31 января 1933 г. рейхсканцлером Германии стал Адольф Гитлер. Это знаменовало начало нового страшного периода истории не только для Германии, но и для всего мира — эпохи III Рейха. Эта эпоха явилась также и вехой в жизни РПЦЗ, центр которой находился в Европе, и, следовательно, в «гуще событий».
В 1935 г. «церковно-юрисдикционная» ситуация в Германии сложи-лась следующим образом: Русскому Экзархату Константинопольского Патриархата («парижская юрисдикция») принадлежали 9 приходов и 4 незарегистрированные общины, РПЦЗ — 4 прихода, РПЦМП — 1 приход.2
До июля 1935 г. нацисты мало интересовались эмигрантскими церковными делами, так как в 1933—1935 годах они всецело были погло-щены задачей укрепления у власти и создания своего III Рейха. До середины 1935 г. вопросы, касающиеся русских православных церквей в Германии, курировало имперское и прусское министерство науки, искусства, воспитания и народного образования, а с июля 1935 г. — имперское и прусское министерство церковных дел, «которое с этого момента стало основным координатором политики режима в отношении русской православной общины».3
В основе германской политики по отношению к РПЦЗ лежали 2 противоположных начала: с одной стороны, это было стремление к уни-фикации, так как государству легче было иметь дело с единой православной организацией (эту линию поддерживало министерство церковных дел); с другой стороны, А. Розенберг и гестапо стремились вести политику раскола, дробления православных общин. До самого конца войны нацистское правительство так и не определилось с приоритетами в данном вопросе. В разное время на разных территориях ставшего огромным III Рейха преобладал то один, то другой принцип, хотя все-таки, с долей осторожности, можно говорить о некоторой тенденции: на Запа-де отдавалось предпочтение унификации, на Востоке — дроблению.
Под «унификацией» разумеется в данном случае подчинение едино-му центру — Берлинской и Германской епархии РПЦЗ — приходов «парижской юрисдикции» в Германии. Правительство Гитлера шло таким путем: сначала оно наделило определенными привилегиями епархию РПЦЗ в Германии и законодательно оформило свои отношения с ней; потом, также законодательно, подчинило германские приходы «парижской юрисдикции» ведению официально признанного Берлинского архи-ерея РПЦЗ.
В октябре 1935 г. Архиерейский Собор РПЦЗ одобрил «Положение о Православной Епархии Берлинской и Германской», разработанное в министерстве церковных дел III Рейха. Это «Положение» предусматривало такие требования: согласие Имперского правительства при назначении главы Берлинской и Германской епархии; согласие местных госорганов при назначении на приход священника «иностранца или без гражданства», что затрагивало почти всех священнослужителей РПЦЗ в Германии; при назначении епископом членов епархиального совета и при образовании или принятии в состав епархии новых приходов. Устанавливался контроль государства за расходованием субсидируемых епархии правительством Рейха средств.4
Естественно, возникает вопрос: не привело ли такое «Положение» к тотальному контролю нацистов над РПЦЗ, в особенности над ее Германской епархией? Комментируя «Положение о Православной Епархии Берлинской и Германской», А. К. Никитин (см. прим. 1) говорит: «„Государственное согласие“ или „одобрение“, прежде всего, в вопросе о церковных назначениях, означало санкцию чиновников гестапо и министерства церковных дел на уровне министра. Мне не удалось пока установить ни одного случая гласного или негласного отвода кандидатур по политическим соображениям. Стремление к закреплению в положении строгого контроля финансовой деятельности было обусловлено желанием воспрепятствовать накоплению средств, которые, по мысли нацистов, могли быть использованы против режима. Однако проверки финансовой деятельности епархии, документов о которых не сохранилось, если и были, то скорее как формальность, учитывая к тому же бедность карловацкой и евлогианской общин, которая вошла в состав епархии Берлинской и Германской по Соглашению от 3 ноября 1939 г. В то же время сохранились почти все отчеты главы епархии Берлинской и Германской о расходовании средств, выделявшихся ей государством на различные нужды с момента признания и во время Второй мировой войны. Эти документы показывают, что нацисты никак не влияли на назначение выделенных сумм. Незначительные и нерегулярные субсидии выделялись епархии как корпорации публично-го права, и контроль государства за их расходованием был оправдан».5
14 марта 1936 г. постановлением правительства Пруссии за под-писью министра-президента Пруссии Германа Геринга и министра церковных дел Рейха и Пруссии Керля Берлинской и Германской епархии РПЦЗ был дан статус корпорации публичного права, ранее уже предоставленный по Рейхсконкордату Католической церкви и Евангелической церкви. «Подобный привилегированный статус позволял рассчитывать на государственную поддержку и различные льготы».6 После II Ми-ровой войны статус корпорации публичного права, предоставленный епархии РПЦЗ в 1936 г., был подтвержден в ФРГ.7 Это свидетельствует, что такое решение не носило какого-то специфически «нацистско-го» характера, а было естественным шагом правительства к урегулированию отношений с Православной Церковью.
Выше уже отмечалось, что для правительства III Рейха было же-лательно иметь дело только с одной русской православной юрисдикцией. Законной русской юрисдикцией была признана РПЦЗ, а приходам «парижской юрисдикции» в Германии было отказано в регистрации. В 1937—1938 гг. гестапо и министерство церковных дел «неофициально» осуществляли давление на духовенство, подчиненное митрополиту Евлогию, с целью вынудить это духовенство перейти в юрисдикцию РПЦЗ — в частности, с ним проводились беседы в гестапо и министерстве церковных дел.8 Гестапо просто хотело выслать из Германии всех «евлогианских» священников, но этому воспрепятствовало министерство церковных дел, проводившее «более глубокую линию».9
В октябре 1937 г. митрополит Евлогий предлагал властям III Рейха (а не «зарубежному Синоду», как утверждает о. В. Цыпин)10 компромисс: создать единое управление русскими православными церквами в Германии из представителей обеих юрисдикций, пусть даже во главе с «карловацким» епископом, только не Тихоном (Лященко), являвшимся жестким противником митрополита Евлогия и его «парижской юрисдикции». Но германские власти на это предложение не прореагировали.11
Несправедливо митрополит Евлогий обвиняет священноначалие РПЦЗ в помощи гестаповскому давлению на его приходы.12 Этому нет никаких доказательств. Да, митрополит Анастасий (Грибановский) писал митро-политу Евлогию в Париж о необходимости его согласия на переход приходов «парижской юрисдикции» в Германии в состав Германской епархии РПЦЗ, 13 проводил по данному вопросу в октябре 1937 г. переговоры (тогда безрезультатные) с Германским духовенством, подчиненным митрополиту Евлогию.14 Но речь шла собственно о чисто формальном объединении перед лицом немецких властей, с сохранением церковной самостоятельности и церковного, канонического подчинения общин «парижской юрисдикции» в Германии митрополиту Евлогию, что ясно показало подписанное впоследствии соглашение. Тем более, что ни-каких объективных препятствий к объединению не было: прещения в отношении Владыки Евлогия и его духовенства были отменены еще в 1934 г. и больше не повторялись. К тому же, в присоединении храмов и приходов «парижской юрисдикции» к РПЦЗ была каноническая и историческая справедливость — в 1931 г. они были антиканонично отторгнуты от Русской Церкви и присоединены к Константинопольскому Патриархату, поэтому они должны были быть возвращены Русской Церкви.
Именно за отказ в таком, даже чисто формальном, объединении своих германских приходов с епархией РПЦЗ митрополита Евлогия упрекал II Всезарубежный Собор — ведь, кроме прочего, Владыка Евлогий подвергал ненужной опасности преследования свое духовенство со стороны германских властей, преследования вовсе не за веру, не за Церковь. Очевидно, что и РПЦЗ не могла изменить решение правительства Третьего Рейха. Так как сам митрополит Евлогий вовсе не считал РПЦЗ раскольнической и безблагодатной организацией, то его «принципиальность» в рассматриваемом вопросе представляется излишней и неоправданной.
