Новые границы, старые границы

НАТО, ЕС, расширение на Восток — и ирония истории

2 апреля станет по-настоящему исторической вехой. Но в старой Европе, в нынешних 15 государствах-членах ЕС, этой дате значения пока не придавалось. В этот день в Брюсселе будут торжественно отмечаться успехи трех бывших советских республик, которые в понедельник вступили в НАТО, — Эстонии, Латвии и Литвы, в общей сложности насчитывающих 7 млн жителей. Начиная с 1 мая их границы станут частью восточного рубежа ЕС, идущего через Польшу, Словакию и Венгрию на юг.

Новая восточная граница НАТО и ЕС пройдет, в основном, вдоль старого культурного рубежа, отделив католическую Европу с ее Реформацией и Просвещением от области господства православия, не знавшей ни разделения властей, ни гражданского общества. Ирония истории: в XXI веке Европу опять разделит граница Великой схизмы XI века. Ключевое понятие «общий европейский дом», которым симпатичный, но нерешительный Михаил Горбачев полтора десятка лет назад очаровал западноевропейских интеллектуалов, становится в истории не более чем маленькой сноской. Потому как эта Россия, управляемая Владимиром Путиным, развивается совершенно в традициях империализма и цезарепапизма, отдаляясь от фундаментальных ценностей Запада, то есть от прав человека, самоопределения и демократии.

Эстонцы, латыши и литовцы, которых «старые европейцы» чаще всего называют одним словом «прибалты», все громче дают понять, что они хотят участвовать в обсуждении как минимум политики Европейского союза по отношению к его восточным соседям. Это положение красной нитью прошло через все доклады Третьего немецко-балтийского диалога, организованного Фондом им. Фридриха Эберта в Риге, который собрал многочисленных дипломатов, политиков и политологов. Здесь много говорилось об отношении старой Европы к территориям по ту сторону старой-новой европейской границы, которое должно стать более жестким. Потому как оно, с точки зрения прибалтов, пока что наивно туманно.

В то время как, например, французский президент Жак Ширак и федеральный канцлер Герхард Шредер после недавних российских выборов, которые характеризовались манипуляциями на различных уровнях, в унисон расхваливают прогресс в области демократизации России, все политики и журналисты от Таллина до Риги и Вильнюса бьют в колокола. И прибалты в этом отнюдь не одиноки: почти во всех государствах, бывших сателлитах Москвы, смотрят на это так же, и прежде всего в Польше, которая в последние месяцы не раз демонстрировала, что она хочет расставлять в ЕС акценты.

Расширение ЕС на Восток, без сомнения, приведет к возникновению напряженности вдоль культурной границы, как уже десять лет назад в своем бестселлере «Война цивилизаций» предсказывал Самуэль Хантингтон. Но на двух участках будущая восточная граница ЕС и НАТО не совпадает со старой религиозной и культурной границей: российско-эстонская граница проходит значительно восточнее, она рассекает православную область — ведь подавляющее большинство жителей города Нарва на востоке Эстонии русские.

Польско-украинская граница проходит значительно западнее, она отрежет украинских католиков от Запада. Преобладающее большинство населения Западной Украины принадлежит к Униатской церкви, которая еще называется греко-католической. Во Львове, центре Западной Украины, как и с западной стороны границы — в Польше, Венгрии и Словакии, — возникло гражданское общество с его разнообразием прессы, общественной активностью и даже с альтернативными культурами.

В восточной, православной части Украины, как и в России, обо всем этом даже нет и речи. Там в обществе господствует провинциальная апатия, а в государстве, которое имеет черты полицейского, доминируют коррумпированные промышленные кланы. Это в новых государствах ЕС подтверждает верность весьма популярного, исходящего тоже от Хантингтона пропагандистского тезиса о том, что в православном обществе ментальные традиции исключают возникновение демократических структур. Единственное исключение — это Греция, но только потому, что осознание себя первой демократией превалирует над ментальными категориями византийского цезарепапизма.

Оба расхождения между политической и культурной границами потребуют от ЕС особой политики, на которой настаивают прибалты вместе с Польшей и другими новыми членами. Более однозначной по отношению к России — политики, которая будет жестче настаивать на соблюдении прав человека. Побочным эффектом этого станут программы ЕС по содействию русскому меньшинству в Прибалтике, где в общей сложности проживает более миллиона так называемых «еврорусских».

На примере этих «еврорусских», существование которых до сих пор едва ли принималось всерьез европейскими политиками на пространстве между Берлином, Брюсселем, Парижем или даже Римом и Лондоном, можно будет также измерить успех или неудачу великой попытки расширения ЕС на Восток. Если их интеграция в общество будет удачной, а условия их жизни существенно улучшатся, это будет иметь огромный резонанс по всей России, в которой при Путине мышление на уровне «враг-друг» все больше определяет политику в традиции славянофилов XIX века.

Ведущие российские политики в эти дни на фоне вступления прибалтийских стран в НАТО решили, что Западная Европа для них — не партнер, а конкурент или, того хуже, враг, и вновь вытащили старые сценарии холодной войны, как если бы России с ее 150 млн жителей грозила опасность.

Новые члены также будут требовать от ЕС последовательной политики в отношении Украины. Вторая по величине бывшая советская республика, не в последнюю очередь из-за попыток ее руководства копировать недемократические методы правления Кремля, оказалась на политической обочине. Расчет новых членов ЕС строится на том, что стабилизация Украины — это обязательное условие для предотвращения возрождения российской империи, которая по определению не может быть демократической.

Этот страх перед возрождением империи заставляет политиков из стран, которые имеют печальный опыт принудительного членства в советском блоке, смотреть и через Атлантику в направлении Вашингтона. Прибалтийские страны, Польша, Чехия, Словакия и Венгрия восстанут против отдаления Европы от США, к чему стремится часть политической элиты Франции, а также Германии.

Жители Восточной Европы считают себя более близкими в культурном отношении не только к западноевропейцам, но и к североамериканцам, но никак не к живущим по соседству русским. И хотя ЕС географически расширяется на восток, он становится более атлантическим.

InoPressa, 1 апреля 2004 г.