«Я чувствую, я знаю, что мир становится лучше и добрее»

С XV века далай-ламы являлись главными религиозными лидерами Центральной Азии и всего Гималайского района. Далай-лама был главой Тибета в те периоды, когда он получал независимость. По буддистскому учению об инкарнациях душа умершего далай-ламы переселяется в ребенка, который становится следующим далай-ламой. Поэтому все далай-ламы носят фамилию Гьяцо. Далай-лама XIV Тенцзин Гьяцо (при рождении его звали Лхамо Тхондуп, что означает «Богиня, исполняющая желания») появился на свет 6 июля 1935 года в семье тибетских крестьян через два года после смерти предыдущего правителя. Только в 1937 году специальная поисковая группа, которая испытала уже множество кандидатов, нашла маленького Лхамо. Ни о чем не подозревая, мальчик опознал вещи покойного далай-ламы. Вскоре он был провозглашен главой буддистского теократического государства, которое с 1911 года после крушения Цинской империи вновь по всем международным нормам было независимым.

В программу обучения далай-ламы входили «пять больших» (логика, тибетское искусство, санскрит, медицина, буддистская философия) и «пять малых» (поэзия, музыка, драматическое искусство, астрология и риторика) наук. В 24 года Его Святейшество сдавал экзамены в монастыре, который был основан в 641 году. Экзамены принимали 30 ученых в присутствии 20 тысяч монахов. Особенно сложным считался философский диспут с 15 теологами. Далай-лама блестяще сдал экзамены и получил звание доктора богословия.

В 1949 году войска коммунистического Китая заняли страну с 6-миллионным населением, объявив Тибет исторической частью КНР. Далай-лама был назначен на символический пост вице-президента постоянного комитета, однако во всем подчинялся китайскому губернатору. В 1959 году в столице Лхасе вспыхнуло восстание. Людей расстреляли танки и артиллерия, а далай-лама вынужден был просить убежища в Индии. За ним горными тропами последовали 130 тысяч тибетцев. Поток беженцев не иссякает до сих пор, в Тибете погибло 1,2 млн человек, разрушенными оказалось 6 тысяч древних монастырей.

В 1961 году Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию, в которой признала право тибетского народа на самоопределение и призвала КНР прекратить нарушение фундаментальных свобод и прав человека. В 1965 году Генеральная Ассамблея ООН подтвердила это решение. В 1992 году Международный трибунал в Страсбурге постановил, что присутствие китайской администрации в Тибете следует рассматривать как его оккупацию. Но все эти призывы, как и многие личные инициативы далай-ламы по решению проблемы Тибета, Китай оставляет без внимания.

В городе Дхармсала на севере Индии основано правительство Тибета в изгнании. Духовный лидер буддистов провозгласил политику «ненасильственного сопротивления». Эта тактика принесла ему широкую известность и популярность на Западе, способствовала распространению буддизма. Режиссер Бернардо Бертолуччи снял про детские годы далай-ламы фильм «Маленький Будда», получивший «Оскара», а в 1990 году далай-лама был удостоен Нобелевской премии мира. В КНР же он был объявлен государственным преступником. Только за хранение его изображения монахи в Тибете получают три года тюремного заключения.

Недавно в Дели Его Святейшество далай-лама XIV дал аудиенцию корреспонденту «Известий» Сергею ЛЕСКОВУ и ответил на вопросы нашей газеты.

— Прошло уже больше полувека после того, как Китай овладел Тибетом. Вы не признаете насилия ни в каком виде. Но можно ли одной только мирной борьбой добиться независимости? Часть тибетской оппозиции, особенно из числа молодежи, которая не хочет ждать еще 50 лет, может взять в руки оружие.

