Свято-Никольский Угрешский Ставропигиальный мужской монастырь

История. Современность. Будущее

Свет Угреши. Вместо предисловия.

Рождение. 1380 год.

Взрастание. 1380 — 1500 гг.

Возвышение. 1500 — 1600 гг.

Смутное время. 1600 — 1613 гг.

Расцвет. 1613 — 1700 гг.

Оскудение. 1700 — 1834 гг.

Возрождение. 1834 — 1852 гг.

Новый расцвет. 1834 — 1880 гг.

На рубеже столетий. 1880 — 1918 гг.

Запустение. 1918 — 1990 гг.

Второе рождение. 1990 — 1991 гг.

Новое возрождение. 1991 — 2004 гг.

Будущее. Вместо заключения.

Приложение. Краткие сведения о бывших и ныне действующих храмах Свято-Никольского Угрешского ставропигиального мужского монастыря.

Свет Угреши. Вместо предисловия

Майское утро… Николо-Угрешский монастырь… Древняя Угреша… Яркое весеннее солнце освещает своими лучами стародавние, но обновленные, выбеленные монастырские стены. А за ними на небывалой высоте сияет на солнце божественным огнем купол многоярусной колокольни, оттеняемый ультрамарином величественных куполов Спасо-Преображенского собора. Слева, если смотреть с Никольской площади, острятся кокошниками главы храма во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость», а справа устремляется в небеса чем-то напоминающий церковь Покрова на Нерли белоснежный храм во имя преподобного Пимена Угрешского. И где-то там, уже за обителью, серебрится водами Москва-река… Поистине Божия красота…

22 мая, как и всегда на протяжении более чем шестисот лет, в Угреше престольный праздник — день перенесения святых мощей Святителя Николая Чудотворца, или, как его издревле называют на Руси — Никола Вешний. И как повелось с 1998 года, многолюдный крестный ход протянулся от стен обители к памятному знаку Святителю Николаю, что установлен на Никольской площади. Православный люд, радостный и восторженный, степенно и смиренно идет за монастырской братией, возглавляемой Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II, Священноархимандритом Наколо-Угрешской обители, за крестами и хоругвями, за драгоценным ларцом с частицей мощей Святителя Николая. Идет и поет прославляющую песнь Святителю Николаю. Святителю столь любимому на Руси, что уже много веков русский православный народ зовет его Николой Угодником. И, кажется — это не солнце, а сама Святая Русь освящает сегодня дорогую всякому русскому сердцу Угрешскую обитель. Ибо святость в Угреше неизбывна…

История России немыслима без истории русской святости, без понимания того, что Святая Русь во все времена спасала наше Отечество, направляя его развитие по благодатному пути. Образ Святой Руси уходит своими корнями в самые стародавние времена. Еще до принятия Русью христианства, Русская земля была освящена жизнью и деятельностью святых. Первая официальная канонизация русских святых произошла в 1072 г., когда к лику святых были причислены князья-братья Борис и Глеб. И с этого времени Собор русских святых постоянно разрастался.

Для русского православного сознания крайне важно состояние уподобления. Православный человек, устраивая свою повседневную жизнь, стремиться подражать, уподобляться Христу, ведь именно Спаситель явил миру истинный пример земного существования, оставил людям Новый Завет, в котором даровал необходимые правила земного человеческого бытия. Но жить по Христу и во Христе — задача неимоверно сложная для простого человека, обремененного многообразными грехами. Поэтому те люди, кто своими земными деяниями доказал приверженность Христовой вере, смог уподобиться Спасителю, свершил подвиг во имя Христово, эти люди начинали, в свою очередь, служить примером для православного народа, становились предметом уподобления и почитания.

Со временем в России сложилось понимание, что идея уподобления Христу важна не только для отдельного человека, но и для всего государства, для всего народа. Так, в XVI в. возник идеал-образ Святой Руси, как земного уподобления России Небесному Царству Христову. И если в идее святости мы находим идеал человеческого существования на земле, то в идеале-образе Святой Руси нашли свое выражение все основные смысловые и целевые установки земного бытия русского народа, русского государства и Русской Церкви.

Центрами средоточения истинной духовной жизни и святости во все времена были монастыри. Первые монахи уходили от людей в пустынные места, жили в молитве и безмолвие. Поэтому их называли «пустынниками» и «отшельниками». Со временем к ним присоединялись другие христиане, желающие посвятить свою жизнь служению Господу. Так стали возникать монашеские общины — монастыри. Монахов одного монастыря стали называть братией («братьями во Христе»).

Цель монашеской жизни — спасение после смерти и надежда на вечную жизнь, которую Господь дарует истинным праведникам. Поэтому главный принцип монашества — уход из мирской жизни, отказ от всех мирских радостей во имя служения Господу. Простому человеку трудно отказаться от мирских радостей. Для этого нужна сильная воля и искренняя вера в Бога. На такой поступок способны очень немногие люди. Потому монашеское служение часто называют подвижничеством, подвигом. Монахи служили и продолжают служить примером истинной жизни по заповедям Христа, поддерживали среди мирян высочайший авторитет православной веры и Церкви. Монахов на Руси всегда почитали, приходили к ним за советами, просили благословения на различные дела.

Одним из важнейших центров духовной жизни на протяжении вот уже более чем шести веков является и Николо-Угрешский монастырь. Угрешская обитель, славная своей историей и высокой напряженностью своего духовного бытия, испытавшая в XX столетии запустение и возрожденная в 1990 году, и сегодня продолжает смиренно, но твердо и с великой ревностию исполнять великую обязанность перед Господом — быть примером для всех нас, мирян, в устроении нашей повседневной жизни, ради жизни вечной. И быть — средоточением русской святости.

Об этом, об истории, современности и будущем Свято-Никольского Угрешского монастыря, и расскажет вам, уважаемый читатель, эта небольшая книга. А автору ее остается только от всего сердца поблагодарить многоуважаемого владыку, наместника Николо-Угрешского монастыря епископа Люберецкого Вениамина за великую помощь в создании этого скромного труда.

Сергей Перевезенцев, доктор исторических наук, секретарь Правления Союза писателей России

Рождение. 1380 год

Николо-Угрешский монастырь был основан в 1380 великим князем Московским, святым благоверным Димитрием Ивановичем Донским. Письменных свидетельств основания монастыря не сохранилось, однако в народной молве издревле бытовало устное предание, позднее, в XVIII столетии, записанное. Но прежде чем поведать его, обратимся к тем событиям, которые свершились в конце XIV века.

К тому времени Московское княжество, ставшее главным центром собирания разоренных ордынским игом русских земель, крепло и ширилось. Уже был построен в Москве белокаменный Кремль. Уже сиял куполами в центре Кремля Успенский собор, возведенный еще великим князем Иваном Даниловичем Калитой. Уже стояли необоримой духовной стеной вокруг Москвы монастыри, основанные митрополитом Московским, святителем Алексием и преподобным Сергием Радонежским — Спасо-Андроников, Чудов и Симоновский в Москве, Высоцкий и Введенский Владычный в Серпухове, и, конечно же, Свято-Троицкий монастырь, ставший главным центром монастырского строительства в Московском княжестве.

И не было у Руси более важной задачи, нежели борьба с Золотой Ордой за свободу и независимость. В 1374 году внук Ивана Калиты, великий князь Московский Димитрий Иванович прекратил выплату дани Орде. А затем, преодолев противоречия между русскими князьями, он сумел сплотить их для совместной борьбы.

В те времена в Орде всем заправлял ханский темник Мамай. В 1378 году в битве на реке Воже рати великого князя Димитрия Ивановича наголову разгромили татарское войско под командованием Бегича, посланное Мамаем. Разгневанный Мамай собрал новую огромную армию. В ее состав, кроме конных полков различных степных народов, вошла и генуэзская пехота. Кроме того, Мамай заключил союз с литовским князем Ягайло. Летом 1380 г. войско Мамая, численностью до 100 тысяч человек, двинулось в поход.

На Руси давно готовились к решительному сражению. По призыву Димитрия Ивановича к Москве стали собираться воинские отряды из многих княжеств. 23 князя со своими отрядами влились в состав объединенного русского войска, в том числе полки братьев Ягайло, Андрея и Дмитрия Ольгердовичей, псковское ополчение. Отсутствовали только тверские, смоленские и новгородские войска. Рязанский князь Олег Иванович выжидал, кто окажется сильнее — Орда или Москва? Но и он содействовал общей победе — предупредил Димитрия Ивановича о приближении татарского войска.

Местом встречи русских отрядов была назначена Коломна. Именно туда стекались со всей Руси воины — конные и пешие. В Коломну из Москвы вышла и дружина великого князя Димитрия Ивановича. В 15 поприщах от стольного града на берегу Москвы-реки, войско великого князя остановилось для краткого отдыха. И здесь случилось чудесное видение Димитрию Ивановичу: над сосною, в воздухе явилась ему икона Святителя Николая Чудотворца. Вот как об этом повествует старинное предание: «Благоверный великий князь Димитрий Иоаннович изыде из града Москвы противу нечестиваго Мамая царя Татарскаго, и отшед от Москвы пятьнадесять поприщ ста в шатрах на месте зласнем для преуспокоения с воинством своим, и явися ему на оном месте пречуден образ Николая Чудотворца, вапою украшенный, звездами светло окружаемый и великим светом осияваемый, стоящь о себе на воздусе над древом, зовомым сосною, ту стоящею, ни кем же не держимый, и молящуся ему великому князю Димитрию Иоанновичу Донскому — сниде сама с высоты святая оная икона и вдадеся в честные руце его».

Димитрий Иванович был поражен чудом, а сердце его озарила надежда на Божию помощь в предстоящей битве. И воскликнул великий князь: «Сия вся угреша сердце мое!»

Господь не оставил великого князя Своей благодатью, даровав ему великую победу на Куликовом поле. И в скором времени Димитрий Иванович, уже возвращавшийся в Москву, вновь оказался на том же месте, ознаменованном чудесным явлением иконы Николая Чудотворца. И повелел Димитрий Иванович устроить здесь храм во имя Святителя Николая и основать монастырь в его честь.

«По возвращении же благоверному князю от брани с преславною победою, — повествует далее предание, — достиже паки онаго места на нем же оный образ с явлением чудесне в честные руце его вдадеся, и о дарованней ему победе, благодарив Бога и Угодника Божия Николая, моляся соверши молебное пение с воинством своим, и в то время сам благоверный великий князь Димитрий Иоаннович с благоверными князи и боляры нарече оное место прозванием Угреша, еже зовется тем именем и до сего дня; и повеле на оном месте сооружити храм, во имя и в честь Святителя Угодника Христова Николая Чудотворца; и воздвигну ту обитель славну, и удовольствова ю и к пропитанию всеми потребными не скудно"[1].

Старинное предание объясняет и причины возникновения обители, и ее именование. Никольским монастырь назван в честь Святителя Николая Чудотворца, а именование «Угреша» родилось от слов, сказанных великим князем: «Сия вся угреша сердце мое!», где само слово «угреша» понимают как «согрело». Легендарное происхождение топонимов (т.е. названий местностей) на территории Древней Руси — не редкость. Например, Киев, согласно легенде, зафиксированной в «Повести временных лет», получил свое имя от легендарного князя Кия, основавшего город, и более точное происхождение имени города неизвестно.

А воспоминание того чудесного явления иконы, положившего начало обители, в Николо-Угрешском монастыре празднуют до сих пор 9 (22) августа.

Взрастание. 1380 — 1500 гг.

О первых годах бытия Николо-Угрешского монастыря история, к сожалению, не сохранила никаких свидетельств. Однако известно, что в первой половине XV в. обитель существовала, а во главе ее стоял игумен Иона.

Еще исследователи прошлого века предположили, что Николо-Угрешский монастырь имел тесные связи с Троице-Сергиевым монастырем. Более того, по мнению современного историка, доктора исторических наук, профессора Н.С. Борисова, есть основания думать, что к устройству Николо-Угрешского монастыря был причастен сам основатель и первый игумен Троицкой обители преподобный Сергий Радонежский[2]. Вполне возможно и то, что в 1385 году преподобный Сергий посетил Угрешскую обитель. Дело в том, что в 1385 году преподобный Сергий, по просьбе великого князя Димитрия Донского, ходил зимою пешком в Рязань. Целью миссии преподобного старца было устроения примирения между московским князем и князем Олегом Рязанским. Однако известно, что в те времена путь на Рязань лежал через Коломну. Один из путей в Коломну же, в свою очередь, пролегал через Николо-Угрешский монастырь. Так что, скорее всего, преподобный Сергий останавливался на какое-то время в новооснованной обители. Поэтому можно предположить, что с самого начала своего существования Угрешская обитель была освящена духовным участием великого православного старца и чудотворца преподобного Сергия Радонежского. А связи Николо-Угрешского монастыря с Троицкой обителью сохранялись и позднее. Уже упомянутый угрешский игумен Иона между 1432 и 1443 гг. по благословению троицкого игумена Зиновия собственноручно переписывал книгу житий святых с древнего оригинала. А затем эта книга хранилась в библиотеке Троице-Сергиевой Лавры.

Мы не знаем, как выглядел Николо-Угрешский монастырь в первые годы своего существования. Но, по аналогии с другими монастырями того времени, можно предположить, что постройки его были деревянными. Не знаем мы и того, сколько храмов было первоначально освящено в обители. Скорее всего, в центре обители поначалу стоял деревянный храм во имя Святителя Николая Чудотворца. Впрочем, относительно недавно было высказано мнение, что уже в конце XIV века Никольский храм был сразу же возведен из белого камня[3].

Главной святыней Никольского храма была чудом явленная князю Димитрию Донскому икона Святителя Николая. Специалисты действительно относят этот образ к 1380 году. На среднике иконы изображен Святитель Николай в архиепископском облачении, в левой руке он держит закрытое Евангелие, а правая рука поднята для благословения. Средник иконы обрамляли 19 клейм, на которых представлены различные моменты жития Святителя, почему она и называлась икона Святителя Николая Чудотворца в житии. Нужно сказать, что этот образ Святителя Николая оставался главной святыней монастыря на протяжение пяти с лишним веков. Но после закрытия обители в 1919 году, иконописный образ передали в церковь села Коломенское, затем в государственные реставрационные мастерские, а в 1934 году — в Третьяковскую галерею.

Николо-Угрешская обитель была ктиторским монастырем т. е. основанным и поддерживаемым благодетелями. Ктиторами монастыря в XIV—XVII вв. были русские государи, а первым — великий князь Московский, святой благоверный Димитрий Иванович Донской. Об этом свидетельствует запись в монастырском Синодике, сделанная, судя по всему, в первой половине XVII века. Монастырская братия во время молебствований обязательно поминала «род Благовернаго Великаго Князя Димитрия Ивановича Донскаго Создателя святыя Обители сия». Следовательно, Николо-Угрешская обитель с самого своего основания имела статус великокняжеского, а затем и царского монастыря.

Устроенный чаянием великого князя Московского Димитрия Ивановича Донского, Николо-Угрешский монастырь сызначала находился под доброй и внимательной опекой и самого святого благоверного князя, и его потомков, правителей Московского государства. Хотя никаких великокняжеских жалованных грамот Угрешской обители за XIV—XV вв. и не сохранилось, скорее всего, Никольский монастырь, как всякий ктиторский, был сразу же, по основании своем, пожалован великокняжескими вотчинами для содержания братии. Свидетельство тому — последующие богоугодные заботы великих князей и царей московских о Николо-Угрешской обители, не оставлявших ее своим вниманием. Так, судя по всему, между 1425 и 1462 годами великий князь Московский Василий II Васильевич Темный, внук Димитрия Ивановича Донского, пожертвовал в монастырь селения Капотня и Жирошкино в Московском уезде. Эти селения пять раз упоминались в духовных грамотах, т. е. в завещаниях, великих князей с 1328 по 1425 годы. После же смерти Василия II в 1462 году села Капотня и Жирошкино перестали быть великокняжескими вотчинами. Зато в жалованной грамоте 1545 года, данной монастырю Иваном IV Васильевичем, эти села уже упоминаются как монастырские владения. Следовательно, с периода правления Василия II села Капотня и Жирошкино, видимо, относились к Николо-Угрешскому монастырю.

Во второй половине XV века Николо-Угрешский монастырь пользовался большим уважением и почетом и у великого князя Ивана III Васильевича. В конце XV столетия, а, может быть, и с более раннего времени монастырь имел свое подворье в Кремле с храмом Святителя и Чудотворца Петра. Угрешское подворье располагалось в кремлевском Подоле, т. е. под горою. 9 сентября 1479 года, в вечер с четверга на пятницу, на подворской поварне начался пожар: загорелась кровля стены, но бывшие на подворье люди ничего не заметили, ибо уже крепко спали. А непокорный огонь рвался в небеса, перекидывался на соседние строения, которые, в большинстве своем были деревянными. Вскоре пламя настолько разгорелось, что стало видно с другой стороны Москвы-реки. Крики замоскворецких жителей «город горит!» и разбудили обитателей Кремля. Но к тому времени пожар уже полыхал по всему Подолу. Тушить его бросились многие люди во главе с самим великим князем. Однако пожар было настолько силен, что тушили его всю ночь до утра следующего дня, и побороли огонь с большим трудом.

Но это драматическое событие замечательно еще одним. Столь сильный пожар в Московском Кремле не мог быть не замечен тогдашними летописцами. И, как это часто и бывало, «благодаря» пожару, под 1479 годом мы находим первое упоминание Николо-Угрешского монастыря в летописях.

В те времена Москва горела часто, город ведь был деревянным. И так уж вышло, что следующее летописное упоминание Угрешской обители вновь оказалось связано с московским пожаром. Весной 1488 года в Николо-Угрешский монастырь по велению великого князя Ивана III Васильевича был сослан некий монах из Галицко-Паисиевского монастыря, расположенного близ г. Галича Мерьского (ныне — в Костромской области). Монах этот криком пророчил Москве пожар в день Святой Пасхи. Вот что об этом сообщает «Софийская Вторая летопись»: «Весной, перед Великим днем, в сенях у великого князя завопил из народа чернец, галичанин из Паисиева монастыря: «Гореть Москве на Великий день!» Князь же великий повелел его, как юрода, схватить и послать на Угрешу в Никольский монастырь. Говорят же, что гости (т.е. привилегированные купцы из гостиной сотни), узнав об этом, бежали из города, боясь пожара. Сбылось же слово его. В том же году, 13 августа, в среду, в десятом часу дня, загорелась у Москвы на Посаде деревянная церковь Благовещения на Болоте, и сгорело до пяти тысяч дворов всех богатых гостей и людей всех до стены городской, и церквей тридцать погорело — до Петровского моста, и до Неглинной, и до каменного Сретения на Кучковом поле, и каменной церкви Златоуста, и до церкви Всех Святых на Кулишках, и до Васильевского луга, и до реки; и три моста у Фроловских ворот сгорели, и Пушечная изба…"[4]

Комментарий летописца о том, что «сбылось» пророчество монаха-галичанина довольно тенденциозен — пожар-то случился не в Пасху, а спустя несколько месяцев. Но эта тенденциозность объяснима — эту летопись писал новгородец, а у новгородцев была большая неприязнь к великому князю Ивану III, ибо это именно он лишил Великий Новгород самостоятельности и присоединил к Русскому государству. Однако то, что государь сослал галичанина именно в Николо-Угрешский монастырь, свидетельствует об очень важном факте: значит, эта обитель, настоятель и братия пользовались особым доверием великого князя.

Последующие события неоднократно подтверждали особую расположенность московских правителей к Николо-Угрешской обители. Так, четыре игумена монастыря в конце XV—XVI вв. были сразу же хиротонисаны во епископы. В ноябре 1491 года угрешский игумен Авраамий стал епископом Коломенским, в мае 1493 года игумен Силуан был хиротонисан во епископа Крутицкого, в феврале 1520 года угрешский игумен Тихон I был хиротонисан во епископа Коломенского, а в 1575 году игумен Тихон II стал архиепископом Казанским.

Возвышение. 1500 — 1600 гг.

Под 1519 годом мы встречаем первое летописное сообщение о том, что в Николо-Угрешском монастыре побывал великий князь Московский — правивший тогда на московском престоле государь Василий III Иванович. Вполне возможно, что московские правители и ранее посещали монастырь, однако об этом не сохранилось никаких свидетельств. А тогда, в мае 1519 года, великий князь Василий III отправился в родовое село Остров, а по дороге государь остановился в Угрешской обители, расположенной неподалеку. С тех пор, великокняжеские, а затем и царские выезды в село Остров были регулярными — здесь находились богатые охотничьи угодья, а охота была излюбленным великокняжеским и царским развлечением. Недаром в древних документах село Остров нередко называли «потешным», т. е. существующим для «потехи», увеселения, развлечения великих князей. Само село Остров издавна принадлежала московским великим князьям и упоминается еще в духовной грамоте Ивана Даниловича Калиты, написанной в 1328 году. Как раз при князе Василии III в селе был поставлен первый княжеский терем.

А через два года и Москву, и подмосковный Николо-Угрешский монастырь постигла страшная беда. Летом 1521 года в Москве стало известно, что крымский хан Махмет-Гирей с огромным войском стремительно движется к русским границам. У Оки войско, посланное великим князем Василием III, оказалось наголову разбито крымчаками. Орда захватчиков ринулась разорять Коломенские и Московские земли. В этом безжалостном грабительском набеге были сожжены и село Остров и Николо-Угрешский монастырь. Летопись так передает рассказ об этих событиях: «Начал царь (т.е. крымский хан) разорять Коломенские места, и разорил их, и многих взял в плен… А сам стоял на Северке (правый приток Москвы-реки) две недели, а войско свое распустил; и иные из них пришли изгоном к Острову, селу великого князя под Москвой, и на Угреше монастырь сожгли. А москвичи и пришедшие в Москву из уездов сидели в ту пору в городе, в осаде. Великий же князь ушел из Москвы на Волок и начал с воеводами и с людьми своими собирать войско. И узнал о том окаянный царь Махмет-Гирей, и вскоре ушел восвояси, не дожидаясь, пока великий князь соберет силы…"[5]

К сожалению, в тот раз все оказалось намного страшнее, нежели кратко описал летописец. По другим свидетельствам мы знаем, что и окрестности Москвы были сильно разорены, а крымчаки увели с собой огромный полон. Но стольный город Махмет-Гирей взять так и не смог. И православный народ знал почему — Сама Божия Матерь явила Москве свое заступничество от Владимирской иконы Божией Матери. Недаром, несколько позднее, в память о чудесном спасении столицы от крымского нашествия был установлен еще один праздник в честь этой главной русской святыни — 21 мая (3 июня).

А Николо-Угрешский монастырь, претерпев ужас разорения и пожара, вскоре уже отстроился заново. И вновь московские государи не оставляли обитель своим участием, даруя ему новые вотчины или же подтверждая права на владения вотчинами старыми. Известно, что в 1540-е годы монастырь владел многими селами в Московском, Коломенском, Переяславском и Костромском уездах. Кроме этих сел и монастырю принадлежала Дюдикова пустынь в предместьях Вологды.

В 1545 году великий князь и государь Иван IV Васильевич даровал Николо-Угрешскому монастырю жалованную грамоту, закрепившую за обителью право на владения четырнадцатью селами в четырех уездах, и запрещавшую кому бы то ни было ездить в леса и рощи монастырские и производить в них порубки, а к тому же государь выделил для соблюдения пунктов этой грамоты пристава — дьяка Гридю Жердь. Вот текст этой первой, известной нам жалованной великокняжеской грамоты Николо-Угрешскому монастырю: «Се яз Князь Великий Иван Васильевич, всеа Русии, пожаловал есми Николскаго монастыря игумена Зиновия с братьею, или хто по нем будет в том монастыре иные игумены. Били челом игумен Зиновий с братьею, а сказывают, что их села и деревни в московском уезде около монастыря селцо Копотня с деревнями, да селцо Мисайловское с деревнями, да на Похре селцо Съяново с деревнями, да селцо Жирошкино, да селцо Лешенево с деревнями, да в Быковском стану деревня Филимоново, да на Мытищи у Николы деревня Гавриково, да в Сотенном стану деревня Спирово, да в московской волости в Раменейце деревня Денисово, да в Коломенском уезде селцо Хонятино с деревнями, да селцо Ганусово с деревнями, да в барашевской волости селцо Никитское с деревнями, Переславском уезде Нерехте селцо Выголово с деревнями, и у тех де сел и деревень их рощи монастырские, и в те де их рощи приезжают к ним сечи лесу силою… И яз, Князь Великий Иван Васильевич, всеа Руси игумена Зиновия с братьею, или хто по нем будет в том монастыре иный игумен будет, пожаловал в те есмы их рощи у тех сел и у деревень Угрешскаго монастыря моим, великаго князя, крестьяном, селчаном, и деревенщиков, и митрополичьим, и владычным, и княжим, и боярским, и монастырским, и помещиковым, и всем людем, безотменны, чей хто нибудь, ездити и рощи сечи не велел никому, а хто к ним в те монастырские в рощи учнут ездити и рощи сечи сильно и яз князь великий Иван Васильевич, всеа Руси, игумену Зиновию или по нем иные игумены будут, дал на тех на всех людей пристава да новопевчего дьяка Гридю Жердь, а велел есми ему тому приставу в тех в монастырзких в рощех тех людей имати, да давати на поруки, да ставити перед своим дворецким большаго дворца. А дана грамота лета 7053 (1545 г.), генваря в 26 день"[6].

Спустя шесть лет, в мае 1551 года, уже ставший к тому времени царем, Иван IV Васильевич подтвердил верность данной Угрешской обители жалованной грамоты: «Лета 7059 (1551 г.). Мая в 17 день Царь и Великий Князь Иван Васильевич всеа Русии, сей грамоты слушав, и выслушав сю грамоту Николы Чудотворца Угрешскаго монастыря игумена Дионисия збратьею или понем в том монастыре иный игумен будет, пожаловал велел им сю грамоту подписать на свое царево и великого князя имя и сей у них грамоты рушати не велел никому ни чем, а хто у них будет данной пристав и он у них ходит о всем посему, как в сей грамоте писано». А через тридцать два года, в 1583 году, эту же грамоту подтвердил и сын Ивана IV, царь Федор Иванович.

Кроме того, в 1567 году царь Иван IV своей жалованной грамотой подтвердил право Николо-Угрешского монастыря на владение рыбными ловлями в Нижнем Новгороде. Из этой же грамоты мы узнаем, что Угрешская обитель была освобождена от таможенных пошлин на все монастырские товары по всему государству, кроме Нижнего Новгорода. Однако царь оговаривает право монастыря не платить таможенных пошлин с рыбы, выловленной в нижегородских владениях Угрешской обители. Цари Федор Иванович (в 1587 г.), Борис Федорович Годунов (в 1599 г.), Василий Иванович Шуйский (в 1606 г.) и Михаил Федорович Романов (в 1613 г.) позднее постоянно подтверждали эту жалованную грамоту. А в 1599 году царь Борис Годунов даровал монастырю подтвердительную жалованную грамоту на беспошлинный провоз товаров по всей России (кроме Нижнего Новгорода).

Как можно заметить, русские государи в XVI—XVII вв. придавали большое значение процветанию Николо-Угрешского монастыря, заботились о его состоянии и содержании, неоднократно выдавая или же подтверждая жалованные грамоты.

Во многом это было связано с тем, что русские государи того времени были искренне верующими православными людьми и заботу о душе и спасении ставили, зачастую, намного выше сиюминутных материальных интересов. В XVI-XVII столетиях общей государственной практикой стали выезды московских правителей на богомолье в различные духовные центры России, в том числе и в монастыри. Одним из таких монастырей был и Николо-Угрешский монастырь. А впервые, как место государева богомолья, Угрешская обитель упоминается в 1546 году. Тогда на Руси ожидали нападения крымского хана Девлет-Гирея. Иван IV Васильевич решил сам возглавить отпор врагу. Но государь хоть и был тогда еще молод — ему не исполнилось и 16 лет — однако был богобоязлив и всегда в делах своих полагался на Божию волю. Поэтому 6 мая 1546 года, под Николин день (9/22 мая), перед тем как выехать в полки, он отправился по Москве-реке в Николо-Угрешский монастырь. Видимо он хотел помолиться у иконы Николая Чудотворца, даровавшей в свое время надежду на победу предку русского царя, великому князю Димитрию Донскому. А уже из Угреши Иван IV отправился в Коломну, к своему войску. До августа простояли русские полки под рукой своего государя, но крымчаки так и не появились. Искренняя молитва в Угрешской обители помогла молодому великому князю. Позднее, уже в XVII веке, подобные богомолья в Николо-Угрешском монастыре станут частой и обычной практикой у русских государей из рода Романовых.

