 |
| Эксперт | Юлия Литвиненко, Виктор Белимов | 06.04.2004 |
В марте лидеры мусульманских общин страны активно работали над составлением кодекса поведения бизнесменов, исповедующих ислам. Вслед за православными священниками, принявшими подобный документ в феврале, муфтии озаботились тем, насколько нравственно ведут себя бизнесмены при ведении дел. В разработке документа, утвержденного на Восьмом Всемирном Русском Народном Соборе Русской Православной Церкви, участвовали видные политические деятели. Что заставляет власть и религию обратить свои взоры на бизнес?
Орден — доброхоту
По данным Государственного комитета по статистике, в 2003 году более 75% предприятий вели благотворительную деятельность, в том числе финансировали строительство культовых сооружений. Зачем это церкви — понятно: строительство среднего по величине храма обходится, по нашим подсчетам, в 300 млн рублей; в России одновременно восстанавливается около 9 тыс. только православных храмов. Чем больше жертвующих, тем мощнее церковная структура и, следовательно, степень влияния ее на общество. Сложнее с мотивацией бизнеса, тратящего серьезные суммы на поддержание в стране мысли о духовном возрождении.
Предпринимателей побуждают на пожертвования несколько причин. Одна из основных — «мы боимся социального взрыва, а церковь способна быть буфером, помогая бедным». Другая — «это мое покаяние за то время, когда я нечестно вел дела». Кроме того, бизнес верит: помогая церкви, он задобрит некие сверхъестественные силы, могущие повлиять на дело, здоровье, жизнь.
Помимо этих смутных, но понятных любому русскому мотивов, есть и материальные причины. Церковь, к которой в наше время тесно прижимается государство, становится дополнительным инструментом лоббирования интересов и формирования положительного имиджа предприятия. Приводя потенциальных партнеров в храм, построенный на деньги корпорации, бизнесмен еще до открытия им тайн бухгалтерской и налоговой отчетности может показать: дела у него идут успешно, он «думает о людях». Нельзя не указать и на самую простую материальную причину: деньги, потраченные на благотворительность, уменьшают налогооблагаемую базу на сумму пожертвований (но не более 3% от прибыли).
Сами бизнесмены о причинах экономической благосклонности к церкви предпочитают не распространяться, считая их сугубо личным делом. Так, таинственный благодетель уже дважды с начала года появлялся с миллионом рублей именно в тот момент, когда энергетики пытались отключить тепло в екатеринбургском Храме на Крови, построенном на месте расстрела царской семьи. Причем благотворитель настолько таинственный, что неизвестно: один он или два разных.
Служители церкви могут отблагодарить спонсоров немногим. Помимо обещаний утешения и спасения, столь нужных бизнесменам, распространена практика награждения особо щедрых доброхотов (как их называют в этой среде) церковными орденами. Например, у Игоря Алтушкина, компания которого была одним из крупнейших спонсоров Храма на Крови, их восемь. Церковными орденами награждены директор НТМК Сергей Носов, генеральный директор ОАО «Челябинский электрометаллургический комбинат» Виктор Чернобровин, генеральный директор Богословского алюминиевого завода Анатолий Сысоев, генеральный директор Магнитогорского металлургического комбината Виктор Рашников, генеральный директор Сургутгазпрома Юрий Важенин, множество других топ-менеджеров крупных предприятий.
В последнее время наметилась новая тенденция взаимоотношений религиозных институтов и бизнеса: церковь становится не только утешающей в скорбях структурой, но и автором морально-нравственных принципов. Религиозные деятели, сформулировав нормы поведения предпринимателя, взяли на себя серьезнейшую ответственность за формирование новых подходов к ведению дела — не по понятиям, а по совести. Установление правил работает и на закрепление существующего порядка, и на поддержку государства в его политике контроля за бизнесом. Например, такой тезис Свода Русской Православной Церкви, как «предприниматель должен помнить, что неуплата налогов, положенных по закону, — это хищение у сирот, стариков, инвалидов, других самых незащищенных людей», несет ровно тот же посыл, что и лозунг государства «заплати налоги и спи спокойно». Это просто подарок тем, кто захочет обвинить, например, самого известного в стране «неплательщика налогов» Михаила Ходорковского в попрании не только деловой, но и церковной морали.
