 |
| НГ-Религии | Протоиерей Евгений Чунин | 21.01.2004 |
В 30-е годы в Германии перед приходом нацистов к власти Русская Православная Церковь (РПЦ) была представлена тремя юрисдикциями. Создание Синода Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) и Западно-Европейской митрополии, подчиняющейся Константинопольскому Патриарху, раскололо приходы РПЦ на три части. Большая часть была в юрисдикции митрополита Западно-Европейского Евлогия (Георгиевского), находившегося в Париже, другие приходы были в ведении епископа РПЦЗ Тихона (Лященко). И лишь один приход продолжал сохранять верность московскому церковному руководству в лице митрополита Сергия (Страгородского).
В этот период власти Германии не имели претензий к деятельности этих частей Российской Православной Церкви и никаких предпочтений той или иной юрисдикции не выказывали. Однако после того как в 1933 г. в Германии установилась диктатура национал-социалистов, отношение государственного и партийного руководства Третьего рейха к внутрицерковным проблемам русских православных общин в Германии разительным образом изменилось. Исключительную поддержку со стороны государства получила РПЦЗ и управляющий Берлинской епархией этой Церкви Тихон (Лященко), в 1936 г. возведенный в сан архиепископа. Его усилия, направленные на то, чтобы добиться неограниченной верховной власти над всеми русскими православными общинами в Германии, как вскоре оказалось, вполне соответствовали политике нацистского режима.
«Стремление епископа Тихона объединить проживающих в Германии приверженцев Греческо-Православной Церкви в корпорацию с правами юридического лица должны быть нами поддержаны», — писал полицайпрезидент (начальник полицейского управления) Берлина оберпрезиденту (представителю государственного министерства) в провинции Бранденбурга и Берлина 14 сентября 1933 г.
Борьба за покровительство властей
Епископ Тихон и связанные с ним эмигрантские круги уже некоторое время ожидали изменения соотношения сил в верхних эшелонах власти, так как надеялись придать своим целям убедительность, используя политические аргументы. Теперь они попытались «задействовать» все доброжелательно настроенные к ним влиятельные круги.
В этой ситуации митрополит Евлогий, войдя в юрисдикцию Константинопольского Патриарха и находясь в расколе как с Зарубежной Церковью, так и с митрополитом Сергием в Москве, счел необходимым известить новое правительство Германии об иерархических отношениях внутри Русской Православной Церкви. Точнее, о принадлежности большинства общин к возглавляемой им митрополии и политической ориентации его паствы.
10 мая 1934 г. после состоявшегося накануне собрания духовных лиц и представителей подчиненных ему общин он отправил письмо рейхсканцлеру Германии. В письме митрополит просил «о благожелательном отношении к подчиненным мне церковным общинам, члены которых соединяют с глубочайшей верой в Бога и с любовью к своей Родине чувство самой сердечной благодарности к немецким друзьям, коих они, в соответствии со старой русской пословицей, лучше всего узнали в беде».
Представитель Митрополита Московского Сергия протоиерей Григорий Прозоров 6 сентября 1934 г. в свою очередь обратился с письмом к рейхсканцлеру. Он сообщил, что как Тихон, так и Евлогий находятся в схизме, и «единственным законным собственником русского церковного имущества является исключительно высшее руководство Русской Церкви, в настоящее время представленное Святейшим Патриаршим Синодом и возглавляющим его митрополитом Московским Сергием, а также законно назначенными ими иерархами. С 1931 г. управление русскими церквами в Западной Европе находится в ведении митрополита Вильнюсского и Литовского Елевферия. Единственная легальная русская православная церковь в Берлине, во главе которой вот уже многие годы стою я, именуется „церковью Патриархата“, что само по себе указывает на ее легитимность».
Новая религиозная политика
В июле 1935 г. было образовано государственное ведомство — Имперское министерство по церковным делам (ИМЦ), которое сразу же начало активно действовать, чтобы «приобщить к государственной идеологии» русские православные общины в Германии. Сотрудник этого министерства Гаугг неоднократно разъяснял в печати позицию своего ведомства в отношении православного церковного меньшинства. Первая его статья называлась «Восточная Православная Церковь в Германии — основы ее правового положения и религиозной жизни».
