Утопия или проект?

О силе и бессилии православной патриотики

Трагическое положение, в котором оказалась Россия, устойчивый регресс всех сторон жизни, деградация народа, уныние, отсутствие веры и стремления к покаянию, ужасающий разрыв элиты и простого народа (в том числе и в самой Церкви) заставляет всякого, кто еще не потерял надежды и желания действовать на основе адекватного понимания происходящего, пристально вглядываться в политический пейзаж несчастной, умирающей, но вопреки всему все еще живой страны: может, где-нибудь блеснет живая искорка мысли и действия, не только искренних, но, главное, достаточно плодотворных, способных нашу надежду укрепить, а наше движение — осветить и направить. Естественно, что, принадлежа по своему мировоззрению, вере и идеалам к числу православных патриотов, свято верящих в традиционные ценности России, нам надлежит пристально вглядываться прежде всего в самих себя и самих же себя придирчиво оценивать: насколько мы способны в принципе претендовать на серьезную политическую роль в условиях нашей нынешней реальности, не говоря уже о том, чтобы принять какое-то более или менее заметное участие в процессе формирования контрэлиты? Увы, взгляд этот по большей части, если не лгать самим себе, порождает мысли безрадостные. Если в общей, идеологической, части своего мировоззрения православные патриоты еще могут похвастаться хотя бы тем, что прочли и даже местами правильно поняли труды классиков русской мысли XIX — XX вв., то ни серьезного аналитизма, ни адекватного понимания современной реальности, ни достаточной ориентации в политических процессах в их писаниях, как правило, не прослеживается.

Как вести дискуссию с братьями по вере?

Достаточно ярким примером здесь являются некоторые из последних публикаций интернет-ресурса «Русская линия». Хочу сразу сказать, что я вполне разделяю большинство положений беседы «Открытость, но не резкость, прямота, но не грубость». Действительно, представляется вполне очевидным, что дискуссия внутри Церкви, между самими православными никак не может вестись с применением грязных методов, типичных для либеральной прессы. Недопустимо также несогласие с позицией оппонента, неприятие ее переносить на саму личность его, оскорблять и унижать человека, чье мнение оспаривается. Что же касается иронии, то здесь я скорее согласен с мнением А. Степанова, нежели С. Григорьева и тоже считаю, что бывают случаи, в которых ирония скорее допустима. Бывают, знаете, такие сложные (в человеческом плане сложные) случаи, когда претензии авторов на некую значительность просто смешны. Ну что прикажете делать, если написанное кем-то представляется мне просто глупостью? Употребить эвфемизм? Ну, допустим, я напишу, что мысль авторов «не в полной мере умна». Легче от этого станет?

Так что же такое глобализация?

