 |
| Новая газета | 10.02.2004 |
Читатели считают, что Церковь ведет себя все более агрессивно по отношению к населению, которое откровенно рассматривается церковными деятелями как «стадо», пасти которое властью поручено именно РПЦ «по праву рождения». Кроме того, по их мнению, Русская православная церковь:
— льнет к власти, на всех своих уровнях открыто занимается ее обслуживанием;
— при попустительстве власти нарушает государственные законы, вторгаясь в школу, армию и другие государственные институты, в которых можно использовать административный ресурс для навязывания «православной» идеологии;
— используя невиданные государственные льготы, ведет масштабную экономическую деятельность, исчисляющуюся миллиардами долларов, на фоне обнищания народа, которому проповедует нестяжательность и христову нищету;
— под предлогом «реституции» захватывает движимое и недвижимое имущество в масштабах всей страны, быстро превращаясь в крупнейшего собственника, при том что объявленное «правопреемство» и наследование дореволюционной Российской церкви является спорным с точки зрения церковной истории и сомнительным с точки зрения юридической; - «протаскивает» законодательные инициативы, закрепляющие ее исключительные права носителя «единственно верного учения».
Все это и многое другое никак не красит утративших чувство меры церковных деятелей в глазах людей, которые по мере увеличения церковного преуспеяния в качестве придатка власти все более отворачиваются от РПЦ, в которой они не находят прибежища веры и утешения.
Так что нынешние недальновидные церковные руководители своей политической и экономической активностью оказывают медвежью услугу самой РПЦ. Впрочем, возможно, им безразлично, что будет «после них». Вместо того чтобы заботиться о верующих и проповедовать христианство, как это делали нищий Христос и его апостолы, пешком «обходя города и веси», РПЦ использует смычку с властью для осуществления религиозной экспансии в обществе, а также решения меркантильных вопросов, весьма далеких от служения Богу.
ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ БОГ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ
Церковная собственность для монаха дороже Создателя
Скандал: Церковь отнимает у детей школу. Борьба за здание французской спецшколы N 1216, соседствующей со Сретенским монастырем в Москве, подходит к концу, и выигрывают ее, к сожалению, не дети. Только, видать, и остается школьникам последовать примеру сирот из Ивановского интердома, пристыдивших завоевателей из Минобороны прогремевшей на всю страну стихийной детской голодовкой. Однако святых-то отцов, монахов-постников, пожалуй, голодовкой не разжалобишь: одно слово — аскеты.
Захват чужого имущества для РПЦ не новость. Примеров тому множество и в Москве, и особенно на периферии. Да и сам Сретенский монастырь был взят штурмом и силой отбит у общины опального священника-«неообновленца» Георгия Кочеткова, которого нынешний сретенский наместник Тихон Шевкунов продолжал гнать и преследовать, пока не добился его изгнания из церкви и запрещения в священнослужении.
Что же касается школы, то умиляет истинно монашеская нестяжательность, с которой господин Шевкунов (язык как-то не поворачивается назвать «отцом» того, кто выгоняет детей из их дома) объяснил, что лично ему и его монастырю здание школы не нужно: это-де патриарх настаивает на возвращении РПЦ бывшей церковной собственности, а он лишь исполняет веление начальства. Не нужно, но пусть стоит, потому как наша собственность, церковная. И вот здесь, я полагаю, стоит кое-что прояснить. Так сказать, договориться о понятиях. Итак.
Во все века будучи единым организмом, Церковь постепенно все более превращалась в организацию по мере развития юридической стороны в отношениях между отдельными своими «субъектами»: епархиями, монастырями и приходами. Но, став постепенно юридически и дисциплинарно единой, Церковь — осознанно или нет — избегала единства экономического. Что, будучи парадоксом, именно помогало ей, уже закоснев до организации, все-таки оставаться живым организмом — телом Христа, — так как возможность корысти в отношениях между начальствующими и подчиненными все-таки не могла стать самодовлеющей.