25 февраля 1938 г. рейхсканцлер Адольф Гитлер подписал закон «О землевладении Русской Православной Церкви в Германии», согласно которому «государство в лице министра церковных дел получило право распоряжаться русской церковной собственностью в стране и на присоединенных к ней территориях».15 На основании этого закона германское государство передало все дореволюционное имущество РПЦ Германии в ведение РПЦЗ, кроме храма в Дрездене, а 5 мая 1939 г. закон «О землевладении Русской Православной Церкви в Германии» был распространен на Дрезден и новоприсоединенную к III Рейху Судетскую об-ласть.16
В процессе унификации русских православных церквей в Германии Имперское правительство вообще не трогало единственный приход РПЦМП — даже после начала войны с СССР! «Нацисты, — пишет А. К. Никитин, — ни разу не предприняли попытки заставить приход Московской патриархии в какой-либо форме присоединиться к признанной государством епархии Берлинской и Германской. Этот приход никак не был затронут и при разрешении режимом вопроса о русской церков-ной собственности, поскольку община Г. Прозорова в рассматриваемый период ей не обладала, а арендовала помещения. Вообще приход Мо-сковской патриархии даже ни разу не упоминается в контексте унификаторских мероприятий режима в отношении русской православной общины».17
К ноябрю 1939 г. последние «евлогианские» приходы в Германии поняли бессмысленность дальнейшего сопротивления. Они пришли к соглашению с новым главой Германской епархии РПЦЗ епископом Серафимом (Лядэ). Об этом соглашении так говорит М. Назаров: «Зарубежная Церковь не только не воспользовалась немецкой властью для их (германских приходов юрисдикции митрополита Евлогия — А. Н.) подчинения себе, но и сделала все возможное в той ситуации, чтобы смягчить последствия немецкого диктата. Между архиеп. Берлинским Серафимом и еп. Пражским Сергием (викарием митрополита Евлогия) было заключено письменное соглашение (21 октября) 3 ноября 1939 г. о том, что для „парижских“ приходов „сохраняются их самостоятельность и внутрицерковная жизнь“, как и их „подчинение митрополиту Евлогию“; они лишь чисто юридически, согласно немецкому закону, входят в состав епархии архиеп. Серафима, который поэтому должен иметь доступ к их документации и право, в случае необходимости, предлагать те или иные дисциплинарные меры, поскольку несет ответственность за эти приходы перед немецким Министерством по церковным делам».18
Немцы были вынуждены смириться с автономией приходов «парижской юрисдикции» в Германии. Автономия эта неизменно соблюдалась. Даже протоиерей В. Цыпин признает, что Владыка Серафим (Лядэ) с приходами «парижской юрисдикции» «обращался… весьма деликатно и не совершал в них богослужений».19
Почему же немцы хотели централизовать управление Русской Церкви в Германии, и именно в руках священноначалия РПЦЗ? Наиболее близким к истине представляется объяснение, данное М. Назаровым: «Что же касается решения германской юстиции (1936 г.) о признании Германской епархии Русской Зарубежной Церкви единственным юридическим лицом и владельцем всего дореволюционного иму-щества Русской Церкви на территории Германии, 20 то это не было выражением покровительства. Немцы стремились „централизовать“ уп-равление всеми религиями и исходили из следующего: СССР от этого имущества отказался (в 1935 г.), а „парижский“ митр. Евлогий, отделившись от Русской Зарубежной Церкви, превратился в нерусскую юрисдикцию и потерял права владения (после войны это решение рассматривалось судом ФРГ, было признано естественным и оставлено в силе). А во время войны взаимоотношения Зарубежной Церкви с гитлеровскими властями были столь же натянутыми, как и у большей части русской национальной эмиграции».21
Действительно, Федеральный суд ФРГ решением от 19 сентября 1990 г. и Конституционный суд ФРГ решением от 30 ноября 1983 г. не сочли закон от 25 февраля 1938 г., на основе которого все рус-ское церковное имущество в Германии передавалось РПЦЗ, «мерой национал-социалистического противоправия или преследования, но подтвердили, что существовала потребность в законном урегулировании для пользы и сохранения храмов».22 Епархия РПЦЗ в Германии и до сих пор является публично-правовой корпорацией, официально считается правопреемницей дореволюционной Русской Церкви в Германии и пользуется, соответственно, государственными льготами. Однако нацисты не правят в Германии уже более 50 лет.
О том, что, передавая РПЦЗ русское церковное имущество, правительство III Рейха руководствовалось прежде всего соображениями преемственности РПЦЗ от дореволюционной РПЦ, свидетельствует и тот факт, что, в отличие от приходов «парижской юрисдикции», приход РПЦМП вообще никак не был затронут в процессе унификации, несмотря на то, что его церковный центр находился в столице самого заклятого врага III Рейха. Очевидно, что немцы не тронули его потому, что он также принадлежал к Русской Церкви. Удивительно, но, может быть, именно благодаря нацистам построенные Царской Россией на русские средства прекрасные православные храмы в Германии остались у Русской Церкви, а не перешли навсегда к Константинопольскому Патриар-хату, который и без того вероломно лишил Русскую Церковь части ее достояния. В силу постановления от 14 февраля 1936 г. правительство III Рейха начало осуществлять программу помощи РПЦЗ, как госу-дарственно признанной конфессии: германское духовенство РПЦЗ стало получать регулярное жалование; выделялись субсидии на разли-чные нужды Германской епархии и ее приходов; духовенство и епар-хия получили различные льготы и т. п. В 1939 г. в Бреслау (Силезия) на средства германского правительства РПЦЗ открыла Православный Богословский Институт.23 В 1939—1940 гг. министерство церковных дел Рейха прилагало усилия к созданию под эгидой РПЦЗ Берлинского Православного Богословского Академического Института, который должен был получить статус «рейхсштифтунга» — финансируемого государством образовательного учреждения. Проект не состоялся, между прочим, потому что возглавление Германской епархии не захотело воспитывать в Институте «симпатизирующих рейху молодых православных священников».24
В 1938 г. правительство Адольфа Гитлера выделило средства на капитальный ремонт 19 (!) православных храмов в Рейхе, 25 а в 1936—1938 гг. построило на свои деньги для Русской Церкви новый Берлинский Кафедральный Собор Воскресения Христова.26 В мае 1938 г. митрополит Анастасий (Грибановский) освятил этот Собор и направил благодарственный адрес за его постройку рейхсканцлеру А. Гитлеру.
Вот, с некоторыми несущественными сокращениями, текст этого адреса: «Ваше Высокопревосходительство! Высокочтимый Господин Рейхсканцлер! Когда мы взираем на наш Берлинский Соборный храм наша мысль обращается с искренней и сердечной благодарностью прежде всего к Вам, как к действительному его создателю… Наряду со многими другими предзнаменованиями, этот храм укрепляет нашу надежду на то, что и для нашей многострадальной Родины еще не наступил конец истории, что Повелевающий историей пошлет и нам вождя, и этот вождь, воскресив нашу Родину, возвратит ей вновь национальное величие подобно тому, как Он послал Вас германскому народу… Моления о Вас будут возноситься не только в сем новостроенном храме и в пределах Германии, но и во всех православных церквах. Ибо не один только германский народ поминает Вас с горя-чей любовью и преданностью перед Престолом Всевышнего: лучшие люди всех народов, желающие мира и справедливости, видят в Вас вождя в мировой борьбе за мир и правду. Мы знаем из достоверных источников, что верующий русский народ, стонущий под игом рабства и ожидающий своего освободителя, постоянно возносит к Богу молитвы о том, чтобы Он сохранил Вас, руководил Вами и даровал Вам Свою всесильную помощь. Ваш подвиг за германский народ и величие германской Империи сделал Вас примером, достойным подражания, и образцом того, как надо любить свой народ и свою Родину… Вы воздвигли дом Небесному Владыке. Да пошлет же Он Свое благословение и на дело Вашего государственного строительства, на создание Вашей народной империи… Да подаст Он Вам, Вашей стране, Вашему Правительству и воинству здравие, благоденствие и во всем благое поспешение на многая лета. Архиерейский Синод Русской Пра-вославной Церкви Заграницей. Митрополит Анастасий».27
При обвинениях РПЦЗ в симпатиях к нацизму и пособничестве ему «антикарловацкие» полемисты в качестве самого главного «свидетельства обвинения» указывают на вышеприведенный адрес митропо-лита Анастасия Гитлеру.28 Поэтому здесь следует рассмотреть проб-лему целиком.