В 1555 году летописи вновь упоминают Николо-Угрешский монастырь. И связано это было с одним очень примечательным событием. В апреле того года к царю Ивану IV Васильевичу пришли священники и лучшие земские люди из Вятки и били челом, чтобы он велел обновить находящийся в их крае чудотворный образ Николы Великорецкого, крайне к тому времени обветшавший. Царь приказал привезти этот образ по рекам в Москву. Так и сделали. Икону везли реками — Вяткой, Камой, Волгой и Окой до Коломны. От Коломны образ Святителя Николая Великорецкого везли по Москве-реке на струге до Николо-Угрешского монастыря. Так встретились две русские святыни — образ Святителя Николая из Угрешского монастыря и образ Святителя Николая Великорецкого. 29 июня 1555 года в монастыре икону встретил младший брат государя Юрий Васильевич и отправился с ней в Москву. У Симонова монастыря торжественную процессию с чудотворным образом встречал уже сам государь Иван IV Васильевич, а у Фроловских ворот Кремля — митрополит Московский и всея Руси Макарий со множеством народа. Над обновлением образа трудились сам Святитель Макарий, известный своим иконописным мастерством, и благовещенский протопоп Андрей «со многим желанием и верою, постом и молитвою». Царь приказал соорудить у собора Покрова Божией Матери надо Рвом деревянную церковь во имя святого чудотворца Николы Вятского и в ней поставить точную копию с чудотворного образа, принесенного с Вятки[7]. Саму же икону, богато украшенную золотом, жемчугом и драгоценными камнями, через год отпустили обратно, но везли уже не через Угрешу, а иным путем.

Торжественное принесение чудотворной иконы в Угрешскую обитель может быть объяснено не только тем, что монастырь лежал на водном пути в Москву, но и тем, что угрешская братия уже тогда была известна своими духовными подвигами во имя Христово. Доказательством тому служит позднейшая находка в подвале прежних монастырских келлий тяжеловесных железных вериг с железными же крестами. Значит, иноки Николо-Угрешского монастыря несли не только обычный монашеский подвиг поста и молитвы, но отдельные из них, подобно древним отцам, ради умерщвления страстей, носили вериги.

И потому в XVI веке игумены Николо-Угрешского монастыря пользовались немалым уважением в высших кругах тогдашнего русского общества. Они неоднократно были участниками различных государственных деяний, Церковных и Земских соборов. Их подписи стоят под важнейшими государственными документами, в том числе под грамотами о выборе русских царей и русских патриархов. В 1572 году угрешский игумен Тихон участвовал в Церковном Соборе, который решал вопрос о четвертой женитьбе царя Ивана IV Васильевича Грозного. Угрешский игумен Лаврентий в 1589 году участвовал в Церковном Соборе, учредившем патриаршество в России, и присутствовал в Успенском соборе при поставлении в патриархи Иова. Последующие угрешские игумены Елиазар и Тихон III принимали участие в Земском соборе, избравшем на царство Бориса Федоровича Годунова. Подпись первого стоит под первой избирательной грамотой, а подпись второго — под второй избирательной грамотой.

Так, в XVI веке все более и более значимым становилось положение Николо-Угрешского монастыря в русской духовной и государственной жизни.

Смутное время. 1600 — 1613 гг.

XVII век поначалу принес всей России и Николо-Угрешской обители тяжелые испытания — началось печально знаменитое Смутное время. И вновь Угрешская обитель не раз оказывалась в центре важнейших исторических событий.

Смутное время — такое именование уже у современников получил период конца XVI — начала XVII веков. И подобное именование возникло не только потому, что в Российском государстве воцарилась политическая Смута — разрушение общегосударственной власти, угроза потери национальной и религиозной независимости. Тяжелейшие потрясения, выпавшие на долю России в начале XVII столетия, значительным образом потрясли и самые основы всего русского духовного бытия. Во всяком случае, «брожение умов», потеря смысла жизни и исторической перспективы в народном сознании, тоже стали одними из причин именования этого периода, как Смутного времени, ибо Смута властвовала в умах и душах людей. А растеряться было от чего.

В 1604 году в русских пределах объявился самозванец, взявший себе имя уже умершего царевича Димитрия Ивановича и вошедший в историю под именем Лжедмитрия I. После неожиданной смерти царя Бориса Годунова в 1605 году, к Лжедмитрию I перешло все русское войско. 20 июня 1605 г. Лжедмитрий I торжественно вступил в Москву и занял царский трон. Правление самозванца, однако, тоже было недолгим. Лжедмитрий I открыто пренебрегал старорусскими обычаями, наводнил Москву поляками, которые чувствовали себя полными хозяевами. 8 мая 1606 года состоялась пышная свадьба Лжедмитрия и знатной полячки Марины Мнишек, которая была объявлена русской царицей. Но Лжедмитрий и Марина отказались соблюсти православные традиции во время свадьбы. Это вызвало всеобщее негодование в Москве. 17 мая Москва восстала и Лжедмитрия I убили. Чуть позже его труп вырыли, сожгли на костре, пепел смешали с порохом и выстрелили из пушки в ту сторону, откуда Лжедмитрий I пришел в Москву.

19 мая 1606 года прямо на Красной площади новым царем был «выкрикнут» знатный московский боярин Василий Иванович Шуйский. 1 июня состоялось венчание на царство нового царя. В чине венчания на царство Василия Шуйского говорится и о присутствие на этом торжественном обряде угрешского игумена, правда, без упоминания его имени.

Василий Шуйский царствовал недолго. Ему удалось отстоять Москву от войск восставшего донского атамана Ивана Болотникова, удалось удержаться на троне в годы «Тушинского сидения» под Москвой Лжедмитрия II. Но в 1610 году началась польская интервенция в русские земли, а Лжедмитрий II бежавший из Тушина в Калугу, вновь собрал войска и двинулся на Москву. Сам Лжедмитрий II не раз менял места своего пребывания под Москвой. Одним из таких мест и стал Николо-Угрешский монастырь, в который новый самозванец бежал из-под Коломенского. Сюда приходили польские послы, склоняя его отказаться от притязаний на русский престол, но Лжедмитрий II отказался. Тогда к Никольскому монастырю направились соединенные русские и польские рати. Самозванец в страхе бежал из Угрешской обители в Калугу[8].

А в Москве власть захватило боярское правительство, состоящее из семи бояр — «Семибоярщина». Это правительство признало русским царем польского королевича Владислава, сына Сигизмунда III. В сентябре 1610 года из Москвы к королевичу Владиславу отправилось русское посольство во главе с митрополитом Ростовским Филаретом Романовым. В числе послов находились многие известные своим разумом и волей светские и церковные лица, в том числе и угрешский игумен Иона. Доля послов оказалась тяжела. Они так и не смогли склонить королевича Владислава к принятию православия, а от притязаний польского короля Сигизмунда на русский трон решительно отказались. Потому практически все послы оказались в польском плену. И если митрополиту Филарету удалось спустя много лет вернуться на Родину, то угрешский игумен Иона умер в заточении.

А боярское правительство в ту пору уже впустило в Москву и в Кремль польские войска. И тогда Святейший патриарх Гермоген освободил народ русский от присяги королевичу Владиславу и бросил клич ко всем русским людям — собираться с силой и идти спасать стольный город от захватчиков. Множество народу отозвалось на призыв своего патриарха. Начало формироваться народное ополчение, которое возглавил рязанский дворянин Прокопий Ляпунов. Весной 1611 года ополченские рати двинулись со всех концов Русской земли под Москву. Одним из мест сбора войска стал Николо-Угрешский монастырь. 27 марта 1611 года сюда сошлись отряды изо всех русских городов: Ляпунов — из Коломны, Заруцкий — из Тулы, пришли и другие воеводы со своими отрядами. Соединившись, русские рати двинулись из Угрешской обители на Москву. Так под стенами Москвы появилось Первое ополчение.

Однако Первое ополчение так и не смогло спасти столицу от поляков. Да и вожди его перессорились между собой, а Прокопий Ляпунов был убит. Спасти Москву смогло только Второе ополчение, возникшее в Нижнем Новгороде и собравшее под свои знамена все оставшиеся русские силы. Осенью 1612 года Москва была очищена от захватчиков. А 21 февраля 1613 года Земский собор избрал нового русского царя — Михаила Федоровича Романова.

Расцвет. 1613 — 1700 гг.

В годы правления первых русских царей из династии Романовых Николо-Угрешский монастырь вступил в пору своего первый настоящего расцвета. В XVII столетии Николо-Угрешский монастырь представлял собой внушительное архитектурное собрание. Судя по описи, произведенной в 1739 году, монастырь был обнесен каменной оградой, покрытой тесом, общей длиной 700 м и высотой около 3 м, с двумя воротами. В монастыре было три каменных храма — Никольский собор (значительно обновленный в 1614 году), церковь Успения Божией Матери с трапезной и церковь Спаса Нерукотворного с колокольней. К Успенской церкви примыкала Хлебная палата, а рядом со Спасской церковью находились больничные и братские келлии. Кроме того, на территории монастыря располагались несколько каменных хозяйственных построек (поварня, квасоварня, солодовня, житницы и др.), а за стенами — конюшенный и скотский дворы. Для размещения царских особ и высших церковных иерархов, часто бывавших в монастыре в XVII веке, были построены каменные Государевы (Царские) и Патриаршии палаты, к которым примыкала игуменская келлия.

Одной из главных святынь обители оставалась икона Святителя Николая Чудотворца в житии, к тому времени уже покрытая серебряным золоченым окладом с драгоценными камнями и жемчугом, а золотая митра Святителя была украшена алмазами, изумрудами и жемчугом.

Возможно, уже во второй половине XVI века в обители появилась икона «Спас на Убрусе и Не рыдай Мене Мати». Икона, написанная московскими мастерами второй половины XVI века, была необычна не только своим названием, но и редкой художественной композицией, ибо в ней объединены два иконописных изображения: в верхней части иконы — Спас на Убрусе (убрус — плат, полотно) или Нерукотворный Образ Спасителя, а в нижней части — икона «Не рыдай Мене Мати», называемая также иногда «Царь Славы» или «Спас Смирение». Существует предположение, что эта икона была вкладом в монастырь царя Ивана IV Васильевича Грозного, сделанной им в связи с победой русских войск над крымскими татарами в Молодинской битве 1572 года, имевшей решающее значение в истории русско-татарских войн XVI века. Нерукотворенный Образ Спасителя был традиционным изображением русских боевых знамен. В ратном деле он являлся как бы залогом победы над врагом. Икона «Не рыдай Мене Мати» в данном случае могла быть символом оплакивания всех русских воинов, «жизнь свою за веру и Отечество положивших», и залогом их жизни вечной, поскольку в ирмосе 9-й песни канона Великой Субботы от лица лежащего во гробе Христа говорится: «…И вознесу со славою непрестанно, яко Бог, верою и любовию Тя величающия». В то же время победа в Молодинской битве объединенного земско-опричного войска оказала влияние не только на внешнюю, но и на внутреннюю политику Иоанна IV, в частности на отмену опричнины. В силу этого икона из Николо-Угрешского монастыря невольно воспринималась как и молитвенное воспоминание о тех, кто невинно пострадал во время опричнины 1567−1570 гг. Ныне икона «Спаса на Убрусе и Не рыдай Мене Мати» находится в музее-заповеднике «Коломенское».

В конце XVII века в четырехъярусный резной золоченый иконостас Никольского собора была включена местная икона Спаса Нерукотворного, писанная знаменитым иконописцем Симоном Ушаковым в 1672 году. В обители была еще одна икона кисти Симона Ушакова — «Алексий, человек Божий», — вложенная в монастырь в 1665 году. Монастырскими святынями были и частицы мощей Святителя Николая и других святых.

Число братии Угрешской обители в XVII веке достигало 100 человек, а, может быть, и более того. Известно, что во время чумы, свирепствовавшей в 1655 году, от морового поветрия умерло более 50 угрешских иноков. Сама обитель широко почиталась среди православного люда. Синодик монастыря свидетельствует — в XVII столетии среди насельников обители было немало схимников, а это означает, что духовная жизнь обители была очень высока. Часто в нее на покой удалялись престарелые архиереи. Монастырь поддерживали знаменитые княжеские, боярские и дворянские роды. В Синодике монастыря значились 26 княжеских, 53 дворянских рода и 12 родов старцев.

Но особую сердечную заботу о любимой Угрешской обители проявляли русские государи. И царь Михаил Федорович, и его сын царь Алексей Михайлович многократно бывали в ней, и, как истинные православные государи, часами стояли вместе с иноческой братией в молитве перед иконами.

Уже вскоре после своего избрания на русский престол, 15 апреля 1613 года, царь Михаил Федорович подтвердил жалованную грамоту Николо-Угрешскому монастырю на воды и рыбные ловли в Нижнем Новгороде. А 5 мая 1614 года, в преддверие дня Святителя Николая Чудотворца Михаил Федорович впервые посетил Угрешскую обитель, куда приходил на освещение храма, видимо, Никольского собора. Стоит напомнить, что впервые под день Николы Вешнего в монастыре побывал царь Иван IV Васильевич в 1546 году. Царь Михаил Федорович Романов старался во многом подражать своему предшественнику и родственнику (Иван IV первым браком был женат на Анастасии Романовне Захарьиной-Юрьевой, брат которой, Никита Романович, был дедом Михаила Федоровича). И с этого времени царские выезды на богомолье в Николо-Угрешский монастырь на Николин день стали постоянными и продолжались на протяжении всего XVII столетия.

Документально зафиксировано, что Михаил Федорович нанес в монастырь девять, а Алексей Михайлович — тринадцать визитов. Возможно, что посещений монастыря царскими персонами было и больше, ведь документы фиксировали, как правило, только официальные богомольные походы. Под официальным следует понимать такой царский поход или выезд, при котором давались и заносились в разряды царские указы о походе и составе свиты, указы, назначавшие официальный государственный орган Комиссию на Москве, которой поручалась столица в отсутствие царя. Если же царь совершал кратковременный выезд в монастырь, занимавший всего несколько часов, предпринятый спешно, то вся процедура могла не обставляться соответствующими указами, и не отражаться в документах разрядного типа. Так, среди походов Алексея Михайловича, относящихся к 60-м годам XVII в., официально зафиксированы в качестве Угрешских походов выезды 1661, 1663, 1664, 1668 и 1669 годов. Между тем, по другим источникам доподлинно известно, что Алексей Михайлович был в Николо-Угрешском монастыре, когда там содержали протопопа Аввакума, «ходил вокруг темницы, стонал», все еще не оставляя мысль склонить мятежного протопопа в «новую» веру. Аввакум же содержался в монастыре с 14 мая 1666 года семнадцать недель до начала сентября 1666 года. Это посещение монастыря царем относят к тринадцати известным посещениям, но оно не относится к богомольным походам, и дает возможность предположить, что могли быть и другие подобные данному «тайные», неофициальные выезды. Вообще, существует мнение, что русские государи в XVI — XVII вв. бывали на Угреше почти сто раз, чаще всего, приходя в монастырь во время своих посещений села Остров.

Итак, царь Михаил Федорович бывал в Угрешской обители девять раз — в 1614, 1616, 1620, 1622, 1623, 1625, 1628, 1629 и в 1634 годах. Восемь раз государь приезжал в монастырь в мае, на день памяти Святителя Николая, а в 1634 году он посетил обитель в июле. В 1620 году Михаил Федорович ходил в Угрешу пешком, пешим порядком шли и все сопровождавшие его бояре, окольничии и стольники, а вот московские дворяне и жильцы ехали за государем на лошадях. И всегда, пребывая в Николо-Угрешском монастыре, государь молился перед его святынями, а потом давал обед для монастырской братии и сопутствующей ему свиты. Скорее всего, столы накрывали в трапезной Успенской церкви.

Сохранилась переписка Михаила Федоровича с его отцом, патриархом Филаретом во время путешествия государя и его матери инокини Марфы на богомолье в Николо-Угрешский монастырь в мае 1620 года. Вот текст одного из посланий о принесении молебных благодарений и о слушании литургии в Угрешской обители 9 мая 1620 года: «Пречестнейшему и всесвятейшему о Бозе Отцу отцем и учителю Христовых велений равноангельному жизнию, истинному столпу благочестия, евангельския проповеди рачителю, недремательну оку, церковному благолепию, кормчию Христова корабля, не близненно той направляющу во пристанище спасения, великому государю отцу нашему, святейшему Филарету Никитичю, Божиею Милостию патриарху Московскому и всея Руссии, сын вашего по плоти благородия, изряднеж по духу свойства, Царь и Великий Князь Михаил Федорович всея Руссии челом бьет. По благословению, государь, вашего святительства, по обещанию же нашему, во обители великаго Чудотворца Николы всенощная пения и утренняя славословия и молебная благодарения принести и божественная литоргия слышати сподобихомся; а из монастыря, государь пойдем тогож дни. Молим же ваше святительство, да возслеши о нас ко всемогущему Богу честныя твоя Богу приятные молитвы, яко да сподобит нас"[9].

Отмечая Николо-Угрешский монастырь своей милостью и подчеркивая к нему свое расположение, царь Михаил Федорович дважды делал богатые вклады в обитель. В 1620 году монастырю был пожалован воздух и два покровца красного атласа. На воздухе крест и слова, вышитые золотом, а на покровцах вынизаны мелким жемчугом: «7128. Июня 23 дня сии покровцы положил в дом великому Чудотворцу Николаю, что на Угреши, Государь Царь и Великий Князь Михаил Федорович всеа Русии Самодержец в седьмое лето государства своего». В 1623 году государь вложил в монастырь восьмиконечный серебряный с позолотой напрестольный крест, украшенный жемчугом, с шестнадцатью частицами святых мощей. На рукояти креста по серебру была вырезана надпись: «Жалованье достодолжной памяти Великаго Государя Царя и Великаго Князя Михаила Феодоровича всея Русии Самодержца, Великаго Государя, Святейшего Филарета, Патриарха Московскаго и всея Руси, сделан сей крест в обитель великаго Чудотворца Христова Николая, что на Угреше, в десятое лето государства его, лета 7131"[10]. А в 1618 году свой вклад в монастырь, в память о родителях, осуществила мать государя, инокиня Марфа — рукописный «Толковый Апостол», в кожаном переплете с медным гербом, на котором было изображено крылатое животное (возможно, грифон).

В 1623 году царь Михаил Федорович дал Угрешской обители жалованную грамоту, по которой освобождал монастырскую торговлю от таможенных сборов, а также оградил монастырь и его вотчины от каких-либо притязаний со стороны государевых людей. Позднее, в 1678 году, эту грамоту подтвердил его внук царь Федор Алексеевич.

Следующий государь из рода Романовых, Алексей Михайлович, тоже принимал близко к сердцу нужды Николо-Угрешского монастыря, неоднократно, как уже говорилось, бывал в ней, а игумены обители пользовались особым царским доверием. Так, угрешский игумен Дионисий участвовал на обряде венчания на царство Алексея Михайловича в Успенском соборе Московского Кремля 28 сентября 1645 года, а затем присутствовал на торжественном обеде в Грановитой палате. В 1646 году государь даровал обители жалованную грамоту на рыбные ловли в Курмышском уезде. В 1651 году, по государевой жалованной грамоте, вместо изъятой из собственности Угрешского монастыря Дюдиковой пустыни близ Вологды, обители был приписан Кременской посад в Боровском уезде. (Позднее эту жалованную грамоту подтвердил царь Федор Алексеевич). В 1662 году в Николо-Угрешский монастырь для допросов привезли арестованных зачинщиков знаменитого Медного бунта[11].

Свои же богомольные походы в Николо-Угрешский монастырь царь Алексей Михайлович совершал с небывалой ранее церемониальностью. Как отмечает историк Г. В. Талина, именно в правление Алексея Михайловича церемониальная жизнь Московской Руси достигла своего пика, в котором сплелись воедино черты обрядности духовной и светской, приведя к созданию множества новых, неповторимых ритуалов. А богомольные царские походы третьей четверти XVII века стали венцом русской национальной традиции, воплощавшейся Московским царским двором, в рамках которой светская обрядность не воспринималась как противостоящая обрядности церковной, а напротив трактовалась как выраставшая из той символики и того ритуала, который был воплощен в церковном чине.

Творчество царя Алексея Михайловича и его ближайшего окружения в церемониальной сфере привели к тому, что каждый царский поход, и даже богомольные походы стали непохожи один на другой, для каждого разрабатывался свой чин (сценарий). В этих чинах оставались некоторые традиционные, общие черты, но непременно дописывалось новое, проистекавшее от особенностей места — конечной цели похода (конкретного монастыря, святого — покровителя монастыря и т. д.) и особенностей периода жизни царской семьи, в который происходил поход[12].

В зависимости от обстоятельств, связанных с напряженностью придворной жизни и работы, переезд до монастыря из столицы мог занимать разное время. При особо торжественных выездах отводилось время на отдых в пути, для чего на станах раскидывались богатейшие шатры, обтянутые снаружи тонким алым сукном с изображением различных фигур и обитые внутри шелковыми, серебряными и «золотными» тканями, вышитыми золотыми и серебряными облаками. Пространство внутри такого шатра разгораживалось на более уютные и небольшие помещения при помощи суконных занавесей-стен. Шатерно-палаточный городок огораживался неким подобием забора из рогаток и охранялся вооруженной царской стражей, не подпускавшей во время стоянки никого к государю более чем на расстояние выстрела. Исходя из этой процедуры, не следует полагать, что в умах населения насильственно культивировалась мысль о недоступности царя для подданных. Напротив, в царских походах государя, как правило, сопровождал «челобитенный» дьяк, ведавший приемом прошений от населения, непосредственно адресованных на высочайшее имя.

Размах и пышность царских походов оказывали должное воздействие не только на подданных царя, но и на иностранцев, посетивших Россию, формируя представление о Московском дворе и Русском государстве как об одном из самых богатых и великих. Один из польских резидентов сообщал представителю Священной Римской империи Де Батонию, а тот в свою очередь своему императору: «Ни в каком государстве такого великолепного чину в Государьских походах нет… Господь Бог по милости к себе благоверного Великого государя его царского величества подал государству его… всякие благополучия и счастье и между всех посторонних государств честию и богатством и всяким преимуществом яко солнце между иными светилами сияет».

Организацию царского богомольного похода брал на себя патриарх и церковные власти. Заблаговременно в монастырь направлялась патриаршая грамота, в которой владыка мог либо просто извещать настоятеля о прибытии государя, либо же давать те или иные наставления по убранству монастыря и иным вопросам. Из всех патриархов, сменившихся за время царствования Алексея Михайловича, наибольшего размаха достигали монастырские приготовления при деятельном и властолюбивом Никоне. Далеко неполный перечень патриарших поручений в связи с одним из рядовых царских богомольных походов выглядел следующим образом:

— «сделать к царскому пришествию царское место деревянное и велеть вырезать хорошо и вызолотить, а будет вам царского места вырезать и позолотить не успеть, и вам бы царское место убрать гораздо хорошо бархаты и атласы злотоглавыми»,

— «прежние гостинные места… снять и поставить в ином месте, где пригоже, потому что те гостинные места плохи и Царского Величества к состоянию непристойны»,

— «срубить колокольница возле большого колокола, чтоб колокола все перенесть и поставить в одном месте, а сделать колокольница в вышину сажень четырех или пяти, и покрыть хорошенько шатром»,

— «из братьев убрать 12 братов перед царем и перед нами орацию говорить краткую, и богословную, и похвальную»,

— «а с соседями б вам и с окольничими людьми жить безсорно и безмятежно, а буде есть у вас с кем ссора, и вам бы с теми людьми как-нибудь сделаться, чтоб при государьском пришествии ни от кого на вас челобитья не было, чтоб вам от царского величества на себя в том кручины и гневу не навесть и огласки в том лихия не было».

Каждый цикл царских богомольных походов, связанных с определенным монастырем, в царствование Алексея Михайловича приобрел свою специфику. Так Троицкие походы чаще всего представляли собой выезд всей царской семьи, что и приводило к увеличению общей численности свиты (только за каретой царицы по тогдашнему церемониалу могло следовать от 80-ти до 100 человек дворян). Угрешские походы сочетались с выездом на охоту, считавшуюся на Руси забавой мужской, требующей соответствующей царской компании. Если учесть, что царь Алексей был страстным охотником, особенно с ловчими птицами, то Угрешские походы становились одними из любимых для государя: здесь он мог отдохнуть и духовно и физически. Такую окраску Угрешские походы смогли получить в силу одной особенности: недалеко от Николо-Угрешского монастыря располагалось село Остров — древняя родовая вотчина московских великих князей, при Алексее Михайловиче, ставшая одним из «потешных» сел. (Охоту в тот период относили к числу «зверовых потех»). Посещение Николо-Угрешского монастыря стали сочетать с посещением Острова.

Другая особенность Угрешских походов состояла в том, что они были приурочены к Николину дню и начинались 8 или 9 мая. Первый раз в царском сане Алексей Михайлович совершил Угрешский поход 8 мая 1647 г. Первые походы (1647, 1648 гг.) еще отличались традиционностью, следованием древнему чину посещения монастырей: государь отстаивал праздничную службу, ходил в трапезную, «кормил братию». Первый перелом в отношении Алексея к монастырю, пожалуй, произошел в 1652 г. Видимо царь не планировал изначально длительную поездку, так как 8 мая он взял с собой только шесть думных чинов, среди которых были люди на протяжении долгих лет составлявшие ближайшее окружение царя: Я.К. Черкасский и Ю.А. Долгорукий. По сведениям «Дворцовых разрядов» в период с 9 по 12 мая царская свита увеличилась более чем в три раза. Поскольку самовольный приезд к царю без царского указа или распоряжения являлся грубым нарушением тогдашних порядков и придворного этикета, несложно предположить, что царь в первый же день своего пребывания в монастыре изменил намерения, решил задержаться в Угреше и вызвал необходимое ему количество думных и придворных чинов. После этого царь от обычных посещений монастыря перешел к комбинированным поездкам «к Николе на Угрешу» и в Остров.

Важнейшие изменения в процедуре и значимости Угрешских походов произошли во второй половине 60-х гг. XVII в. и были вызваны рядом обстоятельств жизни страны, Русской Православной Церкви и самого монастыря.

В это время Николо-Угрешский монастырь вступил в один из самых благополучных периодов своего развития, связанных с именем игумена Викентия (игумен монастыря в 1666—1672 гг.). Игумен Викентий пользовался особым доверием царя Алексея Михайловича. Недаром в его монастырь поместили в 1666 году расколоучителей протопопа Аввакума, попа Никиту Добрынина (Пустосвята) и диакона Федора Иванова. Именно на игумена Викентия возложили задачу в последний раз склонить Аввакума и его сподвижников на сторону Церкви и царской власти. В те дни, как уже говорилось, приезжал в Угрешу и сам государь, но с вождями старообрядцев встречаться не стал, а только походил возле темницы.

Уговоры игумена Викентия не повлияли на позицию протопопа Аввакума, он отказался раскаяться. А вот Никиту Добрынина и Федора Иванова угрешскому игумену удалось склонить к признанию своей вины. Оба они написали покаянные письма и челобитные письма с просьбами о прощении. И 26 августа 1666 года царь, обрадованный рождением сына Ивана Алексеевича, приказал освободить Федора и бывшего попа Никиту из темницы и привезти в Москву. Правда, позднее, уже будучи прощенными, и Никита Добрынин и Федор Иванов, забыв о своем раскаянии, вновь вернулись к расколоучению.