— Я категорически против этого. Решение тибетской проблемы, в этом я убежден, лежит в области морали, мирных методов без пролития крови. Когда Тибет оставался в полной изоляции, о нем в мире знали очень мало — только то, что это самая высокогорная страна. До сих пор правдивой информации о Тибете немного. Китайская администрация распространяет только политически мотивированную, некорректную информацию. Но ведь и Россия недавно тоже была изолирована от мира. А сейчас интерес к тибетской духовной культуре, к истории, к природе растет во всем мире. И во всем мире, в том числе в России, создаются группы поддержки независимости Тибета. Меняется отношение к проблеме Тибета и у китайской интеллигенции. Если бы мы убивали людей, поддержки бы не было.

— В последние годы напряженность в мире растет. Некоторые политологи считают, что мир вступил в новую мировую войну. Как оцениваете эти изменения вы, лауреат Нобелевской премии мира?

— Прежде всего, мир становится меньше. Если что-то случилось в одной части планеты, обвал в экономике, экологическая катастрофа, масштабная эпидемия вроде СПИДа или атипичной пневмонии, опасность угрожает каждому. Мир стал един, мир стал теснее, каждый должен осознавать это. Понимание другого человека, уважение к его мнению в современном мире приобретают все большее значение.

Принцип соблюдения прав человека становится универсальным. И право на сохранение культуры имеют даже отсталые племена. Культура может быть не особенно продвинутой, но их права от этого меньше не становятся. Несмотря на некоторые недостатки, демократия — это лучшая система устройства общества. Если общество стремится к сохранению демократии, оно обязано обеспечить свободу информации. Но журналисты иногда стремятся показывать лишь негативные вещи, забывая о сострадании. А ведь когда случаются трагедии в Дели, Нью-Йорке, Мадриде или в Москве, многие проявляют искреннюю заботу о попавших в беду. Надо говорить всю правду о плохом, но надо показывать выход из плохого к хорошему. У людей должна быть уверенность в будущем. Но люди, исходя из газет и телевидения, где видят лишь насилие, думают, что мир становится хуже. Но это обманчивое впечатление. Я чувствую, я знаю, что мир становится лучше и добрее. Если бы мир становился хуже, нам не стоило бы больше беспокоиться о человечестве. Но ведь это не так. Честное слово!

— Ваше Святейшество, вы сами смотрите телевизор, пользуетесь интернетом? — Думаю, что интернет — очень хорошая вещь. Он не признает никаких границ и пока свободен даже в тех странах, где власти налагают ограничения на другие средства информации. Но я лично не пользуюсь интернетом. По телевизору смотрю новости и люблю программы о природе и животных. Это очень полезно. Именно у природы мы можем научиться многим полезным вещам.

— Жестокость и насилие становятся чуть ли не новой мировой религией. В то же время буддизм остается едва ли не единственным учением, которое в принципе отрицает насилие и декларирует сострадание и всепрощение. Может быть, буддизм безнадежно устарел? Или, наоборот, именно буддизм спасет мир?

— Есть простое правило: что бы мы ни делали, надо всегда помнить о той боли, которую могут принести наши действия другому человеку. Я придерживаюсь трех обязательств, трех убеждений. Первое: я — человеческое существо на планете Земля. Человек — наиболее развитое животное на планете. Мы обладаем разумом, и мы создаем правила для этой планеты. Но на человеческую сущность влияют негативные эмоции, и мы должны уметь управлять ими посредством разума, предлагать позитивные решения. Поэтому одной из базисных норм является забота о другом человеке и сострадание к нему. Ведь даже некоторые животные выживают только потому, что заботятся друг о друге. Хотя черепаха, к примеру, отложив яйца, навсегда забывает о своих детях. Если молодая черепашка встретит свою мать, не думаю, что у них пробудятся какие-то особенные чувства. А за ребенком надо ходить несколько лет — гораздо дольше, чем за детенышем любого другого вида. Человеку нужна забота больше, чем любому живому существу. Люди испытывают друг к другу привязанность и иначе выжить не могут. Это одно из ключевых понятий гуманизма независимо от того, какой на дворе век. И это мое первое убеждение.

Второе: я буддист. И как верующий человек, на моем уровне ответственности я в ответе за распространение той гармонии, которую несет буддизм.

