 |
| Золотой Рог (Владивосток) | Татьяна Курочкина | 23.01.2004 |
«Лишние» люди
Зрение подводит и слух, но дедушка Александр и в храме без дела не сидит — за птицей ухаживает, за скотиной, в прошлом году на кочевку ездил с уликами, мед качал. Одному, говорит, труднее было, а искать более «теплое» место нет желания. К тому же дома-интернаты для пожилых людей переполнены, и попасть туда не всегда просто.
У старого труженика еще был выбор, куда податься — в церковь или в дом престарелых, а ведь есть люди трудоспособного возраста, которым деваться просто некуда — потеряли кров, семью, работу, здоровье. Идут в церковь, к кавалеровскому батюшке Александру. Большинство получает помощь — продукты, деньги, лекарства, ночлег, а порой и трудоустраиваются на предприятия благодаря молитвам батюшки и его связям в миру. Бывает, врут: дайте денег — детям есть нечего. Дашь продукты — отказываются: на водку-то деньги нужны. Или даже иконки из храма крадут, чтобы продать и напиться… Иным хватает разовой помощи, беседы. Некоторые задерживаются на несколько месяцев, на год-другой. Окрепнув духовно, решив проблему с работой, уходят. Те пятеро, что остались и живут тут постоянно не один год, идейные общинники — верующие, соблюдающие весь уклад церковной жизни. Их привела сюда не просто трудная судьба, но вера, они посвятили себя служению Богу…
Чудо духовного преображения происходит не с каждым временным постояльцем. Молодой парень Саша, оставшийся без работы и проживший тут год, вернулся в мир и снова пристрастился к бутылке. Около года прожил тут и пожилой мужчина, Гриша, от которого отказались родные. Его избили, украли все документы, он потерял память. Здесь его одели-обули, дали кров, прописали, помогли получить паспорт. Но и он не сдержался. Начал пить. Его пытались образумить, не внял. Тогда попросили уйти. Сейчас он бомжует по кавалеровским подвалам. А вот молодой человек Сергей, отправленный в свое время в женский монастырь под Уссурийском (в Кавалерово храм еще строился) проявил себя наилучшим образом, скоро он вернется. Виктор, бывший шофер, пришел сюда после пережитой семейной драмы. Пожил два месяца, душой оттаял, опять устроился работать водителем, вернулся в мир, женился. Но и в храм заходить не забывает, нашел свою дорогу к Богу.
Роль центров социально-психологической реабилитации для всех, попавших в беду, нуждающихся людей сегодня играет церковь. В большей степени крупные монастыри в западных регионах страны, но вносят свою лепту и обычные местные церквушки, куда за утешением и помощью идут все страждущие и отвергнутые миром. Здесь не оттолкнут. Дадут переночевать, накормят, по возможности и поселят, помогут работу найти. Не смотрят как на изгоев даже на бывших зэков: перед Богом все равны.
Встретились два одиночества…
— При монастырях временно живут и работают трудники — паломники, приходящие поклониться святыням и выполняющие разного рода работы, на которые их благословляет священник, — говорит отец Александр. — Они обычно задерживаются там на несколько дней или недель, выполняя какое-то послушание. Другая категория храмовых жильцов — послушники. Это люди, готовящиеся стать монахами. Наши «постояльцы» — не паломники и не послушники. Скорее, прихожане, оставшиеся жить при храме. Фактически они тоже несут послушание — помогают по хозяйству, строят, огородничают…
Драматические истории «постояльцев» порой имеют утешительный и исполненный духовной благодати финал — они находят покой и смысл жизни, оставаясь жить и трудиться при церкви. А иногда — и новое счастье, как Даша (назовем ее так) и Михаил: просто встретились два одиночества, два зрелых и немало переживших человека, к тому же объединенных верой. Тот самый случай, когда «браки совершаются на небесах». 4 года назад Даша, женщина за сорок и 49-летний Михаил обвенчались. Жили какое-то время на даче у одной из прихожанок, потом в храме, а недавно отец Александр снял для супругов дом. Но каждое утро они идут в храм, на работу. Даша стирает, моет, варит, поет и читает молитвы на клиросе, продает иконки и свечки «на кассе». Михаил — мастер на все руки: дояр, строитель, плотник, заготовитель сена, маляр-штукатур, сторож, пономарь…
Когда-то у Михаила была квартира в Лучегорске, работа в местном узле электросвязи, дом в Верхнем Перевале — собака, куры, огородик. Семейная жизнь не сложилась — жена сбежала с другим, забрав детей. Его тянуло к церкви, он покрестился. Уже потом узнал от родных (отец и мать — тоже верующие), что его дед-священник был репрессирован в 30-е годы и умер в находкинской тюрьме. Сам Михаил участвовал в создании лучегорского прихода: «Мы с бабушками пригласили священника, отца Виктора, потом он уехал в Дальнереченск и позвал меня с собой, рабочие руки в любом храме нужны. Я перевелся в дальнереченский РУЭС, а жил уже при храме. Делали ремонт, белили, красили, штукатурили. Затем отец Виктор организовал первые службы в пустовавшем тогда Шмаковском мужском монастыре под Лесозаводском. И предложил мне туда перебраться совсем — храм восстанавливать, сторожить. Я было уперся: до пенсионного стажа еще не дотянул. А он мне: кто же будет на Руси церкви восстанавливать? А о хлебе насущном не волнуйся: Господь о тебе позаботится».