Именно при игумене Викентии в 1671 году в знак особого внимания царь подарил Николо-Угрешскому монастырю «Житие и Чудеса Святителя Николая в лицах». Подобные подношения делались не чаще, чем раз в царствование, могли не делаться вовсе. Житие было написано полууставом на 421 листе, переплетено в синий бархат с серебряными застежками и содержало 407 изображений, писанных красками и золотом. По листам в книге писано: «Великий Государь Царь и Великий Князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя и Белыя Русии Самодержец указал сию книгу Житие Великого Чудотворца Николая отдать в свое государево богомолье в Угрешский монастырь, при игумене Викентии, привозил сию книгу по имянному его великого государю указу боярин и оружейничей Богдан Мафиевич Хитрово"[13].

Государь помнил о заслугах игумена Викентия перед Церковью и государством. В 1672 году Викентий в сане архимандрита был переведен в Рождественский Владимирский монастырь, а с 1674 года двадцать лет начальствовал в Троице-Сергиевой Лавре.

А вот в отношениях между царем и тогдашним патриархом Никоном в то время пришел к завершению многолетний конфликт. Патриарх Никон, с именем которого связано проведение одной из самых значимых реформ в истории Русской Православной Церкви, вошел в сильнейшее противоречие с интересами усиливающейся царской. И примирение между патриархом и царем Алексеем Михайловичем было уже невозможно…

Для окончательного суда над Никоном, царь был вынужден прибегнуть к помощи восточных патриархов, двое из которых (Александрийский — Паисий и Антиохийский — Макарий) 2 ноября 1666 года прибыли в Москву, где провели вместе более двух лет. А в 1668 году Антиохийский патриарх Макарий начал собираться в обратный путь на свой престол в Дамаск. (Александрийский патриарх Паисий пробудет в России до 1669 года).

Путь патриарха Макария лежал через Николо-Угрешский монастырь. Поэтому в процедуре Угрешского похода 1668 года появились существенные новшества. В этом году государев поход впервые был совмещен со значительно модифицированной процедурой «государева отпуска» — церемонией, связанной с проводами иностранных высокопоставленных гостей и являвшейся важнейшим звеном в дипломатическом этикете. В содержание Угрешского похода царь Алексей Михайлович решил внести церемонию провода патриарха Антиохийского Макария. Царь и его окружение спланировали отъезд и проводы вселенского патриарха таким образом, чтобы местом окончательного официального прощания Макария с русским царем и вселенскими патриархами стал Николо-Угрешский монастырь и село Остров. Вся церемония была продумана до мельчайших деталей, в связи с ее исполнением посещение монастыря с традиционного Николина дня перенесли на целый месяц, на 11 июня. Поскольку ранее ничего подобного Россия и мир не видели, то этот Угрешский поход стоит описать отдельно.

Первый этап «отпуска патриарха Макария» был проведен царем в Кремле, в Грановитой палате 5 июня 1668 года. 6 июня патриарх Макарий на струге начал свой путь через Коломну, Переяславль Рязанский, Нижний Новгород, Казань, Астрахань, Терек и Грузию в Дамаск. В торжественных проводах Антиохийского патриарха в Москве, сопровождавшихся крестным ходом, приняли участие патриархи Московский и Александрийский, 5 митрополитов, епископ, 11 архимандритов, 7 игуменов, протопопы всех соборов и ряд других священников. Следует отметить, что третьим среди игуменов, шел настоятель Николо-Угрешского монастыря Викентий, с которым, по всей видимости, государственные и светские власти в столице обсуждали особенности запланированного похода в Угрешу царя и вселенских патриархов.

К 8 июня, именинам царевича Федора Алексеевича, практически все детали предстоящего похода были проработаны. Патриарх Антиохийский Макарий, чтобы прибыть в Угрешу в одно время с царем и патриархами Александрийским и Московским, остановился на струге под стенами Симонова монастыря. 9 июня к нему «о спасении спрашивать» был отправлен царем стольник Василий Васильевич Голицын (будущий фаворит дочери Алексея Михайловича, правительницы Софьи Алексеевны).

10 июня царь Алексей Михайлович, побывав с утра в Измайлове и Коломенском в третьем часу дня начал свой путь в село Остров. В это же время в поход из Москвы «к Николе на Угрешу» отправились патриархи Александрийский Паисий и Московский и всея Руси Иоасаф. В карете с Паисием находились архимандриты Чудовский и Греческий, а за каретой следовали верхом на лошадях приставы, по тогдашнему дипломатическому этикету везде сопровождавшие официальных представителей других государств или церквей.

11 июня царь из Острова пришел в Николо-Угрешский монастырь к обедне в церковь Николы Чудотворца. Как только государь выехал с Острова, в монастыре ударили в колокола, начался благовест, а когда царь подъехал к Святым воротам и вышел из кареты, стали трезвонить. В Святых воротах Алексея Михайловича встречал игумен Викентий и дьяконы с кадилами. Игумен подносил царю Животворящий Крест и кропил святой водой. Затем игумен с крестом шел от Святых ворот к Никольскому собору в сопровождении братии и дьяконов за ними следовал государь и все прибывшие с ним. Придя в собор, царь прикладывался к иконам, получал благословение трех патриархов. Затем начиналась служба.

Служили патриарх Александрийский и Московский, Антиохийский патриарх Макарий во время обедни стоял рядом с царем. После обедни царь, патриархи, светские и духовные власти отправились в село Остров, где их ждал дававшийся в честь патриархов царский стол. Для патриархов Александрийского и Антиохийского при переезде из монастыря в царскую резиденцию была специально предоставлена царская карета, патриарх Московский направлялся к Острову в своей карете. Вместе с вселенскими патриархами в их карете по заведенному церемониалу располагалось лицо духовного звания, которому Московским патриархом было поручено официально сопровождать патриархов Александрийского и Антиохийского, — архимандрит Чудовского монастыря Иоаким.

По прибытии в село Остров все патриархи посетили церковь Преображения Господня и отправились на двор великого государя. Если бы прием проходил в Кремле, то согласно этикету, гости России, пройдя несколько официальных встреч, могли увидеть царя только в палате, отведенной для приема (Грановитой или Золотой), восседающем на троне. Здесь же в подмосковной резиденции царь, всегда стремившийся к ограничению чопорности придворного этикета, дважды выходил на среднее крыльцо: сначала для встречи патриархов Александрийского Паисия и Антиохийского Макария, а затем для встречи Московского патриарха Иоасафа. Стол, данный царем, был «без чинов и без мест», и был проведен подчеркнуто «по-домашнему», не было специальных церемониальных лиц, к которым относились «смотревшие в стол», «наряжавшие вина». Питье царю и патриархам наливал стольник И.В. Бутурлин. Из лиц, стоявших за спинами гостей и помогавших им при трапезе были только крайчей князь П.С. Урусов (стоял у царского стола), греческий диакон Мелетий (стоял у стола вселенских патриархов) и ризничий Московского патриарха. Помимо них официальными фигурами, символизирующими царский пир, были сидевший за царским поставцом боярин и оружничий Б.М. Хитрово и сидевший за патриаршим поставцом думный дворянин И.Б. Хитрово.

По чину церемонии после официального застолья патриархи должны были разойтись в свои покои. Московский патриарх направлялся в свои палаты в Николо-Угрешском монастыре, Антиохийский патриарх — к себе на струг, а для Александрийского патриарха на царском дворе села Острова специально для данной церемонии были поставлены шатры, аналогичные тем, что были описаны нами ранее, строившиеся в местах царских привалов по пути на богомолье.

Следует заметить, что с процедуры царского стола в самой церемонии Угрешского похода 1668 г. начиналась часть, привнесенная из церемонии дипломатического церемониала «отпуска» высокопоставленных иностранных лиц.

Следующим этапом, также связанным с дипломатическим церемониалом, стала посылка от царя к высоким гостям специальных лиц, отправляемых спрашивать лиц светских «о здоровье», а лиц духовного звания «о спасении». Чин такого должностного лица напрямую зависел от статуса гостя. Поскольку статус вселенских патриархов был очень высок, то к ним был отправлен боярин и оружничий Б.М. Хитрово, далеко не последний человек в ближайшем окружении царя Алексея Михайловича. Согласуясь с тогдашней иерархией патриархов, Хитрово сначала ходил в шатры к патриарху Паисию, а затем ездил на струг к патриарху Макарию. При этом, не смотря на то, что час назад Хитрово и патриархи обедали за одним царским столом, патриаршие приставы были обязаны по всей форме представить «спрашивавшего о спасении» каждому патриарху.

Во второй половине дня, согласно намеченной церемонии, патриарх Александрийский Паисий и патриарх Московский Иоасаф по царскому указу отправились на струг к патриарху Макарию для продолжения официальных проводов. Специально для следующего ритуала на берегу напротив струга был выстроен шатер, в котором должны были собраться все три патриарха и ожидать прибытия государя.

Царь отправился к шатру из своей резиденции на Острове. В карете напротив его располагался образ Пречистой Богородицы. «В дверях кареты» сидел Благовещенский протопоп Андрей. Не доезжая до шатра, царь и протопоп вышли из кареты, протопоп нес образ, а государь следовал за ним к шатру. Перед образом шли певчие с песнопениями. Патриархи вышли из шатра встречать образ, после чего все они вместе с государем вновь вошли в шатер, а после направились на струг. Уже на струге царь торжественно поднес образ Богородицы патриарху Макарию. В это время по разработанному церемониалу струг отчалил от берега и, пройдя по Москве-реке 4 версты, вновь пришвартовался. В этом плаванье государя сопровождали бояре, окольничие и другие светские чины. Помимо царя прощальный подарок Антиохийскому патриарху преподнес и Александрийский патриарх Паисий: «сак, бархат петельчатой, золотный, аксамичен, кружево пизаное». Как только струг причалил к берегу, начиналась процедура подношения кубков с питьем: царь подносил кубки патриархам, а те, в свою очередь, — различным чиновным людям. После этого Макарий благословил провожавших его, вместе с царем и другими патриархами и провожающими сошел со струга, сопроводив государя до кареты и последний раз его благословив. Царь и патриарх Паисий отправились в село Остров, каждый в свои покои, Московский патриарх — в Николо-Угрешский монастырь, а Макарий и его приставы стольник П. Прозоровский и дьяк И. Давыдов вернулись на струг. По церемониалу приставы должны были сопровождать патриарха до Астрахани, а до Казани с патриархом должен был следовать Сибирский митрополит Корнилий, направляющийся в Тобольск.

Вся процедура, начиная с проводов в шатре и заканчивая плаваньем на струге, была разработана специально для проводов Макария при руководящем участии самого царя. 12 июня 1668 года царь вернулся в столицу.

На следующий год, царь прибыл в Николо-Угрешский монастырь 9 мая, но этот поход был в отличие от предыдущего самым скромным. Как известно, незадолго до этого 4 марта умерла царская жена Мария Ильинична. Поэтому царь и наследники еще носили по царице траур. В богомольном походе 1669 года царя сопровождал его сын царевич Федор Алексеевич.

Последним официальным Угрешским походом Алексея Михайловича стал выезд в монастырь 1675 года. Поход начался 17 мая, с опозданием по сравнению с большинством походов начала царствования: государя держали в Москве неотложные дела. Из высших чиновных людей государя сопровождали 4 боярина, 2 окольничих, 2 думных дворянина и 1 думный дьяк Дементий Башмаков. Среди дворян, входивших в ближайшее окружение царя и сопровождавших государя в походе особо выделялся царский молочный брат и старинный друг Афанасий Иванович Матюшкин — ловчий Московского пути, чье присутствие явно свидетельствовало о том, что на Острове собирались организовать большую охоту. Под командованием Матюшкина в этом походе состояли все сокольники и охотники, также перемещавшиеся с царским поездом.

Царь пробыл в селе Остров с посещениями Николо-Угрешского монастыря до 19 мая, когда в Москву пришли тревожные вести из Киева от воеводы боярина А.А. Голицына. Затем гонец от Голицына немедленно был направлен к царю в Угрешу. Алексей Михайлович принял решение о срочном созыве Думы. Сам государь, наспех собравшись и прервав свой Угрешский поход, выехал к столице, куда прибыл в седьмом часу дня и был встречен у Земляного города традиционным эскортом.

Наверное, государь собирался еще не раз посетить Николо-Угрешский монастырь, ведь Угрешские походы к тому времени стали уже доброй традицией, которая как представлялось в тот момент будет продолжаться. Между тем всем строившимся в середине мая 1675 года долголетним планам и намерениям не суждено было осуществиться в полной мере. Через несколько месяцев, в январе 1676 года царь Алексей Михайлович скончался.

При сыновьях царя Алексея Михайловича традиция Угрешских походов начала затухать. Его сын, царь Федор Алексеевич, за время своего краткого правления не бывал на Угреше ни разу. Но Николо-Угрешский монастырь и его игумены продолжали оставаться одними из самых уважаемых в стране. Известно, что при венчании на царство Федора Алексеевича, присутствовал угрешский игумен Герасим, который подавал скипетр патриарху. В 1682 году, во время венчания на царство малолетних Ивана и Петра Алексеевичей угрешский игумен Иосиф подавал бармы царя Ивана. Позднее юный царь Петр трижды бывал в Николо-Угрешском монастыре, причем последние два похода он совершил на ботах и яхте под парусами. В 1698 году Угрешская обитель стала одним из мест заключения для мятежных стрельцов, выступивших против молодого царя Петра.

А в России наступало новое время, принесшее немало испытаний и Русской Православной Церкви в целом, и Николо-Угрешскому монастырю, в частности.

Оскудение. 1700 — 1834 гг.

Рассказ о жизни Николо-Угрешской обители в XVIII — первой трети XIX вв. необходимо предварить некоторыми общими сведениями, поясняющими суть изменений в положении Русской Православной Церкви в этот исторический период. В XI—XVII вв. Русская Православная Церковь играла выдающуюся роль в жизни России, но в XVIII веке положение Русской Православной Церкви изменилось — светские власти стремились к ограничению роли Церкви и духовенства в жизни русского общества. Главной задачей было поставлено полное подчинение Церкви светской власти царя и изъятие материальных ценностей Церкви. Поэтому Петр I и его наследники стали проводить политику ограничения церковной власти и секуляризации церковных владений.

В 1700 году скончался патриарх Адриан. Вместо выборов нового патриарха, был учрежден пост местоблюстителя патриаршего престола. В 1721 году патриаршество упразднили совсем, а для управления Церковью был создан Святейший Правительствующий Синод. «Верховным судьей» и фактическим главой Синода являлся император, который утверждал все распоряжения в области церковного управления. Таким образом, Церковь полностью подчинялась государству, а высшее церковное управление осуществлялось под контролем светской власти.

В XVIII веке заметно снизилась, по сравнению с предыдущими веками, и роль духовенства в жизни русского общества. Петр I и его наследники фактически смотрели на духовенство как на государственных чиновников, поэтому государство стало активно вмешиваться в церковную жизнь. Петр освободил духовенство от подушного оклада и рекрутства, но обязал исполнять другие повинности — адмиралтейскую, полицейскую и др. В 1718 году государевым указом была отменена тайна исповеди — духовник был обязан открывать уголовному следователю грехи, сказанные на исповеди. В 1722 году были изданы правила, ограничивающие доступ к духовным должностям для лиц недуховного звания. После указа 1723 года о запрещении пострижения новых монахов из недорослей, значительно снизилось число монашествующих. В 1734 году при императрице Анне Иоанновне были подтверждены указы Петра I об уменьшении числа монахов. В результате, если в начале XVIII века в России насчитывался 1201 монастырь, то к 1762 году их число сократилось до 1072.

В подобной ситуации, конечно же, изменилось и положение Николо-Угрешского монастыря. И, к сожалению, не в лучшую сторону. В результате реформ монастырь лишился царского покровительства, льгот по таможенным податям и сборам. Царское семейство, перебравшееся в начале XVIII века во вновь построенный Санкт-Петербург, перестало посещать Угрешскую обитель. Все меньше паломников приходило в Угрешу. Монастырь становился все беднее и беднее…

Правда, в первые десятилетия XVIII века угрешские игумены еще сохраняли свое влияние в государственной жизни России. Так, в числе подписавших «Духовный регламент» в 1721 году был и угрешский игумен Феофан, а под прибавлением к «Духовному регламенту» в 1722 году стоит подпись угрешского игумена Варлаама I. Но в XVIII — начале XIX вв. Угреша перестала привлекать внимание церковных властей. Здесь часто менялись настоятели — за 1700−1833 гг. в обители сменились 39 настоятелей, причем некоторые из них лишь числились таковыми, оставаясь на прежних местах проживания.

Оставленный прежней государевой заботой, монастырь все более и более оскудевал. В начале XVIII века число братии, по сравнению с серединой XVII века, уменьшилось почти втрое, а во второй половине XVIII века — и вчетверо (24 насельника). Монастырские строения приходили в ветхость. В 1737 году игумен Варлаам II подал в Синод доношение о ветхостях зданий, однако никакого ответа не дождался. Только после второго доношения, через два года в обитель прибыл архитектор И. Мичурин, осмотревший строения Николо-Угрешского монастыря и составивший смету необходимых расходов на ремонт. К тому времени обитель находилась в еще более жалком состоянии, ибо в мае 1739 года пострадала от сильнейшей бури, когда ветер сорвал крыши со многих зданий и поломал кресты. Но история с ремонтом тянулась еще три года, и только в 1742 году из Синода были отпущены средства на обновление монастырских построек. За эти годы некоторые строения уже обрушились, и в результате многие каменные здания были разобраны и заменены деревянными. К 1763 году в совершенно непригодное состояние пришел храм Спаса Нерукотворного, в котором уже с 1757 года перестали вести службы из-за возможности обрушения здания.

Но, тем не менее, некоторое строительство в монастыре велось. В 1755 году в башню Святых ворот встроили часовню во имя Святителя Николая Чудотворца, в 1761 году построили трехъярусную колокольню, в 1763 году была возведена и освящена каменная Успенская церковь. В этом храме, как главная святыня, почиталась чудотворная Угрешская икона Божией Матери «Взыграние». В 1795 году этот чудотворный образ был общецерковно прославлен, день памяти — 7 (20) ноября. Ныне подлинная икона Божией Матери «Взыграние» находится в музее «Коломенское».

В 60-е годы нелучшее состояние Николо-Угрешского монастыря еще более усугубилось. Напомним, что при Екатерине II в 1764 году была проведена секуляризация церковных земель, в результате которой Церковь лишилась значительной части своих материальных средств. Для церковных служителей были установлены штатные оклады, выплачиваемые из государственной казны. В результате в России резко сократилось число монастырей и монашествующих: из 1072 монастырей в 1762 году в 1764 году осталось 452, число монашествующих уменьшилось с 12 444 человек до 5 105.

В соответствии с законами Российской империи, монастыри имели право на обладание землями, которые им отводило государство, но не могли их продать. Монастырям также запрещалось владеть населенными имениями, т. е. крепостными (до 1861 г.). В то же время обителям разрешалось приобретать или получать в дар ненаселенные имения и другое недвижимое имущество.

По форме внешнего управления монастыри были разделены на ставропигиальные и епархиальные. Ставропигиальные мужские обители находились в непосредственном ведении Синода, епархиальными монастырями управлял местный архиерей. Кроме того, монастыри делились на штатные, которые получали государственное пособие, и заштатные, существовавшие исключительно за счет пожертвований верующих. Штатные монастыри разделялись на три класса, соответственно сумме пособий и престижности. Во главе штатных обителей 1-го и 2-го классов стояли архимандриты, третьеклассные монастыри возглавляли игумены.

По закону пострижение в монашество разрешалось для мужчин с тридцати лет, для женщин — с сорока (выпускники духовных академий могли стать монахами с 25 лет). Монахами становились не сразу. Вначале человек, пришедший в монастырь, должен несколько лет быть простым послушником. За это время он должен убедиться в правильности избранного пути. Со временем послушник мог стать рясофорным монахом, с правом ношения монашеской рясы и клобука (без мантии). И только спустя какой-то промежуток времени совершался монашеский постриг с облачением в мантию и рукоположением в иеродиаконы. Через определенное время монах мог стать иеромонахом, т. е. получал право совершать богослужения в храме.

В результате реформ 1764 года, Николо-Угрешский монастырь был отнесен к штатным монастырям III-го класса. Это означало, что в штате обители могло одновременно находиться не более 12 монахов, включая настоятеля, на содержание которых из государственной казны выделялось всего 950 рублей в год. До 1764 года Угрешская обитель имела 3787 душ крестьян, рыбные ловли на Волге, Кременский посад и лесные дачи. С проведением реформ монастырь лишился всего, а его владения ограничились землей, находившейся в черте ограды. Правда, в конце XVIII века, игумен Ионафан смог возвратить монастырю 40 десятин земли.

В 1771 году, во время эпидемии чумы, обрушившейся на московские земли, в Угрешской обители был устроен лазарет для зараженных моровым поветрием. Братию монастыря на это время перевели в ближайший от Угреши Николо-Перервинский монастырь.

В конце XVIII — первой трети XIX вв. в обители несколько раз проводились ремонтные работы по исправлению ветхостей церквей. Однако средства выделялись скудные, их далеко не всегда хватало для восстановления старых построек. Поэтому пришедший в ветхость храм Спаса Нерукотворного так и не стали восстанавливать и в 80-е годы XVIII века разобрали.

В 1812 году, когда во время Отечественной войны в русские пределы вторглась Великая армия Наполеона Бонапарта и захватила Москву, некоторое время в Николо-Угрешском монастыре стоял один из отрядов захватчиков. Впрочем, неприятель не нашел в обители столь желаемых им богатств, потому что монастырская ризница была заблаговременно вывезена в Вологду. Но и в этих условиях французы нанесли немалый ущерб зданиям и храмам Угреши, надругались над оставшимися святынями.

Несмотря на ухудшение материального положения монастыря, духовная жизнь в нем во второй половине XVIII — начале XIX вв. продолжалась. Увеличилось число святынь Николо-Угрешского монастыря. Так, в обитель был доставлен гроб преподобного Николы Святоши, черниговского князя, принявшего монашеский постриг и преставившегося в конце XII в. Бывших угрешских игуменов за их усердную службу возводили в епископский сан. В 1753 году во епископы Нижегородские был хиротонисан бывший игумен Феофан, к тому времени наместник Троице-Сергиевой Лавры. В 1818 году епископом Курским стал бывший угрешский игумен Евгений, который позже был архиепископом Воронежским, затем — архиепископом Ярославским. В 1810 году в течение нескольких месяцев Угрешскую обитель возглавлял игумен Иннокентий (Смирнов). Позднее Иннокентий был архимандритом и иных обителей, а в марте 1819 года был хиротонисан во епископы Пензенские и Саратовские, но в октябре того же года скончался. В 2000 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви причислил Святителя Иннокентия Пензенского к лику святых, как праведника, почитаемого за аскетическое житие и чудеса, совершаемые по его молитвенному предстательству. День памяти: 10 (23) октября.

В конце XVIII — первой трети XIX вв. владения Угрешской обители ограничивались пространством, заключавшимся в черте ограды, и небольшим количеством земли в окружности, общим размером около 40 десятин земли. Кроме того, монастырь имел принадлежавшее ему подворье в Москве на Маросейке, возле Ильинских ворот, и со времен царствования императора Павла владел мельницей, пожалованной ему в Бронницком уезде. Число монашествующих в Николо-Угрешском монастыре, при штате в 12 человек, колебалось от 12 в 1785 году до 17 в 1829 году. А потом число братии сократилось до 10 человек в 1834 году, причем только 6 человек из них были монашествующими (двое были белыми священниками, один — белым диаконом, один — послушником). Связано это было во многом с неудачным правлением назначаемых игуменов. В результате, к 1834 году монастырь пребывал в крайне запущенном состоянии и даже поговаривали о его закрытии.

Однако Господь не оставил Угрешскую обитель своей благодатию. И уже в скором времени Николо-Угрешский монастырь ожидало счастливое возрождение.

Возрождение. 1834 — 1852 гг.

Возрождение Николо-Угрешского монастыря началось в то время, когда в Российской империи значительно, и в лучшую сторону, изменилось отношение к Церкви со стороны государства. В царствование императора Николая I Павловича ушли в прошлое мистические и вольнодумные настроения, столь влиятельные во время правления его старшего брата Александра Павловича. Будучи сам искренне верующим, православным человеком, государь Николай Павлович старался и дела Церкви вверить тем, кто всем сердцем желал возрождения духовной чистоты в Церкви.

Одним из таких крупнейших церковных деятелей Николаевской эпохи стал митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов) (1782−1867), возведенный в сан митрополита Московского в 1826 году (с 1821 года он был архиепископом Московским). Святитель Филарет встал во главе церковного возрождения России. Именно митрополит Филарет был хранителем тайного Манифеста-завещания императора Александра I о передаче им престола великому князю Николаю Павловичу. Позднее, в 1861 году митрополит Филарет написал знаменитый Манифест об отмене крепостного права. Огромный труд митрополита Филарета — подготовка и издание нового перевода Библии на русский язык, который вышел в свет уже после кончины Святителя в 1877 году. Митрополит чутко реагировал на сочинения русских литераторов. Известен его поэтический диалог с А.С. Пушкиным в конце 1820-х гг. Святитель в своих стихах напомнил поэту, переживавшему чувство тоски и безотрадности, о смысле жизни и высоком предназначении человека.

Митрополит Филарет твердо стоял за чистоту православной веры, был непримиримым противником сектантства и суеверий. Святитель резко выступал против материализма и нигилизма, проповеди которого неоднократно звучали в либеральной и «передовой» печати. В Москве Святитель Филарет приложил много усилий к тому, чтобы искоренить чуждые русскому православному сознанию и враждебные российской государственности масонские увлечения. Святитель Филарет защищал государственные интересы Российской империи. Так, в 1863 году он высказывался за сохранение единства России, за подавление мятежа в Царстве Польском и западных губерниях, осуждал всякую нерешительность правительства в борьбе с польскими мятежниками. Труды митрополита Филарета были по достоинству оценены потомством — в 1994 году он был канонизирован Русской Православной Церковью. День памяти: 19 ноября (2 декабря).

Одной из важных забот митрополита Филарета было возрождение монастырей и истинной монашеской жизни в них. А одной из самых любимых обителей Святителя и стал Николо-Угрешский монастырь, с которым митрополит Филарет связывал много своих надежд. Святитель многократно бывал в обители, служил архиерейские службы, освящал вновь построенные в монастыре храмы, всячески поддерживал деятельность угрешских игуменов.

Прообразом возрождения Николо-Угрешского монастыря стало назначение в ноябре 1833 года игуменом этой обители будущего известнейшего русского святого и духовного писателя, Святителя Игнатия Брянчанинова, в то время бывшего строителем Лопотова монастыря. Святитель Игнатий Брянчанинов (в миру Дмитрий Александрович Брянчанинов) (1807−1867) происходил из старинного дворянского рода и с юных лет мечтал о монашестве, но по настоянию отца в 1822 году поступил в военное Инженерное училище, которое с успехом окончил. Вскоре он тяжело заболел, оставил мирскую службу и в 1827 году поступил послушником в Троицкий Александро-Свирский монастырь (в окрестностях г. Олонца). В 1831 году принял монашеский постриг в Вологде под именем Игнатия и вскоре стал строителем Лопотова монастыря. Получив назначение в Николо-Угрешский монастырь, Святитель Игнатий стал готовиться к переезду, но был вызван в Петербург, где ему по Высочайшему распоряжению поручили стать архимандритом Троице-Сергиевой пустыни под Санкт-Петербургом на берегу Финского залива. А в 1857 году Игнатия рукоположили во епископы Кавказские и Черноморские. Но в 1861 году, по причине крайне расстроенного здоровья, он ушел на покой и поселился в Николо-Бабаевском монастыре Костромской епархии, где и провел свои последние годы жизни. Еще с юности Игнатий Брянчанинов отличался литературным талантом, был автором повестей, жизнеописаний, путевых очерков, стихотворений. Главными его трудами стали духовные сочинения, в которых он возродил святоотеческое богословие и учение аскетизма («Аскетические опыты»). После его смерти осталось богатое литературно-богословское наследие (в 8-ми томах). Канонизирован Русской Православной Церковью в 1988 году. День памяти: 30 апреля (13 мая).

