Благовестие в красках: с Богом говорим

На тихой улочке Ставрополя, вдали от городской суеты стоит здание, входя в которое словно попадаешь в другой мир, а может — и другое измерение. Здесь располагается Спасо-Преображенская церковь, и как во всяком храме, в ней идет своя, особая жизнь. Но далеко не каждый знает, что нашлось в этом старинном здании, много повидавшем на своем веку, место для совсем уж необычного нам, мирянам, дела. Здесь вот уже два года как существует новое отделение Ставропольской духовной семинарии — иконописное.

Небольшая аудитория, выходящая окнами во двор храма, минимум скромной мебели — несколько столов и стульев, за которыми склонили над работой головы юноши и девушки с тоненькими кисточками в руках. Тишина, сосредоточенность. С виду — совсем как в классе художественной школы. Только мольбертов не хватает. Да они и не нужны, оказывается. Перед каждым из ребят — доска размером примерно двадцать на тридцать сантиметров и махонькие баночки с красками… Здесь вообще-то совершается великое дело. Здесь подрастают наши новые Андреи Рублевы. И это отнюдь не мое журналистское преувеличение. Здесь возрождаются традиции древней русской православной иконописи.

Разумеется, есть в России такие школы, где почти не прерывалось обучение новых поколений мастеров этого уникального искусства, в той же Троице-Сергиевой лавре или в некоторых монастырях. Для Ставрополя открытие иконописного отделения — событие иного, принципиально важного значения. Ибо — и это факт — в нашем крае традиции профессионального иконописного творчества только начинают складываться. Стараниями прежде всего заведующего отделением дьякона Сергия Рыбина. Да еще стремлением вот этой малой группы молодых людей. Говорю это, вовсе не принижая роли и трудов десятков самодеятельных создателей икон, творения коих украшают многие храмы Ставрополья. Немало таких живописцев и сегодня от чистого сердца продолжают работу, нередко — абсолютно бесплатно. Воздавая должное их таланту и самоотверженности, мы должны видеть реальное: ставропольские православные храмы и прихожане нуждаются в работах специально подготовленных художников-иконописцев.

Казалось бы, при современном уровне развития полиграфии зачем нужны кропотливые усилия и затраты времени на создание одной-единственной иконы? Пользуется же церковь другими достижениями технического прогресса — электричеством, автотранспортом, телефонами, а недавно в семинарии освоена и прямая передача лекций из Москвы через спутник. В последнее время появилось большое количество образов, отпечатанных типографским способом. А вот люди верующие считают: писать иконы должны обязательно живые руки художника, причем сам иконописец — непременно человек верующий, церковный.

— Еще древние отцы церкви считали икону воплощением молитвы, называя ее Евангелием в красках, — говорит дьякон Сергий Рыбин. — Процесс ее создания проходит непосредственно через личность художника, отражая его духовное состояние. И истинно верующий человек всегда это чувствует, видя тот или иной образ. Вот почему, бывает, что вполне освоившему ремесло профессиональному художнику не удается передать на иконе то нечто, что мы видим, например, на работах древних мастеров. При том, что они-то как раз не всегда, быть может, были столь высокотехничны с точки зрения профессионалов…

По словам отца Сергия, в иконе ценно не столько художническое мастерство автора, сколько — вот эта ее «заряженность» духовным содержанием. Вспомните, бывает, мы нередко рассматриваем ту или иную икону с этаким то ли удивлением, то ли недоумением: отчего на ней то изображения не соответствуют масштабу, то линии явно несут отпечаток какой-то «неправильности»? Схематичность, упрощенность, наивность?..

— Миряне и правда часто смотрят на икону чуть ли не с улыбкой, удивляются, например, почему у лика святого такие большие глаза и, наоборот, несоразмерно маленькая голова, а фигура слишком вытянута. Но во всем этом есть определенный смысл, — поясняет второкурсник Денис Ан. — Почему Божия Матерь изображается с большими глазами? Да потому что верующий понимает: она все видит! А «вытянутой» фигурой святого как бы подчеркивается возвышенность его духа. Так же вполне объяснима и композиция каждой иконы, присутствие на ней определенных персонажей…