И третье: я тибетец. Более того, я далай-лама. Тибетцы внутри страны и вне ее надеются на меня, поэтому я в ответе за них и должен служить им, насколько хватит моих сил. Скоро я начну постепенно отходить от дел. Мне много лет, и пора готовиться к следующему путешествию.

— Перевоплощение случится обязательно в Тибете? Возможно ли ваше перерождение в других странах, например, в России?

— До тех пор, пока Тибет находится под китайской оккупацией, перевоплощение далай-ламы на моей родине невозможно. Оно обязательно произойдет в какой-нибудь буддистской семье. Может быть, и в России. В прежние века далай-ламы рождались и в Монголии, и в Индии. Не исключено, что инкарнация далай-ламы произойдет в женщине.

— В таком случае я хотел бы задать вопрос о российских детях. В нашей стране популярностью пользуется поп-группа «Тату». Недавно было организовано телешоу «Тату в «Поднебесной», то есть фактически у вас в гостях. Две девочки-подростка поют о гомосексуальной любви. Молодежь в восторге, а люди старшего поколения уверены, что такие песни попирают моральные устои. Каково ваше отношение к этой проблеме?

— Как верующий человек, я считаю, что необходимо избегать связи мужчины с мужчиной, женщины с женщиной. Но для неверующих нетрадиционная сексуальная ориентация не является такой уж острой проблемой, которая важна для безопасности семьи или общества. Люди, вовлеченные в гомосексуальную связь, говорили мне, что они чувствуют дискриминацию в обществе, их могут избить, выгнать из семьи. Это чересчур жестоко. Насилие недопустимо. Но современная музыка и кино слишком много обращаются к сексу, включая гомосексуализм. Это неправильно и выглядит как реклама насилия. Немного секса, немного насилия — без этого сегодня жизнь кажется пресной, не так ли? Молодежь впитывает эти идеи, и потому в школьных классах так часто звучат выстрелы. Если молодой человек увидел на экране ружье, то оно может выстрелить в реальной жизни.

Насилие создает много проблем. Отказ от насилия — это долгий путь, требующий внутренней дисциплины, сострадания, терпения. Пусть я монах, но я понимаю, что секс — это часть человеческой жизни. Но крайности всегда приводят к плохим последствиям. В каждой области должно ощущаться присутствие любви и святости. Это касается всех областей человеческой деятельности. Наука, если забывает о последствиях исследований, тоже оборачивается бедой. Проблемой становится и страстное стремление к деньгам. Некоторые компании думают только о прибыли, погрязают в итоге в коррупции, в скандалах. В жизни все взаимосвязано, а люди иногда проявляют ограниченность, смотрят на проблему только с одной стороны.

— Но как же без насилия? Всякое действие — в какой-то мере насилие. Научно-технический прогресс, к примеру, означает насилие над природой.

— Я думаю, что наука и технологии, пока не выходят за рамки разумных границ, не приводят к насилию. Нарушение границ происходит все из-за того же одностороннего подхода. Нельзя, к примеру, производить эксперименты над человеком — это экстремальные проявления науки. Я слышал, в Северной Корее проводят такие опыты. Делали их японцы во время войны, делал Гитлер. Опыты с зародышем или с биологическим оружием недопустимы. О разумных границах иногда забывают и в экономике, используя современные технологии для сведения лесов в Южной Америке или на Тибете. Нельзя думать только о прибыли, забывая о последствиях.

— Над человеком опыты недопустимы. А над животными? Если их запретить, то медицина развиваться перестанет.

— Относительно животных моя позиция основывается на том, что я буддист. Жизнь животного настолько же ценна, как жизнь человека. Я был в Шотландии в университете в Эдинбурге, где делали опыты по клонированию животных. Похожие работы я видел в Америке, в Джорджии. И я сказал ученым: если имеется острая необходимость в опытах над животными — исключение возможно, но все должно быть сведено до минимума. Например, можно экспериментировать над морскими свинками. Но у животных есть права, и я выступаю за соблюдение этих прав. Мы говорим о правах человека, как будто человек на Земле — какое-то исключительное существо только из-за того, что он наделен умственными способностями. Это, безусловно, важное отличие. Именно поэтому мы должны относиться с уважением ко всем животным, всем живым существам, всем деревьям и цветам.

