 |
| НГ-Религии | Священник Игорь Выжанов | 04.02.2004 |
Однако ничего существенного пока не произошло. Нам, представителям православной стороны, уже более 10 лет приходится постоянно подчеркивать те два печальных явления, которые наша Церковь считает препятствием для улучшения отношений с Ватиканом. Речь, как неоднократно говорилось, идет о католическом прозелитизме на территории России и СНГ, а также о конфликте православных с греко-католиками на Западной Украине. Главная трудность состоит именно в том, что в практическом плане за истекшее десятилетие ничего не изменилось к лучшему. Наш голос так и не был услышан в Риме — несмотря на то, что с начала 1990-х годов состоялось множество встреч и переговоров между представителями обеих Церквей. Католическая сторона неизменно выдает нашу аргументацию за некую блажь и непонятные придирки к доброжелательному и цивилизованному католическому духовенству, служащему в России и СНГ. Именно в подобном стратегическом подходе состоит, по моему мнению, фундаментальная причина наших разногласий.
Не останавливаясь еще раз на объяснении того, что мы понимаем под прозелитизмом и почему мы весьма обеспокоены политикой греко-католиков на Украине, попытаюсь изложить свои личные наблюдения, связанные с этой проблематикой.
Мною было давно замечено, что, слыша в публичных выступлениях слова «прозелитизм» и «униатство», представители Римско-Католической Церкви делают удивленные лица и якобы не понимают, о чем идет речь. При этом в неформальных беседах многие из них признают реальное наличие этих проблем. Как правило, сами католики ссылаются на неких «плохих парней», которые приезжают сюда в основном из Восточной Европы, не любят Россию и откровенно стремятся обратить как можно большее число россиян в католицизм.
Один мой знакомый католик даже представил «мистическую» подоплеку этого явления. Он назвал этих ретивых восточноевропейских миссионеров «людьми Фатимы». По его словам, они считают, что явившаяся трем детям в 1917 году в португальском городке Фатима Божия Матерь повелела католикам привести Россию под омофор Папы Римского. Отсюда якобы и происходит рвение католических миссионеров.
«Людей Фатимы», как сказал мой знакомый, среди католического духовенства в России большинство. Ему, конечно, виднее. Однако мне кажется, что дело отнюдь не только в «перегибах на местах». Если бы «люди Фатимы» не получали соответствующей поддержки своей деятельности от центрального ватиканского аппарата, их миссионерство не имело бы столь решительного характера, а может быть, и вообще не имело бы места. Судя по всему, какая-то часть руководства Римско-Католической Церкви все еще питает миссионерские иллюзии относительно «атеистической, безрелигиозной» России. Не важно, чем они продиктованы, мистикой ли фатимских пророчеств или надеждой пополнить за счет россиян ряды своей паствы, значительно поредевшей в Западной Европе и Северной Америке.
Такая же ситуация сложилась и в вопросе с православно-униатским конфликтом на Украине. Безусловно, сейчас он имеет иные формы, чем десять лет назад. Сегодня уже не наблюдается массовых случаев грубого физического насилия над православными со стороны греко-католиков, как это было в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Однако насилие теперь и не нужно: большинство храмов во Львовской, Тернопольской и Ивано-Франковской областях давно захвачены и прочно удерживаются в руках греко-католиков. В настоящее время руководство Украинской Греко-Католической Церкви (УГКЦ) развивает достигнутый «успех».
В Галиции ей, видимо, стало тесновато, и она начала учреждать свои структуры на православном юге и востоке Украины, а их глава кардинал Любомир Гузар планирует переехать из провинциального Львова в столичный Киев. Греко-католики хотят именоваться «Патриархатом», о чем настойчиво просят Ватикан, и, таким образом, пятимиллионное конфессиональное меньшинство претендует на общенациональный статус. Естественно, что православное большинство Украины подобное развитие событий отнюдь не радует.
Если католическая сторона действительно желает улучшения отношений с Русской Православной Церковью, то она должна предпринять какие-то конкретные шаги для изменения ситуации в положительную сторону. За долгие века Рим привык жить в категориях своей «вселенской юрисдикции». Мне представляется, что Католическая Церковь уже подсознательно чувствует себя некой транснациональной корпорацией, которая просто обязана открывать свои отделения повсюду, где только может. Нет паствы — ничего, будет. Главное — правильно организовать миссионерскую работу. Возможно, в определенном смысле это эффективный подход. Но он чреват конфликтами с другими христианами, которые на тех или иных территориях начали свою проповедь гораздо раньше католиков. Это становится особенно болезненным в России с ее тысячелетней православной традицией.
В настоящее время любое восстановление католических церковных структур в России в их дореволюционном виде будет неизбежно носить искусственный, натянутый характер. Да, раньше в каждом губернском городе был костел, но были и верующие. Теперь же все изменилось, и восстановление старых костелов в российской глубинке, как правило, начинает носить миссионерский характер. «Люди Фатимы» начинают работать с местным населением.