Вот, скажем, в беседе «Современные вызовы для России» говорит дорогой наш брат во Христе, уважаемый С.М. Григорьев, главный редактор одного из ведущих православных сайтов в России (последнее, поверьте, без всякой иронии): «Я прочитал немало статей публицистов-антиглобалистов (интересно, чьих же?), но так и не понял, в чем опасность глобализации. Нас пугают устроением некоего Нового Мирового Порядка (сохранена орфография автора — В.С.), суть которого „кто сильнее, тот и прав“. Но это никакой не новый мировой порядок, а очень старый. Так было всегда в падшем мире. (Вот ведь, и богословская база подведена! — В.С.). Если же говорить о некоем особенном объединении мира под одним началом, то очень маловероятно, что это возможно. Это никому не удавалось ранее, а сегодня — не удастся тем более… Глобализация — это, на мой взгляд, какая-то иллюзия, придуманная одними для того, чтобы ее критиковали другие… Пережили мы советскую глобализацию, переживем и американскую». По мнению уважаемого Сергея Михайловича, начало процессу глобализации положил еще Александр Македонский. А г-н Степанов, так тот вообще повторяет запущенную кем-то довольно кощунственную фразу о том, что первым глобализатором был Иисус Христос. Ну, что тут скажешь… Мне неведомо, каких таких публицистов-антиглобалистов начитался уважаемый С.М. Григорьев, но хотелось бы заметить, что среди «антиглобалистов» немало и выдающихся ученых и аналитиков с мировым именем, входящих в мировую научную элиту. Интересно, довелось ли С.М. штудировать, к примеру, труды таких авторов, как Л. Ларуш, А. Панарин, А. Паршев, М. Делягин или С. Кургинян? Если да, то чем объяснить такой странный вывод, что суть глобализации — во-первых, просто объединение мира (первый глобализатор — Александр Македонский), а, во-вторых, «право сильного»? Впрочем, если С.М. ничего не понял в моей статье, то где гарантии, что он понял других? Глобализация — это отнюдь не просто объединение, интеграция мира, тенденции к чему действительно имелись еще в древних империях, никогда, впрочем, не имевших никакой возможности объединить весь мир целиком. Глобализация — это процесс абсолютной унификации всех сфер жизни всего мира по неолиберальным стандартам. В экономической области глобализация означает включение всех стран, всех национальных экономик в систему единого свободного рынка с целью подчинения этих экономик интересам транснационального олигархического финансового (не промышленного!) капитала. Свободный рынок (с принципиальным недопущением протекционистской политики для национальных государств и постепенным демонтажем самих национальных государств) — и есть та сила, которая позволяет ныне реально объединить мир, сила, которой не было у Александра Македонского. Все это означает, в свою очередь, автоматический демонтаж тех отраслей экономики, которые, будучи вполне эффективными с точки зрения внутреннего рынка той или иной страны, являются неэффективными с точки зрения единого свободного рынка, и перенос оставшихся производств в районы наибольшей эффективности (то есть туда, где издержки меньше, а прибыль, соответственно, больше). Поскольку все страны должны войти в систему единого свободного рынка, такой путь является наиболее рациональным. К примеру, выращивание соответствующего сырья в районах «золотого полумесяца» и «золотого треугольника» и производство наркотиков является сверхэффективным производством (то есть приносящим максимальную прибыль при минимальных издержках), поэтому от него никто не собирается отказываться, а, скажем, производство сельскохозяйственной продукции в условиях российского климата абсолютно неэффективно (издержки слишком большие, а прибыли, считай, никакой, это фактически дотационная отрасль), поэтому оно должно быть постепенно свернуто (и процесс этот не за горами, по мере вступления России в ВТО). Кстати, отсюда и демографические проблемы, так волнующие авторов «Русской линии»: для обслуживания «трубы» (а кроме наших энергоресурсов мировому сообществу от России по большому счету ничего не нужно) и для обслуживания этих обслуживающих в России слишком много населения, поэтому его, по вполне рациональной логике глобалистов, следует постепенно сокращать; отсюда крупные суммы, вброшенные извне на соответствующие программы (РАПС и т. д.). Поэтому население и сокращается: как же оно может не сокращаться, если российские чиновники предпринимают для этого все необходимое? Надо же отрабатывать полученное! А Вы говорите «демография"…

Глобализация и технический прогресс

Следует, наконец, указать и на еще одну принципиальнейшую ошибку уважаемого С.М., типичную, впрочем, для многих: связывание, а то и прямое отождествление глобализации и технического прогресса. Напротив, как показывают исследования, глобализация в интересах финансового капитала мировых транснациональных корпораций убивает модернизацию как базу капитала промышленного; промышленность большинства национальных государств (и не только третьего мира!) должна быть остановлена, ибо дальнейшее развитие промышленности во всем мире портит экологическую среду (возможности которой не безграничны), приводит к чрезмерной трате энергоресурсов (запасы которых ограничены) и повышает уровень жизни (а он не может везде быть слишком высоким). Так что модернизация и развитие промышленности для стран „золотого миллиарда“ сочетаются в глобалистическом проекте с намеренной архаизацией других стран, не входящих, согласно данному проекту, в „золотой миллиард“. Ясно, что ничто подобное не могло придти в голову ни Александру Македонскому, ни, тем более, Иисусу Христу. Но в основе всего, повторяю, вполне четкая идеология и вполне определенная темная, бесовская духовность, основанная на принципиальном отрицании высших ценностей, а, стало быть, и бытия Божия. Я достаточно ясно сказал об этом и в „Четырех вызовах“ и в других своих работах, публиковавшихся, кстати, и „Русской линией“, в частности, в таких статьях, как „Метафизика апостасии“ и „This game has no name“. Неясно, как и где я должен сказать еще.