Поэтому, говоря о «собственности РПЦ», говорим о несуществующем. У Церкви никогда не было единой, общей собственности, да и не могло быть, ибо Церковь — это сам Христос, нищий проповедник, с которого нечего было взять. На самом деле церковная «собственность» всегда была достоянием народа. Причем не «вообще народа», а именно общей собственностью людей, составлявших конкретную приходскую или монастырскую общину.
Именно эту норму церковных отношений закрепил в самом начале демократических реформ Закон о свободе совести, объявивший любую зарегистрированную религиозную организацию — приход, монастырь, общину, братство — самостоятельным юридическим лицом и собственником своего имущества, действующим на основании собственного гражданского устава.
Предполагалось, что церковное единство достигается не юридическими и экономическими нормами, а христианскими отношениями внутри самой Церкви, между ее членами. Именно так думали создатели закона. И ошибались.
Церковная администрация, особо не полагаясь на такие зыбкие понятия, как вера и совесть, и озабоченная более всего возможной утратой административного контроля над своими «подразделениями», потратила годы на борьбу за протащенные ею всеми правдами и неправдами через Думу новые «религиозные» законы, закрепившие в первую очередь ее права как единого собственника церковного имущества. Что бы ни случилось в монастырях, приходах, церковных общинах, братствах и даже в епархиях, с правом на собственность при любых коллизиях происходит «возгонка вверх». Как во времена Уленшпигеля, когда всегда и за всех наследство получал король.
В уставе РПЦ, с большим скрипом зарегистрированном Минюстом из-за множества (более 50) грубых нарушений Конституции и прав граждан, это объяснялось тем, «что все это принадлежит Богу». На что Минюст резонно возражал, что «Бог не является юридическим лицом». Пришлось из церковного устава это единственное упоминание о Боге убрать.
Многие, наверное, помнят телевизионную «картиночку, достойную пера»: из автобуса выгружаются вооруженные тяжелыми напрестольными крестами воронежские священники в рясах, строятся когортой и начинают с пением молитвы «Царю Небесный» — прямо как в фильме «Крестоносцы» — лупить, отгоняя от храмовых дверей, этими самыми крестами бабок, удумавших из-за конфликта батюшки с архиереем отделиться от РПЦ всем приходом и никого из церковного начальства в свой храм не пускать. Ну что ж, отделяйтесь, а храм и имущество, построенное и приобретенное на деньги ваши и ваших предков, мы у вас отнимем силой, потому что оно — наше.
Так или иначе выходит, что ленинский закон «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» наконец-то опровергнут полностью. Отделенная от государства РПЦ давно уже обратно присоединилась и даже, можно сказать, присосалась к новой русской власти.
А вот вторая часть закона — «об отделении церкви от школы» — опровергается прямо на наших с вами глазах. Присоединив к себе школьное здание, святые отцы, видимо, не задумываются о том, что этим они навсегда «отделят» от Церкви детей, которые в нем учатся.
Олег ЧЕКРЫГИН, в прошлом — священнослужитель
ОБЗОР ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ ВНУТРИЦЕРКОВНЫХ ГРУППИРОВОК
Краткий путеводитель по коридорам российского православия
Русская православная церковь стала частью политической системы нашей страны, ситуация внутри РПЦ влияет на общую ситуацию в России, между тем это самый закрытый из существующих в стране институтов. Понять, что происходит внутри Русской православной церкви, значит понять, как и на каких условиях взаимодействует Церковь с государством и обществом.
Когда мы говорим «Церковь», то подразумеваем хотя бы один из двух возможных ее обликов.
Первый облик Церкви — миллионы православных христиан. Это люди, различные по политическим взглядам и не объединенные ничем, кроме того, что приходят в храмы и молятся в соответствии с канонами и обычаями.
В этой Церкви власти, способной приказывать и контролировать исполнение приказов, не существует. Но всегда государство мечтало такую власть приобрести и сделать православие не верой, но идеологией.