Прежде всего, следует задаться вопросом: когда написан благодарственный адрес митрополита Анастасия Гитлеру? — В 1938 г. Но Гитлер тогда совершенно еще не предстал миру тем злодеем, которым стал известен в последующее время. Конечно, проницательный человек мог заметить и тогда, что, например, Гитлер и Гиммлер являются языческими мистиками, а то, что Розенберг — безбожник, было совершенно очевидно. Но это были их личные убеждения, никаких явных гонений на христианство на этой почве вожди Рейха не устраивали, не требовали отречений от веры (не считая спецподразделений СС, но христиан туда никто вступать не заставлял), не разрушали христианских храмов, подобно большевикам. В публичных выступлениях А. Гитлер не позволял себе прямой критики в адрес христианства.29
Наоборот, известно, что многие представители верхушки вермахта, т. е. одни из важнейших фигур в III Рейхе, открыто исповедовали христианство. 30
Несмотря на случаи преследования лютеранских пасторов или ка-толических священников за антинацистские выступления и попытки «нацифицировать» две крупнейшие конфессии, правительство А. Гит-лера оказывало и Евангелической и Католической церквам Германии щедрую финансовую поддержку — одной только Католической церкви ежегодно выделялось 900 миллионов рейхсмарок.31
Необходимо помнить и обо всей той несомненной помощи, которую германское правительство в 1936—1938 гг. оказало Православной Церкви в Рейхе. Понятно, что все это были лишь пропагандистские трюки нацистского режима, что истинные намерения у Гитлера были совсем другие… Но! Вот, что говорит по данному поводу неоспоримый знаток жизни русской эмиграции ХХ века М. Назаров: «Было бы ошибкой судить о чьих-то мотивах в прошлом на основе позднего знания о будущем… Поскольку других антикоммунистических государств не было — эмиграция очень хотела верить, что хотя бы эти, какие ни есть, все же помогут освобождению России- Позже иллюзии стали очевидны. Но если мы вместе с В. С. Варшавским (известный эмигрантский политический деятель, писатель демократического направления — А. Н.) готовы простить просоветскую наивность многим „младороссам“ и „пореволюционным“ организациям; если мы вместе с ним ставим оправдательно-риторический вопрос об идейных поклонниках фашизма: „…можно ли винить их в том, что они не сразу почувствовали противоречие между идеалом, бывшим в их ду-ше, и теми готовыми фашистскими доктринами, при помощи которых они старались этот идеал выразить“? — то можно ли винить ту часть эмиграции, которая в 1930-е годы допустили подобные иллюзии отно-сительно политических целей „Антикоминтерна“?».32
И епископ Григорий (Граббе), тогдашний секретарь Синода РПЦЗ, совершенно прав, когда говорит: «Требовать от Митрополита Анастасия, чтобы он взвешивал свои выражения в благодарственном адресе в свете будущих через несколько лет событий или преступлений Гитлера, по крайней мере, наивно и весьма несправедливо… Когда писал ему (Гитлеру — А.Н.) Митрополит Анастасий, он еще предоставлялся главным мировым вождем против коммунизма, и сам Архиепископ Иоанн (Шаховской — А. Н.) в своей статье… отмечал, что Германия была единственным государством, которое понимало значение борьбы Франко в Испании и поддержало там силы добра».33
Но даже при таких обстоятельствах митрополит Анастасий (Грибановский) хотел направить рейхсканцлеру более нейтральный адрес с самыми общими выражениями благодарности за постройку Собора. Однако адрес был уже заранее подан руководством Германской епархии немецким властям на утверждение, прошел их цензуру, поэтому внести в него какие-то изменения не представлялось возможным.34
В 1940—1941 гг. Германия оккупировала многие страны Европы, а некоторые европейские страны были ее союзниками. Таким образом, подавляющее большинство европейских приходов РПЦЗ оказались на территории или в сфере влияния III Рейха. В течение всего времени оккупации этих стран духовенство РПЦЗ держалось нейтрально по отношению к нацистскому режиму. О сотрудничестве этого духовенства с немецкими властями ничего не известно, кроме двух случаев. Об одном из них — связанном с архиепископом Гермогеном (Максимовым) будет сказано несколько ниже. В другом случае, что откровенно признает и епископ Григорий (Граббе), «митрополит Серафим (Лукьянов) явно чувствовал себя неуверенно и слишком шел на поводу у немцев».35
Кроме этого, С. В. Троицкий обвиняет РПЦЗ в косвенном соучастии аресту архиепископа Александра (Немоловского) управляющего приходами «парижской юрисдикции» в Бельгии. «Чтобы вынудить православное население Бельгии, — говорит профессор Троицкий, — под-чиниться Карловацкому Синоду, германское командование арестовало архиепископа Александра (Немоловского)… и выслало его во Францию».36
Так ли это было? Вот что об этой истории пишет явно не «по-клонник» РПЦЗ протоиерей В. Цыпин: «В ноябре 1942 г. в оккупиро-ванном Брюсселе гестапо арестовало архиепископа Брюссельского и Бельгийского евлогианской юрисдикции Александра (Немоловского), бесстрашно обличавшего в проповедях Гитлера и выражавшего сочувствие порабощенному населению Бельгии. Узника поместили в тюрьму гестапо, где состояние его здоровья резко ухудшилось. Узнав об этом, митро-полит Серафим (Лядэ) добился у властей передачи архипастыря ему на поруки и поместил его в Русском доме для престарелых в берлинском районе Тегель. Здесь архиепископ Александр пробыл до разгрома Германии. Со стороны митрополита Серафима к нему были проявлены полнейшая корректность и доброе попечение».37 O. В. Цыпин выражается довольно осторожно, фактически же, надо сказать, что Владыка Се-рафим (Лядэ), вырвав архиепископа Александра (Немоловского) из рук гестапо, спас ему жизнь.
Кстати, даже С. В. Троицкий был вынужден признать, что митро-полит Серафим (Лядэ), «по сообщению лиц, хорошо знавших его деятельность во время войны, в отличие от митрополита Анастасия (явно, не более чем полемический выпад — каким образом митрополит Анастасий которого, кроме одного случая, до конца 1944 г. даже не выпускали из Югославии, мог помогать русским военнопленным в Германии? — А.Н.), делал все, что мог для облегчения тяжелого положения русских военно-пленных в Германии, рискуя навлечь на себя недовольство немецких властей».38
Сам Архиерейский Синод РПЦЗ после того, как в апреле 1941 г. Югославия была оккупирована Германией, также оказался на территории, подконтрольной III Рейху. За годы оккупации никакого сотрудничества Синода РПЦЗ с нацистами не наблюдалось. Наоборот, нацисты крайне недоверчиво и грубо относились к возглавлению РПЦЗ: изъяли синодальный архив, 39 неоднократно подвергали обыскам Первоиерарха митрополита Анастасия (Грибановского). O позиции последнего в те трудные годы свидетельствовал узник фашистских концлагерей Патриарх Сербский Гавриил в 1945 г. в Лондоне, когда до него дошли клеветнические слухи о каком-то «сотрудничестве» митрополита Анастасия с немцами: «Митрополит Анастасий с великой мудростью и тактом держался при немецкой оккупации, был всегда лояльным к сербам, из-за чего не пользовался доверием немцев и несколько раз подвергался оскорбительным обыскам».40 Обыскам и даже аресту под-вергся и секретарь Синода РПЦЗ граф Ю. П. Граббе.41
Когда III Рейх начал войну с СССР, немецкие оккупационные власти потребовали от митрополита Анастасия официально заявить о поддержке вторжения в Россию.42 Но митрополит Анастасий такого заявления не сделал, с чем нехотя соглашается и профессор Троицкий. 43
В начале войны Германии с СССР некоторые иерархи РПЦЗ выражали надежду, что война предпринимается Рейхом для сокрушения большевистского режима и что с его падением она прекратится. Так счита-ла одна часть. Другие полагали и надеялись, что освободившаяся Россия легко справится с немцами. Так, архиепископ Восточно-Американский и Нью-Джерзейситский Виталий (Максименко) в июле 1941 г. поставил свою подпись под заявлением членов Русско-Американского Комитета президенту США Ф. Рузвельту, в котором призвали его не оказывать помощь уже обреченному, как думали тогда, большевистскому режиму. Но это вовсе не означает, что они стремились пособничать немцам в их захватнических планах. В конце заявления об этом сказано ясно (пусть сейчас это и звучит наивно): «В заключение, мы хотим отчетливо указать, что принципиально и безоговоро-чно мы противимся всякой попытке захвата русской территории. На этом основании русские национальные организации повсеместно протестовали против безобразного Брест-Литовского договора; на этом же основании они осудили версальский договор, в силу коего большие территориальные пространства были выкромсаны из истекавшего кровью тела России. На этом же основании мы решительно подняли бы наш голос против всякого покушения современной Германии на захват хо-тя бы одного квадратного дюйма русской государственной территории. Мы полагаем, однако, что задача охранения целости России является долгом самих русских, и, далее, что как только придет к власти компетентное русское национальное правительство, оно сумеет раз-решить все территориальные проблемы без вмешательства какого-либо иностранного правительства».44
Митрополит Анастасий тоже видел в наступившей войне борьбу именно с коммунизмом. Не как Первоиерарх РПЦЗ, а как частное лицо, излагающее частное, необязательное для РПЦЗ мнение, в 1941 г. в статье в «Церковной Жизни» он говорил так: «Борьба с ним (коммунизмом) посильна только креп-ким духом и военною мощью народам, как, например, германскому, объявившему непримиримую брань не только русскому коммунизму, но и всякому проявлению коммунистического духа в других странах Европы. Сколько бы силы зла не оказывали сопротивление в ныне-шней решительной борьбе с ним, на которую смотрит весь мир, он уже чувствует свою обреченность. Победа для нас обеспечена заранее…"45
Обычно беспощадные критики митрополита Анастасия (Грибановского) и архиепископа Виталия (Максименко) обходят молчанием один факт: то, что пользующийся чрезвычайно высоким авторитетом у «антикарловацких» полемистов, принадлежавший к либеральной «па-рижской юрисдикции» архимандрит Иоанн (Шаховской) 29 июня 1941 г. выпустил воззвание «Близок час», где с таким восторгом говорил о нападении Германии на СССР, до которого далеко и митрополиту Анастасию, и архиепископу Виталию:
«В крови и грязи пришедшее, уйдет в крови и грязи. Человеконе-навистническая доктрина Маркса, вошедшая в мир войной — войной исходит… До каких дней желанных, и под-советской и Зарубежной России довелось дожить. Не сегодня-завтра откроются пути свободной жизни, свободного исповедания веры Христовой, свободных слов о Боге… Кровь начавшая проливаться на Русских полях с 22 Июня 1941 года, есть кровь, льющаяся вместо крови многих и многих тысяч Русских людей, которые будут скоро выпущены из всех тюрем, застенков и концлагерей Советской России. Одно это уже исполняет сердце радостью… Промысел избавляет Русских людей от новой гражданской войны, призывая иноземную силу исполнить свое предначертание.
Кровавая операция свержения Третьего Интернационала поручается искусному, опытному в науке своей Германскому хирургу, лечь под его хирургический нож тому, кто болен, не зазорно. У каждого наро-да есть свои качества и дары. Операция началась, неизбежны страда-ния, ею вызываемые. Но невозможно было Провидению далее выжидать свержения безбожного интернационала рукою сосланных и связанных на всех своих местах Русских людей. Невозможно было долее ждать, что за эту задачу возьмутся те, так называемые «христианские» правительства, которые в недавней испанской борьбе были и материально, и идеологически не на стороне защитников Христианской веры и куль-туры. Обессиленные и закрепощенные по лагерям, заводам и колхозам Русские люди были бессильны подняться против международной атеистической силы, засевшей в Кремле. Понадобилась профессионально-военная, испытанная в самых ответственных боях, железно-точная рука Германской армии. Ей ныне поручено сбить красные звезды со стен Русского Кремля. И она их собьет, если Русские люди не собьют их сами. Эта армия, прошедшая своими победами по всей Европе, сейчас сильна не только мощью своего вооружения и принципов, но и тем послушанием высшему зову, Проведением на нее наложенному сверх всяких политических и экономических расчетов. Сверх всего чело-веческого действует меч Господень…
Лето пришло. Близка Русская Пасха…».46
Чем же объяснить такую позицию многих русских церковных де-ятелей, противостоявших друг другу в других вопросах, и не только церковных деятелей, но и очень большой части русской эмиграции?
