Бирюзовые купола

— Я рос в семье верующих людей, но эта сторона духовной жизни моих родителей прошла как-то мимо меня. Помните Евангельскую притчу о блудном сыне? Это про меня. И хоть я никогда не критиковал верующих и не был безбожником в душе, но годам к пятнадцати вдруг сделал вывод, что религия — дело нужное для двух видов людей — тех, кто погряз в житейском болоте и не может выбраться сам, и для людей преклонного возраста, которые уже пожили, все хорошее от жизни взяли, а теперь, под старость, можно уже и грехи замаливать. Почему я так решил? Быть может, потому, что только таких верующих в свое время и встречал… Самого меня, пятнадцатилетнего, манили различные «прелести» жизни, и я решил жить не так, как мама с папой учат, а как тот блудный сын. Денег, правда, не просил, решил: заработаю сам, но жить буду своим умом. Вот и дожил… Именно тогда впервые попробовал спиртное и выкурил первую сигарету… А в двадцать лет у меня уже была первая стадия алкоголизма.

Прозрение наступило, когда служил в армии. Эти страшные минуты я до гробовой доски помнить буду… За полгода до окончания службы мне дали отпуск. Я приехал домой, и девять дней друзья меня угощали, поили. На десятый деньги у всех кончились. Утром проснулся, а в голове одна мысль — ничего не надо в жизни, только бы опохмелиться… Вернувшись в часть, я за какую-то провинность попал на гауптвахту, времени на раздумья было достаточно, и меня буквально сковала до самых пят мысль: «Тебе 20 лет, и ты уже просыпаешься с мыслями о стакане. Что ждет тебя дальше?» Так я отошел от спиртного, но к Богу еще не пришел.

Зачем нам мыльные пузыри?

— О цели в жизни я особо не задумывался, жизнь сама подбрасывала маленькие цели: закончить школу, армию отслужить, завоевать доверие любимой девушки и жениться на ней, купить одежду, мебель, диски, музыкальную аппаратуру — я увлекался музыкой, даже сам пытался играть. И у меня сложилось мнение, что человек несчастен оттого, что у него нет чего-то, что ему хочется. Дайте ему все, чего душа желает — и наступит верх блаженства. Дальше уже — просто живи и наслаждайся, чего еще? И вот Господь устроил так, что очень быстро у меня появилось все, чего я желал: работа, деньги, любимая жена, ребенок. Удивительное положение… все есть, а душа тоскует. И тут на глаза попалась заметочка в одной из советских газет. Описывался случай, как сын некоего миллиардера покончил жизнь самоубийством, предварительно написав записку: «Взял от жизни все — ничего хорошего в ней не нашел. Ушел добровольно». И я вдруг отчетливо увидел, что даже если приобрету весь мир — результат будет такой же. Сколько можно радоваться новой машине, квартире, даче?.. Со временем все это становится обыденным, привычным. Я понял, что потратить жизнь на погоню за материальными благами, — все равно что прогоняться всю жизнь за мыльными пузырями, которые переливаются радужно и манят, пока перед носом крутятся, а попали в руки… - и осталось от этой красоты пустое место.

Так в 22 года я задумался, зачем человек в этот мир приходит? Для чего живет? И рука, и сердце потянулись к Библии. Мама мне ее еще до армии подарила, но она так и пролежала нетронутой.

— Неужели ни разу в нее даже из любопытства не заглянули?

— Нет. Видно, всему свое время. И для меня наступил момент, когда все у меня было, а на душе — мрак и тоска. Как жить дальше, как ребенка растить, что делать — ничего не знаю… Поразило меня в Библии прежде всего — евангельская нравственная сторона. Читал я тогда не все подряд, а выборочно — книгу Премудрости Соломона, книгу Премудрости Иисуса, сына Сирахова. Премудрости искал, ответов на мучившие вопросы. И вот что подумалось: даже если это мифы и басни, как нас учили в школе, но если бы все люди придерживались того, что в этой книге советуется и пишется, — жизнь стала бы лучше, а люди счастливее.

— Удивительно, что ответы на свои вопросы вы стали искать в Библии, а не в каком-то другом месте…

— Подсознание русского человека, думаю, сработало, потому и взялся за Библию, а не за Коран или Веды. А также понимание, что мнение людей — это мнение людей, а Библия — слово Божие…

Шила в мешке не утаишь

— Конечно, друзья мои сразу встревожились: на дворе 80-е годы XX столетия, а я о Боге заговорил.

— Чтение Священного Писания сказалось на вашем поведении?

— Так ведь шила в мешке не утаишь. Все поняли, что со мной что-то происходит. Посыпались расспросы. Мне говорили: «Подумай, в наше время какая может быть религия? Только темные невежественные люди верят в Бога. Это же все попы придумали, чтобы народ дурачить!» Я отбивался пушкинскими строками:

Тьмы низких истин нам дороже
Нас возвышающий обман.