Глобализация и имперский универсализм

В древних империях речь шла о создании некоего единого государственного образования, о политической зависимости, о сборе налогов с завоеванных областей и территорий и даже едином, чисто формальном, как в Римской империи, государственном культе, но никому и в голову не могла придти идея абсолютной унификации всех сторон жизни, уничтожения национального своеобразия всего этого многоцветья культур и народов, сознательного понижения духовных и культурных стандартов, уничтожения религий и т. д. Веротерпимость римлян общеизвестна. (Преследования христиан были не за их веру (в этом плане в империи была полная свобода), а за отказ, наряду с этим, признать общегосударственный культ императора). В православной же империи симфония власти императора и православной Церкви означала все же повышение религиозного типа (по сравнению с язычеством), а не понижение его. В отличие от этого, современные глобалисты, во-первых, изначально ведут сознательную игру на понижение, опошляя сознание людей, понижая их духовный уровень с помощью СМИ, а, во-вторых, нацелены на стирание исторической памяти, а, стало быть, национальных, культурных, религиозных различий вообще, на превращение людей из носителей определенной традиции, определенных, заложенных в ней, парадигм национального, социо-культурного, духовного развития в обезличенные кирпичики для построения глобалистического целого. Ясное дело, что в древности подобная идея, достойная „отца лжи“, просто не могла родиться. Большая разница: складывать целое из индивидуально своеобразных и неповторимых частей или из обезличенных „кирпичей“. Основным принципом древних империй и православной империи Второго, а затем Третьего Рима как их наиболее совершенной и качественно более высокой формы был универсализм, подчинявший народы и территории единому духовному принципу и способствовавший их наилучшему творческому самораскрытию; глобализация же уничтожает религиозное, национальное, культурное своеобразие народов, обезличивает их, понижает духовную и моральную планку жизни. Если угодно, на уровне философского дискурса разницу между универсализмом имперской традиции и глобализацией так называемого современного (фактически — постсовременного) мира можно объяснить как различие между живым единством, или целокупностью и пустым множеством. Думается, что такое глобализация, уважаемым коллегам теперь более или менее ясно, хотя тема эта — отнюдь не публицистическая, а очень даже научная, являющаяся предметом пристального внимания весьма уважаемых ученых.

Конкуренция миропроектов как основа истории

К сожалению, понадобилось бы слишком много места, чтобы доказать дорогим братьям во Христе всю неимоверную наивность (это как раз та простота, которая, как говорится, хуже воровства) их мысли о том, что сильная Америка нуждается в сильной России, не претендующей на сверхдержавность, поскольку такая Россия может обеспечить стабильность в Евразии. Я не знаю, что я должен сделать, чтобы наши дорогие патриоты поняли: в сильной России не нуждается никто в мире, поскольку умные люди, мыслящие системно, а не обрывками идеологических клише и любимых мыслей, прекрасно понимают, что если Россию не развалить и не уничтожить до конца (что вполне успешно осуществляется ныне прежде всего руками российских элит) и если она будет верна своим проектным основаниям (по определению имперским), то рано или поздно вновь захочет стать империей, а этого не могут допустить представители ни одного из конкурирующих миропроектов, в особенности такого сверхпроекта, как глобализация. Да и американская мировая сверхимперия, которую пытается строить Буш, вовсе не нуждается в конкурентах, пусть даже и потенциальных. Пусть Григорьев и Степанов почитают хотя бы Бжезинского: он же, надо отдать должное, честно рассказывает, что в скором времени будет с Россией. Да и Европа, Китай и исламский мир никак не могут желать сильной России, претендуя, напротив, каждый на свою долю при дележе советского наследства. Григорьев и Степанов, к сожалению, абсолютно не восприняли ту основополагающую идею, которая подспудно присутствует в работе, составляя ее главный нерв: мировая история (в том числе и современная) есть конкуренция миропроектов; логика поведения тех или иных мировых сил диктуется поведенческой парадигмой, заложенной в данном миропроекте (носителем коего являются данные силы), и по-другому история двигаться не может. Так, например, завоевательский миссионерский пафос, экспансия по всему миру, но в особенности на восток — в природе Ватикана; отказаться от этого пафоса, от этой экспансии — значит для католиков перестать быть католиками и для папы перестать быть папой. Отсюда, в частности, и „вызов Европы“. Успех в истории определяется прежде всего верностью своему миропроекту, который для России есть, разумеется, православная империя, претендующая (в пределе) на вселенское значение. Измена своему миропроекту, своим проектным основаниям приводит к тому, что население и территория страны становятся пассивной ареной борьбы иных конкурирующих миропроектов.