Возможно, это прозвучит несколько прямолинейно, но я считаю, что российскому католическому духовенству, в большинстве своем состоящему из иностранцев, необходимо осознать то место, какое занимает их Церковь в религиозной картине нашей страны. Очевидно, что оно довольно скромное. Для любого человека, более или менее знакомого с ситуацией, цифра в 500−600 тыс. верующих, которую постоянно приводят российские католики, покажется, мягко говоря, несколько завышенной. Таким образом руководство Католической Церкви в России оценивает количество всех россиян с польскими, литовскими и прочими традиционно католическими корнями. Я лично знаю многих людей с польскими и немецкими фамилиями, которые давно обрусели и если принадлежат к какой-либо Церкви, то в большинстве случаев это Церковь Православная. Скажем честно, россиянин-католик — это все-таки большая редкость. Много ли российских католиков среди наших знакомых? Гораздо легче встретить, допустим, пятидесятника или баптиста.
Между тем совершенно иной характер носит информация, которая поступает от российских католиков в западную прессу. По их словам, огромная католическая община в России жаждет «возрождения», а этому препятствует «плохая» Православная Церковь. При этом проблема сразу переводится в юридическо-правовую плоскость: православные якобы нарушают право граждан на свободный выбор своего вероисповедания. Скажу сразу: Русская Православная Церковь не выступает и не может выступать против права личности на выбор религии. Мы, безусловно, уважаем данную Богом каждому человеку свободу выбора. Но уважают ли ее, например, католические миссионеры, когда они взращивают себе юную смену из российских сирот в созданных ими приютах?
Проблема православно-католических отношений в России носит неправовой характер. Скорее, это вопрос межхристианской этики, проще говоря, правил поведения по отношению к иной христианской конфессии. С юридической точки зрения Католическая Церковь в России, безусловно, может существовать, как бы не замечая Православной Церкви, представляющей большинство российских христиан. Но хорошо ли, этично ли, когда мнение Русской Православной Церкви не принимается в расчет и ее в лучшем случае просто ставят перед свершившимся фактом?
Если за последнее время в православно-католических отношениях в нашей стране и были предприняты какие-то конструктивные шаги, то это обусловлено исключительно личными связями отдельных представителей Церквей, не более того. Реальной стратегии, направленной на сотрудничество с Русской Православной Церковью, у руководства российских католиков, судя по всему, нет. Если не считать, конечно, приглашений на торжественные мероприятия, чего явно недостаточно для улучшения межконфессиональных отношений.
Тут возникает извечный русский вопрос: «Что делать?» Мне кажется, что оптимальным решением было бы принятие некоего «джентльменского соглашения» между двумя Церквами. Этот термин принадлежит Патриарху Антиохийскому Игнатию. Он выдвинул эту идею, выступая на ежегодной международной встрече «Люди и религии», организованной католической миротворческой организацией «Община святого Эгидия» в г. Аахене (ФРГ) 7−10 сентября 2003 года. Блаженнейший Игнатий предлагал идею подобного соглашения для Римско-Католической Церкви и всей полноты Поместных Православных Церквей. Однако она вполне применима и на двустороннем уровне Римско-Католической и Русской Православной Церквей.
Самое интересное, что документ, в полной мере содержащий все принципы подобного «джентльменского соглашения», уже давно существует и составили его сами католики. В 1992 году Ватикан принял программный документ, призванный регулировать деятельность католического духовенства на территории России и Содружества Независимых Государств с их внезапно открывшимся религиозным пространством. Он был подготовлен папской комиссией «Pro Russia» по результатам встречи делегаций Ватикана и Московского Патриархата 1−2 марта 1992 года в Женеве и получил название: «Общие принципы и практические нормы координации евангелизаторской деятельности и экуменические обязательства Католической Церкви в России и других странах СНГ» (см. «НГР» от 02.10.02).
В определенной мере данный документ представляет собой исторический парадокс. Подготовившая его комиссия «Pro Russia» создавалась в 1925 году с отнюдь не дружественными целями по отношению к Русской Православной Церкви. Однако в 1992 году, через 67 лет после своего основания, она выпускает инструкцию, строки которой говорят о готовности учитывать интересы «Церкви-сестры». В частности, он обязывает католиков избегать чрезмерного рвения в пастырской деятельности на территории России и стараться согласовывать свои действия с епископатом Русской Православной Церкви.
Сейчас, через 12 лет после выхода этого знаменательного документа, неизбежно возникает вопрос, является ли этот документ и в настоящее время обязательным для католического духовенства в России. Похоже, руководство российских католиков о нем основательно подзабыло. Например, в документе говорится: «Для содействия гармоническому сосуществованию с Православной Церковью и в доказательство открытости, которой должна быть отмечена любая пастырская инициатива Католической Церкви, епископы и апостольские администраторы должны информировать правящих епископов Православной Церкви обо всех важных пастырских инициативах, в особенности об учреждении новых приходов, необходимых для духовного окормления католических общин, уже существующих на местах».
Наверное, под такими словами были бы готовы подписаться все российские православные. Однако на практике католическая сторона, как я уже говорил выше, ничего подобного не осуществляет. Хотелось бы выразить пожелание, чтобы все красивые слова о межконфессиональном сотрудничестве и «джентльменские соглашения» между православными и католиками, в коих, как выясняется, нет недостатка, не оставались лишь на бумаге, а находили бы свое реальное практическое подтверждение. В этом, по моему глубокому убеждению, залог подлинного улучшения отношений между нашими Церквами.
4 февраля 2004 г.