Святитель Игнатий Брянчанинов, хоть и не успел возглавить Николо-Угрешскую обитель, тем не менее, сыграл важнейшую роль в ее скором возрождении и расцвете. Именно Святитель Игнатий рекомендовал митрополиту Филарету поставить на место настоятеля Николо-Угрешского монастыря хорошо знакомого ему иеромонаха Оптиной пустыни Илария. А чуть ранее, именно Святитель Игнатий направил в Оптину пустынь будущего архимандрита Угрешской обители Пимена (тогда еще послушника Петра Мясникова), который вместе с Иларием пришел в Угрешу и при котором, немного позднее, и начался истинный расцвет монастыря.

Так, по воле Божией, возрождение Николо-Угрешского монастыря оказалось освящено трудами и духовной высотой двух великих русских святых, Святителей Филарета (Дроздова) и Игнатия Брянчанинова. А непосредственные труды по возрождению Угрешской обители выпали на долю игумена Илария, который возглавлял монастырь почти восемнадцать лет — с 1834 по 1852 год. Начало своего монашеского служения Иларий полагал в Соловецком Спасо-Преображенском монастыре, где и принял постриг в 1823 году. В 1829 году Иларий был рукоположен в иеромонахи, а в 1830 году поступил в Александро-Свирский монастырь. Затем, в 1832—1834 гг. он пребывал в Козельской Оптиной пустыни. В начале 1834 года он был определен в Вологодский Спасо-Каменский монастырь, но уже в марте того же года был переведен в Николо-Угрешский монастырь в сане игумена.

Уже говорилось, что игумен Иларий принял монастырь в крайне плачевном состоянии. Недаром, митрополит Филарет говаривал угрешскому игумену: «Во всей епархии нет у меня беднее и хуже ваших церквей». Однако, поддержанный митрополитом Филаретом и сердечно убежденный в необходимости оживления русской духовной жизни, он, несмотря на многие трудности, заложил фундамент дальнейшего, еще большего расцвета Угрешской обители. И к концу его управления, Николо-Угрешский монастырь из близкого к закрытию, превратился в известную и пользующуюся заслуженным авторитетом православную обитель.

Прежде всего, новый настоятель подверг тщательной реорганизации штатный состав монашествующих, стал следить за тем, чтобы братия с должной честью соблюдала все монастырские правила, а тех, кто вел себя недопустимо для святого места, удалял из монастыря. Правда, некоторых он потом вернул, вероятно посчитав, что те исправились. И за время игуменства Илария число братии в Угреше возросло до 22 человек. Воспитанный в общежительных монастырях, еще большее внимание игумен Иларий уделял строгости духовной жизни вверенной ему обители. Так, он установил на полунощнице читать утренние молитвы, что обычно в штатных монастырях не соблюдалось.

Постепенно обитель стала подниматься как в духовном, так и в экономическом отношении. У монастыря появились благотворители, которые по собственному желанию жертвовали средства на его благоустройство. Переломным можно считать 1840 год, когда под колокольней в палатке был устроен придел во имя Усекновения Честной Главы Иоанна Предтечи на средства московского купца И.П. Пятницкого. С той поры помощь благотворителей Угрешскому монастырю постоянно увеличивалась. В 1841—1843 гг. на средства А.И. Рыбаковой в монастыре возобновили, перестроили и расширили соборный Никольский храм, в котором, к тому же, вызолотили иконостас. В 1849 году на средства московской купеческой жены А.М. Зубовой собор был расписан. В 1850—1852 гг. различными лицами было пожертвовано 55 000 тысяч рублей серебром. На эти средства в монастыре расширили Успенскую церковь, в которой устроили придел во имя Марии Египетской, перестроили корпус, примыкающий к настоятельским кельям, построили деревянный на каменном фундаменте странноприимный двор. Освящение Успенской церкви и придела во имя Марии Египетской проводил митрополит Филарет.

Все это способствовало тому, что Николо-Угрешский монастырь стал пользоваться все большим уважением у православного народа, в него начинают стекаться все больше паломников. К примеру, только в августе 1852 года, в день освящения Успенской церкви, монастырь принял до 8 000 богомольцев, а в августе 1852 года, в дни монастырского праздника, их число возросло до 12 000 тысяч.

В 1852 году уже престарелый к тому времени игумен Иларий удалился на покой в Николо-Песношский монастырь, а затем поступил в Гефсиманский скит Троице-Сергиевой Лавры, где и скончался в 1863 году. А с удалением Илария, во главе Николо-Угрешской обители встал новый настоятель — преподобный Пимен, при котором начался истинный расцвет Угрешской обители.

Новый расцвет. 1834 — 1880 гг.

Будущий архимандрит Николо-Угрешского монастыря преподобный Пимен Угрешский (в миру Петр Дмитриевич Мясников) родился 10 августа 1810 года в Вологде в купеческой семье[14]. Родители его, Дмитрий Афанасьевич и Авдотья Петровна, были людьми честными и благочестивыми, Дмитрий Афанасьевич, к тому же, был церковным старостой. Кроме Петра, у них было еще несколько детей. Когда Петру минуло 8 лет, его стала обучать грамоте соседка Пелагея Егоровна Крылова. Позднее отец Пимен очень любил вспоминать свое детство, говаривая в шутку: «Ну где вам, ученым умникам, тягаться со мною в учености! Ведь вы не были в академии у Пелагеи Егоровны, так и не толкуйте, а я всю мудрость ее поглотил». Уже лет в десять-двенадцать Петр принялся за чтение Библии и Божественная Книга произвела на него неизгладимое влияние: отрок стал помышлять более о небесном, нежели о земном, начал думать о том, как поступить ему в монастырь. Еще более это намерение окрепло, когда он в семнадцать лет прочитал «Алфавит Духовный», составленный Святителем Димитрием Ростовским. Вскоре, две его сестры поступили в Горицкий Троицкий монастырь. Их примеру в 1830 году решил последовать и Петр. К счастью, его отец, хоть и не сразу, но благословил сына.

В том же 1830 году в Семигородной пустыни под Вологдой произошла знаменательная встреча Петра с молодым тогда еще Игнатием Брянчаниновым, готовящимся к монашескому постригу. Продолжительная беседа с будущим святителем, который уже в молодые годы отличался глубиной веры, знаниями церковных писателей и твердостью намерений, утвердила и самого Петра в желании удалиться из мира. Так, по воле Божией, и пересеклись пути двух будущих настоятелей Николо-Угрешской обители. Так, будущий святитель Игнатий Брянчанинов во многом определил и монашеский путь самого архимандрита Пимена, и столь ожидаемый расцвет Угрешского монастыря.

В 1832 году Петр Мясников поступил в Новоезерский Кириллов монастырь, славный своими строгими общежительными традициями. Затем Петр отправился в паломничество по святым местам Руси. Он побывал во многих великих русских православных духовных центрах: в Корнилиевом Комельском, Троицком Обнорском, Феодоровском Ярославском монастырях. Путь его лежал через Троице-Сергиеву и Киево-Печерскую Лавры, через Николо-Песношскую и Глинскую пустыни в Козельскую Введенскую Оптину пустынь. Примечательно, что Игнатий Брянчанинов, пребывавший тогда строителем Лопотова монастыря, дал Петру рекомендательное письмо известному Оптинскому старцу отцу Леониду (Наголкину). Здесь, в Оптиной пустыни, по молитвам святителя Игнатия Брянчанинова, Петра радушно приняли, определили к работам. Здесь, в Оптиной пустыни, он встретился с иеромонахом Иларием и стал его келейником, что и определило судьбу его на всю оставшуюся жизнь. В 1834 году, по рекомендации Святителя Игнатия Брянчанинова, митрополит Московский и Коломенский Святитель Филарет поставил иеромонаха Илария настоятелем Николо-Угрешского монастыря. Вместе с отцом Иларием в Угрешу отправился и его келейник Петр.

Оказавшись в Угрешской обители, Петр во всем помогал игумену Иларию в трудах по возрождению монастыря. Пробыв послушником в течение пяти с половиной лет, в 1838 году он был пострижен в монахи под именем Пимена. На следующий, 1839 год, его рукоположили во иеродиаконы и назначили исполняющим должность казначея, а еще через год он стал иеромонахом. В 1844 году иеромонах Пимен был утвержден в должности казначея. И до 1852 года со рвением исполнял свою должность, всячески способствуя тому, чтобы Николо-Угрешский монастырь вновь занял самое достойное место среди иных православных обителей.

В 1847 году Угрешу посетил Святитель Игнатий Брянчанинов, имевший продолжительную беседу и с игуменом Иларием, и с иеромонахом Пименом. Свидание со Святителем Игнатием пробудило в отце Пимене желание посетить родину. В 1848 году по пути в Вологду иеромонах Пимен, в свою очередь, навестил Игнатия Брянчанинова, бывшего в тот период архимандритом Николо-Бабаевского монастыря. Два дня провели они в сердечных беседах на духовные темы.

В 1849 году иеромонах Пимен познакомился с Марией Григорьевной Александровой, а вскоре и с ее мужем, купцом и мануфактур-советником Петром Матвеевичем Александровым. Эта встреча оказалась приснопамятной для Николо-Угрешского монастыря, ибо с той поры М.Г. и П.М. Александровы на многие годы стали главными благодетелями обители, вложившими в монастырь большие средства. С 1849 по 1858 год, когда последовала кончина П.М. Александрова, ими в разное время было передано до 300 000 рублей серебром, а по завещанию П.М. Александрова куплен для монастыря доходный дом в Москве на Таганке за 110 000 рублей серебром.

22 ноября 1852 года, после того, как игумен Иларий выехал на покой в Николо-Песношский монастырь, иеромонах Пимен был назначен на должность управляющего Угрешской обителью. Этот день стал во многом определяющим и для самого иеромонаха Пимена, и для всего Николо-Угрешского монастыря. Именно в этот день отца Пимена призвал к себе митрополит Филарет, и предложил ввести в монастыре общежительный устав.

Здесь нужно сказать, что в XIX веке по своему внутреннему распорядку жизни монастыри делились на особножительные (штатные) и общежительные, при этом их устройство сильно отличалось. В особножительных монастырях иноки проводили общие службы, но каждый имел собственное имущество. Настоятелей особножительных монастырей назначал Синод. В общежительных же монастырях иноки придерживались правила нестяжания, отказываясь от личного имущества вообще, безукоризненно и сердечно исполняли возложенные на них обязанности («послушания»), строго соблюдали требования монастырского устава. Настоятели общежительных монастырей не назначались, а избирались из монашеской среды и затем утверждались в Синоде. В конце XVII—XIX вв. в некоторых общежительных монастырях (в Киево-Печерской, Троице-Сергиевой, Александро-Невской Лаврах, в Соловецком монастыре) было введено самоуправление: из наиболее уважаемых монахов избирался Духовный собор, который управлял обителью наряду с настоятелем.

Митрополит Филарет, стремясь усилить духовное значение монастырей в жизни Российской империи, много думал о том, как перевести вверенные ему обители на общежительный устав. В то же время, он понимал, что делать это насильно и повсеместно нельзя. Однажды, архимандрит Леонид (Кавелин), беседуя с митрополитом Филаретом, высказал мысль, что не худо было бы все монастыри обратить в общежительные. Святитель спросил: «А каких лет ты пошел в монастырь?» — «30 лет от роду», — отвечал отец Леонид. «Вот видишь, — сказал Филарет, — будучи в цвете сил и здоровья, ты, решившись оставить мир, убежал не в Лавру, а прямо в лес, в пустынь. Ну, а если бы ты пошел в монастырь не в 30 лет, а в старости, испытанный скорбями и начавши болезновать телесно, то ты скорее бы пошел в Лавру, чем в пустынь… Нет, я с тобой не согласен и нахожу, что у нас, по обстоятельствам, нужно сохранить оба типа монастырей"[15]. Кстати, когда в 1869 году обер-прокурор Синода Д.А. Толстой предпринял попытку проведения монастырской реформы, стремясь ввести общежительные уставы во всех монастырях, то реформа осуществлялась с трудом — к 1896 году в России насчитывалось всего 147 общежительных монастырей (46 мужских и 101 женский).

И все же тогда, в начале 1850-х гг., митрополит Филарет не оставлял надежды на то, что некоторые монастыри Московской епархии готовы принять общежительный устав, что будет несомненно способствовать утверждению и усилению истинной иноческой жизни в них. В своей епархии он старался переводить на общежительный устав прежде всего загородные монастыри. И первым из них общежительным должен был стать Николо-Угрешский монастырь.

И 22 ноября 1852 года между митрополитом Филаретом и иеромонахом Пименом произошел примечательный разговор. «А можешь ли ты открыть общежитие у себя в монастыре?» — спросил Святитель отца Пимена. Причем о том, чтобы Пимен принял монастырь под свое руководство, еще не было сказано ни слова. Однако отец Пимен встал и, поклонившись, ответил: «Ежели Богу угодно и вашему Высокопреосвященству, я готов стараться…» Митрополит Филарет сказал в ответ: «Садись… Что касается до меня, готов, буду помогать во всем, что от меня зависит…» Важно было и то, что перевод монастыря на общежительный устав всем сердцем поддержал и П.М. Александров, сказавший в тот же день отцу Пимену, после того, как узнал о результате его встречи с митрополитом Филаретом: «Ну, слава Богу, стало быть, Богу угодно, чтоб исполнилось мое давнишнее желание устроить общежитие"[16].

16 октября 1853 года в Николо-Угрешском монастыре был введен общежительный устав. На Всенощное бдение 15 октября прибыл митрополит Филарет, служивший соборне в Успенской трапезной церкви. А на Божественной Литургии утром 16 октября, которую также соборне служил митрополит Филарет, казначей Пимен был возведен во игумены. Перед окончанием Литургии, митрополит Филарет произнес речь перед угрешской братией, в которой призвал монашествующих всем сердцем принять новые правила иноческого бытия. В свою очередь, П.М. Александров поддержал общежитие в Угрешской обители материальными средствами: определил на содержание тридцати человек 1500 рублей ежегодно и приготовил все нужное одеяние.

Впрочем, общежитие утверждалось в Николо-Угрешском монастыре совсем непросто. Иноки монастыря, как позднее вспоминал архимандрит Пимен, были недовольны реформой и оказывали ей глухое сопротивление. Наместник Троице-Сергиевой лавры Антоний советовал игумену Пимену «вымести метлой всю прежнюю братию и набрать вновь, хотя бы даже опять из этой братии». «Потому что ежели оставить из прежней братии, — говорил он, — то останется прежняя закваска, которая повредит всему порядку"[17]. Угрешский игумен не решился на такую меру, однако число братии в обители в 1853 году сократилось с 22 до 17 человек. Но вскоре все невзгоды были превзойдены, и к 1855 году количество насельников монастыря увеличилось до 30 человек, из которых было 8 иеромонахов (включая игумена). Увеличился и приток послушников: в том же 1855 году число их составляло 11 человек. А игумен Пимен в 1858 году был возведен в сан архимандрита.

Наибольшее же увеличение количества насельников Николо-Угрешского монастыря произошло с 1865 года (48 человек) по 1867 год (94 человека). В 1870 году Святейший Синод разрешил увеличить штат монастыря с 12 до 92 человек. И к 1875 году общее число монашествующих и бельцов в обители достигло 130 человек. Так, приняв общежительный устав и став оплотом строгой духовной жизни, Николо-Угрешский монастырь вступил в пору своего второго расцвета.

Стараниями архимандрита Пимена значительно улучшились доходы от хозяйственной деятельности монастыря: с 6116 рублей в 1853 году до 54 820 рублей в 1875 году. Монастырские владения возросли до 42 десятин земли, к тому же в 1863 и 1870 гг. монастырю Высочайше были пожалованы две лесные дачи: в Рузском уезде Московской губернии (136 десятин) и в Александровском уезде Владимирской губернии (240 десятин).

Но важнейшую роль продолжает играть помощь благодетелей, на средства которых при архимандрите Пимене в Угрешской обители начинается масштабное строительство[18]. В 1854 году на средства П.М. Александрова при старой трапезной был построен храм во имя святого Апостола Матфея и святой великомученицы Параскевы. В 1857—1860 гг. по проекту архитекторов А.С. Каминского и М.Д. Быковского строится пятиглавая больничная церковь во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость».

В 1859 году, вновь на средства П.М. Александрова, надстроили до 6-ти ярусов монастырскую колокольню, которая достигла высоты в 77 метров. На колокольне было 18 колоколов, самый большой из которых, «Благовестник», висевший в третьем ярусе, весил 19,7 тонны. В четвертом ярусе висели еще четыре мощных колокола — «Полиелейный» (10,7 т), «Вседневный» (5,7 т), «Невеликопостный» (2,7 т) и «Пяток» (1,8 т). В 1903 году на верхнем ярусе установили часы с боем курантов.

В 1855—1866 гг. на пожертвования П.М. Александрова вокруг монастыря возводится новая каменная стена протяженностью 1700 м и высотой 5−6,5 м, с 16 башнями и 8 воротами общей. Одновременно со стеной строились восточный и южный двухэтажные кирпичные корпуса, расположенные на границе обители и несущие там роль стены. В одном из корпусов разместили больницу. Во время русско-турецкой войны 1877−1878 гг. в этой больнице лечились раненые русские воины. В другом корпусе устроили повседневную и праздничную трапезные.

Особенно замечательна была северная монастырская стена, носящая название «Палестинской» или «Иерусалимской», которая является уникальным художественным памятником строительного искусства того времени. «Палестинская» стена, сохранившаяся до наших дней, представляет собой символическое изображение Святого града Иерусалима в условных иконописных формах. Сходство с живописным прообразом достигается дробностью членений, разнообразием и изменчивостью декоративных элементов. В проектировании и строительстве стены принимал участие архитектор А.С. Каминский.

В 1870—1892 гг. вдоль южной границы обители был построен двухэтажный кирпичный корпус, в котором находилась богадельня на 50 человек, основанная П.М. Александровым на свой вклад. В 1850-е гг. были благоустроены монастырские пруды, находящиеся на территории монастыря. На средства П.М. Александрова в прудах завели рыбное хозяйство, а в верхнем пруду даже водилась стерлядь. Кроме того, были устроены водопроводы для снабжения монастыря водой, была построена Водяная башня с источником в ней.

В 1859 году монастырь постигла тяжелая утрата — скончался благодетель обители Петр Матвеевич Александров и был похоронен в монастырских пределах — в склепе под алтарем церкви Апостола Матфея и великомученицы Параскевы. Архимандрит Пимен, человек сдержанный, в этом случае не мог сдержать своих чувств, он расплакался и плакал так долго и сильно, что плач его превратился в рыдания. Ведь угрешский архимандрит потерял не только благотворителя, но близкого друга и горячо любимого человека. К несчастью, через три года, в 1862 году умерла и Мария Григорьевна Александрова, похороненная рядом с мужем.

Но Господь вновь не оставил Угрешскую обитель. И вскоре у монастыря появился новый благодетель Петр Иванович Куманин. Теперь уже он отдавал много сил и немалые средства на то, чтобы Николо-Угрешский монастырь продолжал благодатно развиваться. В течение пяти лет, до самой своей кончины П.И. Куманин оказывал обители разнообразную помощь. Именно на его средства в 1852—1860 гг. в пределах монастыря был основан скит во имя Святых Первоапостолов Петра и Павла, выполненный по подобию скита в Козельской Введенской Оптиной пустыни. В скиту был принят особо строгий устав. Скит включал в себя деревянный Петропавловский храм с притвором и колокольней, и келлии. У ворот была построена часовня во имя Иерусалимской иконы Божией Матери, главная святыня которой, Иерусалимская икона Божией Матери очень почиталась местными жителями. В этом храме, в склепе под алтарем и был похоронен в 1865 году П.И. Куманин.

Но строительство в Угрешской обители продолжалось. В 1869—1870 гг. на средства Д.П. Рогаткина в юго-восточном углу монастыря построили храм во имя Казанской иконы Божией Матери, покрытый шатром с пятью главами. В храме был иконостас из искусственного белого мрамора. В 1875 году на средства В.Л. Васильева в нижнем этаже под Казанским храмом устроили церковь во имя преподобного Василия Парийского. В 1868—1870 гг. в селе Остров с торгов купили дом, разобрали его, привезли в Угрешу и из этих материалов возвели деревянные с железной крышей архиерейские палаты с крестовой церковью во имя преподобного Сергия Радонежского. Подновлена была и Успенская церковь, а примыкающие к ней Государевы и Патриаршии палаты переделаны в настоятельские. Башня XVII века, которая располагалась на западе этого корпуса, была перестроена в беседку и соединена с настоятельскими палатами застекленной галереей.

В 1877 году архитектором Б.Ф. Фрейденбергом был составлен проект постройки нового соборного монастырского храма — Спасо-Преображенского. Но строительство началось только в 1880 году, потому что первоначальный проект оказался не совсем удачным.

В 1868 году на частные вклады богомольцев на братском кладбище была построена деревянная часовня во имя Знамения Креста на Небеси в виде восьмигранной башни с высокой остроконечной шатрообразной кровлей. Внутри часовни было пять больших икон в киотах из орехового дерева. Стены облицованы азиатской сосной, надписи сделаны из лимонного дерева. На потолке из разных сортов дерева было резное изображение Святого града Иерусалима. Под потолком — модель земного шара с водруженным на нем крестом из кипариса. В этой часовне архимандрит Пимен заранее приготовил для себя посмертное погребение…

Успехи архимандрита Пимена в строительстве монастыря были замечены и высоко оценены. В 1863 году ему было поручено заняться перестройкой Вознесенского монастыря в Московском Кремле, знаменитого тем, что с древних времен этот монастырь служил усыпальнице для русских великих княгинь, цариц и царевен. Позднее, в 1880 году, архимандрит Пимен руководил работами по достройке и приготовлению к открытию московского Ивановского монастыря близ улицы Солянки, закрытого еще в 1813 году.

Впрочем, главной заботой архимандрита Пимена было все же не только строительство храмов и зданий, а — строение душ иноков, которое преподобный почитал превыше плотницкого или каменщицкого дела. Угрешский архимандрит старался, чтобы всякий, поступающий в монастырь, неуклонно соблюдал возложенные на него послушания, а главным делом почитал церковную службу, молитву. Архимандрит Пимен был вообще озабочен духовной чистотой вводимого в российских монастырях общежития, сердечно переживал за то, чтобы общежительные обители стали источником духовного возрождения России. В 1867 году архимандрит Пимен подготовил записку, в которой составил подробное рассуждение о сути монашеского служения и причинах неустройства российских монастырей. В этой записке он, в частности, писал: «По самому существу своего устава и по многочисленности братства монастыри общежительные долженствовали бы служить рассадниками для других, изобилуя людьми способными, иноками, искусившимися в жизни подвижнической и опытными в деле боговедения, но, к несчастью, мы не всегда это встречаем, ибо и общежития весьма часто ощущают недостаток в подобных людях…

Не во внешнем благоустроении обители, не в их обеспечении средствами и не в многочисленности братии таится та великая сила, которая монашество и укрепляет в истинном разуме людей, добровольно оставивших мир и поревновавших всецело послужить Господу, идя не путем обычным, открытым для всякого православного мирянина…

Никогда самые злейшие враги христианства и заклятые гонители монашества не нанесут столь тяжкого удара и не причинят такого вреда, как нерадение, разленение и беспечность братий, с одной стороны, и самочинение, небрежность, а может быть, даже иногда и недобросовестность и слабость правителей: какой же отдадут они ответ Господу, столь же строго истязующему инока за самые сокровенные помышления и движения и чувствования сердца, как мирянина за произнесенное им слово или совершенные им дела"[19].

Подначальных ему иноков архимандрит Пимен стремился направлять именно по пути «строительства души». И это ему удавалось. Так, большим авторитетом у братии обители и богомольцев, за свое бескорыстие и нестяжание пользовался иеросхимонах Иосиф, обладавший даром утешения и нелишенный дара прозорливости. С 1871 года в Петропавловском скиту подвизался игумен Антоний Бочков (в миру Алексей Поликарпович Бочков), бывший настоятель Череменецкого монастыря. Отец Антоний являлся одним из ближайших учеников знаменитого Оптинского старца преподобного Льва, состоял в духовной переписке со Святителем Игнатием Брянчаниновым. Когда в 1871 году Москвы коснулась эпидемия холеры, угрешского настоятеля просили прислать иеромонахов в помощь московским священникам для напутствия больных и умирающих и для отпевания умерших. Тогда отец Антоний сам изъявил желание посвятить посвятить себя этому делу человеколюбия. В продолжении двух месяцев семидесятилетний старец-игумен ежедневно в зимнее время, в холодной часовне исповедовал многих больных и приобщал Святых Христовых Таин, отпевал умерших. Исполняя все это, отец Антоний говорил о себе, что во всю свою жизнь никогда не был таким здоровьем и так покоен духом, как в это время. Наконец, 17 марта, в день бывшего своего тезоименитства, на память Алексия человека Божия, он сам заболел тифом. 5 апреля он скончался и был похоронен в Николо-Угрешском монастыре.

Из Николо-Угрешской обители вышли два игумена иных обителей. В 1870 году угрешский казначей Сергий (Свешников) сначала стал строителем Старо-Голутвинского монастыря в Коломне, а затем — настоятелем Троицкого Ново-Голутвина монастыря. В 1870—1880 гг. иеромонах Нил, выходец из Угреши, проведший здесь более 20 лет, был игуменом Николо-Берлюковской пустыни и привел ее в цветущее состояние.

Трудами архимандрита Пимена и братии Николо-Угрешский монастырь превратился в настоящий духовный центр России, в который со всех просторов страны стремился богомольный люд, в надежде на исцеление души и тела. Нередко паломники обращались к Господу, творя молитвы перед монастырскими чудотворными иконами, и действительно получали Вышнюю помощь. Особенно своими чудотворениями славилась древняя икона Святителя Николая Чудотворца, явленная Димитрию Донскому. В 1858 году время молитвы перед иконой Святителя Николая исцеление болезни ног получила молодая крестьянка Матрона из деревни Богданово. В том же году, после соборного молебна с водосвятием перед этой иконой, от тяжелой формы лихорадки исцелился один земский исправник, хотя врачи уже ничем не могли ему помочь. Двумя годами позднее исцеление от золотухи получил сын одного московского купца.

Необходимо сказать, что митрополит Филарет все эти годы принимал самое живейшее участие в жизни обители, обязательно приезжал на освещение вновь устроенных храмов, высоко ценил труды по преобразованию Николо-Угрешского монастыря. А однажды, после архиерейской службы в Никольском соборе, Святитель Филарет сказал, что «Угрешская обитель сделалась второй Лаврой».

Монастыри на Руси всегда были важными центрами духовного просвещения. Здесь писались и издавались книги, при монастырях создавались школы, иконописные мастерские. Вот и архимандрит Пимен, следуя этой древней традиции и по настоянию советника Московской палаты государственных имуществ Я.И. Попова, открыл в 1866 году в монастыре третьеклассное училище для крестьянских детей. Архимандрит Пимен считал, что училище при монастыре — дело законное и нужное. Особенно убедительными казались ему два довода: во-первых, окрестные жители получают без особых затрат дать начальное образование своим детям, во-вторых, «преподавание, находясь в руках монашествующих, — писал архимандрит Пимен, — будет проникнуто духом христианского благочестия, а не тем зловредным суемудрием и неверием, которое все более и более овладевает миром». Угрешский архимандрит добавлял, что выпускники угрешского училища, поступившие в учительскую семинарию, «по отзывам своего начальства, не столько отличаются успехами в науках, сколько духом смирения и послушания».

В 1866 году под нужды училища передали здание на берегу Москвы-реки к югу от обители. В 1872 году на горке за северной стеной монастыря для училища было построено новое красивое двухэтажное здание, напоминающее замок. В 1873 году в училище был освящен храм во имя Сошествия Святаго Духа.

