9 апреля на сайте «Известия.Ru», 10 апреля в газете «Известия» опубликована заметка Ильи Стулова «Александр Невский — герой. Но тевтоны — не псы-рыцари», приуроченная к апрельским дням памяти Ледового побоища (5 апреля 1242 года). 12 апреля статья с подзаголовком «Ледового побоища не было. Ошибки истории» была размещена на сайте «Известия Науки», созданного с целью «правдиво и доступно информировать о достижениях во всех областях человеческого знания, бороться с лженаукой и околонаучными деятелями и теориями, которые наносят реальный вред государству». Суть разрекламированного рядом СМИ «научного открытия» сводится к утверждениям, что Тевтонский орден крестоносцев был «эталоном демократии», а «прибывшие в Ливонию в 1237 году тевтонские рыцари сразу же приступили к переговорам с соседями, и практически все приграничные споры были очень быстро урегулированы мирным путем». С теорией калининградского краеведа не согласна кандидат исторических наук Евгения Назарова, автор многочисленных научных работ по истории крестовых походов в Прибалтике (см. В.И.Матузова, Е.Л.Назарова, Крестоносцы и Русь. Конец XII в. — 1270 г. Тексты, перевод, комментарий, М., 2002). Ниже публикуется комментарий Е.Л.Назаровой, предоставленный по просьбе корреспондента «Седмицы.Ru» Юрия Клиценко: «Насчет „эталона демократии“ — можно провести некие аналогии во внутреннем устройстве Тевтонского ордена, но, конечно, ни в коей мере ни в том, как Oрден в качестве сеньора и ландесгерра обращался с подвластным населением в Восточной и Юго-Восточной Прибалтике. Судя по источникам, по отношению к местному населению — и в ходе завоевания, и в годы существования орденского государства в Ливонии — Орден проводил более жесткую политику, чем ливонские епископы. Но договоры с местным населением заключались — чтобы придать законность перехода власти, а кроме того, необходимо было договариваться с местными нобилями. Без этого укрепить свою власть в регионе было чрезвычайно трудно. Несколько отличная ситуация была в Восточной Пруссии, так как там было, в отличие от Ливонии, много сельских колонистов. Прусские восстания подавлялись жестоко, война с литовцами была очень жестокая с обеих сторон. Но договоры с пруссами тоже заключались. Вообще надо иметь в виду, что наиболее жестокими в войнах в Прибалтике были именно отряды крестоносцев, то есть те рыцари, которые приходили со всей Европы — „принимали крест“ на год или на период проведения какой-либо военной кампании — по сути дела, те же наемники, которые не собирались оставаться здесь на постоянное проживание и которые не думали о том, как строить отношения с местным населением в дальнейшем. Договоры с Псковом и Новгородом тоже заключались. Псков пытался использовать уже с начала 13 в. — правда, не Орден меченосцев, а рижского епископа — для укрепления своей независимости от Новгорода. Договоры о ненападении, разделении сфер влияния и т. п. заключались между Ливонским орденом и Новгородом и в 14−15 вв., хотя действовали они недолго. После того, как Тевтонский орден принял остатки меченосцев со всеми их землями и образовался филиал — Ливонский орден, действительно, было орденское посольство в Новгород (1237 г. или чуть позже) — и чтобы „представиться“ как новый „сосед“ (так требовал политико-дипломатический этикет), и чтобы понять, что можно получить от этого соседства. В 1240 году Орден вторгся в Новгородские владения. Для нанесения ударов против Новгородского государства были выбраны два основных направления: из Дорпатского епископства на Псков и из датских владений в Северо-Восточной Эстонии на земли с этническим финским населением по южному берегу Финского залива. Вообще дипломатические отношения переплетались с войнами — пограничными или более широкомасштабными — это обычно для средневековья, да и для более поздних времен. История отношений Тевтонского ордена с соседями не может быть нарисована только одной краской: либо черная, либо белая. Хотя именно „одноцветно“ эти отношения долгое время и по политическим мотивам (до войны и лет двадцать после нее) рассматривались в нашей историографии. Это была реакция и на германскую теорию „культуртрегерства“, и вообще реакция на войну. Мы воспитывались на фильме „Александр Невский“, „псы-рыцари“ — это оттуда. Я не помню такого определения в источниках. Но фильм-то снимался в 1942 г. и имел определенное патриотическое предназначение. Нынешний „образец демократии“ у некоторых — не столько специалистов, сколько краеведов — это обратный перекос в преувеличенной форме. Вы правы, действительно надо собрать все высказывания не специалистов по всем журналам, в Интернете и другие и написать популярно для широкой публики. У меня это намерение зреет».