Я говорил: пусть это даже обман, но с этим обманом я теперь знаю, как и зачем мне жить, — чтобы душу спасать. И вот после каждой получки мои друзья шли в гастроном, а я мчался в «Букинист», где только и можно было тогда купить религиозную литературу. Там я приобрел полное собрание сочинений В. Соловьева и книгу «Мнение современных ученых о религиозной вере». Вскоре я сделал интересный вывод, что все выдающиеся люди были верующими… Но в церковь я еще не ходил, только читал и размышлял.

— Что же привело вас, батюшка, в церковь?

— Еще один случай, который стал третьим этапом в моей жизни. Я работал тогда бульдозеристом на строительстве Синявинской птицефабрики. И вот однажды мой коллега-бульдозерист Георгий Суслонов увяз в болоте, не выехать. Он нашел коротенький такой трос и стоит, ждет, когда я сдам назад, чтобы зацепить. Я потихоньку сдаю назад, потом выжимаю педаль сцепления, чтобы остановить бульдозер, но нога проваливается в пустоту. Лихорадочно ловлю ногой педаль, а машина все ползет назад, прямо на Георгия. Наконец я остановился, сдал бульдозер вперед, выскакиваю, а он стоит между двумя бульдозерами цел-невредим, только руку потирает. Он чудом оказался между моей гусеницей и прицепным устройством… На этом дело не закончилось. Вечером, когда мы возвращались домой, Георгий, перебегая дорогу в погоне за автобусом, угодил под КАМаз… Слава Богу, он выжил.

Этот случай заставил меня задуматься вот о чем: что на роду написано, от того не уйти. Георгий принял то, что должно было, но не от моих рук. И второе… до того дня мне казалось, что вся жизнь еще впереди, а тут я вдруг понял, насколько хрупка она и скоротечна. Осознание этого заставило по-настоящему ценить как дар Божий каждый дарованный мне день. И я сказал себе: хватит читать умные книжки о том, как другие праведно жили, молились и постились, пора самому начинать жить по-Божьи.

Снова в первый класс

О семинарии я стал подумывать уже с первых шагов в духовной жизни. Но мне представлялось, что для того, чтобы туда поступить, надо быть семи пядей во лбу, а трактористу там делать нечего. И вот случилось так, что священник, крестивший моих сыновей, стал викарием Ленинградской епархии, а Святейший Патриарх Алексий II был тогда митрополитом Ленинградским и Новгородским. И сидели мы как-то за чаем у одного из наших общих знакомых, а тот возьми и обмолвись при Владыке, что я мечтаю о семинарии, но не решаюсь поступать. Владыка посмотрел на меня: «А что там не решаться? Надо собирать документы и подавать. Я напишу рекомендацию. Поступай».

И я стал учеником 1 класса Ленинградской Духовной семинарии.

— Как отнеслись к этому ваши друзья и семейные?

— Друзья уже были подготовлены. Все знали, что я молюсь. Кто за дурачка считал, кто просто удивлялся. Но когда я стал священником, зауважали, поняли, что это серьезно. Да еще и до того многие приходили поговорить по-русски по душам. А семья… Матушка все правильно поняла, хотя и трудно было: двое детей, которых надо кормить, одевать, воспитывать… а я с работы ушел. Что делать? Вот и устроился на станции метро «Рыбацкое» дворником на два участка. Вечером я после занятий в семинарии, а сыновья после школы (одному было 8, другому — 11 лет) шли и работали. Уже по окончании первого класса семинарии я был направлен в свой первый приход в Сиверскую к о. Сергию Ломакину, в храм св.апп.Петра и Павла. Служил псаломщиком, пономарем, звонарем. А в начале второго класса был рукоположен во диаконы.

Примерно в это время мои друзья начали хлопотать о возвращении в епархию Богоявленского собора и просили меня там служить. Я отнекивался, но один батюшка сказал: «Ты противишься воле Божией». Я спросил: «Как же можно узнать волю Божию?» Он ответил: «Узнать просто: просят служить — соглашайся. Есть воля Божия — будешь служить. Нет — так и говорить будет не о чем». Я согласился. Друзья подали Владыке коллективное прошение. И вот 5 января 1992 года, через три с половиной месяца после диаконской хиротонии, я был рукоположен во священники. Восемь лет прослужил я настоятелем в Богоявленском храме на Гутуевском острове. Потом был переведен окормлять домовой храм при Детском доме. Но там через год после начала богослужений районные органы образования усмотрели в нашей деятельности нарушение Конституции, отделяющей Церковь от государства и школы. Служить запретили.