Училище при Угрешском монастыре просуществовало 10 лет. Всех учившихся в нем насчитывалось более 750 человек. Из них полный курс окончили 250 человек. В середине 1870-х гг. в училище одновременно обучалось 200 учеников, их них 50 находилось на полном монастырском содержании, а около семидесяти, имея свою одежду и обувь, пропитание и кров получали от монастыря. Кроме того, около 70 воспитанников жили при училище и платили 2−3 рубля в месяц. Наконец, около 50 учеников были «вольноприходящими».

В 1876 году архимандрит Пимен решил передать свое хорошо налаженное училище в ведение Министерства народного просвещения. «…Меня нередко смущала мысль, — объяснял он свой шаг, — что в числе моих преемников могут быть и такие, кои, не имея расположения к образованию народному, начнут сокращать число учащихся и доведут мною учрежденное училище до совершенного упадка».

Николо-Угрешский монастырь, превратившийся в эти годы в один из центров духовной жизни России, привлекал в свои стены многих талантливых людей. В 1870 году здесь был послушником крупнейший русский мыслитель и писатель Константин Николаевич Леонтьев. В 1867 году послушником монастыря стал историк и духовный писатель Дмитрий Дмитриевич Благово. Д.Д. Благово, исполняя послушание, данное ему архимандритом Пименом, стал историком Николо-Угрешской обители, написал и издал несколько основательных работ на эту тему, которые до сих пор служат одними из главных материалов по истории Угрешской обители. Кроме того, Д.Д. Благово стал записчиком «Воспоминаний» архимандрита Пимена.

Архимандрит Пимен продолжал сохранять теплые и душевные отношения со Святителем Игнатием Брянчаниновым, который в 1861 году вновь побывал в Николо-Угрешской обители. Все годы правления архимандрита Пимена Николо-Угрешский монастырь не оставался и без заботы со стороны правящих архиереев. И при жизни митрополита Филарета и после его смерти большую заботу об обители проявлял викарий Московской епархии епископ Леонид (Краснопевков), бывший ранее ректором Московской Духовной семинарии. Он с огромным уважением относился к архимандриту Пимену, причислял его к тем личностям, которые родятся раз в столетие, и называл его «столпом монашества».

После смерти митрополита Филарета, последовавшей в 1867 году, на московскую кафедру был поставлен известнейший к тому времени православный подвижник, просветитель и миссионер Святитель Иннокентий. Святитель Иннокентий (в миру Иван Евсеевич Попов-Вениаминов) (1795−1879) стал известен как просветитель Америки и Сибири. Он родился в селе Анга на реке Лена в семье пономаря. Учился в Иркутской семинарии, а в 1823 году молодого священника отправили на остров Уналашка, располагавшийся в Алеутском архипелаге. Здесь он построил первую церковь, составил азбуку и грамматику алеутского языка, перевел на алеутский язык Евангелие. С 1834 году священник служил в Новоархангельске (ныне г. Ситка на острове Баранова, на юго-востоке Аляски), где проповедовал христианство среди воинственных индейцев-тинклитов. Во время своего священнического служения он успел написать три тома научных «Записок об островах Уналашкинского отдела» и создал ученый труд о языках аборигенов Аляски.

В 1840 году священник овдовел и принял монашество под именем Иннокентия. Вскоре его посвятили в сан епископа Камчатского, Алеутского и Курильского с кафедрой в Новоархангельске. Здесь он построил церковь для тинклитов, организовал миссионерскую школу, перевел сюда с Камчатки семинарию. В 1850 году Иннокентия возвели в сан архиепископа, и после присоединения к его архиепископии Якутии, он в 1852 году переехал в Якутск. Здесь он перевел на якутский и тунгусский языки многие богослужебные книги. Когда началось освоение Приамурья, то в 1860 году архиепископ Иннокентий перевел кафедру в Благовещенск. Наконец, в 1867 году Иннокентий стал митрополитом Московским и Коломенским. Величайшие труды святителя Иннокентия были высоко оценены и при жизни и после смерти — в 1977 году он был прославлен как православный святой, дни памяти 31 марта (13 апреля), 23 сентября (6 октября).

Итак, на пути архимандрита Пимена встретился еще один выдающийся православный владыка. Наслышанный об успехах Николо-Угрешского монастыря, митрополит Иннокентий, вскоре по приезде в Москву, в июле 1868 года, отправился в Угрешу. Добрые, доверительные отношения, возникшие между Святителем Иннокентием и архимандритом Пименом, связаны были еще и с тем, что оба они были поборниками общежительных монастырей. А доверие митрополита Иннокентия к угрешскому настоятелю выразилось еще и в том, что в июне 1869 года архимандрит Пимен был назначен благочинным над всеми общежительными монастырями Московской епархии, в его подчинении оказались 10 мужских и 5 женских обителей. В дальнейшем Святитель Иннокентий неоднократно бывал в Угрешской обители, освящал вновь устроенные храмы, и всегда подчеркивая свое расположение к архимандриту Пимену и его трудам по созиданию общежития.

После кончины митрополита Иннокентия, в 1879 году на Московскую кафедру был возведен тогдашний архиепископ Литовский и Виленский Макарий. Митрополит Московский и Коломенский Макарий (в миру Михаил Петрович Булгаков) (1816−1882) к тому времени был широко известен как церковный историк, автор многих церковных трудов: «История Киевской Академии» (1843 г.), «Введение в православное богословие» (1846−1847 гг.), «Догматическое богословие» (в 5-ти томах, 1850−1853 гг.) и др. Главный труд всей жизни митрополита Макария — 12-томное исследование «История Русской Церкви», над которым он работал в течение 37-ми лет — с 1845 г. до самой смерти. «История Русской Церкви» — это выдающийся, монументальный труд, который по своей фундаментальности и фактической полноте до сих пор остается непревзойденным. И совершенно заслуженно современники называли митрополита Макария «известнейшим русским богословом и даровитым историком».

Один из своих первых выездов во вверенные ему монастыри новый владыка совершил именно в Николо-Угрешскую обитель, где беседовал с архимандритом Пименом.

9 августа 1880 года Николо-Угрешский монастырь торжественно отпраздновал знаменательную дату — 500 лет со дня основания. В торжествах приняли участие братия обители, многие приглашенные настоятели иных монастырей, а также митрополит Московский и Коломенский Макарий. В дни праздника в обитель пришло столько богомольцев, что церковная служба проходила сразу в двух храмах, но народ все равно в них не помещался, и потому толпился под отрытыми церковными окнами. Архимандрит Пимен к тому времени был уже тяжко болен, и не смог принять полновесного участия в торжественном богослужение, которое проводил митрополит Макарий. А по окончании литургии митрополит Макарий произнес глубоко назидательное слово:

«С искренней радостью поспешили мы к вам, братия честной обители Угрешской, чтобы принять участие в вашем великом торжестве по случаю совершившегося пятисотлетия вашей обители, чтобы приветствовать вас с таким редким, необычным торжеством и чтобы помолиться вместе с вами Господу и вознести к нему чувства благодарения за все те милости, какие изливал Он на вашу обитель в истекшее пятисотлетие. И по долгу пастырскому не можем оставить вас ныне и без поучения, на которое вызывает нас самое ваше торжество.

Перенесемся мыслью к началу вашей обители.

Когда Господь судил ей получить бытие? То было лучшее время русского монашества, по крайней мере, в средней полосе России, время, когда жив еще был великий инок земли Русской — преподобный отец наш Сергий Радонежский — и уже славился своими подвигами и чудесами, уже оказывал своей жизнью, своими молитвами и духовными советами благодетельное влияние не только на иноков, но и на мирян, на дела самой Церкви и Отечества. То было время, когда достойные ученики Сергия основывали монастыри в Москве, вокруг Москвы и в других сопредельных областях и, собирая к себе братию для общежития, сами служили ей живыми образцами иноческой жизни. То было время, когда русский народ с истинным уважением смотрел на своих черноризцев, сиявших святостью, и с любовью стекался к ним, желая назидаться их благочестием, просить себе их молитв, слышать от них слово поучения, утешения, вразумления.

Вспоминайте чаще это светлое время русского монашества, ревнуйте подражать этим высоким подвижникам, старайтесь проникаться тем же самым духом и теми строгими правилами, какими водились они, чтобы и вам не только исполнить данные вами иноческие обеты и спасти собственные души, но и принести долю нравственной пользы тому народу, из которого вышли вы, и той стране, в которой наслаждались миром и благоденствием.

Проследим вниманием все продолжение жизни вашей обители. Мало сохранилось о ней исторических сведений; но, насколько сохранилось, судьба ее часто изменялась. Случалось, что число насельников обители быстро возрастало и достигало высокой степени; случалось, что оно значительно ниспадало, не поднималось даже до десяти. В первые века ее существования материальные ее средства постепенно увеличивались; Угрешская обитель, по своим земельным владениям, скоро начала считаться в ряду наших богатых монастырей, а потом средства эти постепенно уменьшались и дошли до того, что она сделалась одной из самых скудных и убогих. Не раз подвергалась она опустошениям, даже совершенному разорению, то от пожаров, то от набегов крымских татар, то от польских людей и русских изменников в Смутное время Отечества. И несмотря на все такие перемены, опустошения, разорения, она никогда не переставала существовать в течение пяти веков, между тем как множество других наших монастырей, возникших прежде и после нее, давно уже прекратили свое бытие и остаются известными почти только по имени.

Что же это значит? Значит, что в Угрешской обители никогда не оскудевало семя свято, ради которого Гос-подь щадит и хранит веси и города, целые царства и народы. Милость Господня от века и до века на боящихся Его (Пс. 102, ст. 17). И такие-то боящиеся Бога, верно, всегда были в этой обители и привлекали на нее милость Божию. Известно также, что Угрешскую обитель любили посещать наши великие князья и цари, особенно родоначальник Царствующего Дома, благочестивый Михаил Феодорович и сын его Алексей Михайлович, а вслед за ними любили посещать ее и все православные христиане, приносить ей свои жертвы, искать для себя в ней последнего успокоения по смерти. Целые десятки княжеских и дворянских родов, вписанных в ваши синодики, доселе о том свидетельствуют. Чем же всего более могла возбуждать и поддерживать ваша обитель всю эту любовь и привязанность к себе, как не благочестием иноков? Мы не знаем по именам этих достойных иноков, но они несомненно были и завещали вам, своим духовным потомкам, шествовать по их стопам, подвизаться добрым подвигом и для самих себя, и для блага своей родной обители, и своей святостью привлекать к ней благоволение Божие и уважение от людей.

Взглянем, наконец, на последние, ближайшие к нам годы вашей обители. Что мы видим? Видим ее процветающей во всем. Число братии ее возвысилось до такой степени, до какой оно едва ли достигало когда-либо прежде. В ней восстановлен древний общежительный порядок и чин. Для желающих большего уединения и высших подвигов устроен особый скит. Материальные средства ее улучшились настолько, что она занимает в этом отношении одно из первых мест между обителями всего нашего края. Святые храмы и другие здания в ней красуются благолепием, а некоторые и великолепием. При ней и на ее средства существуют учебное и благотворительное заведения. Нашлись благочестивые христиане, которые для поддержания и украшения ее не щадили и не щадят своих сокровищ. Божие благословение видимо пребывает над вашей обителью. Благодарите же Господа, столько благодеющего вам; благодарите особенно за то, что Он послал вам в последнее время отца-настоятеля, который столько уже лет и с такой неутомимой ревностью и любовью трудился для вверенной ему обители и привел ее в такое цветущее состояние и который, к нашему общему сожалению, по своей тяжкой болезни не мог принять участия в вашем настоящем богослужении, хотя духом, без сомнения, более других участвует в настоящем вашем торжестве. И чем яснее вы видите над собой благоволение Божие, тем усерднее старайтесь соделаться достойными его по своим подвигам. Чем более возвышается внешнее благосостояние вашей обители, тем более заботьтесь о внутреннем ее благосостоянии, то есть о процветании в ней монашества, о строгом исполнении вами ваших обетов, о нравственном возвышении и усовершенствовании ваших душ.

Братия честной обители, торжествующей ныне пятисотлетие своей жизни! Все эти пять столетий вашей род-ной обители говорят вам одно: будьте истинными иноками, и тогда Господь не оставит ее своими милостями, и добрые люди не перестанут оказывать ей расположение и усердие. Аминь"[20].

По окончании этого поучения последовала закладка нового собора во имя Преображения Господня, к юго-востоку от существующего уже Никольского собора.

Наверное, между митрополитом Макарием и архимандритом Пименом, этими двумя талантливыми деятелями Церкви, возникли бы добрые отношения, но судьба отвела им слишком мало времени для совместных трудов.

В ночь с 16 на 17 августа 1880 года архимандрит Пимен скончался. Перед смертью он прошептал: «Причаститься! Верую, Господи…» Это были последние его слова. Причастившись с великим усилием, он видимо успокоился и долгое время потом лежал неподвижно. Ему принесли крест. Увидев его, он приподнял руку, желая перекреститься, но рука опустилась, тогда он поцеловал поднесенный к устам крест и рукой прижал его к груди. Потом дыхание его стало стихать и он незаметно отошел уже в вечность…

Отпевание и похороны любимого всеми угрешского архимандрита проходили при огромном стечение народа. Похоронили его в могиле, за двенадцать лет перед тем приготовленной при построении кладбищенской часовни.

Современник и свидетель деяний архимандрита Пимена, Д.Д. Благово (в монашестве — Пимен) писал о своем духовном учителе и наставнике: «Оставив мир и удаляясь от малодушия и бурь житейских, юноша Петр бежал и водворился в пустыне, надеясь там найти для себя помощь от Бога, которая спасла бы и избавила его от молвы и мятежей людских, потрясающих города; но мир и там нашел его под новым именем его, Пимена, и снова усиливался вовлечь его в свою кипучую пучину: люди высокопоставленные поняли его достоинства, уразумели, что он выше общего уровня, и потому отличили его от прочих, оказывали ему видимое предпочтение, заслуженное им уважение, имея к нему искреннее расположение… Все, знавшие его, любили и чтили его и непритворно сожалели о его утрате…"[21]

И потомки заслуженно оценили неустанные деяния архимандрита Пимена. 28 мая 2000 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II совершил его канонизацию в чине преподобного в Соборе Московских святых. День церковного поминовения: 17 (30) августа.

На рубеже столетий. 1880 — 1918 гг.

После смерти архимандрита Пимена Николо-Угрешский монастырь возглавил новый настоятель — игумен Нил. При отце Пимене он был более двадцати лет монахом Николо-Угрешской обители, а затем строителем и игуменом Берлюковской пустыни. По желанию братии, в 1880 году его перевели настоятелем в Угрешу. В 1887 году Нил был возведен в сан архимандрита. При нем строился Спасо-Преображенский собор. На месте, где стояла сосна, на которой великому князю Димитрию Донскому была явлена икона, была заложена часовня в память чудесного явления иконы Святителя Николая Чудотворца великому князю Димитрию Донскому. Правда, в годы его правления число насельников обители сократилось до 46 человек. По кончине дней, архимандрита Нила похоронили в склепе под алтарем еще не освященного Спасо-Преображенского собора.

В 1893—1905 гг. архимандритом Николо-Угрешского монастыря был Валентин (Смирнов), до того пребывавший в Угрешской обители с 1856 года. При нем к 1901 году доходы монастыря увеличились до 99 247 рублей в год, а число насельников Угреши возросло до 54 человек в 1898 году (данных за 1898 — 1909 гг. не сохранилось). Но, видимо, количество подвизающихся в обители иноков увеличивалось и в начале XX века, ведь официальный штат монастыря с 1894 года возрос с 12 до 92 человек. На долю архимандрита Валентина выпали труды по завершению строительства часовни в память чудесного явления иконы Святителя Николая Чудотворца великому князю Димитрию Донскому, которую освятили в 1893 году (построена по проекту архитектора А.С. Каминского).

Еще большей заботы требовало окончание строительства Спасо-Преображенского собора, заложенного в 1880 году рядом с Никольским собором, в память пятисотлетия обители. Строительство собора велось четырнадцать лет на средства монастыря и пожертвования В.В. Пегова (около 400 000 рублей) по проекту архитекторов А.С. Каминского и Б.Ф. Фрейденберга. Спасо-Преображенский собор представлял собой величественное зрелище как по размерам, так и по совершенству форм. Он был возведен в новорусском стиле с пятью позолоченными главами и разделкой стен и окон. Высота собора от земли до верха креста на главном куполе составляла 77 метров. Внутреннюю роспись выполнил иконописец М.Н. Сафонов по рисункам А.С. Каминского. Он же написал иконы для пятиярусного иконостаса (высота иконостаса 23,5 м, ширина — 25, 7 м). Сам иконостас был ручной работы, золоченый, выполненный художником по резьбе В.А. Астафьевым. Внутренние пространства собора были столь огромны, что для их освещения использовалось шесть бронзовых золоченых паникадил.

Торжественное празднество было устроено в день освещения приделов собора во имя Равноапостольного великого князя Владимира Святого (правый) и Равноапостольной великой княгини Ольги (левый). А 24 июля 1894 года при большом стечение паломников был освящен и сам собор во имя Преображения Господня. В обители теперь стало 11 храмов с 13-ю престолами. Архимандрит Валентин, умерший в 1905 году, был похоронен в склепе под алтарем Спасо-Преображенского собора.

Число паломников в обитель стало настолько велико, в Николо-Угрешский монастырь был организован специальный маршрут по Москве-реке. Ежедневно пароход «Ярославль» отчаливал в 11 часов утра от Большого Устьинского моста в Москве, обратный же рейс начинался в 20 часов того же дня. А в воскресные и праздничные дни назначался и дополнительный рейс.

В период между 1905 и 1917 годом Николо-Угрешский монастырь безбедно существовал при мудром руководстве архимандрита Макария (Ятрова). Отец Макарий с 1883 года был послушником Угрешской обители, в 1888 году принял монашеский постриг, в 1892 году был рукоположен в иеродиаконы, и в 1893 году — во иеромонахи. С июня 1905 года он стал настоятелем Николо-Угрешского монастыря. По сути дела, при архимандрите Макарии начался новый благодатный этап в развитии Николо-Угрешской обители.

В 1909 году в обители подвизались уже 154 насельника, из них 21 иеромонах (включая настоятеля), 10 иеродиаконов, 23 монаха и 100 послушников. В управлении монастыря находились Николо-Берлюковская пустынь в Рузском уезде Московской губернии, а также Гермогеновская пустынь, устроенная в 1913 году в 12 верстах от Троице-Сергиевой Лавры.

Николо-Угрешская обитель на всю Россию славилась своими святынями — чудотворными и чтимыми иконами Святителя Николая в житии, Угрешской иконой Божией Матери «Взыграние», Иерусалимской иконой Божией Матери, списками Владимирской иконы Божией Матери и Смоленской иконы Божией Матери, образами «Спаса на убрусе и Не рыдая Мене Мати», Спаса Нерукотворного и «Алексия человека Божия». В Николаевском соборе хранились частицы святых мощей Святителя Николая Чудотворца, первомученика архидиакона Стефана, мученика Меркурия, великомученицы Варвары и др.

В странноприимном доме монастыря было призреваемо 12 200 лиц мужского пола и 6400 лиц женского пола. До 5600 человек в год бесплатно получали советы и лекарства в монастырской больнице. Для нужд богомольцев свои двери открывали три гостиницы. Обитель владела немалой недвижимостью в Москве, лесными дачами в Московской и Владимирской губерниях.

В начале XX столетия Николо-Угрешский монастырь представлял собой процветающую, благоустроенную, пользующуюся огромным почетом среди духовенства и богомольцев обитель, одну из самых значительных в Московской епархии.

Запустение. 1918 — 1990 гг.

В царствование императора Николая II Русская Православная Церковь плодотворно развивалась: России открылось более 250 новых монастырей, было сооружено более 10 000 церквей, к 1913 году насчитывалось более 37 000 церковно-приходских школ, число учащихся которых достигало 2 млн человек. В правление Николая II было прославлено больше православных святых, чем за весь XIX век. Великими торжествами ознаменовался 1903 год по случаю прославления преподобного Серафима Саровского, на которых присутствовал император и вся царская семья.

В начале XX века в России и Русской Православной Церкви все более усиливалось стремление к восстановлению патриаршего правления. Этому способствовали и религиозные настроения императора Николая II, придававшего большое значение возрождению православной веры в умах и сердцах своих подданных. В 1912 году открылось Предсоборное совещание, которое должно было рассмотреть меры по созыву и проведению Поместного Собора Русской Православной Церкви. Начавшаяся в 1914 году война задержала его созыв.

Только после Первой мировой войны 15 августа 1917 года в Успенском соборе Московского Кремля открылся Поместный Собор, в работе которого принимали участие 569 человек. Решением Собора в России было восстановлено патриаршество. 5 (18) ноября 1917 года в храме Христа Спасителя Патриархом Московским и всея Руси был избран Тихон, до того бывший митрополитом Московским и Коломенским. 21 ноября (4 декабря) 1917 года патриарха Тихона торжественно возвели на престол в Успенском соборе.

Но в начале XX века Россию захлестнули революционные бури… Февральская революция 1917 года лишила Россию ее законного правителя — государь Николай II был отрешен от престола. А после того, как в октябре 1917 года к власти пришли большевики, жизнь в России поменялась кардинальным образом.

Патриарх Тихон принял под свое окормление Русскую Православную Церковь в тяжелейший для нее период. С первых лет существования советской власти Русская Православная Церковь подвергалась жесточайшим гонениям. В политике советского государства восторжествовал государственный атеизм, который являлся составной частью коммунистического мировоззрения. Большевики считали, что атеизм должен заменить собой православие, занять место веры в сердцах русских людей. Большевистское руководство рассматривало Церковь и само православие как своего главного конкурента в борьбе за умы и души людей, поэтому ненависть радикальных гуманистов, каковыми и были большевики, к традиционному для России православному вероисповеданию была неимоверна. Ведь они надеялись учредить новую веру, создать новую религию — марксизм.

В начале 1918 года был опубликован ленинский Декрет об отделении Церкви от государства, а школы — от Церкви. Затем была принята целая серия декретов, в соответствии с которыми Церковь лишалась своего имущества, а духовенство значительно ущемлялось во всех правах. Сразу же началось насильственное изъятие из храмов церковных ценностей, чему патриарх Тихон решительно воспротивился, огласив свое обращение к Совету народных комиссаров.

Большевистское руководство стремилось не только к изживанию православия из жизни России, но и к физическому истреблению храмов, монастырей, монахов и священников. Одновременно по всей России начались репрессии по отношению к священнослужителям и верующим. В Москве был расстрелян один из виднейших церковных деятелей Москвы протоиерей Иоанн Восторгов, в Алапаевске вместе с членами императорской фамилии была казнена монахиня, великая княгиня Елизавета Федоровна. Летом 1918 года в Екатеринбурге мученическую кончину принял государь Николай II и его семья…

На протяжение всех 20−30-х гг. государство продолжало преследовать Церковь как организацию, расстреливало, сажало в тюрьмы ее наиболее активных деятелей, стремилось к усилению антирелигиозной пропаганды. В 1922 году прошли показательные судебные процессы, в ходе которых несколько крупных церковных иерархов были приговорены к смертной казни. Всего в 1918—1922 гг. было расстреляно и замучено 8110 священнослужителей, монахов и монахинь. В дальнейшем преследование людей за их религиозные убеждения стало обычной практикой для советской власти.

В 1925 году создается «Союз воинствующих безбожников», начинается выпуск массового журнала «Безбожник». Так государство стремилось контролировать и направлять атеистическую пропаганду. Огромный ущерб православной культуре нанесло закрытие культовых зданий. Церкви использовались как клубы, спортивные залы, кинотеатры, музеи, образовательные учреждения, магазины, склады, зернохранилища, жилой фонд или просто уничтожались. Имущество церквей, иконы, ценности реквизировались. Только в пределах Садового кольца Москвы было закрыто 242 храма, а снесено — 364. Государство стремилось представить эти действия как протест масс против религии и Церкви.

В 1922—1925 гг. при негласной поддержке большевиков была организована попытка раскола Русской Православной Церкви и ликвидации патриаршества путем создания Высшего Церковного Управления, которое православный люд нарек «обновленчеством». Но верующие не приняли «обновленчества», ибо справедливо видели в нем «порчу православия» и отказ от веры отцов и дедов.

В тяжелейшем положении находилось церковное руководство. Принятие священнического, а тем более архиерейского сана обрекало в ту пору его носителя почти на верную тюрьму, ссылку или смерть. Тем не менее в 1923 году состоялось 49 архиерейских рукоположений, в 1924 году — 23. Такого не знала даже предреволюционная Россия.

В эти первые годы Советской власти Николо-Угрешская обитель испытала все возможные гонения. Монастырь продолжал возглавлять архимандрит Макарий, подначальными его состояли около 60 человек братии. Поначалу в обители велась привычная размеренная жизнь: совершались службы в храмах, принимались паломники, велось монастырское хозяйство. Но уже летом 1918 года начались первые реквизиции. Однако попытка изъять монастырских лошадей привела к настоящему бунту крестьян окрестных деревень. Тогда в обитель был выслан вооруженный отряд, который силой изъял некоторые церковные ценности. В том же году у монастыря отняли жилые и хозяйственные постройки в пользу Наркомфина для устройства детской колонии и дома отдыха. Монашествующие разместились в скитских помещениях и в двухэтажном кирпичном корпусе с Успенской церковью. Видимо, уже в это время властью были закрыты некоторые храмы, в ограде монастыря осталось семь храмов, в которых продолжались совершаться богослужения.

1 июля 1919 года для того, чтобы сохранить монастырь и хоть какие-то хозяйственные владения, была образована трудовая артель монахов, получившая название «Николо-Угрешской трудовой общины», во главе которой встал архимандрит Макарий. Видимо, дату организации трудовой общины следует считать моментом официального упразднения Николо-Угрешского монастыря[22]. В общине состояло примерно 40 человек, имелись 8−10 женщин для работ на скотном дворе. Трудовая община владела 4 десятинами земли, фруктовыми садами, несколькими лошадьми, а также небольшим количеством крупного молочного скота. Община монахов существовала на территории монастыря одновременно с детской колонией Наркомфина, которой было передано большинство бывших монастырских зданий и земельных владений. В 1921 году детская колония Наркомфина была передана во владение Наркомпросу. А в 1922 году в обители проводится новая большая реквизиция под предлогом изъятия церковных ценностей в фонд борьбы с голодом.

Но братия общины, несмотря ни на какие гонения, ущемления и преследования, продолжала соблюдать свои обязанности перед Господом и паствой, ни на день не прекращая богослужения, принимая у себя богомольцев, чающих утешения и душевного исцеления. И сама Угрешская обитель оставалась высоко ценимой в глазах православного люда как значимый духовный центр, поток паломников в монастырь хоть и уменьшился, но не прекратился. Более того, 22 мая 1924 года, в престольный праздник Николо-Угрешского монастыря — день перенесения мощей Святителя Николая Чудотворца — число паломников достигло небывалого для тех лет числа в 14 000 человек, а службы велись во всех действующих тогда храмах.

В эти годы в ограде монастыря, в архиерейском доме пребывал один из светильников православия, бывший митрополит Московский и Коломенский Макарий[23]. Святитель Макарий (в миру Михаил Андреевич Парвицкий) (1835−1926), а по прозвищу, данному ему в семинарии — Невский, родился 1 октября 1835 года в селе Шапкине Ковровского уезда Владимирской губернии, где его отец, Андрей Иванович, был пономарем в храме Рождества Богородицы. В семье Миша был шестым ребенком. Когда ему было семь лет, сгорел дом и всё, что в нем было. От крайней нищеты родители оставили родные места и отправилисьТомскую губернию, где Андрей Иванович подвизался до своей кончины.