Второй облик Церкви — Московская патриархия. Эта мощная в политическом и финансовом отношении управленческая церковная структура является фактически самостоятельным субъектом в диалоге с государством и обществом. Именно она зачастую и получает от светских СМИ эпитет «Церковь».
Чтобы обладать властью в Московской патриархии, необходимо контролировать ее управленческие и финансовые рычаги.
Итак, кто же ведет борьбу за эту власть?
Главным претендентом на лидерство является митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. В патриархии его многие боялись — слишком активный, мешает уютно эволюционировать вместе с государством.
Все последние годы существовал и иной курс в Московской патриархии. Его сторонники — так называемая антикирилловская оппозиция. Наиболее старые представители этого пространства — директор церковного комбината «Софрино» Евгений Пархаев и бывший митрополит Воронежский Мефодий. Они — выразители интересов того огромного слоя церковных бюрократов, которые сделали карьеру еще в СССР. Эта старая гвардия свыклась с тем, что РПЦ является даже не младшим партнером государства, а его маргинальным продолжением.
На смену им приходит новое поколение церковных государственников. Эти уже не готовы мириться с собственной периферийностью, но именно они внедряют идеи: православие и русскость — синонимы, православие — неотъемлемая часть национальной идеи и, наконец, православие — подлинное наполнение государственной идеологии.
Наиболее яркий представитель «новых государственников в рясах» — архимандрит Тихон (Шевкунов), завязавший контакты и с высшими чинами ФСБ, и с банкиром Сергеем Пугачевым, и с монашеско-фундаменталистскими кругами.
Взошла звезда отца Тихона в начале 90-х, когда он выступил в «Литературной газете» с программной статьей, призывающей православных держаться за СССР (читай: «за империю в любом ее облике») и негативно относиться к термину «демократия». Как и во времена СССР, внутрицерковная политика продолжается и за пределами патриархии. Естественно, главные сторонники огосударствления Церкви сидят на Старой площади. Они видят опасность усиления РПЦ как не зависящей от администрации президента общественной силы и понимают, что главный противник тут — Кирилл.
Одно из основных действующих лиц «от государства» — Владислав Сурков — претворитель в жизнь принципа устройства российского общества, который можно назвать так: «все в одном стакане».
Конечно, Сурков — не самостоятельная фигура, а всего лишь технолог высокого уровня, исполняющий заказ власти. Суть этого заказа (в том, что касается РПЦ) — превратить православную церковь в идеологическое подразделение авторитарного государства, настоящий центр по торговле «опиумом для народа».
Этот разномастный конгломерат бюрократов, фундаменталистов, политтехнологов-империалистов, с одной стороны, и иерархов-автономистов, примыкающих к митрополиту Кириллу, с другой, — и есть две главные противоборствующие силы в РПЦ.
Борьба между ними велась в последнее десятилетие с переменным успехом, но последняя схватка все же осталась за кирилловцами.
В высших эшелонах Церкви во второй половине 2003 года произошел ряд кадровых перестановок. Удален в Казахстан митрополит Мефодий, из самой богатой Воронежско-Липецкой епархии его отправили фактически в ссылку. Митрополит Солнечногорский Сергий перестал быть управделами РПЦ и отправлен в Воронеж, на его место назначен епископ Боровский и Калужский Климент, бывший первый заместитель митрополита Кирилла.
Но, конечно, идеологические разногласия, интриги, столкновения интересов и группировок на этом в Московской патриархии не закончились.
Андрей ШВЕЦ
БИЗНЕС ЦЕРКВИ
1994 г. РПЦ обратилась к правительству РФ за разрешением ввозить подакцизные товары (вино и сигареты) как гуманитарную помощь — без налогов и таможенных пошлин.
1995 г. РПЦ и Минобороны (П. Грачев) создали Федеральный фонд для аккумулирования внебюджетных средств за счет продаваемого на нужды патриархии военного имущества…
1996 г. Церковное художественно-производственное предприятие «Софрино» реализовало гуманитарное вино через коммерческие фирмы на 30 млн долларов. Церкви и государству ничего не досталось.