В статье упрощенно излагался процесс возникновения русских православных общин в Германии. Вывод был таков: «С трудом поддающаяся осмыслению ситуация в тогдашней единой Русской Православной Церкви в Германии еще более осложнилась из-за того, что назначенный митрополитом Евлогием (когда тот еще исполнял свою должность на законных основаниях) глава русских православных общин Германии епископ Тихон (Лященко), со своей стороны, когда митрополит Евлогий откололся от Заграничного Епископского Синода (в Карловцах), сохранил вместе с частью подвластных ему общин верность последнему, тогда как другие общины перешли на сторону Евлогия, который попытался назначить для них альтернативных епископов».
О результатах церковной политики национал-социалистов говорилось: «В этой ситуации церковно-правового беспорядка национал-социалистское правительство в 1933 г. взяло под свой контроль взаимоотношения внутри Православной Церкви в Германии. Оно тщательно их проверило и приняло решение о законности Карловацкого церковного управления, которому, кстати, подчиняется и большинство других существующих во всем мире русских православных зарубежных церковных общин и епископов…
Немецкое правительство предложило Карловацкому Епископскому Синоду разработать к 15/28 октября 1935 г. русско-православный церковный устав… и образовало русско-православную епархию под главенством православного епископа Берлинского и Германского. Решением прусского государственного министерства от 14 марта 1936 г. епархии были предоставлены права юридического лица. Это произошло вопреки слухам, распространяемым в определенных кругах, о том, что национал-социализм якобы уничтожает христианство и Церковь, и в ситуации, когда в Советском Союзе в результате декрета от 23 января 1918 г. об отделении Церкви от государства и школы от Церкви, в сфере советского права Церковь перестала существовать как юридическое лицо и в значительной мере перестала существовать вообще…»
Гаугг изображает события таким образом, как будто все трудности проистекают из позиции Евлогия и именно факт отделения этого митрополита от Карловацкого Синода дает основания считать его главенствующее положение в Церкви «незаконным».
Неблагонадежные эмигранты
В докладной записке из архива ИМЦ, датированной 6 сентября 1935 г., сообщается, что, по сведениям, поступившим от шефа тайной государственной полиции (гестапо) группенфюрера СС Мюллера, «в Германии проживают как минимум 80 тыс. эмигрантов. Религиозные разногласия внутри русской православной общины в Германии так неприятны, с точки зрения полиции, потому что в результате их вновь и вновь — внешне по вполне благовидным причинам — в выигрыше оказываются неблагонадежные элементы из среды эмиграции.
Духовное противостояние, имевшее место в прежней, царской России, между кругами, дружественными по отношению к Германии, и кругами, поддерживавшими Антанту, продолжается в среде эмиграции вплоть до сегодняшнего дня. Из-за большой материальной нужды эмигранты часто утрачивали ощущение того, чем они обязаны странам, которые оказывают им гостеприимство. Часть из них — прирожденные шпионы. Особые сведения подобного рода поступали относительно представителей евлогиевского течения…
Тайная государственная полиция ни при каких обстоятельствах не может допустить, чтобы такое положение сохранялось и далее и, вероятно, будет вынуждена нанести удар по евлогиевскому течению. Однако совершенно независимо от этого самым эффективным средством борьбы с евлогиевским течением могло бы стать признание благонадежного епископа Тихона и его течения немецким правительством. В какой форме будет выражено это признание и эта поддержка… для государственной полиции, разумеется, безразлично. До сих пор государственная полиция не имела никаких возражений против такой формы, как предоставление прав юридического лица, потому что именно эта форма позволила бы государству пользоваться широкими правами в отношении Церкви, в том числе и в сфере должностных назначений».
Юридическое лицо
Пока шла подготовка к присвоению православной епархии в Германии прав юридического лица, будущий председатель Епископского Синода Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Анастасий (Грибановский) находился в Германии и лично участвовал в переговорах. В это время он уже выполнял большую часть обязанностей своего предшественника, митрополита Антония (Храповицкого), который умер в том же (1936) году.
Уже став председателем Епископского Синода, Анастасий в начале ноября 1936 г., после присвоения православной Германской епархии РПЦЗ прав юридического лица, направил немецкому рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру письмо, в котором выразил благодарность за то, «что имперское правительство признало существование Православной Церкви в Германии, предоставив ей права юридического лица, и одновременно проявило исключительное великодушие, внеся большой денежный вклад на строительство нового православного храма в Берлине…».