Любопытно, что сам Денис пишет левой рукой, что отнюдь не мешает ему с филигранной точностью воспроизводить облик Михаила Архангела: таково было задание урока. Вообще-то в будущем хотел бы создать, например, икону Спаса Нерукотворного. Но до самостоятельного творчества еще далеко. Сначала нужно овладеть азами. И теоретической базой. Среди изучаемых на отделении предметов есть и общебогословские — Катехизис (основы веры), библейская история, история церкви, церковно-славянский язык, и специальные — техника и практика иконописи, церковное искусство, иконология… Впрочем, какой же художник не мечтает о воплощении собственных замыслов, тем более такой юный… Да к тому же рядом с таким увлеченным своим делом человеком, как отец Сергий. Он и сам молод, не так давно окончил Ставропольскую семинарию, где еще студентом пробовал свои силы в иконописи. Одна из его работ сегодня пребывает в семинарском храме Святителя Игнатия. Сейчас отцу Сергию редко удается взять в руки кисточку, разве что только как преподавателю, да это и понятно: создать «с нуля» столь сложное и абсолютно новое отделение — это отнимает все его время, все силы и знания. Постепенно подбирается педагогический коллектив из числа ставропольских профессионалов, но, как уже говорилось, только живущих жизнью православной церкви. Людмила Александровна Шалина, Ольга Николаевна Золотаревская — именно такие профессионалы, способные не только дать ребятам азы изобразительного мастерства, но — и это для отца Сергия главное! — изначально нацелить их на лучшие традиции именно исконно русской иконописи. Такова, будем говорить, стратегическая задача. Нелегкая, да. А может, так и надо начинать — по высшей планке ориентируясь? Кроме того, явно не случайно сегодня даже Европа, с ее сложившейся церковной живописью, проявляет все больший интерес к старым школам, доиконоборческого периода, уходя от пышности эпохи Возрождения. В наших православных храмах пышность изобразительная проявляется, пожалуй, лишь в окладах, обрамляющих иконы — это уже наслоение позднейших времен. Истинные знатоки видят в красивых окладах, как бы помягче сказать, — некоторую помеху в общении христианина с тем или святым. Конечно, люди от души это делают, в знак почитания того или иного образа, например, получив исцеление от недуга, но не всегда при этом выдерживается мера. А ведь красиво — это не обязательно духовно. Не любоваться приходит человек в храм — молиться.

Чтобы ставропольская школа иконописи стала такой, какой она видится ее основателю и руководителю, студентам, конечно же, нельзя жить только в узком круге своей учебной аудитории, какие бы талантливые люди в ней ни трудились. Вот почему и ставрополец Денис Ан, и его сокурсницы, приехавшие из Ростовской области Наташа Ломоносова и Ксения Водолагина, и Юра Кантлоков из Тырныауза, и Элисбар Бетиров из Нальчика — все семинаристы отделения так мечтают побывать и в крупнейших музеях, хранящих уникальные коллекции древних икон, и в тех иконописных школах страны, где они могли бы почерпнуть для себя поистине бесценные впечатления… Но — для таких поездок, конечно, нужны средства, и немалые. Так, в прошлом году часть ребят сумела побывать в Третьяковской галерее, но удалось это только при поддержке родителей. А ведь не каждая семья может позволить себе такие расходы… Вот бы нашелся добрый человек среди состоятельных земляков и помог! Да что-то пока не находится… А жаль, есть хорошая возможность сделать не просто «обычное» доброе дело, но дело поистине чрезвычайной важности. Где же вы, умные, дальновидные меценаты, последователи Третьяковых? Если вы жертвуете деньги на строительство новых храмов (и это хорошо!), отчего бы не позаботиться и о мастерах, способных эти храмы украсить достойно. Между тем одного взгляда достаточно, чтобы убедиться, насколько скромно, если не сказать бедно, существует пока что молодое иконописное отделение. Что не мешает отцу Сергию строить новые планы: сделать обучение двухступенчатым — трех- и пятилетним (предполагающим освоение техники фресковой живописи), расширить набор талантливых ребят, продолжить поиск квалифицированных педагогов.

Придет день, и кто-то из этих ребят, быть может, напишет и икону Рождества Христова. А она тоже имеет и канонический сюжет, и сложившиеся приемы, так, Матерь Божия изображается на ней полулежа, амофор у нее всегда красный, а хитон синий — это цвет небес, причастности к божественному. Рядом с ней напишет художник, конечно же, ясли с лежащим в них Богомладенцем, и праведного Иосифа, и еще волхвов, и пастухов, принесших дары… И станет эта икона украшением возрожденного наконец в Ставрополе Казанского собора. Пусть кому-то все это кажется далеким, а кому-то даже и не очень нужным (есть, мол, заботы поважнее!). Вот эти славные ребята, тихо склонившиеся над своими работами в маленькой аудитории, думают иначе. Они — из той части молодой России, которые знают, что они могут сделать для нее. И обязательно сделают.