Все дело было, конечно, в том, что сам Гитлер и его мощнейшая в мировой истории пропагандистская машина перед войной и в начале войны выставляли III Рейх перед Европой как борца не про-тив России, но против большевизма. Об этом пишет М. Назаров:
«Получалось, что подчеркивая союз масонства, еврейства и коммуни-зма, вожди Германии в каком-то смысле «реабилитируют Российскую Нацию от обвинений в большевизме со стороны теоретической — большевизм не русская болезнь, а еврейский яд» — это удовлетворение Родзаевского (видный деятель эмиграции — А. Н.) тогда разделяли многие, в том числе «Возрождение» и «Часовой» (эмигрантские из-дания — A. Н.). Ибо в те годы только с «фашистской» стороны и можно было услышать подобную «реабилитацию» (насколько она была точна — другое дело). К тому же вожди национал-социализма порою заявляли, что политика Германии «не идет вразрез с интересами национальной России»; а в 1936 г., сам Гитлер провел прямое различие между Россией и большевизмом. Вспомним то психологическое давление, которое оказывало на эмиграцию масонско-еврейское доминирование — при отталкивании от него немудрено было уйти направо слишком да-леко…
Гитлеризм в начале войны еще не проявил своего подлинного лика, германское общество было неоднородно, немцы проводили интересные социальные реформы, раздавали антикоммунистические обещания — это возобновило надежды на тот самый «крестовый поход» Европы против коммунизма, к которому призывал Бунин в 1924 г….
Антирусские места в «Майн кампф», о которых предупреждал ген. Деникин, большинством не принимались всерьез: эта книга была написана в 1924—1925 гг. тогда еще мало известным авантюристом, и можно было надеяться на поумнение ее автора на посту главы го-сударства. К тому же русофобии в 1939—1940-е годы (после заключения пакта Молотов-Риббентроп) хватало и со стороны демократий».47
Никаких молебнов о победе германской армии в РПЦЗ не служилось.48 Одновременно, в связи с вышеупомянутыми факторами, духовенство РПЦЗ отказывалось служить молебны и о победе советского оружия, что вызвало в некоторых местах даже угрозу личной безопасности этого ду-ховенства — например, в Бразилии.49
По предложению архиепископа Виталия (Максименко), сначала в Се-верной Америке, решением Собора всех американских иерархов РПЦЗ, в том числе и Митрополии, а затем во всей РПЦЗ были введены такие «нейтральные» прошения на ектениях:
1) «о многострадальном русском народе, в тяжких обстояниях сущем, и о спасении его, Господу помолимся», 2) «о еже избавити люди Своя от горькаго мучительства безбожныя власти, от нашествия иноплеменников и междуусобныя брани, нам же даровати единомыслие, братолюбие и благочестие, Господу помолимся».50
Совершенно безосновательно С. В. Троицкий ставит митрополиту Анастасию (Грибановскому) в упрек два следующих высказывания.
Первое — из Пасхального послания 1942 г.: «Настал день, ожи-даемый им (русским народом) и он ныне подлинно как бы воскресает из мертвых там, где мужественный германский меч успел рассечь его оковы… И древний Киев, и многострадальный Смоленск, и Псков, светло торжествуют ныне свое избавление как бы из самого ада преисподнего. Освобожденная часть русского народа повсюду давно уже запела… «Христос Воскресе"…». 51 Совершенно очевидно, что здесь выражена радость вовсе не по поводу «успехов немецкого нашествия», а по поводу представившейся русскому народу впервые за более чем 20 лет возможности свободно пойти в восстановленные храмы и отпраздновать Св. Пасху.
Второе высказывание митрополита Анастасия — из рождественского послания 1942−1943 гг.: «Сколько раз в эти судьбоносные, страдные для нас годы мы пытались читать в грядущих судьбах нашей родины, строили определенные планы, приуроченные к тем или другим срокам, и с горечью должны были видеть, как жизнь нарушала наши мечты и гадания, как паутину, и шла своими, непредвиденными нами путями, а не теми, какие мы предначертали для нее».52 Только крайняя тенденциозность могла увидеть в этих словах сокрушение по поводу неудач немецкой армии зимой 1942−1943 гг. (как это увидел проф. Троицкий).
Скорее всего, здесь выражено разочарование тем, что в результате войны не произошло свержения большевизма и установления русской государственности и что немцы не оказались помощниками в этом деле, но, наоборот, стали проводить русофобскую политику, сведе-ния о которой вполне могли к тому времени дойти и до Белграда. Во всяком случае, с апреля 1942 г. и до конца войны иерархи РПЦЗ уже не называли Гитлера или немецкую армию «борцами с коммуни-змом» — даже Троицкий, везде выискивавший подобный «компромат», не может привести ни одного такого или похожего высказывания за весь указанный период.
Духовенство РПЦЗ в течение II Мировой войны по благословению Синода и Первоиерарха духовно окормляло и поддерживало Русский Охранный Корпус53 и Русскую Освободительную Армию (РОА) генерала Власова.54 С особым возмущением относится к этому протоиерей В. Цыпин. «Наверно, — говорит он, — Гитлер для того только и развязал войну, чтобы ценой гибели миллионов «расово полноценных соотечественников» привести к власти в России «унтерменша», расово неполноценного русского генерала-патриота, который укажет немцам на дверь. Или генерал Власов всерьез считал себя дальновиднее германского правительства, генерального штаба, ЦК нацистской пар-тии, что надеялся перехитрить их? Вторая мировая война ни в коей мере не была продолжением гражданской войны, и на ее фронтах решал-ся вопрос не только о том, оставаться или не оставаться большевикам у власти в России, но в первую очередь о государственной независимости России, о самом существовании русского народа как нации. Дело не в том, что патриотизм большинства карловчан и самого ми-трополита Анастасия оказался фальшивым, а в том, что за годы эмиграции произошло болезненное искажение их национального сознания, ставшего крайне радикальным и узко партийным. Осознанно или неосознанно, но они исповедовали принцип: никакая цена не будет слишком большой, если Россия заплатит ее за победу над большевиками. К тому же в силу ряда особенностей мировоззрения большинства ак-тивных деятелей карловацкой группировки нацизм, с которым они, конечно, не отождествляли свою идеологию, казался им все-таки нравственно более приемлемым, чем коммунизм и даже западные демократии».55
Но, во-первых, сам же о. В. Цыпин обвиняет «карловчан» не в церковном преступлении, а в «искажении национального (а не церков-ного) сознания». Во-вторых, если касаться уже сути поднятого им вопроса, и Русский Охранный Корпус, и РОА состояли из православных людей, никем от Церкви не отлученных и никаких преступлений церковных не совершивших, а потому РПЦЗ просто обязана была предоставить им духовное окормление. А в-третьих, в вопросе оценки личности генерала Власова и РОА все далеко не так однозначно, как утверждала официальная советская историография, которой в данном случае вторит о. В. Цыпин. В современной исторической науке роль РОА и ее создателя во II Мировой войне переоценивается, и хотя идут споры, все же в большинстве случаев им дает-ся ныне положительная, или, по крайней мере сдержанная, оценка. Суть «власовского» движения лежала в следующем:
«После нападения немцев на СССР выбор уже заключался не в том, кто «лучше», нацисты или демократы, а в том — включиться ли в события, стараясь использовать их для помощи своему народу, или остаться в стороне от этих событий. Поэтому многие правые эмигранты (и военнопленные, такие как генерал Власов — А. Н.) сочли меньшим злом Германию не столько потому, что поверили в объявленный Гитлером «крестовый поход», сколько потому, что надеялись сами превратить войну в такой поход — при его поддержке на-селением России.
Основания для этих надежд были: в первые месяцы войны советские солдаты не очень стремились умирать за сталинский режим (почти 4 миллиона сдались в плен), а народ, помня немцев по прежней войне, встречал «освободителей» хлебом-солью. После двух десятилетий террора настроения в СССР были такие, что, если бы были созданы независимое Российское правительство и освободительная армия, — им не потребовалось бы боев с советскими войсками: достаточно было бы одного морального воздействия».56
Вот — что именно поддержали священноначалие и большинство духовенства РПЦЗ. Генерал Власов добился от Гитлера признания КОНРа — Комитета Освобождения Народов России, признанного Германией 14 но-ября 1944 г. в качестве независимого российского правительства. Не-мецкие власти обещали в случае победы «власовцев» в России над боль-шевиками заключить с ней почетный мир.57 Такое мероприятие РПЦЗ также поддержала.58 То, что РОА воевала не ради победы нацистов доказывается хотя бы таким достаточно малоизвестным фактом, что части РОА (а не советской армии) в кровопролитных боях c немецкими войсками 6 — 7 мая 1945 г. освободили Прагу — после чего попали в руки СМЕРШа…59
Протопресвитер А. Киселев, в 1940-е гг. бывший клириком РПЦЗ и непосредственным участником событий, а с 1991 г. ставший клири-ком РПЦМП, личность весьма уважаемая, которую едва ли возможно об-винить в каком-либо экстремизме, сказал о генерале Власове такие слова: «Да, я действительно имел честь довольно близко знать генерала Власова и считаю его носителем весьма редкого, если не единственного, случая в истории, когда патриот, находясь в плену врага, стремился искать пути для продолжения активной борьбы с этим врагом. Считаю позором, что у нас на Родине мо-жно называть верного сына Отечества предателем. Генерал Власов хотел создать из бесчисленного количества наших пленных Россиян, вывезенных немцами на работы в Германию, антисталинскую и антигитлеровскую освободительную армию. Они под этим флагом и шли: Р.О.А. — Русская Освободительная Армия. Я уверен, что наступит день, когда памятник генералу Власову будет поставлен рядом с памятником маршалу Жукову у Иверской часовни в Москве».60
Таким образом, духовная поддержка РПЦЗ военных частей русских эмигрантов и военнопленных в период II Мировой войны никак не мо-жет быть автоматически отождествлена с поддержкой Гитлера и вовсе не говорит о «фальшивости» патриотизма или «узкопартийности» на-ционального сознания «большинства карловчан».