В докладной записке по поводу состоявшейся 18 февраля 1936 г. беседы Анастасия с одним из ведущих сотрудников в ИМЦ среди прочего говорится: «Речь зашла о личности епископа Берлинского Тихона и о том, насколько он подходит для дальнейшего руководства русскими приходами в Германии. Относительно личности епископа Тихона он подчеркнул, что Карловацкий Синод придает решающее значение тому, чтобы епископскую кафедру в Берлине занимало лицо, желательное для немецкого имперского правительства, — и в этой связи поставил вопрос, видит ли имперское правительство в епископе Тихоне такое лицо.
Я в немногих дружественных словах охарактеризовал деятельность епископа в Германии вплоть до настоящего времени и его вполне позитивное отношение к немецкому правительству и сказал, что со стороны правительства не предвидится никаких возражений против того, чтобы епископ продолжал занимать свою кафедру и после предоставления епархии РПЦЗ в Германии прав юридического лица. Митрополит с удовольствием выслушал это и заявил, что в таком случае и он тоже уверен: епископ Тихон и далее будет действовать в качестве епископа ко всеобщему благу…»
Однако уже два года спустя Тихона все же отозвали из Берлина.
Под усиленным наблюдением гестапо
Русские православные общины и отдельные лица духовного звания находились под наблюдением тайной полиции и подвергались проверке. В оперативной сводке гестапо за 1937 г. под рубрикой «Русская эмиграция» можно прочесть следующее: «Стремясь воспрепятствовать тому, чтобы в Германии когда-либо могла вновь возникнуть дееспособная база для коммунизма и марксизма, мы наблюдали и за проживающими в Германии русскими эмигрантами, под которыми следует понимать великоросских, украинских и грузино-кавказских эмигрантов…
Некоторые из них уже видят в Сталине не представителя мирового большевизма, но наследника Петра Великого, а в Красной Армии — не штурмовую группу пролетарской всемирной диктатуры, но славную русскую армию. Они ведут пропаганду, призывая своих соотечественников, в случае войны с Советским Союзом, не выступать против большевиков, но оказывать им поддержку.
Другая часть эмигрантов входит в объединения, руководство которых ориентируется на французов или поляков и которые в финансовом и организационном смыслах зависят от заграничных центров. Чтобы противодействовать этим тенденциям, мы в 1937 г. начали осуществлять надзор над имеющимися русскими эмигрантскими объединениями и посредством деполитизации русской эмигрантской Церкви и создания условий для ее независимости от заграничных влияний в значительной мере устранять причины для беспорядков. Реализация перечисленных выше мер, которые наше ведомство предпринимает для обеззараживания эмиграции, в настоящее время идет полным ходом».
Принудительное слияние
В 1937 г. государственные власти еще более настойчиво стали добиваться того, чтобы подчиненные Евлогию общины оказались включенными в состав епархии РПЦЗ. Имперское Министерство по церковным делам напрямую обратилось к митрополиту Евлогию с требованием изменить юрисдикцию общин как того желает немецкое правительство: «Правительство сожалеет об отсутствии единства внутри Православной Церкви в Германии и с нарастающим беспокойством следит за тем, какого размаха из-за церковных разногласий достигли идейные расхождения в среде русских, которые пользуются гостеприимством Германии.
Поэтому немецкое правительство сочло необходимым занять четкую позицию по отношению к обоим церковным течениям и дать понять, какое из двух течений является для него более приемлемым… Оно выказало свою заинтересованность в существовании недавно основанной епархии посредством строительства русского православного собора в Берлин-Вильмерсдорфе. В этом явственном обнаружении правительством собственной позиции отразилось его желание, чтобы все другие церковные институты, кроме признанных им, в дальнейшем воздерживались от попыток оказывать влияние на русскую церковную жизнь в Германии. Поэтому я рекомендую Вашему Высокопреосвященству принудить те православные церковные общины в Германии, коими Вы еще владеете, к скорейшему присоединению к Русской православной епархии в Германии».
Была предпринята еще одна попытка добиться присоединения евлогиевских общин к немецкой епархии: Карловацкий Синод отозвал из Германии архиепископа Тихона, который ранее возглавлял епархию. На место Тихона был назначен архиепископ Серафим (Ляде), русский эмигрант немецкого происхождения.
В оперативной сводке гестапо о русских эмигрантах, датированной 20 ноября 1936 г., излагаются проблемы, связанные с личностью Тихона. «Руководитель этой Церкви — епископ Тихон, который, хотя и отличается антибольшевистскими настроениями и дружески расположен к немцам, в остальном является мало подходящей для такой должности личностью. В июне 1938 г. произошло освящение нового русского собора в Берлин-Вильмерсдорфе. В этой церемонии принимали участие среди прочих лиц представители немецкого правительства и митрополит Анастасий из Белграда. Признание немецким правительством русской эмигрантской церкви в Германии в значительной мере усилило дружеские чувства русских эмигрантов по отношению к немцам».