— Современный мир невозможно представить без военных конфликтов. Это печальная реальность. Как быть с правами человека, с состраданием и всепрощением, о которых вы говорите? И разве не бывает случаев, когда только с оружием в руках можно отстоять справедливость?

— Насилие возможно только как альтернатива более жестокому насилию. Бывают ситуации, когда ответное насилие — единственный способ, чтобы остановить насилие. Вторая мировая война спасла западную цивилизацию и демократию. Война в Корее спасла Южную Корею — сравните ее уровень экономики, образования, демократии с Северной Кореей. Если бы не разразилась война, миллионы людей пострадали бы значительно сильнее. Но война во Вьетнаме обернулась глобальной трагедией. Относительно войны в Ираке пока трудно сказать, справедлива она или нет. Будущее покажет, как будет развиваться иракское общество и принесла ли война ему пользу. Бывают неприятности, которые оказываются благодетельными. Благоприятный результат, как бы мы ни сожалели поначалу, оправдывает жесткие меры. В истории много тому примеров.

Но современный мир изменился — и я выступаю против насилия в любой форме. Настоящая проблема насилия в его непредсказуемости. Оно легко выходит из-под контроля и переступает все законы. И я надеюсь, что в будущем войн не будет. Взаимозависимый мир становится меньше, мы должны уважать все экономические и политические системы, чужое мнение, интересы. Через диалог, только через диалог — к взаимопониманию. Это единственный путь! От Австралии до Америки миллионы людей выражают протест против военных действий в Ираке. А раньше, когда одна страна объявляла войну другой, всеобщую мобилизацию встречали с ликованием, люди с гордостью шли на войну.

В 1996 году у меня был разговор с королевой-матерью в Великобритании. Я спросил: видит ли она изменения в мире за целый век, становится мир лучше или хуже? Без колебаний королева-мать ответила: мир стал лучше, чем когда она была молодой, в Англии никто не говорил о правах человека, о праве нации на самоопределение, а сейчас эти понятия стали общепризнанными. И я согласен с этим мнением.

— Если мир становится меньше, то может ли случиться так, что через какое-то время мы получим одно правительство, одну универсальную религию?

— Думаю, что в будущем мир будут населять значительно более умудренные люди, которые осознают свое единство независимо от происхождения или цвета кожи. В понимании гуманизма — да, это будет один народ. Что-то подобное было, мне кажется, в СССР. Но я думаю, что если бы сохранились политические и культурные различия народов, от этого была бы только польза. Все-таки разные культуры, разные религии, разные расы всегда создают проблемы — трудно объединить целый мир в одно государство.

У каждой страны свои особенности, но будущее у всех одно. Думаю, что роль ООН будет возрастать, хотя пока ООН законсервировалась. Самое важное, что ООН — единое тело всех мировых правительств, а не собрание отдельных людей. Среди ученых и политиков становится все больше людей, и я их знаю, которые понимают гуманизм как высшую цель для всего человечества, а не для одного развитого государства. Европейский союз — хороший пример такого объединения. И я надеюсь, что Россия станет важным членом ЕС. Экономически и географически Россия и Европа тесно связаны.

Что касается религии, думаю, будет лучше, если каждая нация будет верить в своего Бога, в которого она верила всегда. В конце концов, все главные мировые религии говорят об одних ценностях. Разница лишь в языке, который ближе одному или другому народу.

— Вы упомянули СССР. Но ведь эта страна бесславно распалась…

— Я не эксперт, но мне кажется, что ваш распад был вовсе не обязателен. В тот момент какая-то конфедерация для народов СССР была вполне возможна.

— Ваше Святейшество, изучение буддистского духовного опыта становится модным. У нас в стране объявить, что умеешь медитировать, — завоевать уважение. И на Западе — та же картина. Ричард Гир, несмотря на все свои богатства, стал буддистом. Совместима ли суетная популярность с основным принципом учения Будды — конечным познанием истины?