За период 1938—1945 гг. в жизни РПЦЗ необходимо выделить, кроме перечисленных, следующие события. В феврале 1938 г. герман-ские власти обратились к Архиерейскому Синоду РПЦЗ с требованием, чтобы епископом Берлинским и Германским был поставлен немец. Тре-бование это не являлось каким-то специфически нацистским — во мно-гих вполне цивилизованных странах аналогичные требования предъявляются к главам религиозных общин этих стран и до сих пор. Естественно, что Синод пошел на встречу пожеланию германских властей. Архиепископ Тихон (Лященко) был уволен на покой. Его уволь-нение было вызвано не только требованием государства, но и «претензиями Собора и Синода РПЦЗ к архиепископу как администратору».61
На Берлинскую кафедру был назначен вышеупомянутый епископ (вскоре — архиепи-скоп) Серафим (Лядэ), бывший Венский, которому правительство присвоило титул «фюрера всех православных в III Рейхе и во всех кон-тролируемых им территориях».62 По всей видимости, этот титул был дан Владыке Серафиму по инициативе Розенберга и гестапо, которые добивались раскола РПЦ вообще и РПЦЗ в частности, в отличие от министерства церковных дел III Рейха, ратовавшего за церковную унификацию.
Своим пышным титулом архиепископ Серафим (Лядэ) искусственно противопоставлялся Синоду РПЦЗ, а после оккупации немцами Сербии согласно этому титулу становился над Синодом. Позже гитлеровцы уже прямо предложили Преосвященному Серафиму выйти из подчинения Архиерейскому Синоду63 и, таким образом, учинить раскол. Владыка Серафим такое предложение, конечно, отверг. Никто его за это не стал преследовать, что, возможно, говорит о том, что точка зре-ния министерства церковных дел опять возобладала в германском правительстве.
Однако это не означало, что гестапо совсем отказалось от своей политики. Хотя ему не удалось создать прямой раскол, все же оно затрудняло сношения между иерархами РПЦЗ в течение, пра-ктически, всего времени до конца II Мировой войны. Так, митропо-литу Анастасию (Грибановскому), «несмотря на доводы министерства церковных дел, ведомство Гейдриха запрещает приезд в Берлин».64 Епископ Григорий (Граббе) утверждает, что в ставших известными за границей захваченных немецких архивных документах можно ясно разглядеть линию на разделение РПЦЗ. «Теперь нам сделалось понятным, — говорил после войны Владыка Григорий, — почему нам было так трудно сноситься с Архиепископом, потом Митрополитом Серафимом (Лядэ — А.Н.) в Германии. Они (немцы — А. Н.) совсем не хотели, чтобы он был слишком связан с нами, но и ему самому тоже не особенно позволяли сноситься с властями по церковным делам, особенно на оккупированном Востоке».65
На сентябрь 1939 г. в РПЦЗ был намечен Архиерейский Собор. В конце лета этого года политическая обстановка в мире накалилась до предела, что не позволило прибыть на Собор представителям из Америки. С Дальнего Востока прибыл только один архимандрит Нафанаил. Архиепископ Берлинский и Германский Серафим (Лядэ) не смог приехать на Собор по вышеуказанной причине.66
Тем не менее, Архиерейский Собор состоялся. Во время его заседаний — 1 сентября 1939 г. — началась II Мировая война. Это сразу изменило повестку дня, и главным на Соборе стал вопрос: как помочь православным в Польше (то, что она окажется завоеванной Германией было ясно с самого начала)? Решено было дать архиепи-скопу Серафиму (Лядэ) указание: а) если будет необходимо, оказать помощь православной иерархии в Польше (так как она, как лояльная бывшему польскому правительству, могла подвергнуться репрессиям), б) а если в Польше иерархии не окажется (т. е. если она все-таки будет там репрессирована), принять на себя попечение о пастве, оказавшейся без архипастырского окормления.67
Архиепископ Серафим (Лядэ), насколько мог, исполнил указание Архиерейского Собора. Надо сказать, что часть территории Польши была непосредственно включена в состав III Рейха, а поэтому 13 приходов бывшей Польской Церкви вошли в Германскую епархию РПЦЗ и с этим не было никаких проблем.68 Потом на этой территории в рамках Германской епархии РПЦЗ было основано еще 4 прихода.69
На основной же территории Польши было создано Генерал-Губернаторство. Поначалу германское завоевание принесло долгожданную свободу церковной общественности, выступавшей против неканониче-ской автокефалии Польской Церкви, опиравшейся на националистический польский режим, и за воссоединение с Русской Матерью-Церковью. Так как никакой возможности воссоединения с РПЦМП не было, то представители самых различных кругов упомянутой церковной общест-венности в Генерал-Губернаторстве сразу обратились в Берлин к архиепископу Серафиму (Лядэ) «с просьбой прибыть в Варшаву, взять на себя управление Варшавской епархией и тем спасти Церковь в этой части Польши от возможной анархии».70
Архиепископ Серафим откликнулся на просьбу, тем более что это отвечало решениям Архиерейского Собора РПЦЗ сентября 1939 г. 30 ноября 1939 г. Владыка Серафим прибыл в Варшаву, где его радостно встретило местное население. Но митрополит Дионисий (Валединский), возглавлявший тогда Польскую «Автокефальную» Церковь, не только не захотел отказаться от управления Варшавской епархией и от незаконной автокефалии, а даже предложил Преосвященному Серафиму (Лядэ) включить Германскую епархию РПЦЗ в состав Польской Церкви.71 Как столь тонкий интриган как митрополит Дионисий (Валединский) мог сделать такое абсурднейшее предложение? Очевидно, он просто не успел еще сориентироваться в кардинально изменившейся политической, гражданской, церковной и проч. обстановке и понять, что III Рейх, конечно, не потерпит, чтобы на его территории существовала Польская Церковь, а тем более, чтобы Германия, хотя бы даже в церковных вопросах, касающихся далеко не самой многочисленной конфессии, подчинялась Польше, само название которой должно было быть забыто.
Архиепископ Серафим (Лядэ), который исполнение обязанностей главы православных приходов в Польше воспринимал как вынужденное и в любую минуту готов был от него оказаться, сразу после выступления митрополита Дионисия (Валединокого) уехал в Берлин, пообещав православным церковно-общественным кругам Генерал-Губернаторства только моральную поддержку. «Тогда эти круги, — пишет крупный исследователь истории автокефалии Польской Церкви А. Свитич, — сами оказали известное давление на митрополита Дионисия и убедили его в том, что ликвидация автокефалии и устранение от управления Церковью его — митрополита является единодушным желанием верующих епархии».72
Но «убедило» митрополита Дионисия, конечно, не давление церковно-общественных кругов, а правительство Германии, придерживавшееся на тот момент унификаторской церковной политики, о чем свидетельствуют совсем недавно рассекреченные архивы министерства церковных дел III Рейха и гестапо.73 Именно нацисты вынудили митрополита Дионисия написать архиепископу Серафиму (Лядэ) нижеследующее письмо:
«Ваше Высокопреосвященство, Возлюбленный во Христе Брат! Прекращение существования независимого Польского Государства, с существованием которого было связано существование независимой автокефальной Церкви в Польше, лишает эту Церковь возможности дальнейшего автокефального существования. Новый государственный порядок, установленный на бывшей Польской территории, ныне включенной в область германских государственных интересов, вызывает необходимость соединения бывшей Автокефальной Православной Церкви в Польше с церковной организацией, представленной Вашим Высокопреосвященством.
В связи с этим прошу Ваше Высокопреосвященство в возможно крат-чайший срок прибыть в Варшаву, дабы принять в свое ведение и уп-равление ту часть бывшей Автокефальной Православной Церкви в Поль-ше, которая находится на территории, включенной в область Герман-ских государственных интересов.
В связи с вышеизложенным, я сообщаю Вам, что со дня вступ-ления Вашего в управление, я отказываюсь от дальнейшего управления названной Церковью.
Вашего Высокопреосвященства любящий Брат во Христе — митрополит Дионисий.