Главные проблемы России — внутренние, а не внешние

Главный упрек, брошенный мне авторами „Русской линии“, заключается в том, что в своем эссе „Четыре вызова для современной России“ (ошибочно названном ими „статьей“), которое опубликовала и „Русская линия“, я главный упор делаю на внешних угрозах, внешних факторах, обходя вниманием внутренние, среди которых в качестве главных ими называются демографические проблемы (о которых отчасти уже говорилось выше) и проблемы церковно-государственных отношений, от чего следует плавный переход к будущему возрождению монархии в России. Между тем в действительности главная мысль работы (как можно ее не заметить, я не понимаю) заключается как раз в том, что те внешние вызовы, которые Степанову и Григорьеву представляются несущественными, по моему глубокому убеждению, являются таковыми только на фоне внутреннего развала, на фоне внутренних проблем страны. Григорьев и Степанов упорно не желают замечать, что работа начинается с краткого описания внутренних проблем России и им же и завершается. Разве уважаемые коллеги не читали у меня о постоянных технологических катастрофах, являющихся во многом следствием изношенности основных фондов, „поголовном и дичайшем пьянстве в деревнях, эпидемии наркомании и СПИДа, вымирании народа“ (кстати, о демографии) и т. д. Поскольку не прочитать этого они просто не могли, мне не остается ничего другого, кроме как предположить, что они не заметили этого сознательно. Главная же из внутренних проблем России — абсолютное расхождение реальных интересов так называемой элиты и остального народа, а также страны в целом. Другая важнейшая и, я бы сказал, методологическая проблема уже собственно российской элиты заключается в попытке управлять реальностью при помощи виртуальных пиар-технологий, что заведомо обречено на провал. Об этом я, по-моему, достаточно сказал в „Четырех вызовах“.

„Иллюзии патриотического сознания“

Здесь прежде всего хотелось бы несколько отвлечься и обратиться к словам С.М. Григорьева о необходимости „направить усилия на решение проблемы оскудения православно-патриотической мысли. Активизировать ее, способствовать широкому общественному обсуждению проблемы будущего государственного и общественного устройства России. Открытому, серьезному обсуждению, без боязни, что на тебя навесят какой-нибудь ярлык“. Очень правильные слова! Прав и вторящий ему А. Степанов, говорящий о необходимости „рассеять некоторые иллюзии патриотического сознания, которые мешают адекватно оценивать реальность“. С радостью готов подписаться под этими замечательными словами! Вот только в качестве „наглядного доказательства оскудения православно-патриотической мысли“ уважаемым авторам видится тот факт, что сегодня многие патриоты оказываются в рядах борцов с „путинизмом“, с установлением путинского единодержавия». Такое недомыслие приводит, по мысли авторов, к тому, что несчастные патриоты — враги Путина оказываются в одной компании с Ходорковским, Березовским и К¦, то есть с «заклятыми врагами русского народа». Так идейные монархисты начинают бороться с установлением монархии (имеется в виду, конечно, православной), как только переходят о теории к реальности. Вот так, не больше и не меньше! Мы еще вернемся к этой замечательной мысли авторов о В.В. Путине как потенциальном монархе, у людей трезвомыслящих могущей вызвать только саркастический смех, а сейчас о главном.

Что такое «проект»?

