Бремя первосвятительства

Сегодня перед старообрядцами стоят важнейшие задачи, от решения которых зависит будущее Церкви

Освященный Собор Русской Православной Старообрядческой Церкви (РПСЦ) избрал 9 февраля нового Митрополита Московского и всея Руси, которым стал епископ Андриан (Четвергов), возглавлявший ранее Казанско-Вятскую епархию. Он занял место предыдущего главы РПСЦ Митрополита Алимпия (Гусева), скончавшегося 31 декабря 2003 г. Новоизбранный Митрополит с перевесом более чем в две трети голосов победил сторонников другого кандидата — местоблюстителя митрополичьего престола епископа Иоанна (Витушкина). Впрочем, последний еще до голосования пытался взять самоотвод, ссылаясь на старость и физическую немощь. Митрополит Андриан получил епископский сан всего три года назад. Это означает, что он является младшим по хиротонии среди всех архиереев РПСЦ и его избрание в качестве главы Церкви достаточно беспрецедентно. Многие старообрядцы говорят, что «победила соборность», но при этом не скрывают своей радости от того, что во главе Церкви встал самый молодой и активный архиерей. О том, как видит современное старообрядчество новый Митрополит и какими будут его первые шаги, он рассказал в беседе с корреспондентом «НГР».

— Ваше Высокопреосвященство, вы были готовы к тем событиям, которые произошли на Освященном Соборе, избравшем вас Первосвятителем РПСЦ? Что вы в первую очередь собираетесь предпринять в качестве главы Церкви?

— Главные вопросы нашей церковной жизни решаются на ежегодных Освященных Соборах, поэтому избрание меня Митрополитом было волей всего церковного народа: епископов, священников и мирян. Я почувствовал это избрание как тяжелый груз ответственности, опустившийся на меня.

«Изволися Святому Духу и нам…» — этими словами святые апостолы предваряли решения своего Собора. Принять волю Божию, выраженную Собором, смириться перед ней должен был не только я, но и все соборяне, в том числе и те, которые поддерживали другого кандидата — преосвященного Иоанна, епископа Костромского и Ярославского, весьма уважаемого и старейшего архипастыря нашей Церкви.

Бремя первосвятительства — тяжелое бремя, но я верю, что Господь, соблаговоливший моему избранию, подаст достаточно сил, чтобы достойно нести сей крест, как 18 лет нес его мой предшественник — митрополит Алимпий.

Что же касается моих первых шагов в качестве главы Старообрядческой Церкви, то в первую очередь надо определиться с приоритетами, а затем хотелось бы разгрести те завалы нерешенных внутренних вопросов церковной жизни, которые накопились за время болезни покойного Митрополита Алимпия.

— Старообрядец в современной России — кто он? Как ему примирить традиционный консерватизм с такими реалиями сегодняшнего дня, как демократия, секуляризация, культура постмодернизма и т. д. Поведете ли вы Церковь к каким-то изменениям в сторону открытости современному обществу или предпочтете оставить все, как есть?

— Консерватизм и демократия, вопреки кажущемуся противоречию, совсем не антагонистичны. Такая общепризнанная ценность современной цивилизации, как демократия, является во многом синонимом древнейшего церковного термина — «соборность». Отличие лишь одно: соборность в качестве своей главной задачи стремится к достижению духовно значимых целей. И поэтому ее воплощение именно в строго консервативном духе сулит нам наибольшие надежды на личную и общественную гармонию и благолепие. Соборность — это, если хотите, «консервативная демократия».

В то же время современная «либеральная» демократия, уязвленная многими нравственными пороками общества, хотя и числится среди неотъемлемых достижений цивилизации, однако уже давно, увы, скомпрометировала себя, и мало кто готов ее принимать безоговорочно.

Что же до секуляризации, которая по-старообрядчески именуется словом «обмирщение», то это — процесс, прямо противоположный духовному развитию, и говорить об их каком-то примирении невозможно. Просто каждый должен найти для себя свою «отметку» на этой вертикали между адом и небом. И мое настоятельное пожелание — стремиться к небу!

Говорить же о закрытости старообрядчества сегодня стало уже не модно. Поскольку нынешнее общество к нам не враждебно, то давно отпала необходимость в той степени замкнутости и отчуждения от мира, которая сложилась за три с половиной века гонений. С другой стороны, сегодня окружающий мир тоже имеет полное право обладать более широкой и достоверной информацией о старообрядцах.

В наших ближайших планах — осмыслить и сформулировать нашу информационную политику. И мы надеемся сотрудничать с вашей газетой.

— Является ли для вас положение старообрядчества в дореволюционной России тем идеалом, к которому необходимо стремиться?

— Маленький отрезок времени с 1905 по 1917 год часто называют «золотым веком» старообрядчества. К 1905 году, когда император Николай II провозгласил начала веротерпимости в отношении старообрядцев, внутри самой Старообрядческой Церкви оказались накоплены гигантские — и духовные и материальные силы. И сразу усилия старообрядцев были брошены на церковное строительство: учреждение школ, духовных училищ и институтов. Открылись десятки монастырей, тысячи храмов! Возможно, благодаря этим ревностным, промыслительным усилиям наша Церковь смогла пережить коммунистическую зиму, не менее лютую, чем предшествовавшая ей зима никонианства.

За последний век мир сильно изменился, изменились мы сами, изменился наш образ жизни, менталитет. Однако идеалы древлего, ортодоксального христианства, как любые вечные истины, лежат вне времени. Главное смысловое наполнение жизни в старообрядческом понимании остается неизменным. Нынешнее положение Церкви во многом определяется внешними условиями, и это мало зависит от нашей воли.