Варшава, 23 ноября 1939 года».74
Вскоре архиепископ Серафим (Лядэ) приступил к исполнению обя-занностей главы Варшавско-Холмской епархии (которой почти и ограничивалась Церковь в Генерал-Губернаторстве), а митрополит Дионисий был заключен под домашний арест.75 Руководство Православной Церковью в Генерал-губернаторстве архиепископ Серафим (Лядэ) осуществлял при-мерно 10 месяцев: с конца ноября 1939 г. по 23 сентября 1940 г. 21 марта 1940 г. польский генерал-губернатор Франк подтвердил по-ложение архиепископа Серафима, издав статут о временном церковном управлении в Люблинском округе, в первом параграфе которого зна-чилось, что «православные священники округа находятся в ведении православного архиепископа Берлинского и всей Германии как Местоблюстителя Автокефальной Православной Церкви в генерал-губернaторстве».76
Франк был сторонником дробления Русской Церкви, но вынужден был считаться и с мнением министерства церковных дел, которое в тот момент было поддерживаемо руководством германского правитель-ства. Вместе с тем, как видно из статута, сама автокефалия Поль-ской Церкви («Церкви в генерал-губернаторстве») отменена не была. В течение всех 10-ти месяцев управления архиепископом Серафимом (Лядэ) этой Церковью там продолжалось, конечно, по неофициальному желанию генерал-губернатора Франка, поминовение за богослужением митрополита Дионисия (Валединского), который иногда за этот период даже вмешивался в дела церковного управления. 77
Архиепископу Серафиму (Лядэ) в его управлении Церковью в Генерал-Губернаторстве очень мешали украинские националисты, стремившиеся к церковной смуте и возрождению полной автокефалии.78 Но не-смотря на все препятствия, Владыке Серафиму все же удалось реально повлиять на ситуацию в Польской Церкви. Как сообщает А. Свитич, «им был произведен целый ряд мероприятий, клонившихся к установлению мира церковного. Так, архиепископ Серафим прежде всего отменил новый стиль в церковной жизни и запретил духовенству бриться и стричь-ся. Благодаря ходатайству архиепископа Серафима перед немецкими властями, на территории бывшей Польши было восстановлено свыше 75 церквей, отобранных ранее у православных, и восстановлен ликвиди-рованный поляками Турковицкий женский монастырь. Архиепископ Серафим с первых же шагов своей деятельности в Варшаве вошел в тесное общение с церковной общественностью и организовал Св. Владимирское Братство, отделения которого должны были существовать во всех православных приходах. На Холмщине Владыка Серафим восстановил древ-нее Холмское Рождество-Богородичное Братство. Наконец, было реор-ганизовано и Церковное Управление: была упразднена Варшавско-Холмская духовная Консистория, и вместо нее был создан Епархиальный Совет при Епископе».79
В конечном итоге оккупационные власти полностью стали на сторо-ну националистов. Это произошло в результате того, что в старом споре «унификаторов» (министерство церковных дел III Рейха) и «дробителей» (министерство иностранных дел, внешнеполитическое ве-домство НСДАП, генерал-губернатор Франк) Русской Церкви верх в германской восточной политике одержали последние, сторону которых приняло главное управление имперской безопасности и СД. Во-зобладала та точка зрения, «что русская эмиграция в случае войны с СССР — союзник ненадежный, и для рейха гораздо полезнее — сохранить Польскую Автокефалию, превратив ее в национальную Украинскую Церковь и используя чаяния украинцев объединиться в собственном независимом государстве… Министерство (церковных дел — А. Н.) было поставлено перед фактом восстановления генерал-губернатором Франком в сентябре 1940 г. подконтрольной властям Автокефалии во главе с м. Дионисием». 80
Формальным доводом к отстранению архиепископа Серафима (Лядэ) от управления Церковью в Генерал-Губернаторстве послужил его тве-рдый отказ рукоположить двух украинских националистов во епископы. 23 сентября 1940 г. архиепископ Серафим передал руководство Церко-вью в Генерал-губернаторстве митрополиту Дионисию (Валединскому), который готов был выполнить любые требования националистов.81
Можно сделать вывод, что РПЦЗ, в состав которой почти год вхо-дила Польская Православная Церковь, оказала на церковную ситуацию в Польше благое влияние. Церковная жизнь была во многом поставлена на канонический путь, возвращена в русло православной традиции и оживлена, даже несмотря на такое тяжелейшее время.
Естественно, с началом войны Германии против СССР первой мыслью духовенства РПЦЗ, особенно Синода, было помочь делу возрождения практически разгромленного Православия на оккупированной немцами территории Советского Союза. Нацистское правительство, однако, дало указание стимулировать раскол РПЦ на Востоке и категорически особыми директивами запретило любую связь Русской Церкви за рубе-жом с Русской Церковью на оккупированных землях Отечества.82 Как пишет А. К. Никитин, «в целом нацисты очень строго следили за вы-полнением этих распоряжений».83
Несмотря на запрет, духовенство РПЦЗ, с большим риском для себя, хоть чем-то старалось помочь русскому православному народу на ок-купированных землях. Монастырь преподобного Иова Почаевского в Ладимирово (Словакия) печатал и переправлял в Россию Евангелия (100 000 экземпляров), молитвенники (60 000 экземпляров) и другую духов-ную литературу.84 Синоду РПЦЗ удалось направить в Россию 200 000 крестиков, антиминсы, 20 комплектов богослужебных сосудов.85
Запрещались духовенству РПЦЗ и любые контакты с «остарбайтерами» (восточными рабочими) и военнопленными. «Однако в ряде случаев карловацким и евлогианским священникам удавалось обойти этот запрет. В то же время гораздо чаще происходила передача военнопленным духовной литературы, а также вещей и продуктов, собранных русскими священниками и их прихожанами, которые сами находились подчас в очень трудном материальном положении».86 В мае 1944 г. РПЦЗ удалось добиться разрешения на духовное окормление лагерей «остарбайтеров», но доступ в лагеря военнопленных так и остался закрыт до окончания войны.87
В 1942 г. в истории РПЦЗ произошло печальное событие. 80-летний член Архиерейского Синода архиепископ Гермоген (Максимов) воз-главил раскольническую «Хорватскую православную церковь», созданную хорватским правительством для нанесения удара по Сербской Православной Церкви.88 Объяснить поступок архиепископа Гермогена трудно. Возможно, прав епископ Григорий (Граббе), который говорит, что немцы «обратились к Архиепископу Гермогену, с одной стороны, обещая ему всякие блага, а с другой — угрожая, что если он не согласится, то там (в Хорватии — А. Н.) православным будет еще хуже».89 Однако, разумеется, это ни в коей мере не оправдывает церковно-канонического предательства архиепископа Гермогена.
Когда известия о произошедшем в Хорватии достигли Первоиерарха РПЦЗ митрополита Анастасия (Грибановского), он выразил протест против создания ра-скольнической организации. Архиепископ Гермоген (Максимов) был запрещен в священнослужении. Об этом было объявлено в церквах РПЦЗ в Европе, письменно и устно сообщено исполнявшему обязанности главы Сербской Церкви митрополиту Иосифу, но объявить об этом в печати немцы не дали.90
Совершенно очевидно для непредвзятого взгляда, что священноначалие РПЦЗ сделало все для осуждения раскола и что Синод РПЦЗ вовсе не виновен в этом ударе по Сербской Церкви, как-то хотел предста-вить архиепископ Иоанн (Шаховской).91 Это все равно, что из-за создания бывшим членом Священного Синода РПЦМП бывшим митрополитом Филаретом (Денисенко) раскольнической «Украинской православной церкви Киевского Патриархата» обвинять этот Священный Синод… в ударе по РПЦ!
Вся история с архиепископом Гермогеном (Максимовым) и «Хорватской православной церковью» закончилась в 1945 г. расстрелом архиепископа Гермогена партизанами Тито.92
В период II Мировой войны у Синода РПЦЗ сложились во многом непреодолимые трудности в сношениях с разными странами. Чтобы со-хранить организацию, возникла необходимость «придать больше веса и свободы Архиепископу Серафиму"93 (Лядэ), который, будучи официально признан германской властью, имел большую свободу действий. В этих целях 26 мая 1942 г. Архиерейский Синод преобразовал Берлинскую и Германскую епархию в Средне-Европейский Митрополичий округ, 94 a Преосвященный Серафим (Лядэ) был возведен в сан митрополита95 и назначен заместителем председателя Синода.96
В состав новообразованного округа вошли: Германия, Австрия, Судетская область, Чехия, Словакия, часть территории Польши, во-шедшая в Германию, Бельгия, Люксембург и Лотарингия.97 С. В. Тро-ицкий говорит, что в состав округа входили еще Венгрия и оккупи-рованная ею часть Югославии, а также Смоленская, Орловская и Белостокско-Гродненская епархии.98 Это, однако, не соответствует действительности. Уже выше подчеркивалось, что германские власти категорически запретили духовенству РПЦЗ контакты с оккупированными областями СССР. Возможно, у кого-то в Синоде РПЦЗ были по-желания присоединить упоминаемые профессором Троицким области к Средне-Европейскому Митрополичьему округу, но они не были осуществлены.
Кроме того, С. В. Троицким выделяются, как крайне негативные, 2 момента при создании Средне-Европейского Митрополичьего округа. 1. В постановлении Синода РПЦЗ о создании данного округа говорит-ся, что его создание «совпадает с видами» германского правительства.99 Но если в чем-то действительно планы Синода РПЦЗ и прави-тельства III Рейха совпали, то это вовсе не свидетельствует о том, что решение Синода было принято по указке правительства. 2. Откры-тие Средне-Европейского Митрополичьего округа противоречило Положению 1935 г. об управлении РПЦЗ, по которому в Европе существуют только 2 Митрополичьих округа, и нарушает права Западно-Европейского Митрополичьего округа, отбирая у него некоторые области.100 Но, во-первых, возникли абсолютно новые условия по сравнению с 1935 г., а во-вторых, Положение 1935 г. уже было нарушено ранее митрополитом Евлогием, так и не присоединившимся к РПЦЗ. Положение же говорило лишь о Западно-Европейском Митрополичьем округе РПЦЗ и ничего не говорило о Русском Экзархате Константинопольского Патриархата, который существовал на месте так и не образованного Западно-Европейского Митрополичьего округа РПЦЗ. И поскольку этот округ не существовал, постольку у него нечего было и отнимать. Действительно, у Экзархата митрополита Евлогия в результате образования Средне-Европейского Митрополичьего округа РПЦЗ были отняты на бумаге и присоединены к указанному округу некоторые приходы в оккупированных Германией областях, но произошло это так же, как и в свое время в самой Германии — митрополит Серафим (Лядэ) только осуществлял посредничество между приходами «парижской юрисдикции» и правительством, его возглавление было чисто формальным.