Я уже указывал и в «Четырех вызовах», и в предыдущих работах, и теперь на то главное, без чего невозможна никакая позитивно понятая политика — наличие своего глобального проекта, создание и реализация которого невозможны без патриотической элиты, включающей не просто высших по положению, но действительно лучших людей страны («ведущий слой» по И.А. Ильину). Что такое «проект»? Это, попросту говоря, некий план по преобразованию адекватно понятой реальности в соответствии с неким идеалом. Люди, пишущие, а затем реализующие проект (это могут быть разные люди, как идеологи, так и технологи и практические политики) прежде всего четко представляют себе действительное положение вещей, понимают, какова реальность. Затем они четко понимают, что они хотят с этой реальностью сделать. Затем стремятся усвоить, какие связи и ресурсы для этого необходимы; какие из этих связей и ресурсов имеются в наличии, а какие необходимо задействовать; пытаются понять, как это можно осуществить. И т.д. и т. п. Я, положим, считаю, что в действиях российской элиты содержится вполне определенный проект, только совсем не тот, о котором мечтают наши патриоты. Заключается он в попытке встроиться в западный мир за счет страны и народа (что и является ключом к пониманию реальных процессов, происходящих в стране). Но рассмотрим действия государственных мужей с точки зрения интересов страны.

Что нужно делать для спасения страны и что реально делает власть

Вот, скажем, демография, справедливо беспокоящая уважаемых коллег-патриотов. Ясно, что для того, чтобы держать даже нынешние усеченные российское территории, обеспечивать обороноспособность, поддерживать промышленность, сдерживать напор незаконных мигрантов и т. д., численность населения необходимо не уменьшать, а срочно увеличивать. Самое интересное, что об этом говорят все, кому не лень — не только А. Степанов и С. Григорьев, но и сам В.В. Путин, а в последнее время — даже И. Хакамада. Казалось бы, раз понимание этой простой истины достигло понимания наших властей, естественно было бы ожидать от них простых и логичных мер, направленных на повышение рождаемости. Необходимо срочно запретить в России деятельность РАПСа с обязательной высылкой в 24 часа ее иностранных эмиссаров, свернуть программы «секспросвета» в школах с сопутствующей им раздачей презервативов детям, перенацелить медиков с преимущественной помощи при контрацепции, абортах и искусственной стерилизации на преимущественную помощь будущим матерям, жестко пресечь пропаганду сексуальной свободы в СМИ и вместо этого начать пропагандировать консервативные ценности многодетной семьи и супружеской верности, существенно увеличить пособия на детей и т. д. и т. п. Но ведь происходит-то с точностью до наоборот, вплоть до закона о «репродуктивных правах»! И как же совместить это с правильными словами президента по поводу демографии? А очень просто! Слова живут сами по себе, они нацелены на то, что их скушает доверчивый избиратель, немножко перепутав с делами. (И как показывает опыт, он таки кушает!) Негативная реальность прикрывается, затушевывается позитивной виртуальностью, продолжая жить своей отдельной жизнью. Я что-то не понял, где же тут «проект»? Если здесь и осуществляется какой-то сознательный проект, то только негативный, связанный с разрушением страны и уничтожением народа под прикрытием лживой пропаганды о благих намерениях власти. Кто бы мне доказал, что это не так… Не слышит будущий царь благих пожеланий наших патриотов по спасению русского народа. Наверно, бояре мешают… Возьмем другую больную тему патриотической (впрочем, и либеральной) публицистики — войну в Чечне. Белый сортир, на котором Путин триумфально въехал в Кремль в 1999 — 2000 году, запомнили все. Еще бы было не запомнить! И каковы же результаты? Где вожделенный «конституционный порядок» на территории Чечни, ради восстановления которого якобы и затевалась «контртеррористическая операция» (на самом деле, как хорошо понятно любому разумному человеку — натуральная гражданская война на территории России)? Где отрезанные головы Басаева, Масхадова, Удугова и других главарей бандитов, показанные по телевизору? Где прекращение наркопотоков и потоков левых нефтепродуктов низкого качества из Чечни? Где освобождение двух тысяч русских рабов, в нечеловеческих условиях удерживаемых в горной Чечне? Где мирная жизнь в республике? И самое главное: где прекращение террора? Достаточно быть не аналитиком или депутатом, а просто трезвомыслящим обывателем, чтобы понимать: ничего подобного нет и в помине! Нужно ли напоминать нашим новым монархистам-путинистам, что с момента начала второй чеченской войны террор в стране не только не прекратился, но многократно усилился? Требуется ли здесь вспоминать все наиболее памятные теракты совсем недавнего времени, к которым так или иначе причастны чеченские боевики? Один «Норд-Ост» или недавний взрыв в метро чего стоит… Некий околопутинский чин так прямо и выразился: по мере завершения контртеррористической операции угроза терактов возрастает. Прямо по-сталински: по мере построения социализма в отдельно взятой стране классовая борьба усиливается… Тогда, может, чтобы сбить волну террора, и саму операцию как-то отмотать назад?