— Если человек живет богато, никто не говорит, что он должен раздать имущество и уйти в монастырь. Но аскетизм для познания истины подходит лучше. У меня критический взгляд на суету вокруг буддизма. Мы не знаем, каким было истинное послание Будды. И каков истинный путь трансформации наших эмоций и чувств. Наш духовный опыт ограничен, и многие новообращенные буддисты бессмысленно повторяют мантры на санскрите, стоя утром перед статуей. Это не истинный путь к просветлению. Я заметил, что у таких людей многие молитвы (оm mani padme hum), если их произносить все быстрее, звучат как money, money… Не думаю, что такой духовный опыт хоть сколько-нибудь полезен для познания истины.

Если у человека нет искренней нужды в религии, то и не надо к ней привязываться. Лучше быть просто хорошим человеком. Однажды я говорил с известным чилийским физиком, и он высказал замечательную мысль, что, как ученый, он не должен быть слишком поглощен наукой. Это необычайно точное и глубокое утверждение. Точно так и с религией. Если ты слишком погружен, привязан к своей религиозной традиции, то рискуешь превратиться в религиозного фанатика. Фундаменталисты, а они встречаются не только среди мусульман, но и в других религиях, считают, что любят Бога больше, чем другие люди. И это — так я думаю — просто разновидность религиозного саморазрушения.

Надо сохранять уважение ко всем религиям. Но надо выполнить свой долг: то, во что вы верите, должно быть обязательно вами выполнено в течение жизни. Ваша миссия на Земле должна быть частью вашей жизни. Иного пути к счастью не бывает.

— Последний вопрос. Вы бывали в нашей стране. И к вам в Индию приезжали наши соотечественники. Что бы вы могли сказать русскому человеку?

— Мне кажется, вам надо почаще улыбаться. Вот вы со мной долго разговаривали и ни разу не улыбнулись. А я уже пожилой человек, но умею радоваться жизни. Русские почему-то очень серьезные. Если бы у вас на лицах чаще была улыбка, то и жизнь стала бы легче.

Моя религия проста — доброта

Чтобы быть счастливым, нужно жить как можно проще. Иметь как можно меньше желаний и довольствоваться тем, что есть, — вот главное. Люди часто прилагают огромные усилия, чтобы держать под контролем вещи внешнего мира. Приведу такой пример — контроль над вооружением. Но если мы не в состоянии контролировать свой внутренний мир, то как же мы можем контролировать вооружение, которое относится к внешнему миру? Настоящий контроль за вооружением означает умение держать под контролем свой гнев.

В данный момент я говорю просто как человек, а не как буддист. Я думаю, говорить от имени человека — это самое важное, потому что идеология и религия существуют для людей, а не наоборот. Идеология и религия вторичны. Мы должны понимать, что главное — человечество.

Моя религия проста — доброта.

Люди прилагают огромные усилия для освоения внешнего мира, например, для космических полетов. Однако по-прежнему существуют огромные пространства внутреннего мира, которые необходимо изучить. И это обойдется гораздо дешевле!

Люди принимают терпимость за проявление слабости. Мне представляется, что это не так. Гнев имеет источником страх, а страх возникает от слабости. Таким образом, если вы сильны, то в вас будет больше мужества. И именно здесь возникает терпимость.

В глубине души мы должны быть по-настоящему привязаны друг к другу, должны осознавать нашу общую человеческую природу. В то же время мы должны принимать все идеологии и системы как средство для решения всех проблем человечества.

Далай-лама, из книги «Доброта, духовная чистота и понимание»

Яды и драгоценности

Будда учил, что для человека существуют три главные драгоценности и три главных яда.

Три драгоценности:

Не делать зла.

Творить добро.

Очищать разум.

Три яда:

Страстное желание.

Ненависть.

Невежество.

Беседовал Сергей Лесков.

28 марта 2004 г.