Сопротивление РПЦЗ — опасно
Как показывают источники, власти, чтобы избавиться от неугодных лиц, в ряде случаев пользовались возможностью их выдворения из страны. В одном из отчетов гестапо мы читаем: «Был допрошен православный священник Шаховской (из общины Святого Владимира в Берлине), иностранец и приверженец проживающего в Париже митрополита Евлогия. Он обвиняется в том, что препятствовал объединению православных церковных общин в Германии. Шаховской также будет выслан из Германии».
В этой связи стоит рассмотреть и отчеты о деятельности гестапо за 13 июля 1938 г. Они ясно показывают, в каких условиях вынуждены были существовать священник Григорий Прозоров и возглавляемая им община, которые с 1931 г. находились в подчинении у назначенного Патриаршим Синодом в Москве митрополита Елевферия.
«Был допрошен православный священник Прозоров, так как он подозревается в том, что поддерживает пробольшевистские тенденции. Он — единственный из проживающих в Германии представителей православного духовенства, который признает митрополита Сергия из Москвы. У нас имеется намерение выдворить его с территории рейха и распустить его находящуюся в Берлине церковную общину». Очевидно, в 1942 г. после кончины Прозорова его община прекратила свое существование.
Об одном из членов общины Прозорова в отчете гестапо от 2 декабря 1938 г. можно прочитать следующее: «30.11.1938 мы арестовали гражданина Советского Союза Иринарха Стратонова (род. 10.1.1881 в Казани), который с 1922 г. проживает в пределах нашей страны. Он подозревается в том, что в интересах советских органов оказывает разлагающее влияние на здешнюю русскую эмиграцию.
Стратонов является приверженцем имеющей просоветско-русскую ориентацию сергиевской Церкви (то есть общины, которая осталась в подчинении у возглавляемой Патриаршим местоблюстителем Сергием Русской Церкви) и в этом качестве состоял в связи с лицами, которые имеют постоянное место проживания за границей и стремятся придать существующей в Германии и за ее пределами Православной Церкви просоветски русскую ориентацию. Следствие по этому делу еще не закончено. Прежде всего была предложена такая мера пресечения, как арест подозреваемого».
20 декабря 1938 г. в соответствующем отчете была сделана запись: «Задержанный нами 30.11.1938 советский гражданин Иринарх Стратонов, который подозревается в том, что оказывал разлагающее влияние на здешнюю русскую эмиграцию, был передан берлинскому ведомству по делам иностранцев с целью последующего выдворения его с территории рейха». (Можно предположить, что упоминаемый Иринарх Стратонов идентичен тому И. Стратонову, который в 1928—1932 гг. опубликовал в парижском журнале «Путь» несколько статей по поводу карловацкой схизмы.)
Нацистский террор в действии
То обстоятельство, что общины (в большинстве случаев по принуждению) все-таки подчинились Берлинской епархии РПЦЗ, во главе которой теперь стоял архиепископ Серафим (Ляде), вовсе не являлось гарантией того, что их наконец оставят в покое, особенно после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз.
Вот как описывает ситуацию в Лейпциге один из очевидцев тех событий: «В 1941 г. эмигрантам запретили посещать Дом художника (где размещался „Клуб русской эмиграции“) и вообще устраивать какие бы то ни было сборища. Богослужения продолжались, но среди слушателей постоянно присутствовал кто-то из гестапо в гражданской одежде или даже в форме. Меня сразу же стали вызывать в гестапо, где вновь и вновь допрашивали обо всех, кто принадлежит к этой Церкви. Обыски у меня дома и в церкви ничего не дали. Они искали у меня большевистскую литературу или списки членов общины <…>».
Период власти национал-социалистов в Германии стал для общин Русской Православной Церкви, так же, как и для других общественных сил и церковных групп, переломным рубежом. Отношение к нацистскому режиму отдельных группировок внутри эмиграции было различным. Вмешательство нацистов в тогдашнюю ситуацию внутрицерковного раскола закончились вынужденным переходом общин, которые прежде подчинялись митрополиту Евлогию, под начало Карловацкого Епископского Синода.
Перевод с немецкого Татьяны Баскаковой.