«Пиар» и реальность в действиях власти.

Сознание наших патриотов, по абсолютно верному замечанию г-на Степанова, к которому не могу не вернуться, «полно иллюзий, которые мешают адекватно оценивать реальность», реальность, вполне адекватно понимаемую так называемой «элитой». Я сформулировал это понимание еще в своей статье «Виртуальный бонапартизм» четырехлетней давности, в сильно усеченном виде опубликованной тогда же «Независимой газетой»: «патриотическо-державное» начало (куда «православие» входит в качестве составной части) — это основа образа Путина, создаваемого его пиарщиками, но не черта самого Путина; Путин как деятель состоит из вполне реального либерализма (посмотрите его собственные, вполне честные, надо сказать, тексты и высказывания, а также, что самое существенное, на его практические действия) и виртуального перетряхивания условно-державных одежд и атрибутов. Либерализм с некоторыми элементами буржуазного национализма, составляющий реальное ядро того проекта, который действительно реализует Путин и его команда, в виртуальной патриотическо-державной, псевдоимперской оболочке — вот что такое Путин! Образ Путина — патриота и державника («царя») существует практически отдельно от реального Путина — либерала, определенным образом встроенного в российскую и мировую элиту. Но поскольку современная российская реальность, существующая в контексте мировой, в либерально-националистический, буржуазный проект никак не вписывается (не может осуществляться модернизация в условиях регресса всех сторон жизни и прямого разворовывания денег и ресурсов, а также в условиях этой столь непонятной нашим патриотам глобализации, предусматривающей как раз демодернизацию «ненужных» стран и т. д.), а проблемы-то перед страной стоят совершенно другие, связанные прежде всего с деградацией советского наследия, то и не остается кремлевской команде ничего другого, кроме как замазывать дыры в «картинке» с помощью пресловутого «пиара», пытаясь успокоить население (живущее ведь, как-никак, реальной жизнью) и в очередной раз набрать нужное число голосов на выборах. С картинкой — более или менее получается, но жизнь-то проседает все больше. Поэтому и в Чечне мы давно уже одержали виртуальную победу (а в жизни террор все сильнее и жертв все больше), и оборона виртуально крепнет (а ракеты уже не взлетают), и модернизация виртуально проходит (а аварий на производстве все больше — не выдерживают старые изношенные фонды), и народ виртуально богатеет, радуясь «реформам» (а число бомжей, наркоманов, алкоголиков и беспризорных детей все увеличивается, как увеличивается смертность и падает рождаемость) и т. д. и т. п.

Момент истины. Путинизм и патриоты

Надо иметь достаточно мужества, чтобы преодолеть наше нежелание и неумение повернуться лицом к реальности, нашу боязнь горькой правды. Православные патриоты этого мужества по большей части не имеют. Но его не имеют и другие. Главное заключается в том, чтобы решиться, наконец, увидеть и осознать простую истину, составляющую сущность путинизма (по крайней мере, сущность, так сказать, «для нас»): на месте планомерно уничтожаемой российской государственности создается ее муляж, в который все должны поверить. А кто не поверит — могут и в прокуратуру вызвать. Путинизм — это именно муляж российской государственности, а не сама государственность, давно сданная в качестве трофея победившему Западу. Однако вся трагедия наших патриотов заключается в полнейшем «неразличении духов», в том, что их не только не надо вызывать в прокуратуру, но надо еще и удерживать; они фатально смешивают все планы, всегда будучи готовы вышеописанный муляж, пиаровский шарик, созданный руками Гельманов и Сурковых, принять за почти реализованный или, по крайней мере, реализуемый идеал.

Об «оскудении православно-патриотической мысли». «Who is mister Putin?»