Михаил поступил в Тобольскую семинарию, окончил ее в 1854 году, но от поступления в Академию отказался, избрав путъ проповедника. Еще со школьной скамьи мысль о миссионерстве занимала его. Теперь же сердце Михаила устремилось к неведомому и далекому Алтаю, где он желал послужитъ простым людям. Отец и мать благословили его на подвиг миссионерства.

Первым делом после вступления его в состав Алтайской Миссии в 1855 году было изучение алтайского языка, который давался ему с большим трудом. После усердной молитвы к Богоматери Михаил стал свободно говорить по-алтайски. Матерь Божия открыла ему, что отныне он будет свободно владеть всеми наречиями этого языка.

Чем больше Михаил узнавал о подвижнической жизни основателя Алтайской Миссии, архимандрита Макария (Глухарева) (1792−1847), тем более сам возгарался желанием подражатъ ему. Однажды архимандрит Макарий сам явился Михаилу в сонном видении и, назначив его своим преемником, благословил на предстоящие труды.

Первые семь лет Михаил Парвицкий провел в качестве послушника на Телецком озере, на двести верст вглубь Алтая, вместе со старцем-иеромонахом. Проповедовать Евангелие язычникам приходилось на их языках, которыми, по словам местных жителей, Михаил владел лучше их самих.

16 марта 1861 года Михаил Андреевич Невский принял монашество с именем Макарий — в честь основателя миссии архимандрита Макария, а 19 марта был рукоположен во иеромонаха. В это время Макарий создает алтайскую письменность и переводит на алтайские языки Священное Писание, богослужебные и огласительные тексты, а начиная с 1864 года печатает переводы в столичной синодальной типографии. С 1875 года игумен Макарий — помощник начальника Алтайской Миссии, а после возведения в сан архимандрита в 1883 году назначен начальником Миссии. 12 февраля 1884 года архимандрит Макарий хиротонисан во епископа Бийского.

В 1891 году епископ Макарий был определен на Томскую кафедру. До прибытия его в Томск даже в самом городе не было церковных школ. При нем же Томская епархия по их числу заняла первое место. Многие сибиряки к тому времени испытали на себе великую заботу владыки не только об их духовном, но и телесном здравии. Широко была известна сила его молитвы за болящих. По количеству исцелений, происшедших по его молитвам, владыку сравнивали с Иоанном Кронштадтским.

6 мая 1906 года преосвященный Макарий получил сан архиепископа и в 1912 году был возведен на святительскую кафедру первопрестольной столицы с назначением постоянным членом Святейшего Синода. Здесь митрополит Макарий продолжал ревностное служение делу проповеди Евангелия, ни о чем не помышляя, кроме славы Божией и спасения ближних. Однако в Синоде положение у владыки было сложным. На заседаниях Синода его погружали в атмосферу недоброжелателъства и интриг, нескрываемой неприязни и революционного угара, исключавшую возможность нормальной работы, приводившую Синод к недоразумениям и конфликтам. Митрополит Московский Макарий, обессмертивший свое имя подвигами на Алтае, чувствовал себя чужим в Синоде, и, хотя общая молва и называла его святым, в чем не было преувеличений, однако же эта святость его и отталкивала от него его собратьев по Синоду.

Еще в 1910 году в Томске вышло первое издание полного собрания проповеднических трудов преосвященного Макария. «Кто не молится о Царе Русском, православном, тот не русский, не православный человек, тот не слуга верноподданный, не сын Отечества. Он как пришелец живет на Русской земле, но в действительности не имеет нравственного права именоваться русским», — такими воодушевленными словами в защиту Церкви и Царя Святитель Божий согревал свою паству, пламенея ревностъю о ее спасении.

Взаимное почтение между двумя великими праведниками Земли Русской — преподобным Иоанном Кронштадтским и Святителем Макарием Московским — весьма дополняет духовный облик обоих старцев.

Ревоюционные события февраля 1917 года, образование Временного правительства, появление новых людей в Синоде и связанные с этим изменения в церковной власти — это все те внешние обстоятельства, которые способствовали устранению владыки Макария. У престарелого митрополита, под угрозой сгноитъ его в Петропавловской крепости в случае его упорства, было вытребовано прошение об отставке — небывалый случай, потому что московские митрополиты, по своему статусу, никогда не увольнялись на покой ни по болезни, ни по старости.

После беззаконного низложения со столичной кафедры, Святитель Макарий отправился, было, на поселение в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, но революционное правительство приняло решение о его заточении в подмосковном Николо-Угрешском монастыре. И сам Святитель называл себя «угрешским заточником».

Митрополит Макарий никак не желал признавать Советскую власть. Именно он, в первую очередь, оказал летом 1918 года стойкое сопротивление попыткам властей отнять у монастыря лошадей. После этого провели обыск в покоях Святителя и, как сообщала в то время газета «Известия», обнаружили «контрреволюционные» документы: воззвание митрополита Макария к православному русскому народу по поводу кончины государя Николая II, проект создания Союза приходских общин, воззвание митрополита Макария к народу по поводу дня памяти патриарха Гермогена, в котором народ призывался «восстать на защиту Святой Церкви от насилия большевиков» и др. И недаром в той же газете утверждалось, что «покои митрополита Макария — скрытый штаб черносотенцев"[24].

Несмотря на все притеснения, митрополит Макарий продолжал служить в храмах в воскресные и праздничные дни, любил гулять в окрестностях монастыря. Праведная жизнь опального владыки только подтвердила огульность всех обвинений, ему предъявленных. В 1920 году Собор снял с владыки Макария все ложные обвинения и утвердил в сане митрополита Алтайского.

В августе 1920 года митрополит Макарий перенес инсульт. По воспоминаниям воспитанницы детской колонии В.К. Чуренковой, владыку, после болезни, возили в кресле-коляске ухаживающие за ним женщины. Но дети, живущие в колонии, очень любили старца. Они часто приходили к нему, становились вокруг кресла и пели «был у Христа-младенца сад». И митрополит Макарий был чрезвычайно добр с детьми, благословлял их, дарил им иконки[25].

Добрые отношения связывали митрополита Макария и со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Тихоном, который несколько раз посетил его. А самым запомнившимся посещением был приезд патриарха Тихона в Угрешу в августе 1924 года. Так, Угрешская обитель, пусть и разоренная, вновь оказалась освящена присутствием двух великих русских святых — митрополита Макария и патриарха Тихона.

Патриарх Московский и всея Руси Тихон (в миру Василий Иванович Беллавин) (1865−1925) был выходцем из духовного сословия. В 1888 году он окончил Санкт-Петербургскую Духовную академию, в 1888—1892 гг. преподавал в Псковской Духовной семинарии. В 1891 году принял монашеский постриг, с 1897 года — епископ. В 1898—1905 гг. Святитель служил архиепископом Алеутским и Аляскинским в Северной Америке, где издавались его переводы патриотической литературы. В 1907—1913 гг. — архиепископ Ярославский и Ростовский, в 1914—1917 гг. — архиепископ Литовский и Виленский. В августе 1917 года Тихон был возведен в сан митрополита Московского и Коломенского. 5 (18) ноября 1917 года во время Поместного Собора Русской Православной Церкви в храме Христа Спасителя перед Владимирской иконой Божией Матери слепой схимонах Зосимовой пустыни Алексий вынул из ковчега жребий с именем митрополита Тихона: он был избран патриархом Московским и всея Руси, ему был вручен патриарший куколь и жезл митрополита Петра.

С началом большевистских репрессий против Русской Православной Церкви, патриарх Тихон обратился к пастве с посланием, провозглашаемым во всех храмах с амвонов, в котором осуждал «святотатские» действия властей. В письме к Ленину он писал, что «дoлжно повиноваться больше Богу, нежели человекам», заступался за арестованных в Могилеве ксендзов. В октябре 1918 года патриарх Тихон открыто выступил с обвинением большевистской власти, ввергшей народ в братоубийство. За свою твердую позицию в защите христианства в ноябре 1918 года Святитель Тихон был впервые арестован и подвергнут домашнему аресту. В июле 1919 года на патриарха Тихона было совершено первое покушение.

В 1921 году Святитель создал Всероссийский церковный комитет помощи голодающим и обратился к Ленину с предложением отдать часть церковного имущества в помощь государству для организации помощи жителям Поволжья. Вместо ответа в феврале 1922 года вышел декрет ВЦИК о принудительном изъятии церковного имущества и отмене добровольных пожертвований. Патриарх Тихон оценил это решение как «акт святотатства». В ответ в марте 1922 года Святителя Тихона объявили первым в списке «врагов народа», а в мае 1922 года вновь арестовали. Ему было предъявлено обвинение в сопротивлении властям, в вымышленных благословении Деникина и сношениях с Карловацкой церковью. В апреле 1923 года патриарха заключили во внутреннюю тюрьму ГПУ. В мае 1923 года созданный большевиками «Обновленческий Собор» «живой церкви» лишил Святителя Тихона патриаршего сана, но Святитель отказался признать это решение. После протестов папы римского, архиепископа Кембриджского, «Ноты Керзона» и других международных протестов Святителя Тихона освободили, но он остался под строгим надзором ГПУ в Донском монастыре. Ради спасения Церкви от полного разгрома патриарх Тихон призвал духовенство вернуться к лояльному отношению к Советской власти. В июне 1923 года патриарха освободили из-под стражи.

В декабре 1924 года на патриарха Тихона было совершено покушение, инсценированное как хулиганское нападение с ограблением. При этом погиб патриарший келейник Яков Полозов, прикрывший собой патриарха. В марте 1925 года властями готовилась окончательная расправа над патриархом, но в апреле 1925 года он умер. Похороны патриарха Тихона вылились в многотысячную скорбную демонстрацию.

За свои неоценимые заслуги перед Русской Православной Церковью в 1989 году патриарх Тихон был причислен к лику святых. Мощи святого ныне хранятся в Донском монастыре. Его имя носит православный Свято-Тихоновский богословский институт в Москве. Дни памяти: 25 марта (7 апреля), 26 сентября (9 октября).

А тогда, в 1924 году, патриарх Тихон в сопровождение высших иерархов приехал в Угрешу на празднование дня чудесного явления чудотворной иконы Святителя Николая Чудотворца великому князю Димитрию Донскому — 21 августа. В Спасо-Преображенском соборе состоялось патриаршее служение — последнее на Угреше перед окончательным закрытием обители. По воспоминаниям очевидцев, «весь обширный монастырь в этот день был заполнен богомольцами, прибывшими не только из окрестных сел, но — в большом количестве — из Москвы… Во дворе монастыря, по выходе Святейшего из собора, к нему подвели сопротивляющуюся кликушу, выкрикивающую непонятные слова. Но несколько человек, невзирая на ее сопротивление, все-таки подвели ее к патриарху, который еще издали, слыша крики и вопли, поглядывал на нее с состраданием. Он благословил ее, положив свою руку на голову, причем сказал несколько успокоительных слов, расслышать и понять которые среди общей суматохи и криков было невозможно… Она сейчас же как-то осела, смолкла, перестала корчиться, а затем, отойдя немного, уселась в сторонке — бледная и изможденная. Она тихо плакала, утирая и размазывая слезы концом головного платка, сбившегося на затылок"[26].

В тот же день в архиерейских палатах состоялось очень теплое, дружеское и… последнее свидание патриарха Тихона с митрополитом Макарием, а на память была сделана фотография.

А в эти дни уже готовился завершающий удар по остаткам Николо-Угрешского монастыря и общине монахов. В мае и августе 1924 года постановлениями Моссовета все строения, земли, имущество бывшей детской колонии Наркомпроса и трудовой общины монахов были переданы в Московский отдел народного образования (МОНО) для создания новой детской колонии «Красный детский городок», с гораздо большим числом детей — до 1000 человек. Осенью того же года началось переселение детей в Угрешу.

Тогда же, весной 1925 года было принято решение об изгнании из бывшего монастыря всех монахов во главе с настоятелем. Монахи поселились в крестьянских домах близлежащих деревень. Возможно, по выселению из монастыря, часть угрешской братии перешла в Гермогеновскую пустынь, расположенную неподалеку от Троице-Сергиевой Лавры. Но в 1927 году закрыли и ее.

До середины 1925 года монастырские храмы еще оставались действующими. Но руководством МОНО перед Моссоветом был поставлен вопрос о недопустимости соседства православных церквей с детским учреждением, и было выдвинуто требование закрыть угрешские храмы. В мае-июле 1925 года, постановлениями Моссовета и Президиума ВЦИК было предписано закрыть четыре храма: церкви Иоанна Предтечи, Успения Пресвятой Божией Матери, Никольский и Спасо-Преображенский соборы. Постановлением предписывалось следующее: «Предоставить помещение первой и второй из них для расширения Детского Городка, а третью и четвертую передать в ведение отдела по делам музеев Главнауки Наркомпроса как археологические и художественные памятники, помещения же которых временно использовать под склад предметов культа закрываемых церквей"[27]. Под склад церковных ценностей рекомендовалось использовать и церковь во имя апостола Матфея.

Поначалу, комиссия Главнауки и вправду провела осмотр и опись оставшихся храмов и их имущества, выявив еще большое число ценных художественных памятников — икон, книг, богослужебной утвари и др. Часть этих предметов и вправду собрали в Никольском соборе. Зато другую часть изъяли по описи, и с тех пор их местонахождение неизвестно. Фактически разорили и монастырскую библиотеку, в которой в свое время хранилось 3000 томов книг (в 1927 году количество монастырских книг не превышало 321 экземпляр).

Из ведения общины монахов изъяли также и архиерейские палаты, а проживающего в них митрополита Макария переселили в близлежащее село Котельники. Здесь 17 февраля 1926 года на 91 году митрополит Макарий и закончил свою жизнь, изнуренный злостраданиями и болезнями, пережив многих своих соратников по служению. Немногие, только самые преданные и близкие ему люди присутствовали при его кончине. Один из них, архиепископ Серпуховской Арсений (Жадановский), закрыл ему глаза и приготовлял к погребению его тело. С благоговением он писал позже в своих воспоминаниях о митрополите Макарии: «Чьи же и какие глаза закрыл я? Того, кто на своем веку выразил много ласки, привета духовным чадам и особенно детям, того, кто, видя красоту природы — неба с миллиардами звезд, землю, изобилующую горами, лесами, долинами, — неоднократно радовался; того, кто обратил к свету Евангелия простых сердцем алтайцев, того, кто составил много полезных поучений, наставлений и переводов на инородческие языки Слова Божия; того, чьи глаза в течение шестидесяти лет созерцали Тело и Кровь Господни при частом усердном и глубоко проникновенном служении Божественной Литургии. Я закрыл глаза Святителя, у которого недостоин лобызать и ноги, так долго потрудившиеся на святительском поприще"[28].

Вскоре после Великой Отечественной войны патриарх Алексий I (Симанский) благословил перенести останки митрополита Макария из подмосковного села Котельники в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру для перезахоронения их в крипте Успенского собора. Патриарх, почитавший сего угодника Божия, завещал похоронить себя рядом со святым старцем. В апреле 1957 года в Котельники прибыла Комиссия из Московской Патриархии с участием военных властей, которая вскрыла склеп с гробом владыки Макария. И тогда обнаружилось чудо: тело владыки оказалось нетленным! Его перевезли в храм Русских Святых, находящийся под Успенским собором Лавры. Тело переложили в новый гроб, так как старый истлел, и сооружена гробница с мраморной плитой, где святые мощи находятся и по сей день.

А в 2000 году Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви прославил митрополита Московского, Алтайского Макария (Невского) как ревностного миссионера, просветителя Алтайского края, молитвенника и аскета, обильно облагодатствованного дарами Святаго Духа. День памяти: 16 февраля (1 марта).

В самой бывшей Угрешской обители для нужд верующих оставили только Петропавловскую скитскую церковь, обязав поставить между храмом и колонией забор и сделать отдельный вход в стене для прохода к церкви. Община верующих пыталась бороться за сохранение и Успенской церкви, и даже была поддержана в этом Главнаукой, но ни одно прошение не возымело положительного ответа. А в 1928 году окончательно закрыли и Петропавловский храм.

По настоянию известного реставратора и спасителя многих церковных зданий П.Д. Барановского, Никольский собор пытались реставрировать, как ценный историко-архитектурный памятник, однако реставрация так и не была завершена. В 1930 году монастырские ценности и церковное имущество, хранившиеся в Никольском и Спасо-Преображенском соборах окончательно вывезли в Государственный музей «Коломенское».

Николо-Угрешский монастырь был окончательно уничтожен…

В 1928 году на территории бывшей Николо-Угрешской обители образовали Трудовую коммуну N2, находившуюся в подчинении ОГПУ. В Угрешу перевезли 1300 беспризорников. Все бывшие монастырские здания перешли в ведение коммуны. В 1936 году этой колонии было присвоено имя Ф.Э. Дзержинского.

В конце 1920-х — 1930-е гг. все храмы бывшей обители были окончательно разорены, переоборудованы под жилые и административные здания, с них были сняты кресты и снесены купола. В Спасо-Преображенском соборе устроили клуб, сам собор внутри значительно перестроили, а в стенах прорубили окна. В 1931 году этот клуб сгорел, и затем здесь находилась столовая, а позднее — заводской цех. Церкви во имя Казанской иконы Божией Матери и во имя преподобного Василия Парийского приспособили под жилье. В 1928 году снесли кладбищенскую часовню, в которой покоились останки преподобного Пимена Угрешского, а само кладбище, осквернив, закрыли. Погибла и часовня, устроенная в память чудесного явления иконы Святителя Николая Чудотворца великому князю Димитрию Донскому. Разрушили Святые ворота и часовню Святителя Николая, находящуюся в них. Еще раньше оказалось разрушено здание народного училища с церковью во имя Сошествия Святаго Духа, пострадавшее в 1919 году от сильного пожара. Архиерейский дом был приспособлен под жилье начальника колонии, церковь во имя преподобного Сергия Радонежского, находившуюся в этом здании, уничтожили. В Водяной башне организовали гараж. В результате нарушения водной системы опустел нижний пруд.

Подобное отношение к Николо-Угрешскому монастырю стало наглядной картиной, характерной для 30-х годов. С середины 30-х годов после почти пятилетнего затишья возобновилась массовая ликвидация церковных учреждений. К концу 1936 года на Украине открытыми осталось всего 9% церквей, существовавших до 1917 года, в Азербайджане — 4,3%, в Белоруссии — 11%, в РСФСР — 35% (в Москве — 15%).

Наибольший размах репрессий против Церкви пришелся на 1937−1938 гг. По данным правительственной комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, в 1937 году было арестовано 136 900 православных священно- и церковных служителей, из них расстреляно 85 300 человек. В 1938 году было арестовано 28 300 человек, расстреляно 21 500.

К началу 40-х годов в 25 областях РСФСР не было ни одного действующего храма. В 1941 году во всей стране осталось только 5 665 официально зарегистрированных священников, в том числе «обновленцев» и священников на западных территориях, присоединившихся к СССР в 1939—1940 гг. В целом в течение 1930-х годов число священников на исконной территории России сократилось на 95%.

А Трудовая колония N2 им. Ф.Э. Дзержинского постепенно превращалась в крупное производство, требующее для своих нужд все больше и больше рабочих рук. В 1932 году началась массовая застройка близлежащей к монастырю территории жилыми домами, культурными и производственными зданиями. Были построены и работали 5 заводов. К 1938 году в коммуне насчитывалось уже около 14 000 человек. В результате, образовался целый поселок. И в 1938 году Трудовую коммуну закрыли, а весь комплекс старых и новых построек объединили в поселок имени Дзержинского. Само утверждение названия «Дзержинский» было связано с общей тогдашней политикой по изживанию из народной памяти традиционных исторических названий. В свою очередь, традиционное именование этих мест «Угреша» изгнали из употребления.

Состояние бывших монастырских построек становилось все хуже и хуже. В 1940 году окончательно разобрали древнейшее монастырское здание — уже очень ветхий к тому времени Никольский собор. В начале Великой Отечественной войны снесли два верхних яруса колокольни из-за опасения, что высокая колокольня может стать ориентиром для фашистской авиации, которая бомбила Москву.

В послевоенные годы поселок Дзержинский продолжает застраиваться различными жилыми и производственными зданиями. В 1955 году неподалеку от поселка Капотня была построена ТЭЦ. С конца 1960-х гг. в Дзержинском начинает развиваться оборонная химическая промышленность с научным центром. В 1981 году поселок был преобразован в город Дзержинский.

В эти годы здания бывшего Николо-Угрешского монастыря использовались под различные нужды. Здесь находились жилые комнаты, больница, детская поликлиника, кожно-венерологический диспансер, народный суд, отделение милиции, мастерские, склады. Некоторые здания надстроили, и практически все они подверглись внутренней переделке. Основная же часть территории принадлежала научно-производственному объединению «Союз».

В 1960 году, под давлением ВООПИиК, вышло постановление о государственной охране Николо-Угрешского монастыря. Но реставрационные работы начались только в 1970 году и велись крайне медленно. Была отреставрирована «Палестинская» стена, но архиерейские палаты, где также шла реставрация, полностью сгорели в 1977 году.

К началу 1990-х годов бывший красавец-монастырь, на протяжение более чем 500 лет стоявший оплотом православного духа, истинная гордость не только Московского края, но и всей России, представлял собой крайне жалкое зрелище, пребывая, практически, в руинированном состоянии. Казалось, запустение окончательно опустило свою черную завесу над Николо-Угрешской обителью…

Второе рождение. 1990 — 1991 гг.

Бог поругаем не бывает… Множество бед пришлось пережить Русской Православной Церкви в XX столетии. Бесчисленное число гонений обрушилось на православных людей… Но вера православная оставалась жить в их сердцах. Но надежда на Промысел Божий продолжала согревать их души. Но Любовь Христова помогала преодолевать все невзгоды и страдания. И пришло время возрождения. И вновь озарили землю Русскую золотые купола православных храмов, осененные величественными крестами. И снова заблаговестили по всей России колокола, призывая народ в Церковь Божию.

«Сия вся угреша сердце мое», — сказал когда-то, согласно древнему преданию, святой благоверный князь Димитрий Иванович Донской. И разве могли оставаться холодными сердца потомков великого князя, спасителя Русской земли? Разве могли они, проживая рядом с обителью, основанной Димитрием Ивановичем, оставаться безучастными к ее судьбе, ходить мимо разрушенных храмов и стен, взирать на поруганные святыни? Не могло быть такого! Ведь душа наша — христианка, просто мы, грешные, часто забываем об этом…

Всё началось в 1990 году. Именно тогда в г. Дзержинском была создана инициативная группа по возобновлению богослужения в Николо-Угрешском монастыре, которую возглавила Таисия Даниловна Сычева, а ее помощницей стала Анна Мироновна Курских[29]. Были собраны несколько сот подписей под обращением к властям с просьбой об открытии прихода на территории разрушенной обители. Это обращение было поддержано городской властью, и в конце 1990 года Дзержинский городской Совет народных депутатов принял решение передать Церкви помещение Успенского храма бывшего Николо-Угрешского монастыря. В скором времени документы были переданы Московский Патриархат. Даже по тем временам, это было дело еще небывалое — городские власти по требованию горожан сами возвращали храм в руки Церкви!

Уже 18 ноября 1990 года Московский Патриархат направил в монастырь батюшку — отца Вениамина (Зарицкого), а 15 декабря, в стенах бывшего монастыря прошел молебен с акафистом. В тот день молящихся не пустили в Успенскую церковь, якобы, из соображений пожарной безопасности, поэтому службу проводили прямо на улице перед ее стенами. А 19 декабря, в день памяти Святителя Николая Чудотворца, небесного покровителя Николо-Угрешской обители, у Успенском храме состоялась и первая после разрушения обители Божественная литургия. И сам храм, и площадь перед ним были заполнены народом, казалось, что собрался весь город, столь нужно было людям это возрождение обители, столь ждали все этого праздника. И, казалось, искренняя сердечная молитва возносилась прямо в небеса, а над площадью, будто бы, разлился небесный свет. Да и не могло быть иначе, ведь в тот день причастились около 300 человек.

И соборная молитва была услышана. Господь вновь, уже в который раз, не оставил без помощи Николо-Угрешскую обитель. Уже 30 января 1991 года состоялось решение Мособлсовета о возвращении Русской Православной Церкви Николо-Угрешского монастыря. В свою очередь, решением Московского Патриархата монастырь был не просто возрожден, но и возведен в новый, высокий статус, которого до того не имел никогда — стал ставропигиальным. Священноархимандритом обители стал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, наместником — архимандрит Вениамин (Зарицкий) (с 2003 г. — епископ Люберецкий). Так, спустя 610 лет со дня основания обители, свершилось новое, второе рождение Свято-Никольского Угрешского ставропигиального мужского монастыря.

Новое возрождение. 1991 — 2004 гг.

За вторым рождением последовало и новое возрождение Николо-Угрешского монастыря. Правда, это так легко сказать — последовало возрождение… Но скольких трудов, скольких неустанных забот, скольких преодолений оно стоило! Сколько нужно было превозмочь препятствий, чтобы былая слава Угрешской обители вновь осенила подмосковные земли, а монастырь вновь стал тем духовным центром России, каким он вошел в нашу историю — собирающим Русь Православную под хоругви с ликом Спаса Нерукотворного!

В 1991 году, несмотря на проведенную когда-то здесь реставрацию, обитель находилась в тяжелейшем состоянии. Здания храмов, запущенные, обезглавленные, изуродованные многочисленными перестройками. Некогда величественный Спасо-Преображенский собор, теперь стоял мрачным памятником эпохи духовного запустения, с заросшей деревьями кровлей. Поросшие бурьяном руины Святых ворот. Обезображенные фасады братских корпусов. Запущенные пруды: в нижнем была свалка мусора, а средний уже давно зарос тиной и ряской.

Перед наместником и братией лежало, казалось бы, необъятное поле деятельности. Но наместник Вениамин сумел сплотить вокруг себя коллектив энергичных людей, всей душой отдавшихся делу возрождения Николо-Угрешского монастыря.

И как всегда бывает в России, в эти трудные дни на помощь обители пришли добрые люди, ставшие новыми благотворителями Николо-Угрешского монастыря. Глава города Дзержинского Виктор Иванович Доркин (с 1995 года — мэр города) всегда оказывал и оказывает всевозможную помощь обители. С первых дней пребывания у власти В.И. Доркин связывал надежды на процветание города с возрождением монастыря, как символа духовного единения горожан. Искренняя, сердечная любовь к Отечеству, любовь к истории и культуре России, любовь к родному городу — эти неизбывные качества отличают Виктора Ивановича и как человека, и как градоначальника. Для него восстановление Николо-Угрешского монастыря стало делом восстановления нашей истории, прерванной десятилетиями, когда была забыта православная вера, восстановлением великой связи времен, без чего ни вся Россия, ни небольшой подмосковный город Дзержинский просто не могут жить. Епископ Вениамин зовет В.И. Доркина не иначе как «главнейшим благотворителем».

Еще одним главным благотворителем стал директор ТЭЦ-22 Иван Михайлович Козлов. Глубоко религиозный человек, подвижник и патриот, И.М. Козлов возглавил общественный комитет по восстановлению Николо-Угрешского монастыря. Иван Михайлович сердечно озабочен нарастающей бездуховностью в современном обществе, отсутствием в людских душах искры Божией. Поэтому он положил немало сил на то, чтобы Николо-Угрешский монастырь был восстановлен. Ни одно из значимых событий в монастырской жизни не обходилось без его участия. Неоднократно, по инициативе Ивана Михайловича, коллектив ТЭЦ-22 добровольно перечислял средства на счет монастыря. Руководство ТЭЦ-22 регулярно обеспечивало строительство в монастыре техникой, людьми, материалами. «Его нам Бог послал в награду», — говорит о И.М. Козлове епископ Вениамин.

Помощь в деле возрождения Угрешской обители на протяжении 90-х годов оказывала акционерная агрофирма «Белая Дача» (директор В.А. Семенов), фирма «Спецстрой» (директор П. Юдченко) и другие организации. В разное время усилиями благотворителей монастыря были восстановлены многие здания, храмы, монастырские стены, отлиты монастырские колокола, благоустроена территория монастыря. На восстановительных объектах трудились рядовые и офицеры воинских частей МЧС, дивизии МВД им. Дзержинского.