Так Михаил оказался в Шмаковском монастыре. Первую зимовку вообще провел там один, сторожил помещение, первых послушников прислали чуть позже. Михаилу приходилось, кроме хозяйственных хлопот, осваивать церковные ремесла — работу пономаря, клиросного певчего, чтеца молитв. Он подумывал стать послушником, впоследствии — монахом. Но Господь распорядился по-другому… После мужского Шмаковского монастыря судьба забросила Михаила в Линевичи, в женский монастырь под Уссурийском. 2,5 года отработал там шофером и трактористом. А потом отец Александр пригласил перебраться в Кавалерово…
Дарья — бывшая медсестра (5 лет отучилась в мединституте, до диплома чуть-чуть недотянула по семейным обстоятельствам). У нее, 20 лет прожившей с первым мужем и двумя детьми, все разладилось после того, как она внезапно заболела душевным недугом. Заболела, кстати, после встречи с экстрасенсом, открывшим ей «чакры». Пошла к нему из любопытства: интересно было узнать, как лечат сенситивы. Диагноз был как клеймо — шизофрения. Отцы церкви такой болезни не признают, относя все психические заболевания к бесовским наваждениям. Даша слышала голоса в голове, внушавшие противоречащие ее воле желания. А по утрам она не могла встать без посторонней помощи. Поднявшись, делала все по дому и вела себя абсолютно нормально, хотя при таком диагнозе пришлось уйти с работы. Лечилась в «психушке», у бабок-знахарок. Дети постепенно отдалялись от нее, им внушали страх перед «ненормальной». Муж нашел другую, не ночевал дома. Даша все понимала и была готова на последний отчаянный шаг: приготовила шприц для смертельной инъекции, решив уйти из жизни. А тут как раз в квартире поставили телефон. И в новом кавалеровском храме появился телефон. И Даша позвонила… Уйти из дома решилась не сразу. Сначала просто покрестилась, ходила в церковь.
— Это усилило разлад между мною и близкими, — вспоминает Даша. — Я стала для них как чужая. Однажды они уехали на три дня в город, зная, что я не могу самостоятельно встать. У меня рядом лежали сильнодействующие таблетки. И коварный внутренний голос начал внушать: выпей все! А там месячная доза. Держу их в руке и вою: «Господи, помилуй!» Минут сорок молилась. И напряжение ушло, рука сама разжалась, таблетки рассыпались по полу. Это было первое вразумление, что Господь есть и что он спас меня от гибели… Как-то муж обиделся на меня за случайно вырвавшуюся фразу и избил меня до полусмерти. Я ушла в чем была. В церковь. Приютила меня одна из прихожанок. А Миша тогда уже жил при храме сторожем, помогал достраивать церковное здание. Моя знакомая часто просила его прийти утром помочь поднять меня с постели. Миша и предложил: давай обвенчаемся, чем смогу, тебе помогу. У тебя, говорит, такая судьба, у меня — долг перед покойной сестрой — она тоже страдала от подобного недуга и в итоге повесилась. Во сне Михаилу явилась Божья Матерь и указала на мое изображение на покрывале: если спасешь ее, твоя сестра спасена будет. На Мише большая благодать: он больше 10 лет трудится бескорыстно в храмах во Славу Божию… Раньше я бы внимания на него не обратила: невысокий, невидный, с жидкой рыжей бородкой. Женщины таких не выбирают, нам подавай ярких, красивых, лидеров по натуре. А теперь Бога благодарю: Миша чуткий, заботливый, никогда не предаст. Даже болезнь моя отступила, я стала намного лучше себя чувствовать.
Слушаешь Дарью и Михаила и думаешь: у каждого свой крест, своя ноша. И дай Бог каждому нести ее с таким терпением и достоинством, как эти простые русские люди. По-настоящему интеллигентные, трудолюбивые, не озлобившиеся на мир в час испытаний. Каждый их день — своего рода духовное подвижничество. Через веру и труд, через любовь они стали сильнее своих болезней и своих невзгод.
Экономика для людей
Провинциальным церквям не обойтись без хозяйства, огорода, живности. Надо ведь кормить на что-то общинников, да и помогать нуждающимся. У кавалеровского храма — несколько огородов (один сажают даже в Чугуевском районе), два десятка кур, корова и телочка, хозяйственные постройки — банька, прачечная, курятник и загон для скота, улики для пчел…
— У нас, — заметил отец Александр, — не люди для экономики, а экономика для людей. Никакой прибыли нет, просто на кусок хлеба зарабатываем да на благотворительность в пользу нуждающихся. Зарплаты не платим — все делается во Славу Божию. Излишки картофеля и овощей второй год отдаем в местную больницу…
Священники и сами не белоручки. Кавалеровского батюшку, протоиерея и заместителя Владыки Вениамина в семи северных центральных районах края я застала за весьма прозаичным занятием: он таскал кирпичи, укладывая их в багажник своей старенькой иномарки — собрался строить новый забор вокруг старого храма Иоанна Предтечи. В поселке батюшку уважают. Вместе с прихожанами на Крещение Господне он каждый год ныряет в прорубь, мяса не ест, с бесами успешно сражается крестом и молитвой. Главное — и словом, и делом всегда поможет. На будущий год при новом храме Царственных мучеников батюшка с прихожанами планируют построить колокольню и двухэтажное общежитие на 20 мест для нуждающихся, обращающихся к церкви за помощью.
— Это социальное служение нашей церкви, — говорит отец Александр. — Создавая приюты, она заполняет нишу, из которой была изгнана. Ведь до революции под ее опекой были все приюты, дома для душевнобольных…
Оттрапезничав с общинниками, батюшка спешит по делам: кирпичи нужны на строительстве второго храма…
22 января 2004 г.