Средне-Европейский Митрополичий округ включал в себя в общей сложности 77 приходов, 14 богослужебных мест и 1 монастырь.101
В сентябре 1943 г. Архиерейский Собор РПЦМП избрал Патриар-хом Московским и всея Руси бывшего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского). Это событие вызвало созыв в Вене 21 октября 1943 г. Архиерейского Совещания восьми иерархов РПЦЗ, которое признало избрание Патриарха Сергия незаконным и недейст-вительным.102 Профессор Троицкий утверждает, что данное Архиерейское Совещание РПЦЗ состоялось в угоду гитлеровской политике, «по желанию Гитлера,… назначившего как место заседания Совещания, так и его программу», 103 а Д. В. Поспеловский характеризует как «лживое» заявление «Воззвания» этого Совещания о том, что нацисты не вмешиваются в дела РПЦЗ и что решения Совещания принимались свободно, без давления внешней силы.104
Действительно, в 1943 г. германское руководство было заинте-ресовано в церковном осуждении новоизбранного Патриарха Сергия, поддерживавшего советскую власть и армию в борьбе с Германией. Бесспорно и то, что немцы именно по этой причине дали разрешение на проведение Архиерейского Совещания, которого ранее не давали, и предоставили членам Синода РПЦЗ охрану по ставшей к 1943 г. не-безопасной дороге из Белграда в Вену.105
Но нет никаких оснований сомневаться в утверждении тогдашнего секретаря Архиерейского Синода графа Граббе, что немцы только дали разрешение на проведение Архиерейского Совещания РПЦЗ в ответ на просьбу самого Синода РПЦЗ.106 Нет сомнений, что после прещений 1934 г. отношение священноначалия РПЦЗ к митрополиту Сергию (Страгородскому) было таким негативным, что вне зависимости от желания нацистов, избрание митрополита Сергия Патриархом в любом случае не было бы признано — это была принципиальная позиция священноначалия РПЦЗ. Так что, дело в том, что здесь, как и при создании Средне-Европейского Митрополичьего округа, позиция Синода РПЦЗ просто совпала с направлением политики правительства III Рейха. Ни один исследователь или полемист не приводит ни одного документа, свидетельствующего о давлении германских властей на Архиерейское Совещание 1943 г. по вопросу о непризнании избрания Патриарха Сергия.
Основания к этому непризнанию на Венском Архиерейском Совещании выдвигались следующие.
А. Избрание Патриарха Сергия носит характер не церковный, а политический. Оно произошло по указке Сталина.107 Патриарх Сергий и его окружение обвинялись в том, что приняли «дары от Сатаны».108 Т. е. Архиерейский Собор РПЦМП обвинялся в нарушении 30 правила святых апостолов и 3 правила VII Вселенского Собора. Но члены Архиерейского Совещания в Вене, выдвигая свои обвинения, не учли одного обстоятельства: желание снова иметь Патриарха в РПЦ на Родине было действительно общецерковным и давно желанным. И если того захотел и Сталин, дав разрешение на созыв Собора, то здесь произошло такое же совпадение между позицией Церкви и политикой правящего режима, как в случае с самим Архиерейским Совещанием РПЦЗ 1943 года в Вене.
Б. Процедура выборов Патриарха на Московском Соборе в сентябре 1943 г. не соответствовала постановлению Поместного Собора РПЦ 1917−1918 гг., так как в выборах не участвовали клирики и миряне.109 Аргумент очень слабый — ведь обстоятельства военного времени были ненормальными, исключительными, не позволяли созвать Собор с участием клира и мирян.
В. На Московском Архиерейском Соборе 1943 г. не участвовали епископы, находившиеся в ссылках и заключении, катакомбное духовенство, епископат, РПЦЗ и оккупированных областей вообще, насчитывавший более 30 архиереев, в то время как в выборах Патриарха Сергия участвовали только 19 Преосвященных.110 Этот аргумент еще более несостоятелен, чем предыдущий. По вопросу, например, о не-участии в Московском Соборе 1943 г. сосланных и заключенных епископов очень справедливое и точное замечание можно найти у профессора Троицкого. Он говорит: «Сама теория о том, что в случае, если какой из членов Собора потерял возможность присутствовать на нем, вследствие насилия гражданской власти, то Собор становится не полномочным… ставит соборный строй Церкви в полную зависимость от произвола гражданской власти. Стоит этой власти арестовать хоть одного епископа известной Церкви, — и Соборы в ней должны прекратиться…».111
Совершенно прав и о. В. Цыпин, когда говорит, что право епископов РПЦЗ на участие в Московском Соборе 1943 г. было «абсолютно нереализуемо».112
Таким образом, решение Венского Архиерейского Совещания 1943 г. было необоснованным, выражало лишь личное неприятие участвовавших в нем иерархов избрания Патриарха Сергия. Никаких настоящих канонических аргументов данное Совещание не выдвинуло.
Непризнание избрания Патриарха Сергия было не единственным решением Венского Архиерейского Совещания РПЦЗ. 21 октября 1943 г. Совещание составило и направило германским властям меморандум, заключавший ряд смелых требований. Меморандум является наилучшим доказательством того, что Совещание принимало решения самостоятельно, а не по указке нацистов. В нем, прежде всего, следует выделить протест против недопущения нацистами зарубежного русского духовенства на оккупированную территорию СССР. Меморандум требовал «устранения всех препятствий, которые мешают свободному передвижению епископов с этой стороны фронта», воссоединению архиереев «на занятых территориях и заграницей».113 Деятельным выражением этого протеста стала хиротония участниками Совещания епископа Григория (Борискевича).114 Он был рукоположен для Белорусской Автономной Церкви и получил титул епископа Гомельского и Мозырьского.115
В меморандуме много говорилось о необходимости улучшения поло-жения русских рабочих в Германии.116 В частности, выдвигалось тре-бование германским властям предоставить русским рабочим возможность «свободного удовлетворения своих духовных нужд».117 (Это требова-ние позже было выполнено).
Кроме того, меморандум содержал постановление об активизации борьбы с коммунизмом; требовал введения института священников в русских частях, сражавшихся против СССР на стороне германской ар-мии (требование также было выполнено); требовал дать возможность РПЦЗ наладить широкое издательство духовной литературы и создать миссионерский комитет для просвещения людей на оккупированных территориях СССР, более двух десятилетий находившихся под игом большевистского безбожия; требовал дать РПЦЗ право проводить апологетические радиопередачи, организовать духовные библиотеки и открыть новые духовные школы, семинарии и пастырские курсы.118 Понятно, что последние пункты нацисты просто проигнорировали.
По мере приближения фронта к Югославии деятельность Синода РПЦЗ все более расстраивалась. За 3 недели до входа в Белград советских войск (т. е. примерно 30 сентября 1944 г.) председатель Синода митрополит Анастасий (Грибановский), члены Си-нода архиепископ Тихон (Лященко) и епископ Василий (Павловский), секретарь Синода священник Г. Граббе с Синодальной Канцелярией покинули город, бывший их резиденцией на протяжении немецкой оккупации.119 После этого начались их почти двухгодичные скитания, за время которых говорить о какой-нибудь более-менее нормальной деятель-ности Синода РПЦЗ, естественно, не приходится.
Поначалу Синод переехал на некоторое время в Вену, но когда и там начались массированные бомбардировки — в Карлсбад (Карловы Вары), на более длительный срок.120 В Карлсбаде зимой 1944−1945 гг. скончался архиепископ Тихон (Лященко), но вместо него к Архиерей-скому Синоду присоединился митрополит Серафим (Лядэ), так что в Синоде по-прежнему оставались 3 члена.121 В условиях, когда вокруг III Рейха сжималось кольцо союзников и дни его были сочтены, когда Германия находилась в хаотическом, агонизирующем состоянии, Синод РПЦЗ в Карлсбаде (тогда этот город входил в состав Рейха) оказался оторванным от всего мира.
События последних дней войны, когда Германию охватило всеобщее бегство с востока на запад, разбросали членов Архиерейского Синода РПЦЗ по разным местам. Конец войны застал митрополита Анастасия (Грибановского) в Фюссене на юге Баварии, а митрополита Серафима (Лядэ), епископа Василия (Павловского) и секретаря Синода с Канце-лярией — в Австрии. Лишь в июле 1945 г. им всем удалось воссоеди-ниться в Мюнхене, находившемся теперь на территории Американской зоны оккупации.122
1. При исследовании данного вопроса, по мнению автора, обладает уникальное исследование А. К. Никитина о положении русской православной общины в Германии 1933−1945 гг. Уникальность труда Никитина заключается в том, что он является первым и пока, насколько известно, единственным ученым, полностью исследовавшим 3 хранящихся в Москве и до 1992 г. засекреченных огромных архива, сведения из которых являются определяющими для рассматриваемой темы. Это архивы: а) министерства церковных дел III Рейха; б) главного управления имперской безопасности; в) довоенный и военный архив Архиерейского Синода РПЦЗ (ссылки на труд А. К. Никитина см. ниже).
2. Никитин А. К. Положение русской православной общины в Германии в период нацистского режима (1933−1945 гг.) // Ежегодная Богословская Конференция ПСТБИ. Материалы. M., 1998, с. 321−322.
3. Там же, с. 322.
4. Там же, с. 324.