Когда читаешь у Григорьева и Степанова о «путинском единодержавии» и о плавном переходе в недалеком будущем к монархическому строю в России, поначалу кажется, что это просто какой-то постмодернистский стеб, насмешка над читателем. Когда понимаешь, что это они всерьез, становится слишком уж грустно. Поэтому придется прокомментировать этот пассаж тоже серьезно и без капли иронии. Во-первых, что касается «православного президента», который, по Степанову и Григорьеву, скоро и незаметно превратится у нас в православного царя. Неужели профессиональные журналисты, работающие с новостной информацией, не знают, что в действительности-то г-н Путин ни с каким православием ничего общего не имеет? Разве уважаемым коллегам ничего не известно о вопиющем для православного человека (не говоря уже православном государе) участии г-на Путина в зажигании меноры в день празднования хануки в хасидской синагоге в Марьиной роще? Как же они могут игнорировать этот столь вопиющий факт, особенно при том внимании, которое уделяют проблеме так называемого Третьего храма и вообще иудейства? Данный эпизод необычайно характерен для нашего уважаемого президента. Ясно ведь, что г-н Путин — отнюдь не соблюдающий еврей. Вообще, он такой же еврей, какой и православный, то есть никакой. Однако принял участие в иудейском культовом действии! Зачем это нужно было делать, неясно. Если требовалось отдать дань уважения той части российских евреев, которую представляет г-н Берл-Лазар, можно было придумать что-нибудь еще. Однако Путин предпочел именно это. По-моему, это ясно свидетельствует только об одном: для Путина вообще не существует религиозного содержания культа; он, как типичный теплохладный либерал, готов принять участие в чем угодно (в том числе и в православном богослужении и в любом другом), если пиарщики и политтехнологи убедят его в том, что из этого можно извлечь политическую выгоду. Отчасти отсюда и совершенно неприличные для православного государя заигрывания с радикальным исламом. Дальше — больше. Кандидат в православные монархи прямо отрекся от Христа в интервью американскому телеведущему Ларри Кингу, на прямой вопрос, верует ли он в Бога, заявив, что он «верит в добро и в человека». Здесь не было не только прямого исповедания православной веры, но даже какой-либо попытки уйти от ответа. Либерал честно и откровенно (надо отдать должное) заявил о своем либерализме, как он не раз прямо и открыто заявлял о нем в своих посла ниях Федеральному собранию. Поэтому, кстати, как нам представляется, Путин и отказался от теледебатов с другими кандидатами в президенты, считая себя в известном смысле выше игры в образы, в виртуальный «патриотизм», ведущейся его пиарщиками и предпочитая заниматься «делом» — либеральной «реформой», окончательно вписывающей Россию в качестве сырьевого придатка в чужой миропроект под названием «глобализация», и перераспределением собственности. Реальный Путин, как отнюдь не незаурядный и вполне типичный представитель своего времени и своей среды, не имеет ничего общего с тем православно-монархическим образом, который навязывают ему наши представители монархического модернизма (в отличие от них, пиарщики самого Путина пытаются создать по крайней мере образ достаточно умеренного консерватора и националиста, вкрапляя в него «православие» всего лишь в качестве элемента, наряду, например, с советизмом). Поистине, высокое достижение православно-патриотической мысли: главным претендентом на трон православного монарха оказывается нераскаянный гэбист (а КГБ самого С.М. Григорьева держало в тюрьме за православную веру) с богатым опытом в области спецобеспечения темного новорусского бизнеса в одном из самых криминальных городов России под началом одиознейшего либерала — Собчака, человек, который на вопрос: «в каком событии российской истории XX века Вы хотели бы принять участие?», как истый либерал, отвечает: «В февральской революции 1917 года». Можно ли придумать большее унижение для монархических чувств наших патриотов: кандидат в цари хотел бы принять участие в свержении царя! Но, видно, жажда долгожданного батюшки-государя столь велика, что наши модернисты от монархизма (по аналогии с «кирилловцами» назовем их «владимирцами») готовы, видимо, смириться и с этим! В этом своем безоглядном путинизме, основанном на неразличении духов, С. Григорьев и А. Степанов оказываются до известной степени неожиданно солидарны со своим антагонистом К. Фроловым (ср. полемику последнего с М.В. Назаровым по поводу так называемого воссоединения РПЦ МП и РПЦЗ (Л)). И уж совсем нелепым выглядит представление уважаемых авторов о будущем Поместном Соборе, где якобы интересы мирян будут представлять высшие руководители государственной власти РФ, а не делегаты, избранные от епархий и монастырей, как положено по Уставу нашей Церкви. Видимо, уважаемые коллеги перепутали Поместный Собор, имеющий внутрицерковное каноническое значение и периодически проводимый «Всемирный русский народный собор», никакой церковно-канонической силы не имеющий. Памятуя правильный призыв к братскому отношению друг к другу, придется сдержать свои эмоции по поводу мнения С.М. Григорьева о том, что высокие цены на нефть — прямое следствие прославления свв. царственных мучеников. Во-первых, ничего хорошего нет в сырьевой ориентации современной российской экономики. Но главное, разве уважаемому С.М. не известно, что большая часть акций нефтяных компаний в современной России находится в частных руках, и, стало быть, львиная доля прибыли от продажи нефти попадает не в госбюджет (на что, видимо, уповает С. Григорьев), а в карман к пресловутым олигархам, отправляясь прямиком на соответствующие счета в западных банках? Выходит, что свв. царственные мученики только и делают, что молятся о приумножении капиталов Ходорковского и К¦… Как видим, от некомпетентности и до кощунства недалеко!