2000 г. Гульназ Сотникова — во главе патриаршего Фонда примирения и согласия. Авиаперевозчикам рекомендовано прислушаться к ее идее о создании единого агента на рынке международных грузовых перевозок.
2002 г. Подписан «План привлечения средств для расчетов за выполнение работы по воссозданию храма Христа Спасителя в Москве…». Некоторых бизнесменов заставляют платить взносы. Расходы на храм «дрейфовали» от заявленных 200 млн долларов до 500 млн.
Настоятель храма свв. Косьмы и Дамиана о. Александр БОРИСОВ:
ХОЧУ СОХРАНИТЬ СВОЙ ПРИХОД, А ДРУГИМ Я НЕ СУДЬЯ
— Сретенский монастырь отбирает школу у детей только потому, что она стоит на бывшей монастырской земле. Зачем?
— Многие государственные школы в тридцатых годах в Москве строились на монастырских и церковных землях в противовес общественному влиянию Церкви. Так что, если хотите, это некое восстановление исторической справедливости. Конечно, здесь каждый случай нужно рассматривать индивидуально.
— А вам не кажется, что для Церкви, может быть, вообще несвоевременно в нашей разоренной стране, среди обнищавшего народа, отстаивать права на собственность?
— У нас в стране огромные средства тратятся впустую, а приходы вынуждены влачить жалкое существование на собранные среди прихожан пожертвования. А между тем Церковь могла бы приносить государству и обществу большую пользу в рамках своего социального служения. Для этого нужно, чтобы при каждом храме был дом прихода, где могла бы вестись внебогослужебная работа церкви. Но денег на это нет, и ни власть, ни бизнес не спешат помогать нашей приходской жизни.
— Не знаю, намеренно или нет, но вы переводите разговор на внутриприходские темы.
— Конечно. Это как раз то, что я знаю и что меня волнует, а что там у отца Тихона или в других местах, я не знаю и судить не берусь.
— Итак, получается, что приходы сами по себе, а что делает от лица Церкви и именем народа патриархия: например, покупает на табачные и нефтяные деньги банк за миллиард долларов или получает взятки от Хусейна за лоббирование его интересов, вас не касается и не волнует?
— А может, это все неправда? Мало ли что в газетах напишут. Я, например, 10 лет участвовал в работе Комиссии по помилованию при президенте РФ. Когда комиссию решили закрыть, то в разных газетах было опубликовано с десяток статей, где была возмутительная ложь. Так что когда про владыку Кирилла писали, что он торгует водкой и табаком, как я могу знать, правда это или нет? Понимаете, это сфера, о которой я ничего не знаю и ничего не могу сказать. Вот о приходской жизни — пожалуйста.
— То есть очевидная развращенность церковной верхушки, с вашей точки зрения, не может явиться препятствием для прихода людей в церковь? — Во-первых, даже если это и так, это скрыто от глаз, поэтому мало кто на это обращает внимание. Во-вторых, подобные настроения в Церкви были с первых ее шагов, это видно из Посланий апостолов.
— Если верующих один процент населения, значит, для власти нет смысла использовать Церковь в качестве политического инструмента? Зачем же она так активно этого добивается?
— Есть еще примерно сорок процентов «облегченных христиан». Они положительно воспринимают «церковное стояние» наших лидеров.
— Итак, священники заняты приходскими делами, Князья Церкви — дележкой власти и богатства. Значит, невоцерковленные, составляющие девяносто девять процентов населения, церкви безразличны?
— Каждый должен заниматься своим делом. Я, например, для себя в какой-то момент решил отказаться от публичности ради того, чтобы сохранить свою общину и возможность христианской проповеди в той мере, в какой это удается. Это для меня является самым главным делом моей жизни, а другим я не судья.
Беседовал Олег Чекрыгин
9 февраля 2004 г.
