всемосковских празднований Рождества, Масленицы, Пасхи, но считается, что в новом виде завел их Петр I для «полирования» народа. Ставились торговые палатки со всякими гостинцами, карусели, качели, театральные балаганы для развлекательных представлений актеров и акробатов, и целых «батальных» пантомим, вроде демонстрации эпизодов из Крымской войны. Там же выставлялись на обозрение восковые фигуры «диких людей» и даже «пойманная» в Атлантическом океане сирена. Билетик стоил 10−20 копеек и составлял заработок выступающих в балагане. На Новинском лихое московское купечество устраивало катание на тройках.
После революции замечательная Девятинская церковь была закрыта и ограблена. По сведениям, здание храма перешло в ведение ЧК, и там, возможно, совершались расстрелы по приговорам. Потом там разместились какие-то учреждения, вроде Гипробытпрома, но уцелевшее старинное здание поставили на государственную охрану и в 1970-е годы отреставрировали, — даже поставили кресты на главах.
А в конце 1920-х годов у храма появился новый сосед — экспериментальный «коммунальный дом» (или «дом переходного типа»), явленный в эпоху утопистских экспериментов по созданию коммунистического обобществленного жилья «будущего», в соответствии с идеологическим постулатом марксизма о ликвидации семьи и брака при коммунизме. Чтобы облегчить гражданам переход от индивидуального жилища к обобществленному, был предложен проект «дома переходного типа». В отличие от дома-коммуны с полным обобществлением быта, в нем еще предполагались изолированные квартиры («ячейки для семьи»), которые сочетались с «коммунальным центром» — общественным помещением, где предполагалось питание и проведение активного досуга. «Ячейки для семьи» были соединены длинной лентой общего коридора — архитекторы таких домов отказывались от изолированных лестничных клеток и предлагали размещение множества квартир на одном этаже, поэтому эти дома были необычайно длинными. Коридор был местом общественного пребывания — в хорошую погоду его раздвижные окна открывались, и он превращался в террасу, где ставились столы и стулья для отдыха. Кроме того, этот коридор связывал отдельные квартиры и их жильцов не только между собой, но и с коммунальным центром, — там была общественная столовая, читальня, детская. Квартиры делились на несколько категорий, от просторных трехкомнатных, рассчитанных на многочисленные семьи, с кухней и ванной, до малометражных с душевой кабиной и «кухонным элементом», для быстрого домашнего приготовления пищи. В условиях жесточайшего жилищного кризиса, который свирепствовал тогда в советской России, эти квартиры казались раем.
Такой дом и был построен в 1928 году на Новинском бульваре, 25а, архитектором М. Гинзбургом, одним из теоретиков «революционного» советского конструктивизма и идеологов домов переходного типа. Грязно-бежевого цвета, с выбитыми окнами и треснувшей повсюду штукатуркой, ныне большей частью выселенный, дом поражает своим удивительным убожеством. «Лента жилых ячеек… в виде длинного однообразного объема с ритмически повторяющимися элементами», как замечательно описывают его искусствоведы, резко противостоит всей традиции жилища старой Москвы и является подлинным историческим символом своей эпохи. Еще с одним творением Михаила Гинзбурга, правда, не столь выразительным, как коммунальный дом, можно ознакомиться на Малой Бронной, где он построил жилой дом для служащих Госстраха. А коммуна Трехгорной мануфактуры заняла в те же годы и бывший дом князя Щербатова.
Девятинский храм был возвращен верующим в 1992 году. Через несколько месяцев он попал под обстрел во время октябрьских событий 1993 года, но снова уцелел чудесным образом. А в 1994 году его настоятелем стал священник Антоний Серов, внук знаменитого художника Валентина Серова. Не столь давно случилось важнейшее событие в новой истории Девятинского храма. В декабре 2000 года в нем более суток находилась кровоточащая икона Спаса, явленная незадолго до того в селе Державино Оренбургской области. Кровь точилась из-под нимба, покрывая Лик Спасителя. Икону на несколько дней привезли в Москву, и около храма пришлось расставить заграждения, дабы избежать давки — столько верующих пришли поклониться святому чуду и приложиться к образу.
Вторая церковь во имя Девяти мучеников находилась в усадьбе Орловых на Б.Никитской. Интересно, что и эта домовая церковь была освящена во второй половине XVIII столетия по тому же поверию — в связи с эпидемией чумы, охватившей Москву в 1771 году. Усадьба тогда принадлежала графу В.Г.Орлову, а его старший брат участвовал в подавлении московских волнений и организации борьбы с эпидемией. Октябрьская революция покончила с домовыми церквями в Москве, и от Девятинского храма ныне осталось лишь помещение в историческом доме, построенном, кстати, Матвеем Казаковым. В мае 1934 года именно в этом здании впервые открылся исторический факультет МГУ, ныне располагающийся в 1-м Гуманитарном корпусе на Воробьевых горах. Сейчас он торжественно празднует свой 70-летний юбилей.