Включение в чужой проект — заведомая гибель для страны

Верность своим проектным основаниям заведомо исключает саму мысль о какой-либо возможности встраивания России в чужой миропроект. Идея вступления России в ОИК (кстати, даже Путин давно уже не говорит о вступлении, а лишь о расширении сотрудничества с ОИК), будучи изначально провокационной, подброшена президенту корыстно заинтересованными в этом деле политтехнологами; речь идет об очень крупных исламских (главным образом саудовских) деньгах, а вовсе не о противостоянии идее полумифического «Третьего храма», который, в отличие от реальной и очень быстро идущей исламизации России (причем не только в южных, но и в центральных областях), так пугает наших патриотов. Любому трезвомыслящему человеку понятно, что эти большие исламские деньги будут даны только под полный контроль над российской промышленностью и ресурсами, что почему-то не пугает борцов с антихристом, видимо, будучи для их сознания слишком грубым, простым, а главное, лишенным мистической подоплеки. Здесь никак не возможно понять, почему для того, чтобы противостоять антихристианскому и апостасийному иудейству, Россия должна втягиваться в исламский мир (что предполагает исламизацию населения), а не возрождать и приумножать православие.

Трезвый итог. «Держать ум во аде и не отчаиваться»

Если мы действительно хотим получить хоть какой-то шанс выбраться из той пропасти, куда почти неминуемо катится Россия, необходимо осознание горькой правды, трезвый реализм сочетать с четко выверенным и системным проектным мышлением. Теоретическое осознание сакрального ядра своего миропроекта и практическая жизнь в нем, неустанное возгревание сакралитета нации должны идти рука об руку с пониманием иерархии ценностей и иерархии уровней как в своем, так и в чужих миропроектах — от высшей метафизики до повседневной конкретики эмпирической реальности. Прекраснодушие и мечтательность, наивность и излишня доверчивость, скорая готовность четко осознанный и выверенный умом и сердцем идеал подменить мечтой, сложенной на основе инфернальных комплексов, предпочтений и фобий — должны быть осознаны как грех, куда более страшный для политика, чем блуд, воровство и вкушение скоромного в среду и пятницу. Духовная трезвость, являющаяся основой для трезвости политической, должна стать главным лозунгом дня для православных патриотов, если они хотят претендовать на сколько-нибудь заметную роль в формировании контрэлиты.

Реальное восстановление монархии в России — есть отнюдь не скорый, но, напротив, долгий, мучительный и прежде всего духовный процесс. Процесс покаянного изживания своих немощей, ошибок, преодоления той духовной прелести, в которой мы по большей части пребываем вот уже более века. Только тогда можно будет вопреки всему надеяться на то, что Господь явит нам Свою милость, и Россия узрит своего царя. Но, увы, как духовно далека от этого наша сегодняшняя жизнь!

23 апреля 2004 г.