Нам ежедневно приходится искать некое сочетание непреходящих ценностей с теми задачами, которые ставит перед нами каждый новый день. Поэтому, безусловно, дореволюционное старообрядчество являет нам много знаменательных примеров духовного дерзновения и активного церковного строительства, а его история поучительна и полезна. Однако механическое копирование найденных в ту эпоху подходов к решению различных общественно-церковных вопросов в сегодняшнюю жизнь невозможно.

— Чего Старообрядческая Церковь ждет от нынешней светской власти и ждет ли вообще чего-либо?

— Прежде всего мы надеемся на непредвзятое отношение властей к конфессиональной ситуации в России и преодолению практики двойных стандартов по отношению к различным традиционным конфессиям. Мы предпочитаем ровные открытые отношения, основанные на принципах уважения церковных традиций. Неплохую юридическую базу для этого дает законодательство последних лет.

По нашему мнению, некоторые стороны государственно-церковных отношений нуждаются в улучшении. Было бы более справедливо, если бы светская власть относилась к законным имущественным правам старообрядцев не менее уважительно, чем это имеет место в отношении аналогичных прав Московского Патриархата. Есть и другие пожелания.

— Как вы оцениваете появление Патриарха в одном из старообрядческих согласий, новозыбковском? Пойдет ли РПСЦ по этому же пути?

— Прежде всего я хотел бы заметить, что мы стараемся не высказывать публичных оценок соборным решениям других конфессий. Это суверенное право каждой конфессии — принимать постановления относительно своей внутренней жизни. Сам факт появления древлеправославного Патриарха в «соседнем» старообрядческом согласии не может создать нам каких-то проблем, разве что должны быть приняты соответствующие решения по протокольным вопросам.

Что же касается возможности установления патриаршества в нашей Церкви, то она, как известно, состоит из двух братских поместных Церквей — Русской Православной Старообрядческой с центром в Москве на Рогожском кладбище и Древлеправославной Старообрядческой с центром в городе Браила в Румынии. Московская и Браиловская митрополии стараются поддерживать братское единство нашей Церкви, и мы не можем односторонне решать подобные важные вопросы без учета мнения наших собратьев.

На последнем объединенном Соборе двух митрополий, состоявшемся в 1996 году в Белой Кринице на Украине, действительно, прозвучала такая реплика. Но она не была поддержана ни с той, ни с другой стороны. Да и лично я не вижу в этом никакой необходимости. В конце концов перед Богом важны не титулы, а дела.

— Какие актуальные вопросы жизни русских старообрядцев кроме избрания Митрополита Московского рассматривались на Соборе и какие еще предстоит решить?

— Завершившийся Освященный Собор не имел достаточно времени для рассмотрения всех накопившихся вопросов церковной жизни. Кроме главного вопроса — избрания Первосвятителя — удалось разобрать несколько конфликтных ситуаций и наметить компромиссные пути их решения. Более того, уже в самый день интронизации богомольцы воочию убедились в том, что в Церкви восторжествовал мир. Это проявилось в том, что в торжественном богослужении сослужили все клирики, независимо от того, за чью кандидатуру они голосовали.

Многие насущные вопросы не попали в повестку дня последнего Собора и ждут своей очереди. Сегодня перед Церковью стоят важнейшие задачи, от решения которых во многом зависит ее будущее. Это прежде всего кадровый вопрос, который выражается в болезненной нехватке духовенства.

Совершенно необходима активизация информационной и издательской деятельности (ныне наблюдается недостаток богослужебной и учебной литературы). Ждут своего решения вопросы духовного образования и молодежного участия в жизни Церкви. Необходима координация реставрационно-строительной деятельности. Нужно уделить внимание проблемам монастырей и иночества. И это лишь некоторые вопросы церковной жизни. На самом деле их десятки.

Все эти вопросы ожидают своего решения, без которого Церковь не может полноценно выполнять свою миссию на земле: привлекать и спасать души, блюсти в чистоте и неприкосновенности Христову веру, заповеданную апостолами. Для их успешного разрешения требуется аккумуляция как интеллектуальных, так и духовных сил Церкви. А для успешного поиска взвешенных решений необходимо еще более активизировать соборные начала церковной жизни.

Из досье «НГР» Митрополит Московский и всея Руси Андриан (Четвергов Александр Геннадьевич) родился 14 февраля 1951 г. в старообрядческой семье в Казани. В 1974 г. закончил Казанский авиационный институт. Получил также начальное художественное образование. По окончании института работал в должности инженера-конструктора сначала в ЦКБ оптико-механического завода, позднее — в СКБ спортивной авиации. В 1980 г. женился на Наталье Александровне Штриневой, происходившей из рода нижегородских старообрядцев. В 1986 г. оставил светскую работу и начал трудиться при старообрядческом храме в Казани. Принимал деятельное участие в реставрации церковного здания, проектировании и изготовлении иконостаса. Освоил ряд рабочих специальностей. Впоследствии был избран председателем церковной общины. С 1995 г. попробовал себя в качестве иконописца. Написал иконостас для храма в г. Екатеринбурге. Спроектировал и изготовил конструкцию иконостаса для новопостроенного храма в г. Новосибирске, написал для него часть икон. В 1998 г. овдовел. 17 октября 1999 г. посвящен в сан диакона. Тогда же Освященный Собор включил его в список кандидатов в епископы. 14 мая 2000 г. посвящен в сан священника. В следующем году был пострижен в монахи с именем Андриан. 29 апреля 2001 г. в храме Покрова Пресвятой Богородицы на Рогожском кладбище в Москве возведен в сан епископа и определен на Казанско-Вятскую епархию. Имеет сына и двух дочерей.