Во имя причастности
В разработке и принятии правил поведения для бизнесменов церковь чутко отзывается на эманации, исходящие от власти. А последняя стремится быть причастной к сакральности и легитимности церкви, к тому кредиту доверия, который она имеет в обществе. Демонстрируя лояльность к церкви, власть считает себя вправе самостоятельно обкладывать бизнесменов некоей нравственной повинностью. Наряду с хрестоматийными примерами сбора с бизнесменов дани на строительство московского Храма Христа Спасителя и Храма на Крови, есть свежий пример. В Удмуртии президент Александр Волков решил собрать 300 млн рублей на строительство Свято-Михайловского собора следующим образом: «В год на храм потребуется порядка 50 млн рублей. У нас 600 тысяч работающих. По 100 рублей с каждого — это уже 60 миллионов». Добровольность в социальном порыве и стремление бизнеса быть причастными к духовному обновлению общества (а ассоциируется оно в первую очередь с церковью) поставлены под контроль государством.
При этом власть охотно идет на выстраивание особых взаимоотношений с церковью, даруя ей преференции, которые бизнесу и не снились. Например, в конце марта возмущение в церковной среде новой главой Налогового кодекса, по которой имущество Русской Православной Церкви облагается налогом на общих основаниях, стало критическим. И законодатели Московской области пошли навстречу: закрепили в местном законе соответствующую льготу. Просьба дать льготу по уплате налога на имущество поступила от главы Екатеринбургской епархии и к законодателям Свердловской области. Еще один показательный пример: вопрос о выкупе земли под приватизированными предприятиями отложен на два года, а вот земли под храмами давно передаются церкви бесплатно.
Кроме материальных у церкви есть и моральные соображения, по которым она лояльна к власти. Государство, подчеркивая близость к Русской Православной Церкви, детализирует сущность России как православного государства: оно борется с сектами, популяризует религию (духовного наставника имеет даже президент страны). Как заявил Владимир Путин в интервью The Wall Street Journal, «для такой страны, как Россия, философия религии очень, очень важна, потому что ничто не может в душе человека заменить общечеловеческие ценности так эффективно, как это может сделать религия».
В треугольнике отношений «государство — церковь — бизнес» более мощным выглядит парадигма «государство — церковь». Для губернаторов уже добрая традиция иметь элементом предвыборной повестки сооружение или восстановление духовной святыни вроде все того же Храма на Крови, Верхотурья, другого подобного дорогостоящего проекта. Именно такие объекты, кстати, служат для бизнеса способом доказать свою лояльность не только церкви, но и власти. Например, Уральская горно-металлургическая компания, известная своим пристрастием к строительству церквей и мечетей на территории Среднего Урала, теперь помогает в строительстве нового кафедрального собора в Чите — именно в этой области находится перспективное для компании медное Удоканское месторождение.
Церковь и государство взаимно поддерживают инициативы друг друга в отстраивании взаимоотношений с бизнесом. Так, в создании Свода активно участвовала политическая элита страны. По словам ректора Академии народного хозяйства при правительстве РФ Владимира Мау, мы выходим в новую общественную среду, где важно искать точки консенсуса, вырабатывать общий язык, общие правила поведения. А депутат Госдумы Сергей Глазьев уверен, что без восстановления нравственных принципов в экономике мы не сможем обеспечить экономическое могущество страны. Ему вторит и министр Герман Греф: деньги, которые невозможно потребить, должны работать на благо той страны, где они были получены, и «это совершенно нормальный подход. Но у нас об этом не принято говорить. Потому что наши олигархи взялись из „ниоткуда“. Им не объясняли их папы и мамы, дедушки и прадедушки, что такое Богом данная ответственность перед обществом, перед своими согражданами». Действительно, бизнесу пора учиться жить в мирных условиях, а Свод нравственных правил напоминает ему: следование им может быть выгодно.
Умерить реваншистский пыл
Идея создать кодекс этических норм предпринимателя сама по себе неплоха, более того — она актуальна. Стихия свободного рынка, в основе которой лежало стремление к максимальной личной выгоде, привела к масштабному разгулу преступности в деловой сфере: от сокрытия налогов и дачи взяток до убийств конкурентов. Иррациональный дух во всей красе бизнес продемонстрировал в период передела собственности, когда непримиримость и жестокость в отношении соперника считались конкурентным преимуществом. Установление этических норм может помочь в решении еще одной важной проблемы, которая остро стоит перед бизнесом — утраты обществом смысла деловой активности. Образцы положительного влияния религии на общество имеются. Наиболее яркий пример: протестантизм, в основе которого лежит стремление человека к самореализации. Есть целая теория конфуцианского капитализма, которая помогла становлению общественного самосознания в послевоенных Корее и Японии. Конфуцианство прямо заявляет: для развития страны нужно предпринимательство, которое должно строиться на принципах добра и нравственности. Суть нравственности — не в получении прибыли отдельной компании, но в помощи стране. Конкуренция при этом должна: а) помогать партнеру выходить на новый уровень развития; б) работать на интересы потребителя.