Старец Николай сказал: «Надо строить»

— У меня было два пути. Первый — идти священником в уже построенный, но не окормляемый священником, так называемый, вдовствующий храм, — таких тогда было четыре или пять. Или строить храм самому. При Богоявленском соборе в 1996 году было организовано сельскохозяйственное подворье на станции Сологубовка, где нужен был храм. Станция в 60 км от города, коммуникаций нет. И я поехал на о. Залита к батюшке Николаю за советом. Прежде чем войти к старцу, переговорил с его келейницей Валентиной Васильевной (ныне схимонахиня Иоанна). Она сказала: «И думать нечего, надо идти служить в уже отстроенный храм». Это меня утешило. Захожу к батюшке, говорю: «Батюшка, не могу сам по скудоумию решить, либо строить новый храм, либо…» Он меня перебил: «И думать нечего — надо строить». Вышел я, говорю Валентине Васильевне: «Батюшка строить благословил». Она: «Ты объяснил, что есть другая возможность?» — «Нет, — говорю, не успел». «Так иди и расскажи все как следует». Я, человек послушный, пошел. Батюшка внимательно выслушал и повторил: «Надо строить».

Так я стал строить храм на станции Сологубовка, и слава Богу, ведь это село — моя малая родина, здесь жила моя бабушка, и все каникулы я проводил у нее. Храм строим в чистом поле, уже смонтировали фундамент.

Храм, похожий на Небесную слезу

— И второй храм я строю в городе, на Кронштадтской площади. Вид у храма и впрямь необычный, таким задумал его архитектор Иван Николаевич Князев. Здание это планировалось как часовня, но теперь останется храмом, поскольку здесь уже освящен алтарь, а большой храм мы еще построим — рядышком. А поднимала это дело замечательная женщина — Наталья Александровна Лукина. Это она еще в 1996 году собрала общину православных людей и, получив благословение Владыки Алексия (ныне Святейшего Патриарха всея Руси), добилась этого участка. Несколько лет ушло на оформление землеотвода и необходимых документов. Как и я, Наталья Александровна ездила к старцу Николаю за советом и, в частности, просила меня в этот храм настоятелем. Когда я пришел сюда, уже была выстроена коробка здания, правда, без крыши. И мы начали совершать молебны в притворе, там-то крыша уже была. А первую службу, литургию, отслужили в прошлом году в Чистый четверг. С тех пор стали служить по субботам-воскресеньям и праздничным дням. По пятницам совершаем требы: молебны, панихиды, завершается все молебном с акафистом у иконы Божией Матери «Неупиваемая чаша» для страждущих недугом пьянства. Исповедь по пятницам и субботам, после богослужения.

Кстати, в день, когда Владыка подписал последние документы на строительство храма, и люди в знак благодарности стали обходить уже церковные земли крестным ходом, на территории храма забил источник. Как мне рассказали мои прихожане — целебный. Анализ воды показал: хлорки, как в водопроводной воде, — нет, зато оказалось много железа, немного йода и серебра. Год стоит вода в бутылках и не портится. Некоторые люди вылечили болезни желудка и кожные заболевания.

— Батюшка, у каждого храма своя история. Почему этот назван в честь св.прав.Иоанна Кронштадтского?

— О. Иоанн, кроме богослужебной еще и социальной деятельностью занимался, чем и был известен на всю Россию. А поскольку мы собираемся продолжить, по мере сил и возможностей, его дело, то и молимся ему о помощи в этом богоугодном деле. Территория у нас обширная — два гектара, и мы планируем в дальнейшем построить приют для одиноких престарелых людей и молодежный центр досуга, где будут мастерские, кружки… Ведь не у всех богатые родители, которые могут оплачивать детям уроки музыки, рисования, фигурного катания… А что делать остальным, которых большинство? Мы постараемся устранить пробелы в их воспитании и образовании. Нам нужны будут педагоги и мастеровые люди. Такие среди прихожан найдутся, я уверен.

Конечно, нам не хватает на дальнейшее строительство средств и рабочих рук. Серьезные проблемы с отоплением: печка, конечно, уютно и романтично, но необходимо тянуть трассу около 850 метров и ставить котел. В прошедшую зиму мы кое-как дотянули до Крещения, отслужили в этот день последний раз, сходили на источник, воду освятили и прервали богослужения до теплых времен. К следующей зиме нужно обязательно решить вопрос с отоплением. И мы надеемся на помощь верующих людей; знаете, как всегда было на Руси: с миру по нитке — голому рубаха. Кто-то сможет помочь деньгами, стройматериалами, а кто-то в свободное от работы время сможет прийти и поработать во славу Божию. На таких людях Православная Россия держится.

Записала Ирина РУБЦОВА

апрель 2004 г.