5. Там же. На то, что некоторые решения Синода РПЦЗ принимались как результат финансовой помощи нацистов намекает о. В. Цыпин (Цыпин В., прот. История Русской Церкви. 1917−1997. М., 1997, с. 586). Кроме того, А. К. Никитин ясно опровергает непонятно на чем основанное утверждение некоторых публицистов о том, что священники в приходы Германской епархии РПЦЗ назначались с санкции гестапо.
6. Никитин А. К. Ук. соч., с. 324.
7. Епархиальное управление Германской епархии РПЦЗ. Пояснение к вопросу о русском православном храме в Дрездене // Вестник Германской епархии Русской Православной Церкви Заграницей. 1998, ‘ 1, с. 35.
8. Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М., 1995, с. 224; Цыпин. В., прот. Ук. соч., с. 586.
9. Никитин А. К. Ук. соч., с. 325.
10. Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 587.
11. Никитин А. К. Ук. соч., с. 325.
12. Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. М., 1994, с. 593−594.
13. Там же, с. 593.
14. Никитин А. К. Ук. соч., с. 325.
15. Там же, с. 326.
16. Там же, с. 327.
17. Там же, с. 323.
18. Назаров М. Миссия русской эмиграции. Том I. М., 1994, с. 266.
19. Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 587.
20. Здесь неточность: признание РПЦЗ владельцем имущества дореволюционной РПЦ в Германии было принято на основе закона от 25 февраля 1938 г., а не в 1936 г.
21. Назаров М. Ук. соч. Том I, с. 266.
22. Артемов Н., прот. Письмо в редакцию // Вестник Германской епархии Русской Православной Церкви Заграницей. 1998, ‘2, с. 15.
23. Поспеловский Д. В. Ук. соч., с. 203.
24. Никитин А. К. Ук. соч., с. 327.
25. Поспеловский Д. В. Ук. соч., с. 203.
26. Никитин А. К. Ук. соч., с. 324−325; Данилушкин М. Б. и др. История Русской Православной Церкви. Новый Патриарший период. Том. I (1917−1970). СПб., 1997, с. 605.
27. Евлогий (Гутченко), архим. Вынь прежде бревно из глаза твоего // Справедливость. 1998, ‘ 4, с. 2.
28. Там же; Троицкий С. В. О неправде Карловацкого раскола. ParIs, 1960, с. 95−96; Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 585−586.
29. Хотя в беседах с близкими людьми фюрер позволял себе самые богохульные и издевательские выпады в адрес христианского учения и Церкви (см.: Пикер Г. Застольные разговры Гитлера. Смоленск. 1998, с. 50−52, 166 — 167, 192−194, 346−347).
30. Например, командующий германскими сухопутными силами в 1938 — 1941 гг. фельдмаршал фон Браухич не делал секрета из того, что на его ночном столике всегда лежит Библия (Митчем С. Фельд-маршалы Гитлера и их битвы. Смоленск, 1998, с. 10); фельдмаршалы фон Лееб и фон Вейхс были ревностными католиками, постоянно посе-щали мессы (Там же, с. 175, 283).
31. Пикер Г. Ук. соч., с. 184.
32. Назаров М. Ук. соч. Том I, с. 267, 282.
33. Григорий (Граббе), еп. Ещe об одной статье // Завет Святого Патриарха. М. 1996, с. 226.
34. Никитин А. К. Ук. соч., с. 325.
35. Григорий (Граббе), еп. Архиерейский Синод во II Мировую войну // Завет Святого Патриарха. М. 1996, с. 329.
36. Троицкий С. В. Ук. соч., с. 98.
37. Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 589.
38. Троицкий С. В. Ук. соч., с. 98.
39. Артемов Н., прот. Два мифа // Вестник ИПЦ. 1999, ‘ 1. с. 78.
40. Назаров М. Ук. соч. Том I, с. 333.
41. Григорий (Граббе), еп. Архиерейский Синод во II Мировую войну, с. 326.
42. Артeмов Н., прот. Два мифа, с. 78.
43. Троицкий С. В. Ук. соч., с. 96.
44. Весь текст заявления см.: Русская Православная Церковь Заграницей. 1918−1968 (Сост. Соллогуб А.А., граф). New-York, 1968, Том I, с. 92−94.
45. Цит. по: Троицкий С. В. Ук. соч., с. 96.
46. Данилушкин М. Б. и. др. Ук. соч. Том I (1917−1970), с. 605 -607; Григорий (Граббе), еп. К истории русских церковных разделений заграницей. Джорданвилль, 1992, с. 67−68.
47. Назаров М. Ук. соч. Том I, с. 267−268, 292.
48. С. В. Троицкий приводит цитату из одной статьи в «Церковной жизни» (1942, ‘ 1), где говорится, что в этой войне РПЦЗ «молитвенно поддерживает самоотверженных бойцов против безбожников» (Троицкий С. В. Ук. соч., с. 101). Конечно, здесь имеется в виду прошение на ектении: «о еже избавити люди Твоя от горькаго мучительства безбожныя власти», — введeнное в РПЦЗ в годы войны. Но только субъективная мысль авторов приведенной Троицким статьи относит это прошение к победе немецких солдат на Востоке, так как в том же прошении далее говорится: «избавити… от нашествия иноплемен-ников».
49. РПЦЗ. 1918−1968. Том II, с. 1223−1224.
50. Там же. Том I, с. 91.
51. Троицкий С. В. Ук. соч., с. 96.
52. Там же, с. 97.
53. Там же, с. 99−100.
54. Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 590.
55. Там же.
56. Назаров М. Ук. соч. Том I, с. 293.
57. Там же, с. 309−310.
58. Там же. с. 309.
59. Там же, с. 313−314.
60. Данилушкин М. Б. и др. Ук. соч. Том I (1917−1970), с. 608. Автор не разделяет подобную точку зрения относительно Власова и власовцев. однако не ему судить переживших то страшное время.
61. Никитин А. К. Ук. соч., с. 326.
62. Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 586.
63. Назаров М. Ук. соч. Том I, с. 332.
64. Никитин А. К. Ук. соч., с. 328.
65. Григорий (Граббе), еп. Архиерейский Синод во II Мировую войну, с. 327.
66. Там же, с. 322.
67. Там же, с. 322−323.
68. Никитин А. К. Ук. соч., с. 328.
69. Там же.
70. Свитич А. Православная Церковь в Польше и ее автокефалия // Православная Церковь на Украине и в Польше в XX столетии. 1917−1950 гг. М., 1997, с. 256.
71. Там же.
72. Там же.
73. Никитин А. К. Ук. соч., с. 328.
74. Свитич А. Ук. соч., с. 256−257.
75. Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 245.
76. Там же.
77. Свитич А. Ук. соч., с. 257−258.
78. Там же; Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 245−246.
79. Свитич А. Ук. соч., с. 258−259.
80. Никитин А. К. Ук. соч., с. 328.
81. Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 245−246.
82. Никитин А.К. Ук. соч., c. 328−329; Назаров М. Ук. соч. Том I, с. 332.
83. Никитин А. К. Ук. соч., с. 329.
84. Назаров М. Ук. соч. Том I, с. 332.
85. Григорий (Граббе), еп. Архиерейский Синод во II Мировую войну, с. 328.
86. Никитин А. К. Ук. соч., с. 329.
87. Там же.
87. Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 590.
89. Григорий (Граббе), еп. Архиерейский Синод во II Мировую войну, с. 333.
90. Там же.
91. Иоанн (Шаховской), архиеп. Иоанн (Шаховской) архиеп. Утверждение Поместной Церкви. Нью-Йорк, 1971, с. 16.
92. Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 591.
93. Григорий (Граббе), еп. Архиерейский Синод во II Мировую войну, с. 328.
94. Никитин А. К. Ук. соч., с. 328.
95. Там же.
96. Граббе Г., протопресв. Отрицание вместо утверждения. Джорданвилль, Н.-Й., 1971, с. 17.
97. Никитин А. К. Ук. соч., с. 328.
98. Троицкий С. В. Ук. соч., с. 98.
99. Там же, с. 97.
100. Там же, с. 97−98.
101. Никитин А. К. Ук. соч., с. 328.
102. Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 591.
103. Троицкий С. В. Ук. соч., с. 54.
104. Поспеловский Д. В. Ук. соч., с. 208.
105. Григорий (Граббе), еп. Архиерейский Синод во II Миро-вую войну, с. 329−330.
106. Там же, с. 329.
107. Григорий (Граббе), еп. Русская Церковь перед лицом господствующего зла. Джорданвилль, Н.-Й., 1991, с. 85.
108. Поспеловский Д. В. Ук. соч., с. 208.
109. Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 591.
110. Поспеловский Д. В. Ук. соч., с. 208.
111. Троицкий С. В. Ук. соч., с. 56.
112. Цыпин В., прот. Ук. соч., с. 591.
113. Никитин А. К. Ук. соч., с. 329.
114. Григорий (Граббе), еп. Архиерейский Синод во II Мировую воину, с. 330.
115. SeIde G. Verantwortung In der DIaspora. DIe RussIsche Ortodoxe KIrche Im Ausland. Munchen, 1989, s. 342.
116. Григорий (Граббе), еп. Архиерейский Синод во II Мировую войну, с. 330.
117. Поспеловский Д. В. Ук. соч., с. 208.
118. Там же, с. 208−209.
119. Григорий (Граббе), еп. Архиерейский Синод во II Мировую войну, с. 334; Отрицание вместо утверждения, с. 11.
120. Григорий (Граббе). еп. Архиерейский Синод во II Мировую войну, с. 334−335.
121. Граббе Г., протопресв. Отрицание вместо утверждения, с. 11−12.
122. Там же, с. 13.
16 февраля 2004 г.