Способна ли Русская Православная Церковь в ее нынешнем виде эффективно для общества реализовать функцию морально-нравственного контролера? На этот счет есть большие сомнения. Во-первых, нельзя сказать, что новейшая кредитная история православной церкви безупречна. Так, в Свердловской области помнят скандал с пропажей первой части пожертвований, предназначенных на строительство Храма на Крови. По всей России аналогичных скандалов было немало. В итоге бизнес зачастую предпочитает либо жертвовать конкретному приходу, либо помогать церкви продукцией — стройматериалами, продовольствием… Во-вторых, сама Русская Православная Церковь не выглядит структурой со стройной и понятной идеологией, в ней существуют разные мировоззренческие кланы. В итоге носителем базовых идеологических ценностей становится поп из ближайшего прихода, взгляды которого могут противоречить не только ключевым установкам православия, но и моральным принципам обычного образованного человека. Депутат Госдумы Евгений Ройзман рассказывает: «Есть у меня товарищ, мы с ним вместе одно время вели дела. Некая контролирующая структура стала наезжать на нас, вымогая взятки. Товарищ, человек глубоко верующий, не хотел давать, мотивируя это тем, что сделает зло тому человеку, которому даст взятку. Поехал советоваться к батюшке. А батюшка сказал ему: давай, ибо не подмажешь — не поедешь…».
Екатеринбург имеет несколько примеров того, когда священнослужители и бизнес вступали в прямые конфликты. Например, по требованию епархии был закрыт один из ночных клубов города. Более свежий скандал: выступление представителей Екатеринбургской епархии против рекламы магазина «Лидер», которая показалась им непристойной. Вот как комментирует этот конфликт генеральный директор магазина «Лидер» Сергей Савельев: «Хочу подчеркнуть — у нас не было конфликта с церковью, это были разногласия с некоторыми людьми, которые не представляли церковь в целом. Я со многими другими священниками разговаривал по этому поводу, и они пытались объяснить, с чем это связано, говорили, что те люди, которые нас критиковали, просто хотели раскрутиться за наш счет, пиарили себя. Один из подписавших открытое письмо о том, что он возмущен нашей рекламой, работает в миссионерском отделе. Этот отдел должен приводить людей к вере. И отчет об их работе должен представлять собой список воцерковленных людей. Но это очень долго, надо положить несколько лет на то, чтобы ввести в церковь человека, который носил октябрятский значок, пионерский галстук, имел партийный билет. А пикетировать у магазина, появиться в новостях — очень легкий путь к известности».
Главное, что, на наш взгляд, может помешать Русской Православной Церкви реализовать такой глобальный общественный проект, как создание этических норм для бизнеса, — ее близость к власти. У власти легко научиться снобизму, авторитаризму, эгоцентризму. Мы видим, что православие на самопровозглашенных правах главной религии России превращается в могущественный механизм управления, в новую ветвь власти. Происходит реинкарнация духа христианства в материальные блага, статус, здания, деньги, финансовые преференции. Между тем для того, чтобы стать подлинным духовным поводырем общества, необходимо качество истинно верующего человека — смирение. Нужно понимать, что члены современного демократического общества имеют право на свободу от религиозной догмы. Известный физик лауреат Нобелевской премии атеист Виталий Гинзбург прямо советует православной церкви умерить реваншистский пыл. Та степень общественного влияния, на которую претендует сегодня церковь, требует особой аккуратности, умения для общей пользы самоограничить амбиции. Установление этического контроля за бизнесом вполне может стать частью большого проекта, нацеленного на создание в российском социуме новых правил игры, на консолидацию общества. И тут без соприкосновения с чужой идентичностью, без понимания того, как нужно соединять элементы разных мировоззрений, будь то ислам или атеизм, никак не обойтись.
5 апреля 2004 г.