А самыми наиглавнейшими благотворителями Николо-Угрешского монастыря стали жители г. Дзержинского. Люди помогали не только деньгами, но и своим трудом, очищая территорию обители от мусора, работая на строительстве. Народ выходил на добровольные субботники, все силы отдавая богоугодному делу и ощущая неизмеримую благодать от трудов своих.

Началось все малого — поначалу привели в порядок крыши Спасо-Преображенского собора и других зданий, очистив их от зарослей деревьев и травы. Затем, решением городских властей, с территории монастыря вывели все городские службы, но открылась монастырская пекарня, а через какое-то время и цех по производству полуфабрикатов. Монастырь стал снабжать горожан продуктами собственного производства.

1 мая 1991 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II освятил первый храм Николо-Угрешского монастыря — церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы. А в 1994 году начала действовать трапезная церковь в честь святого апостола Матфея и великомученицы Параскевы. В 1993 году при городской больнице был открыт храм во имя великомученика и целителя Пантелеимона, окормляемый братией монастыря. На литургии, которую здесь служат каждую пятницу, больные имеют возможность исповедаться и причаститься.

И вскоре с помощью Божией и при неустанной поддержке благотворителей и жителей г. Дзержинского восстановительные работы пошли быстрыми темпами. За последующие тринадцать лет обитель несказанно преобразилась.

Все главнейшие события монастырской жизни с самых первых дней проходили под знаком неустанного внимания Священноархимандрита Свято-Никольского Угрешского монастыря Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Святейший Патриарх обязательно приезжал на освещение монастырских храмов и служил Божественные литургии: 23 июня 1995 года — при освещении скитской Петропавловской церкви, 13 апреля 1997 года — при освещении престола во имя преподобной Марии Египетской в Успенской церкви, 22 мая 1998 года — при освящении заново построенной часовни в память о чудесном явлении иконы Святителя Николая Чудотворца великому князю Димитрию Донскому, 16 ноября 1999 года при освещении храма во имя иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость».

При столь сердечной заботе, росло и число монастырской братии, число которой в 2000 году составляло уже 33 человека, в том числе 12 иеромонахов, 6 монахов и 14 послушников. И в 2004 году в монастыре подвизается более 30 иноков.

С первых дней открытия монастыря в обители была возрождена традиция колокольного звона. И теперь каждый день плывут над окрестностью серебряные перезвоны монастырских колоколов. В 1994 году был образован хор прихожан. Возник коллектив незаметно, постепенно. Сначала стали петь на молебнах по воскресным дням после поздней службы, потом понадобился хор в больничный храм великомученика и целителя Пантелеимона. Здесь женщины выполняли христианский долг милосердия: накануне богослужения они проходят по всем отделениям, предупреждают о предстоящей службе, объясняют желающим, как подготовиться ко Святому Причащению. Вскоре, наместник наместник Вениамин, видя положительные результаты, благословил им петь на ранних литургиях по воскресеньям и великим праздникам. Хор до сих пор растет, совершенствуя свое певческое мастерство.

7 июня 1992 года, вместе со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси в обители побывал и сослужил Его Святейшеству Божественную литургию епископ Додонский Хризостом (Элладская Православная Церковь). С тех пор Николо-Угрешский монастырь стал постоянным местом посещения Предстоятелей, владык, архиереев и священнослужителей Поместных и Автокефальных Православных Церквей.

Постепенно в обители были восстановлены братские корпуса, монастырские стены, налажено монастырское хозяйство. С 1993 года НПО «Союз» передало обители «зеленый цех» с теплицами, садом и различными постройками. Здесь было организовано образцовое хозяйство, которому могло бы позавидовать иное сельскохозяйственное предприятие. Теплицы круглогодично дают урожаи помидоров, огурцов, лука, редиса, не говоря уже о зеленных культурах. Но если эти овощи нельзя считать диковинными для подмосковных земель, то вот гранаты, лимоны, лавровые и кофейные деревья, ананасы — истинное достижение монастырских умельцев. В иной год они собирают до тонны лимонов! А неподалеку от теплиц клубятся и стайки упитанных кур, гусей, цесарок и индюков.

Вскоре обитель обрела и свое подворье в Астраханской области, а также Знаменский скит под Рязанью. При Знаменском скиту находится скотный двор, на который перевезена большая часть монастырского скота, а также монастырские луговые угодья, поля, засеянные зерновыми и картофелем. В 1998 году вся братия монастыря впервые выезжала в Рязанскую область, где заготавливала сено, занималась прополкой картофеля, борьбой с вредителями.

Освященный Божиею благодатью и людской заботой, Николо-Угрешский монастырь стал осуществлять неустанную деятельность по заботе о духовной жизни православной паствы, постепенно возвращая себе значение важного духовного центра. В 1992 году в монастыре открылась воскресная школа для детей. Сначала воскресные занятия посещали всего 10 ребятишек, но в 1997 году их число возросло до 60 человек. Дети изучают Закон Божий, церковнославянский язык, церковную историю и искусство.

В начале лета 1998 года Николо-Угрешской обители было передано здание бывшей медсанчасти, в которой разместилось Духовное училище. 1 сентября 1998 года начался первый учебный год в Николо-Угрешском духовном училище. В этот день воспитанники и преподаватели собрались в Успенском храме обители, чтобы усердной молитвой испросить благословения на предстоящий нелегкий труд. Учащимся в первом классе предстояло изучать следующие предметы: катехизис (общие сведения о вероучении Православной Церкви), общецерковную историю, литургику (устав богослужения), Священное Писание Ветхого и Нового Завета, церковное искусство, славянский язык, современный иностранный язык, музыкальные дисциплины: сольфеджио, хор, обиход церковного пения. После молебна ректор училища наместник Вениамин обратился к собравшимся с кратким словом напутствия. В последующие дни учащиеся и преподаватели посетили, по традиции, существующей в духовных школах, Троице-Сергиеву Лавру, Новоиерусалимский монастырь, другие святыни Москвы.

В 1999 году училище было преобразовано в Духовную семинарию. 7 июня 2003 года, в день памяти Третьего обретения главы Крестителя Господня Иоанна, в Николо-Угрешской Духовной семинарии впервые состоялся Выпускной акт. Актовый день начался с Божественной литургии в Преображенском соборе Николо-Угрешского монастыря. Ее совершил Преосвященнейший Алексий, епископ Орехово-Зуевский в сослужении ректора Николо-Угрешской семинарии наместника монастыря Вениамина и собора монастырского духовенства.

Монастырь, внесший немалую лепту в объединение горожан, формирование их интереса к истории Угреши, православной вере, живет вместе с городом, участвуя во многих делах и праздниках. 21 сентября 1997 года, в день памяти Куликовской битвы, на одной из центральных площадей г. Дзержинский был открыт памятник святому благоверному князю Димитрию Ивановичу Донскому, основателю обители, а, значит, и города. Памятник, автором которого является известный скульптор В.М. Клыков, освятил наместник Вениамин с братией. Знаменательно, что средства на памятник горожане собирали всем миром. Менее года прошло с того дня, и новый праздник пришел на Угрешу. 22 мая 1998 года надолго останется в памяти горожан, всех кто стал свидетелем торжества. В этот день, в праздник Николы Вешнего, после освящения Никольской часовни, крестный ход во главе со Святейшим Патриархом Алексием II направился по обновленной Никольской площади к месту, где недавно был установлен памятный знак Святителю Николаю Чудотворцу (в образе Николая Можайского), подаренный городу скульптором В.М. Клыковым. Под оружейный залп памятный знак был открыт, а затем освящен Святейшим Патриархом Алексием II. Тысячи горожан приняли участие в этом городском празднике, который по праву считали своим, ведь сбор средств на благоустройство сквера и киот был всенародным. Пожертвования составили более 200 тысяч рублей и даже превысили необходимую сумму.

Самое яркое и незабываемое торжество прошло в Николо-Угрешском монастыре в жаркий солнечный день 28 мая 2000 года, когда был освящен возрожденный Спасо-Преображенский собор, в котором одновременно теперь могут уместиться до 7 000 человек. Все последнее десятилетие монастырь, да и весь город прилагали огромные усилия в благородном деле реставрации храма — одного из самых просторных в России. В 1992 году началось восстановление деревянных конструкций кровли четверика и алтаря, воссоздали конструкцию «луковиц» куполов, начали восстанавливать кирпичную кладку стен, закомар на четверике и апсид алтарной части. Расцвели и кокошники — украшения на апсидах алтаря. В 1993 году были установлены стальные каркасы куполов, началось восстановление медной крыши алтаря, четвериков, трапезной и глав. Параллельно велись наружные штукатурные работы. В 1994 году начались внутренние работы по штукатурке — в барабанах куполов и на последних этажах, тогда же демонтировали два верхних внутренних перекрытия. В марте того же года центральный купол был увенчан крестом (высота 7,5 м), изготовленным на ТЭЦ-22. Очевидцы помнят, что во время установки креста с помощью вертолета, поднялся сильнейший ветер, никак не дававший закончить работы, ибо раскачивал тяжелый крест из стороны в сторону. Но как только крест, наперекор природе, был установлен, ветер сразу же утих. В 1995 году четыре купола были покрыты ультрамарином и украшены золочеными звездами, а центральный купол — желтой краской из-за отсутствия средств на позолоту. 1996−1997 годы оказались знаменательны тем, что застеклили окна собора и установили водосточные трубы. В 1998—1999 годах были продолжены работы по штукатурке и побелке стен и расчистке внутренних помещений от межэтажных перекрытий, а также вывели из подвальных помещений собора столярный цех.

С начала 2000 года работы пошли еще более быстрыми темпами. Восстановление собора объявили общегородской стройкой, из бюджета города были выделены значительные средства. Велись отделочные работы, а параллельно работники «Вятских кустарных мастерских» монтировали свое детище — большой пятиярусный резной иконостас высотой 24 м и шириной 25 м. Из Саян и Греции привезли мрамор, которым укладывали пол, облицовывали стены алтаря и основания колонн. Из Греции прибыли и шесть великолепных паникадил. Непосредственно перед днем освящения собора, в иконостас вмонтировали иконы, написанные палехскими мастерами. А ворота собора выполнила пензенская фирма «Арт-Деко» по эскизам художника Г. Дунаева.

В конце мая месяца, когда основные работы уже подходили к завершению, возле древних монастырских стен можно было наблюдать удивительную картину. Со всех сторон города к монастырю стекались люди — с граблями, лопатами, ведрами. Заранее зная ответ, радостно спрашивали друг у друга: «В монастырь?». Многие, потрудившись какое-то время и подустав, уходили, но вскоре возвращались, говоря: «Невозможно усидеть дома». Кто-то приходил всего на час-другой, но за это время успевал сделать многое. Своей выносливостью и неутомимостью всех удивляли ветераны, браво штурмующие груды щебня, грунта и песка. «Чувство такое, что мы на параде», — говорили они. Ручейки людей обнимали собор, по одному из них, передаваемая из рук в руки, перетекала мраморная плитка, которой выкладывался пол в трапезной. Она была тяжелой и каждую обхватывали несколько человек. И невозможно было поверить собственным глазам: за считанные дни территория монастыря похорошела, расцвела клумбами и газонами, украсилась новыми тротуарами. А собор, освобождаясь от строительных лесов, мусора, грязи и пыли, как будто вырастал на глазах — вырастал из душ, сердец, труда и радости окруживших его людей. «Храм потому и называют собором, что он собирает людей», — сказал кто-то. «Всем миром — это так по-русски и — по сердцу», — ответил кто-то другой. Так и сбылось пророчество преподобного Пимена Угрешского, сказанное им более 100 лет назад о строительстве Спасо-Преображенского собора: «Храм Божий сам себя строит. Начни, помолясь, и работа пойдет, задержки не будет». Все вышло по предвидению святого старца.

И утром 28 мая 2000 года, благодаря добровольному труду сотен людей, обитель выглядела чистой и ухоженной. В 9 часов утра в Угрешу прибыл Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, встреченный отцом наместником Вениамином и главными благотворителями обители В.И. Доркиным и И.М. Козловым. Шесть часов длилось богослужение. Вместе со Святейшим Патриархом в этот день в Свято-Преображенском соборе сослужили архиепископ Истринский Арсений, епископ Дамаскин, викарий Элладской Церкви, епископ Майкопский и Армавирский Филарет, отец наместник Вениамин и другие священники. Тогда же Николо-Угрешская обитель обрела своего первого святого — Святейший Патриарх Алексий II провел чин канонизации преподобного Пимена Угрешского. В своей речи, по завершению чина прославления, Святейший Патриарх, в частности, отметил: «В XIX веке появилось множество не только усердных подвижников, но и строителей русских обителей, ревновавших как о духовном совершенствовании братии, так и внешнем благолепии созидаемых монастырей. Одним из таких подвижников и строителей был архимандрит Пимен, которому Николо-Угрешская обитель обязана всем своим настоящим положением, а также введением в ней общежительного устава.

Во всю свою жизнь отец Пимен непрестанно памятовал свое монашеское звание. Он свято хранил иноческие обеты нравственной чистоты и целомудрия, нестяжательности и послушания, любил монашество, глубоко был проникнут его духом и, желая быть сам истинным монахом, старался водворить этот дух не только в Угрешской обители, им управляемой, но и во всех общежительных монастырях, подчиненных его ведению как благочинному…».

С того дня мощи преподобного Пимена Угрешского покоятся в Спасо-Преображенском соборе монастыря в великолепной серебряной раке, изготовленной на пожертвования почитателей памяти преподобного.

По окончании службы Святейший Патриарх вручил высокие церковные награды — ордена Святого Благоверного Князя Даниила Московского II степени — внесшим неоценимый вклад в восстановление обители наместнику Вениамину, В.И. Доркину и И.М. Козлову.

В заключение Святейший Патриарх сказал: «Десять лет назад, приехав в Николо-Угрешу, я увидел здесь разруху, но и людей, одухотворенных идеей воссоздания порушенной святыни. И тогда в меня вселилась вера в возрождение обители, ведь это были светские люди, а духовных на Угреше еще не было.

Сегодня мы стали свидетелями второго рождения святыни. Низкий поклон всем, кто помогает и сейчас возродиться Николо-Угрешскому монастырю. Господь ведь щедро воздаст им. Жители города должны радоваться тому, что живут радом с Николо-Угрешской обителью, которая имеет великую духовную притягательную силу, не исчезающую во времени. Люди, повторяя путь русских царей, патриархов и тысяч паломников, снова потянутся сюда.

Дай Бог, чтобы в XXI век мы вступили духовно пробужденными, забыв все трудности XX века. И чтобы XXI век для Отечества и народа был бы веком созидания, мира и благолепия».

Добрые слова, сказанные Святейшим Патриархом, стали истинным напутствием для монастырской братии, властей и жителей города. Труды по возрождению обители не утихают ни на один день. 21 августа 2000 года, во время празднования 620-летия основания монастыря, был заложен и торжественно освящен закладной камень на месте, где когда-то стоял древнейший Никольский собор. В декабре 2003 года здесь начались работы по восстановлению Никольского собора. В 2001 году было закончено строительство часовни в честь иконы Божией Матери «Взыскание погибших», вставшей возле среднего пруда. 22 сентября 2002 года состоялось торжественное освящение Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II храма во имя преподобного Пимена Угрешского, построенного при содействии Главного управления исполнения наказаний Министерства юстиции Российской Федерации. В 2003 году на одной из площадей города Дзержинского была построена и освящена церковь во имя Святителя Московского, Алтайского Макария (Невского). В ноябре 2003 года в Спасо-Преображенском соборе соорудили престол из оникса. Осенью 2002 года начались, а 24 июля 2003 года закончились работы по восстановлению двух верхних ярусов и купола с крестом монастырской колокольни, которая теперь, как и в былые времена, взметнулась в небеса более чем на 77 метров. А на колокольне установили часы с боем курантов. Завершены работы по восстановлению храма во имя Казанской иконы Божией Матери и находящейся под ней нижней церкви во имя Василия Парийского. В 2004 году закончилось строительство храма-часовни в честь Страстей Господних.

В 1998 году в Николо-Угрешском монастыре, по инициативе отца наместника Вениамина, был основан церковно-археологический музей-ризница, собрание которого пополняется год от года. Основную часть экспозиции музея составляют предметы, хранящиеся в монастырской ризнице. Поэтому ни иконы, ни сосуды, ни другие богослужебные предметы не находятся под стеклом, как в светских музеях. Перед ними можно помолиться, а по мере необходимости они используются в богослужении. Среди экспонатов музея есть дары от Предстоятелей Православных Церквей, прихожан, частных коллекционеров и различных организаций. Несмотря на разнородность предметов, всех их объединяет общая идея — рассказать посетителям о Православной Церкви и ее жизни.

Сам музей небольшой, но для его создания было приложено немало сил и прежде всего самим отцом наместником Вениамином, который длительное время собирал различные памятники церковной древности и даже передал некоторые из них, подаренные ему лично. Хранителем музея стал иеромонах Иоанн, ризничий монастыря, который отдает музею много своих сил и времени.

В первом зале музея помещены иконы. Среди них образы святого Иоанна Русского (XV в.), святого апостола Иоанна Богослова и ученика его Петра (XVII в.), святого апостола Матфея (XVII-XVIII вв.), святой великомученицы Параскевы (XVII-XVIII вв.), святых Первоапостолов Петра и Павла (XVIII в.). Есть в собрании и более поздние иконы. Образа расположены так, что по ним можно рассказать об иконографии, о Господе нашем Иисусе Христе, о Церкви, о покровителе обители Святителе Николая Чудотворце и чтимых его образах: Киевском, Зарайском и Можайском. Особое внимание уделено основателю монастыря святому благоверному князю Димитрию Ивановичу Донскому.

Во втором зале расположена фотовыставка, посвященная истории восстановления обители, включающая большое число фотографий с прежними видами монастыря. Здесь также помещены древние богослужебные книги на славянском и греческом языках. Причем одно из славянских Евангелий в драгоценном окладе времен императрицы Елизаветы Петровны, изготовленное ярославскими мастерами, весит два пуда (более 32 кг). В этом же зале находятся Владимирская икона Пресвятой Божией Матери в серебряной ризе (XVI в.), образа с частицами святых мощей Святителей Филарета и Святителя Иннокентия Пензенского, образ знамени, с которым русские воеводы выходили на сражения (Спас Нерукотворный на черном полотнище). Значимой частью коллекции является витрина с «греческими подарками», в которой находятся греческий крест-мощевик XII в., наперсный крест XIX в. и другие экспонаты.

В третьем зале представлена уникальная коллекция монет, некоторые из которых датируются IV веком до Рождества Христова и относятся к эпохе правления Александра Македонского. Здесь же находятся старинные облачения и антиминсный плат времен священномученика митрополита Петра (Полянского). В этом зале хранятся и иные святыни: икона преподобного Пимена Угрешского, старинная икона святого Василия Парийского, икона Святителя Николая Чудотворца, которая была привезена вместе с частицей мощей Святителя, частица мощей сорока мучеников Севастийских. В большом количестве представлены старинные предметы церковной богослужебной утвари: потиры, дискосы, дарохранительницы.

В августе 2003 года Николо-Угрешский монастырь посетила еще одна радость. 14 августа 2003 года в Храме Христа Спасителя в Москве состоялась хиротония архимандрита Вениамина во епископа Люберецкого.

Сделано очень, очень много. Но сколько еще впереди! И вот что очень важно. В Николо-Угрешской обители помнят завет преподобного Пимена Угрешского о том, что не одним обширным строительством добывается слава и честь монастыря, но благочестивой духовной жизнью, устремлением к святости, сердечным служением Господу нашему Иисусу Христу. Поэтому наместник монастыря и братия всячески стремятся к тому, чтобы их обитель стала истинным духовным центром современной православной жизни.

Уже сейчас в обители пребывает немало православных святынь. В 1999 году игуменья Макрина, настоятельница монастыря Дау в Греции, преподнесла в дар Угрешской обители частицу мощей Иоанна Предтечи, которая помещена на иконе святого. 22 мая 2000 года епископ Диавлийский Дамаскин доставил в дар Николо-Угрешскому монастырю частицу мощей Святителя Николая Чудотворца, происходящую из монастыря Иоанна Предтечи, что на острове Пелопоннес. В Успенском храме находятся икона святого великомученика и целителя Пантелеимона с частицей мощей, большой позолоченный и украшенный ковчег с мощами 82 преподобных Киево-Печерских отцов, в числе которых и мощи преподобного Илии Муромца, прославившегося не только своими богатырскими победами, но и великими подвигами во имя Господа. На каждом богослужении верующие имеют возможность приложиться к частице мощей Святителя Игнатия Брянчанинова, хранящейся в небольшом ковчеге. В обители пребывают частица мощей сорока мучеников Севастийских, частицы мощей Святителей Филарета Московского, Иннокентия Пензенского, Иннокентия Московского, преподобных Симеона Верхотурского и Иоанна Тульского. Одной из главных святынь монастыря являются мощи преподобного Пимена Угрешского. Из ризницы монастыря также выносят крест-мощевик с частицей Древа Креста Господня, частицами мощей преподобных Евфимия Великого, Нила Столобенского, преподобномученицы Феодосии и кусочком схимы преподобного Сергия Радонежского. Весной 2003 года в монастырь была доставлена частица мощей святой Людмилы.

Как и в прежние времена, обитель ныне славится своими иконами: Тихвинской иконой Божией Матери, подаренной монастырю в 1991 году Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II, списком чудотворного образа Божией Матери «Взыграние Угрешское», списком чудотворного образа «Спас на Убрусе и Не рыдай Мене Мати». В сентябре 2003 года в обитель была торжественно принесена икона Святителя Николая — список с чудотворной иконы, которая явилась святому благоверному князю Димитрию Донскому.

И множатся, множатся чудеса в Николо-Угрешской обители. И в прежние годы, и за годы, протекшие со дня канонизации преподобного Пимена Угрешского прихожане и братия монастыря неоднократно свидетельствовали о многочисленных знамениях и чудесах по молитвам угодника Божия. Расскажем только о некоторых из них.

В октябре 1998 года, совершая паломничество по святым местам Подмосковья, в Николо-Угрешский монастырь приехала монахиня Феофания (Тарасова). Утром 7 ноября матушка потеряла сознание и в очень тяжелом состоянии была доставлена в неврологическое отделение Дзержинской больницы. Матушка не мгла ни говорить, ни двигаться. По мнению врачей, это было следствием острого нарушения мозгового кровообращения, и надежды на ее выздоровление почти не было. Предполагалось перед кончиной постричь матушку в великую схиму. Близкие ее горячо молились о выздоровлении матушки, заказывали молебны о здравии в Николо-Угрешской обители и просили помощи болящей, молитвенно обращаясь к архимандриту Пимену. Неоднократно священнослужители монастыря по просьбе ее близких служили по нему панихиды. К удивлению врачей, восьмидесятилетняя матушка начала быстро поправляться, речь ее вновь стала четкой, и 27 ноября она ушла из больницы здоровой. Близкие матушке люди видят в этом чуде исцеления несомненное заступничество архимандрита Пимена.

В другой раз инок Угрешской обители Герман, в критический момент его жизни, во время приступа мочекаменной болезни, приложился к раке с мощами святого и усердно помолился преподобному Пимену об избавлении от боли. По милости Божией боль неожиданно и заметно уменьшилась.

10 августа 2002 года во время совершения проскомидии за ранней литургией в Успенском храме было замечено появление мира на иконе преподобного Пимена Угрешского — множество мелких и среднего размера маслянистых капель покрыли икону. После службы было отмечено, что количество капель заметно увеличилось. В этот же день был отслужен молебен с акафистом преподобному Пимену, и трое иноков обители освидетельствовали факт мироточения. По окончании молебны присутствующие в храме прихожане пожелали поклониться мощам преподобного, пребывающим в Преображенском соборе, и приложить к ним свои иконки. В один из моментов, когда иконки прикладывали к раке, присутствующие в соборе увидели сияние в возглавии раки. От неожиданности многие растерялись и говорили, что ничего подобного не видели, и что это явное чудо Божие.

Необычно было создание раки для мощей преподобного Пимена. Когда стоял вопрос, как лучше изготовить раку, неожиданно в монастырь было пожертвовано серебро, которого как раз хватило на изготовление серебряной раки. В этом братия увидела, несомненно, Промысел Божий в прославлении святого угодника.

Особой милостью Божией является быстро построенный храм в честь преподобного Пимена. Решение о строительстве храма было принято неожиданно для всех. В один день несколько благотворителей прибыли в монастырь и высказали желание построить храм в честь святого. Само строительство было столь необычно, что многие люди удивлялись тому, как быстро создается прекрасный храм. Во всем чувствовалось особое покровительство преподобного Пимена. Господь посылал людей, которые помогали своим трудом и пожертвованиями, и уже через год после закладки камня новый храм поражал всех своей красотой и изяществом.

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II имя преподобного Пимена Угрешского было внесено в церковный календарь Русской Православной Церкви. Почитание преподобного Пимена год от года неуклонно растет, очень частыми стали паломничества к его святым мощам.

В стены Николо-Угрешского монастыря все чаще доставляются великие святыни, которые на это время становятся предметом поклонения верующих православных людей, со всех мест прибывающих в обитель. Небывалым праздником стало пребывание в монастыре 19−22 июля 2000 года доставленных из Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря мощей святого великомученика и целителя Пантелеимона. В те дни святым мощам пришли поклониться около 50 000 человек.

С 15 марта по 9 апреля 2004 года, в дни Великого Поста в Николо-Угрешской обители пребывали святыни, хранящиеся в Успенском соборе Московского Кремля: Гвоздь от Креста Господня, а также частицы мощей святого Иоанна Предтечи и святого великомученика Георгия Победоносца. Встреченные братией монастыря и студентами Духовной семинарии, эти святыни были торжественно, с пением внесены в пределы Успенской церкви, где состоялся праздничный молебен. И снова тысячи паломников пришли к величайшим православным святыням. Потому, для всеобщего поклонения, святыни перенесли в Спасо-Преображенский собор.

И каждый паломник не просто приходит в Угрешу, чтобы прикоснуться к святыням, но и приносит в монастырь частичку своего сердца, своей души, укрепляет обитель своей верой, что крепче всякой самой крепкой, мощной и высокой стены ограждает монастырь и всех нас от бед и невзгод, от происков зла, от пагубности мирских соблазнов.

«…Московский автобус останавливается у самых стен монастыря. Входим в высокие врата, и после пыльной шумной Москвы все здесь дышит тишиной и покоем. Воздух прозрачен, и в ослепительной сини неба сияют, купаясь в лучах июльского солнца, лазоревые с золотыми звездами купола Преображенского собора…

Медленно идем по мощеной дорожке, проходим под высокой колокольней — среди осыпавшейся штукатурки еще можно различить потемневшую роспись, и уже видна маленькая часовенка под таким же радостно лазоревым куполом… Здесь.

Останавливаемся, крестимся, кланяемся. Тихо-тихо входим. И с первой минуты волна благоговейного трепета и почти ликующего благодарения охватывает душу. Благодать незрима, но настолько ощутима, что, кажется, ею пронизано все вокруг: и воды живоносного источника, и свет, падающий на потемневший от времени строгий лик Святителя на аналойной иконе, и самый воздух…

Угреша!.. Только один-единственный раз в жизни довелось мне испытать подобное чувство — в Дальних пещерах Киево-Печерской Лавры, у гроба преподобного Феодосия Печерского… Но о Дальних пещерах я знала с детства, а эту тихую, такую родную, такую близкую (всего лишь в часе езды от дома!) радость Господь сокрыл для меня до сего дня…"[30].

Московская жительница Александра Немтина, написавшая эти слова после своего первого посещения Николо-Угрешской обители, открывшего ей столь близкую радость Господа, совершенно права: Благодать в Угреше «незрима, но настолько ощутима…».

