Панихида в праздник

Матери погибших солдат отметили 23 февраля в храме

Вчера фонд «Право Матери» созвал родителей погибших солдат на панихиду по их сыновьям. Среди поминавшихся на скорбной службе были и жертвы войны в Чечне, и погибшие на строительстве дач, и просто покончившие с собой по неизвестной причине и при невыясненных обстоятельствах.

Панихиду 23 февраля в московском храме Всех Святых бывшего Ново-Алексеевского монастыря фонд «Право Матери» проводит с 1993 года. На службу в этом году пришли около 70 матерей погибших солдат. Те, кто лично присутствовать не смог, накануне звонили в фонд «Право Матери», называли имя сына и просили его помянуть. Некоторые женщины приходят сюда все эти годы. Так сын Юлии Губерской Игорь погиб 16 лет назад. Теперь его мать стала юристом, «специальное образование с этим горем получила», и судится с командирами воинских частей, которые списывают гибель солдат на самоубийство. «У них одна причина — сам застрелился, сам утопился. А веры им никакой нет. Вот и сейчас судиться будем из-за парня, которого самоубийцей считают». При входе в храм женщины становятся в очередь за свечками и заказывают молитву за здравие и за упокоение. За здравие стоит 50 рублей, за упокоение — 20 рублей. «За здравие кого-нибудь из живущих обязательно надо заказывать, когда заказываешь об упокоении», — поясняет одна из женщин.

Валентина Сазыкина принесла портрет своего сына Андрея. 6 августа 1996 года его вместе с четырьмя товарищами отправили на разведку в захваченный боевиками Грозный. Когда нашли тела, доктор сказал, что солдат забили прикладами. «До смерти сына у меня даже карты в поликлинике не было. А потом что ни день домой — неотложка, в школу — неотложка». Теперь бывшая учительница биологии -инвалид второй группы. «К празднику фонд ветеранов Афганистана „Русич“ тысячу рублей дал — сразу лекарства купила. А сегодня проснулась, а дочка уже цветы принесла брату и папе, он у нас тоже военный. Папе пять белых гвоздик, брату — четыре красные».

Матери стоят полукругом. Священник нараспев читает: «Помолимся за упокоение наших детей независимо от образа их кончины. Они выполнили долг по защите Отечества нашего». Вероника Марченко тихо рассказывает, что официально церковь не может молиться за некрещеных и за самоубийц. Но настоятель отец Артемий, по ее словам, молится за них под свою ответственность: «Он нашу литературу читает, знает, что это за самоубийцы».

Дмитрия Киселева засыпало в траншее летом 2002 года, когда он строил дачу в подмосковной Истре. Суд присудил его матери 100 тыс. рублей, но деньги государство не заплатило до сих пор. Командир дивизиона, отправивший солдата строить дачу, получил четыре года условно. А недавно мать солдата увидала его по телевизору. «Тогда офицеры на Москву маршировали и квартиры себе требовали. И подполковник Бараненков маршировал и тоже требовал».

Женский хор за колонной поет «Господи, помилуй». Женщины стоят, держат свечки, крестятся и кланяются. Владимир Косов прослужил в армии два месяца. А потом сержант увидел, что он в неположенном месте чистит сапоги. Парень получил удар ногой в солнечное сплетение. Дыхание остановилось, смерть наступила через несколько минут. «Никак 23 февраля не праздную, — говорит его мать. — И младший брат не празднует». Панихида заканчивается. Женщины выстраиваются в очередь, и отец Артемий раздает каждой по тюльпану и по две бумажные иконки с молитвой на обратной стороне. Многие, взяв тюльпан, отходят и плачут.

Сына Валентины Печалиной Павла забрали в армию в день его 18-летия 16 июня 2003 года. На третий день службы в городе Коврове Владимирской области он был жестоко избит, месяц пролежал в санчасти. Затем парня перевели в подмосковный Наро-Фоминск. Парень ожил, принял присягу, приехал в увольнительную домой в Москву, раздал знакомым девушкам свой адрес. Вечером в воскресенье, 21 июля, мать посадила его в маршрутку до Наро-Фоминска. А днем в понедельник его нашли повешенным. Расследование не закончено до сих пор. Армия хранит свои тайны. Также безуспешно пытается разобраться в гибели своего сына Нина Цыс. Ее сын прослужил больше года в морской пехоте на Северном флоте. И также внезапно погиб. Гибель списали на самоубийство, а официальное заключение о смерти женщине дали спустя восемь месяцев после жалобы министру обороны. Мать хотела провести собственное расследование гибели сына, но за эксгумацию тела с последующей экспертизой с нее запросили 50 тыс. рублей. Таких денег у нее нет. «23 февраля — день только траурный, — говорит пресс-секретарь фонда „Право Матери“ Валерия Решетникова. — При таком количестве гробов, которые приходят из армии, праздновать совершенно нечего. И непонятно, почему выходным сделали не день строителя или учителя или политзаключенного, а именно день армии».