Великие святыни, пребывающие в монастыре постоянно или временно, строгая монашеская жизнь братии, неустанная каждодневная братская молитва, возносимая в возрожденных монастырских храмах, постоянные труды по восстановлению обители и духовному воспитанию юных поколений — вот, что самое главное и важное, вот, что внушает нам надежду на светлое и благодатное будущее Николо-Угрешского монастыря. Но многократно эта надежда усиливается, когда к благоверным трудам насельников обители присовокупляется и наша, общая искренняя вера, которую мы, миряне, приносим в Угрешскую обитель, наша сердечная молитва, которую мы, миряне, возносим пред святыми угрешскими алтарями.

Будущее. Вместо заключения

Город Дзержинский возник в XX веке именно на том месте, которое, по преданию, «угрело сердце» великого князя Димитрия Ивановича Донского, когда явился ему образ Святителя Николы Чудотворца по дороге на Куликово поле. Явился, и укрепил сердце и волю князя перед самым великим и самым главным днем в истории Руси.

И с тех пор это место всегда было, есть и будет местом царским, державным. И тогда, когда Дмитрий основал здесь Николо-Угрешский монастырь, ставший средоточием духовной и государевой жизни. И затем, когда многие пути русских царей пролегали через Угрешу, к монастырю. Почитали и ценили его русские правители, приходили сюда на богомолье.

Дух и душа города держится за Свято-Никольский Угрешский монастырь. Благодаря монастырю, и город обрел своего небесного покровителя — Святителя Николая Чудотворца. Благодаря монастырю, это место оказалось освящено великими именами и деяниями святого благоверного князя Димитрия Донского и преподобного Сергия Радонежского, Святителей Филарета Московского и Иннокентия Пензенского, Игнатия Брянчанинова и Иннокентия Московского, Святейшего Патриарха Тихона и Макария (Невского). А недавно и монастырь, и город обрели еще одного своего небесного заступника — преподобного Пимена Угрешского. Угрешская обитель согревает сердце города, крепит его надеждой на то, что жизнь наша не напрасная, не случайный дар, а дана в продолжение жизни наших предков. Да и не только одного города, но всей нашей великой России! Ибо благодатное будущее Николо-Угрешского монастыря — это и одно из условий благодатного будущего всего нашего Отечества.

И, кажется — сама Святая Русь избрала Угрешу одним из мест своего пребывания! А что такое наша Россия без Святой Руси — так, одна география… Без Святой Руси — нет и самой России. Святая Русь — это небесный щит, небесный Покров России, ибо великие русские праведники, мученики и страстотерпцы молят Господа о защите и спасении России. Святая Русь — это особое благодатное свойство русского народа, сделавшее его оплотом христианской веры во всем мире. Святая Русь — это и жертвенное служение православным идеалам, и сердечное следование Христовым заповедям, и стяжание Духа Святого, и устремленность к покаянию и совершенству. Святая Русь — это идеал, но это и земная реальность России, выраженная в духовных подвигах русских святых. И, главное, Святая Русь — это важнейшее условие исторического развития России, ибо без веры в Святую Русь и без небесного заступничества Святой Руси, Россия просто не может благодатно двигаться по историческим дорогам. В Святой Руси — наша надежда на благодатное будущее.

А Русская Православная Церковь, прославив Собор новомучеников и исповедников Российских, вновь указала русскому народу путь к спасению, придав глубинный, божественный смысл всему XX столетию, столь трагическому в истории России. Теперь мы можем быть уверены, что величайшие страдания русского народа в этом веке не были бессмысленными, они были посланы нам как испытание в борьбе с Мировым Злом во имя Господа нашего. И величайший Собор святых ныне освящает не только прошлое, но и будущее России.

Русь Святая, храни Веру Православную!

Приложение

Краткие сведения о бывших и ныне действующих храмах Свято-Никольского Угрешского Ставропигиального мужского монастыря

Свято-Никольский Собор

Небольшой одноглавый Свято-Никольский собор был основан в конце XIV века. Возможно, изначально он был деревянным, но в последнее время было высказано мнение, что собор сразу же был построен из белого камня. В 1521 году храм сильно пострадал при пожаре. В 1614 году собор был значительно перестроен или даже построен заново. В XVIII — начале XIX вв. собор заметно обветшал. В 1840—1849 гг. была проведена капитальная реставрация храма: под него подвели новый фундамент, пристроили новый притвор и паперть, обновили купол, кровлю, стены, позолотили деревянный иконостас, внутри храм был заново расписан. На рубеже XIX—XX вв. Никольский собор венчала белая глава, усеянная золотыми звездами и осененная медным через огонь золоченым крестом.

Среди древних и чтимых икон собора первенствовал чудотворный образ Святителя Николая Чудотворца, явленный великому князю Димитрию Донскому (ныне — в Государственной Третьяковской галерее). Кроме этого образа, особенною древностью и значимостью выделялись следующие иконы: образ Спаса Неруковорного, работы иконописца Симона Ушакова (XVII в.), в серебряной золоченой ризе; образ «Спас на Убрусе и Не рыдай Мене Мати» (2-я пол. XVI в.); местная Смоленская икона Божией Матери в шитой жемчугом с драгоценными камнями ризе, в серебряном золоченом окладе; древняя Владимирская икона Божией Матери в убрусе, унизанном жемчугом с драгоценными камнями, и в серебряном золоченом окладе; древняя икона Божией Матери «Всех скорбящих радость»; древняя икона Иоанна Предтечи и др. В Никольском соборе пребывали также частицы святых мощей Святителя Николая Чудотворца, первомученика архидиакона Стефана, мученика Меркурия, великомученицы Варвары и др.

После утверждения Советской власти и разорения монастыря, Никольский собор все более и более приходил в ветхость. В 1925 году храм был закрыт решением властей. В 1940 году Никольский собор окончательно снесли.

21 августа 2000 года, во время празднования 620-летия основания Николо-Угрешского монастыря, был заложен и торжественно освящен закладной камень на месте, где когда-то стоял древнейший Никольский собор. В декабре 2003 года здесь начались работы по восстановлению Никольского собора. В 2004 году строительные работы предполагается закончить.

Спасо-Преображенский Собор

Еще в 1876 году был подготовлен первый проект Спасо-Преображенского собора, составленный архитектором Б.Ф. Фрейденбергом, но проект оказался неудачным. Летом 1879 года Николо-Угрешский монастырь посетил митрополит Московский и Коломенский Макарий (Булгаков), который заметил сопровождавшему его архимандриту Пимену: «В таком монастыре, как ваш, и при таком стечении народа самый большой ваш храм и мал и тесен… Такому ли храму следовало бы здесь быть!» И уже 8 ноября 1879 года было получено благословение владыки на строительство нового Спасо-Преображенского собора. К работе над проектом был привлечен известный архитектор Александр Степанович Каминский (1829−1897), который предложил строить новый собор в новорусском стиле, с использованием древнерусского и византийского декора. Средства на строительство собора выделил благотворитель монастыря Владимир Васильевич Пегов.

9 августа 1880 года, в день празднования 500-летия Николо-Угрешской обители, состоялась торжественная закладка собора, в которой принимали участие митрополит Московский и Коломенский Макарий (Булгаков) и московский генерал-губернатор В.А. Долгоруков. Собор строился четырнадцать лет и был завершен в 1894 году.

Спасо-Преображенский собор представлял собой величественное зрелище как по размерам, так и по совершенству форм. Он был возведен с пятью позолоченными главами и разделкой стен и окон. Высота собора от земли до верха креста на главном куполе составляла 77 метров. Внутреннюю роспись выполнил иконописец М.Н. Сафонов по рисункам А.С. Каминского. Он же написал иконы для пятиярусного иконостаса (высота иконостаса 23,5 м, ширина — 25,7 м). Сам иконостас был ручной работы, золоченый, выполненный художником по резьбе В.А. Астафьевым. Внутренние пространства собора были столь огромны, что для их освещения использовалось шесть бронзовых золоченых паникадил. Торжественное празднество было устроено 20 июля 1894 года в день освещения приделов собора во имя Равноапостольного великого князя Владимира Святого (правый) и Равноапостольной великой княгини Ольги (левый). А 24 июля 1894 года при большом стечение паломников был освящен и сам собор во имя Преображения Господня.

В 1925 году Спасо-Преображенский собор был закрыт, в нем устроили клуб, сам собор внутри значительно перестроили, разделили межэтажными перекрытиями, в стенах прорубили окна, купола снесли. В 1931 году этот клуб сгорел, и затем здесь находилась столовая, а позднее — заводской цех.

В 1991 году начались работы по расчистке крыши собора, а затем и по его восстановлению, которые продолжались до весны 2000 года. 28 мая 2000 года Спасо-Преображенский собор, в котором одновременно теперь могут уместиться до 7 000 человек, был освящен Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II.

В возрожденном соборе установлен большой пятиярусный резной иконостас высотой 24 м и шириной 25 м. Иконы для иконостаса написаны палехскими мастерами. Пол, стены алтаря и основания колонн уложены и облицованы саянским и греческим мрамором. В соборе шесть великолепных паникадил, привезенных из Греции. В Спасо-Преображенском соборе пребывают монастырские святыни: ковчег с частицей мощей Святителя Николая Чудотворца и серебряная рака с мощами преподобного Пимена Угрешского.

Храм во имя Успения Пресвятой Богородицы с приделом во имя Преподобной Марии Египетской

Известно, что уже в XVII — начале XVIII вв. в Николо-Угрешском монастыре была Успенская церковь. В 1763 году устроили теплый Успенский храм, существующий и поныне. Таким образом, нынешняя Успенская церковь — это наиболее древняя среди иных сегодняшних монастырских храмов. Храм расположен на втором этаже корпуса, примыкающего к колокольне с запада. Продолжением этого корпуса являются Государевы и Патриаршии палаты, перестроенные в XIX в. под настоятельские келлии, в которых ныне находится музей-ризница монастыря. В 1852 году на средства П.М. Александрова храм был обновлен, тогда же в нем устроили придел во имя преподобной Марии Египетской (слева от входа).

Снаружи Успенский храм возвышается на целый ярус над всем зданием. Внутреннее помещение церкви — низкое, сводчатое, потолок и стены покрыты иконописью. На рубеже XIX—XX вв. в храме был пятиярусный вызолоченный иконостас, украшенный резьбой. Резные Царские Врата, работы русских мастеров XV в., были пожертвованы в храм еще в XVIII в. из московского Ивановского монастыря. Иконостас придела во имя преподобной Марии Египетской имел три яруса. Среди наиболее чтимых икон храма находился чудотворный образ Божией Матери «Взыграние» Угрешское (XVII в.), прославленный общецерковно в 1795 году, день памяти — 7 (20) ноября. Ныне подлинная икона Божией Матери «Взыграние» хранится в музее «Коломенское».

В 1925 году Успенский храм был закрыт и разорен. Восстановлен первым из всех ныне действующих монастырских храмов в 1991 г.: 1 мая 1991 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II освятил церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы. 13 апреля 1997 года Святейший Патриарх освятил престол во имя преподобной Марии Египетской.

В настоящее время в Успенском храме пребывают многие монастырские святыни: частица мощей Иоанна Предтечи, которая помещена на иконе святого; икона святого великомученика и целителя Пантелеимона с частицей мощей; большой позолоченный и украшенный ковчег с мощами 82 преподобных Киево-Печерских отцов, в числе которых и мощи преподобного Илии Муромца; частица мощей Святителя Игнатия Брянчанинова, хранящаяся в небольшом ковчеге, а также икона Святителя Игнатия с частицей мощей; частица мощей сорока мучеников Севастийских, частицы мощей Святителей Филарета Московского, Иннокентия Пензенского, Иннокентия Московского, преподобных Симеона Верхотурского и Иоанна Тульского. Из ризницы монастыря также выносят крест-мощевик с частицей Древа Креста Господня, частицами мощей преподобных Евфимия Великого, Нила Столобенского, преподобномученицы Феодосии и кусочком схимы преподобного Сергия Радонежского. Весной 2003 года в монастырь была доставлена частица мощей святой Людмилы.

Храм во имя Святого Апостола Матфея и Великомученицы Параскевы

Храм построен в 1854 году на средства П.М. Александрова в корпусе с настоятельскими келлиями на первом этаже под Успенской церковью. Снаружи эта церковь выделяется выступом с золотой главой. На рубеже XIX—XX вв. в храме был черный с серебряными украшениями иконостас, медные, чеканные, прорезные и посеребренные Царские Врата. Перед входом в храм стоял гроб из-под мощей русского святого XII в. Николы Святоши. Под алтарем храма находился склеп, в котором были похоронены главные благотворители монастыря П.М. Александров и его жена М.Г. Александрова.

В начале 1920-х гг. эта церковь была закрыта и разграблена, а могилы осквернены. Восстановлена и заново освящена в 1994 году.

Храм во имя Святых Первоапостолов Петра и Павла

Храм был устроен в 1857 году иждивением благотворителя монастыря П.И. Куманина, как скитская церковь. Он деревянный, двухъярусный, с притвором и алтарем в один ярус и с прямой квадратной колокольней, с шатровыми остроконечными крышами храма и колокольни. На рубеже XIX—XX вв. в храме был иконостас в четыре яруса с резными позолоченными Царскими Вратами. Большое резное паникадило и резные подсвечники были выполнены из пальмы. Под храмом и алтарем находился каменный склеп, в котором был похоронен П.И. Куманин. На колокольне — 7 колоколов, один из которых весил 640 кг, а еще один — 320 кг. В иконостасе пребывала икона «Положение во гроб Спасителя», писанная в 1541 году и подаренная обители П.Е. Шпарыкиным.

Вокруг храма был устроен скит, который от пруда отделяла стена. В скиту располагались келлии настоятеля, схимников, иеромонахов, иеродиаконов, монахов и послушников. Входом в скит служила часовня с чтимой Иерусалимской иконой Божией Матери.

В 1920-е гг. скит был закрыт, но Петропавловский храм продолжал действовать до 1928 года как приходской. По требованию устроенной в стенах монастыря Трудовой коммуны N2 ОГПУ, для входа в него был проделан проход во внешней монастырской стене. В 1928 году храм был закрыт и разорен, остальные скитские деревянные постройки разобраны или сгорели. Но сам Петропавловский храм сохранился до наших дней. 23 июня 1995 года он был заново освящен Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II.

Храм во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость»

Храм строился в 1857—1860 гг. по проекту архитекторов А.С. Каминского и М.Д. Быковского как больничный, потому что примыкал к монастырской больнице. Храм находится в северо-восточном углу обители, имеет пять глав на шатрообразной кровле. На рубеже XIX—XX вв. церковь была крыта белым железом, внутри, под высокими каменными сводами, находился трехъярусный темно-синий иконостас с золочеными карнизами, оканчивающийся вверху полукружием. Над Царскими Вратами располагался Деисис в серебряных золоченых окладах с венцами. Среди храмовых икон: древний образ Спаса Нерукотворного в серебряном золоченом окладе, древний образ иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость» с серебряной золоченой раме.

Храм был закрыт и разграблен в начале 1920-х гг. Восстановлен в 1999 году и заново освящен 16 ноября 1999 года Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II.

Храм во имя Казанской иконы Божией Матери

Казанский храм был возведен в 1869—1870 гг. на средства благотворителя Д.И. Рогаткина. С двух сторон к нему примыкают монастырские корпуса, в одном из которых в XIX в. была устроена богадельня. Храм покрыт шатрообразной крышей с пятью главами, иконостас был выполнен из искусственного белого мрамора. Среди икон находились образы Спасителя, Казанской Божией Матери, святого великомученика Димитрия и преподобной Елизаветы Чудотворицы в серебряных золоченых ризах.

В 1920-е гг. Казанский храм закрыли и разорили. К 2004 г. завершены работы по его восстановлению.

Храм во имя Преподобного Василия Парийского

Этот небольшой храм был устроен при богадельне в нижнем этаже под Казанской церковью на средства московского купца В.Л. Васильева и освящен в 1875 году. Иконостас храма был деревянный, выкрашенный белой краской. В 1920 гг. эту церковь разорили и перестроили под жилье. К 2004 г. завершены работы по восстановлению храма во имя преподобного Василия Парийского.

Колокольня с храмом во имя Усекновения Главы Иоанна Крестителя

Колокольня в три яруса была построена в монастыре в 1761 году по проекту архитектора И. Жеребцова. Под колокольней — высокая арка со сводом и с глубокими по обеим сторонам впадинами (в арке частично сохранились настенные росписи). Второй, меньший ярус, поставлен на открытой террасе, огражденной каменной балюстрадой. В 1840 году во втором ярусе на средства купца И.П. Пятницкого и его жены была устроена церковь во имя Усекновения Главы Иоанна Крестителя. В этой храме был белый двухъярусный иконостас, украшенный золоченой резьбой, и медное посеребренное паникадило XVII в.

В 1858—1859 гг. при перестройке колокольни, осуществленной на средства П.М. Александрова, был разобран верхний, третий, ярус, но саму колокольню надстроили до шести ярусов и увенчали золотой главой с крестом. С той поры высота колокольни достигла 77 метров. На колокольне было 18 колоколов, самый большой из которых, «Благовестник», висевший в третьем ярусе, весил 19,7 тонны. В четвертом ярусе висели еще четыре мощных колокола — «Полиелейный» (10,7 т), «Вседневный» (5,7 т), «Невеликопостный» (2,7 т) и «Пяток» (1,8 т). В 1903 году на верхнем ярусе установили часы с боем курантов.

Храм Усекновения Главы Иоанна Крестителя Предтечи был закрыт в 1925 году, а в начале Великой Отечественной войны снесли два верхних яруса колокольни вместе с куполом, покрыв ее обрубленные останки четырех ярусов жестяным колпаком. Осенью 2002 года начались, а 24 июля 2003 года закончились работы по восстановлению двух верхних ярусов и купола с крестом монастырской колокольни, которая теперь, как и в былые времена, взметнулась в небеса более чем на 77 метров. А на колокольне установили часы с боем курантов.

Архиерейские палаты с храмом во имя Преподобного Сергия Радонежского

Построены в 1868—1870 гг. для размещения в них часто посещавших обитель владык. Для этого в марте 1868 года в селе Остров с торгов купили дом из соснового дерева на каменном основании. Ранее этот дом принадлежал графу А.Г. Орлову-Чесменскому, знаменитому флотоводцу и любимцу императрицы Екатерины II, которая и пожаловала село Остров своему любимцу. Дочь графа, Анна Алексеевна, в конце 1830-х гг. продала село в казну, а в 1860-е гг. здания села были выставлены на торги. Приобретенный Николо-Угрешским монастырем графский дом разобрали и привезли в Угрешу. Из этих материалов возвели деревянные с железной крышей архиерейские палаты с крестовой церковью во имя преподобного Сергия Радонежского, в которой находился иконостас из белого кипариса. По всему периметру второго этажа здание было окружено крытой галереей. Из теплых пространных сеней на второй этаж вела широкая дубовая лестница. С верхней площадки лестницы открывались три двери: налево — в крытую галерею, окружающую дом; направо — в зал, а прямо — сдвижная стекольчатая дверь вела в храм во имя преподобного Сергия Радонежского.

В 1917—1926 гг. в этом доме пребывал Святитель Макарий (Невский). Затем дом передали Трудовой коммуне N2 ОГПУ, он был приспособлен под жилье начальника колонии, церковь во имя преподобного Сергия Радонежского, находившуюся в этом здании, уничтожили. В 1977 году, при проведении реставрационных работ, архиерейские палаты полностью сгорели.

Храм во имя Преподобного Пимена Угрешского

Храм построен на месте деревянной часовни на братском кладбище, в которой был упокоен преподобный Пимен Угрешский и которую уничтожили в 1928 году. Строительство храма, которое велось в 2001—2002 гг. при содействии Главного управления исполнения наказаний Министерства юстиции Российской Федерации, было освящено особой милостью Божией. Решение о строительстве храма было принято неожиданно для всех. В один день несколько благотворителей прибыли в монастырь и высказали желание построить храм в честь преподобного Пимена. Само строительство было столь необычно, что многие люди удивлялись тому, как быстро создается прекрасный храм. Во всем чувствовалось особое покровительство преподобного Пимена. Господь посылал людей, которые помогали своим трудом и пожертвованиями, и уже через год после закладки камня новый храм поражал всех своей красотой и изяществом. Прекрасный белый резной иконостас и иконы выполнены в стиле XII века.

22 сентября 2002 года состоялось торжественное освящение Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II храма во имя преподобного Пимена Угрешского.

Часовня в память чудесного явления Иконы Святителя Николая Чудотворца Великому Князю Димитрию Донскому

Часовня заложена при архимандрите Ниле на месте, где стояла сосна, на которой великому князю Димитрию Донскому была явлена икона Святителя Николая Чудотворца. Строилась по проекту архитектора А.С. Каминского. Закончена при архимандрите Валентине в 1893 году. Высота часовни 15 метров, диаметр фундамента — 8 метров. Купол снаружи был окружен металлическими досками с изображением ангелов, а внутри купола изображен Бог Саваоф на фоне звезд. По стенам, которые были окрашены в белый цвет, размещались иконы, написанные на металлических досках на сюжет явления иконы Святителя Николая Чудотворца Димитрию Донскому. В часовне хранился фрагмент ствола сосны, на которой явилась икона.

В 1920-е гг. часовню закрыли и разорили, крест и купол сбили. Помещение часовни использовалось под трансформаторную будку. Восстановлена в 1998 году и 22 мая 1998 года освящена Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II.

Часовня с могилой настоятеля обители архимандрита Пимена

В 1868 году на частные вклады богомольцев на братском кладбище была построена деревянная часовня во имя Знамения Креста на Небеси в виде восьмигранной башни с высокой остроконечной шатрообразной кровлей. Внутри часовни было пять больших икон в киотах из орехового дерева. Стены облицованы азиатской сосной, надписи сделаны из лимонного дерева. На потолке из разных сортов дерева было резное изображение Святого града Иерусалима. Под потолком — модель земного шара с водруженным на нем крестом из кипариса. В этой часовне архимандрит Пимен заранее приготовил для себя могилу, в которой и был похоронен по своей кончине в 1880 году.

Вероятно, в 1928 году часовню уничтожили, могилу осквернили. На месте этой часовни ныне построен храм во имя преподобного Пимена Угрешского.

Часовня во имя Святителя Николая Чудотворца

Часовня была встроена в башню Святых ворот в 1754 году и подновлена в 1855 году вместе с реставрацией башни и монастырской стены. Вход в часовню был извне обители: высокое ступенчатое крыльцо под навесом. В часовне была древняя чудотворная икона Святителя именуемая Николы Радонежского. Перед ней горела неугасимая лампада. Часовня была полностью разрушена вместе со Святыми воротами. Ныне идут восстановительные работы.

Часовня на площади напротив Святых Ворот

Часовня находилась на площади напротив Святых ворот перед въездом в монастырь. Была построена наподобие крестообразного четырехугольного столба, выступы были украшены колоннами, железный купол венчал крест. На четырех сторонах за стеклами пребывали четыре иконы: образ Спаса Всемилостивого, Смоленская икона Божией Матери, икона явление Святителя Николая благоверному князю Димитрию Ивановичу Донскому и икона Святителя Николая Чудотворца. Снесена в 1920-е гг. и более не восстанавливалась.

Часовня в честь Иконы Божией Матери «Взыскание погибших»

Часовня построена над источником возле Петропавловского храма, на берегу среднего пруда. Освящена в 2001 году.

Храм-часовня в честь Страстей Господних

Строительство храма-часовни в честь Страстей Господних, стоящего неподалеку от храма во имя преподобного Пимена Угрешского, закончилось в 2004 году.

Примечания

[1] Текст предания приводится по книге Д.Д. Благово: Исторический очерк Николаевского-Угрешского общежительного мужского монастыря. — М., 1872. С. 20−21.

[2] См.: Борисов Н.С. Сергий Радонежский. — М., 2001. С. 126.

[3] См.: Тудоси Л. Первый храм-памятник. / «Памятники Отечества», 1980, N1.

[4] ПСРЛ. Софийская Вторая летопись. — СПб., 1853. С. 258. Перевод на русский язык А.Ю. Карпова.

[5] ПСРЛ. Софийская Вторая летопись. — СПб., 1853. С. 263. Перевод на русский язык А.Ю. Карпова.

[6] Текст жалованной грамоты приводится по книге Д.Д. Благово: Исторический очерк Николаевского-Угрешского общежительного мужского монастыря. — М., 1872. Приложение. С. 17−18.

[7] См. об этом: Митрополит Макарий (Булгаков). История Русской Церкви. — М., 1996. Кн. 4. Ч. 2. С. 19.

[8] См. Соловьев С.М. Сочинения. — М., 1989. Кн. IV. С. 568. См. также: Скрынников Р.Г. Лихолетье. — М., 1988. С. 479−480.

[9] Текст письма приводится по книге Д.Д. Благово: Исторический очерк Николаевского-Угрешского общежительного мужского монастыря. — М., 1872. Приложение. С. 13.

[10] Тексты дарственных надписей приводятся по книге Д.Д. Благово: Исторический очерк Николаевского-Угрешского общежительного мужского монастыря. — М., 1872. С. 93−94.

[11] См. об этом: Соловьев С.М. Сочинения. — М., 1991. Кн. VI. С. 189.

[12] Дальнейшие повествования об Угрешских походах царя Алексея Михайловича излагаются по тексту статьи: Талина Г. В. Угрешские походы царя Алексея Михайловича. / «Роман-журнал XXI век», 2002, N3.

[13] Текст дарственной записи приводится по книге Д.Д. Благово: Исторический очерк Николаевского-Угрешского общежительного мужского монастыря. — М., 1872. С. 94.

[14] Повествование о жизни преподобного Пимена Угрешского приводится по книге Д.Д. Благово: Архимандрит Пимен. Биографический очерк. — М., 1998.

[15] Зырянов П.Н. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX века. — М., 1999. С. 51.

[16] Архимандрит Пимен. Биографический очерк. — М., 1998. С. 85−86.

[17] Зырянов П.Н. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX века. — М., 1999. С. 51−52.

[18] Повествование о строительстве в Николо-Угрешском монастыре при преподобном Пимене Угрешском основано на кн.: Угреша. Историческое описание Свято-Никольского Угрешского ставропигиального монастыря. / Сост. В.В. Кукушкин. М., 2002.

[19] Архимандрит Пимен. Биографический очерк. — М., 1998. С. 209−213.

[20] Архимандрит Пимен. Биографический очерк. — М., 1998. С. 550−553.

[21] Архимандрит Пимен. Биографический очерк. — М., 1998. С. 570.

[22] См. об этом: Угреша. Историческое описание Свято-Никольского Угрешского ставропигиального монастыря. / Сост. В.В. Кукушкин. М., 2002. С. 41. Дальнейшее повествование о разорении обители приводится в основном на основание данных, приведенных в этом издании.

[23] Повествование о жизни Святителя Макария (Невского) приводится по публикации: Николо-Угрешский вестник. N6, 30 июня 1998 г. С. 2−5.

[24] «Известия», 8 августа 1918 г.

[25] Угреша. Историческое описание Свято-Никольского Угрешского ставропигиального монастыря. / Сост. В.В. Кукушкин. М., 2002. С. 43.

[26] Вострышев М.И. Патриарх Тихон. — М., 1995. С. 273.

[27] Текст постановления приводится по кн.: Егорова Е., Антонова И. Обитель на Угреше. — Дзержинский, 2000. С. 63.

[28] Николо-Угрешский вестник. N6, 30 июня 1998 г. С. 5.

[29] Рассказ о возрождение обители основан на сведениях, изложенных в кн.: Егорова Е., Антонова И. Обитель на Угреше. — Дзержинский, 2000; Угреша. Историческое описание Свято-Никольского Угрешского ставропигиального монастыря. / Сост. В.В. Кукушкин. М., 2002. Привлекались также материалы газет «Николо-Угрешский вестник» (за 1992−2003 гг.), «Угрешские вести» (за 1998−2000 гг.), «Народная газета» (за 2000 г.) и др. (авторы публикаций С. Зайцева, Т. Родникова и др.).

[30] Николо-Угрешский вестник. N 8, декабрь 2000 г. С. 11−12.